Не зарекайся

Полтора года назад Спустя сорок минут мы сидели с ним за столом в его кухне и ждали, когда в микроволновке приготовятся наши кексы. На мне была футболка и шорты Валеры, а сам парень накинул на плечи хлопковую рубашку с забавными маленькими цветочками. Футболка, в которой он встречал меня и Гномика, промокла от моих слез и Валера ее снял. Степанов стоял у микроволновки и с максимально сосредоточенным лицом ждал, пока та зазвенит по готовности. Оставалось меньше минуты. В кухне, в которой горела лишь небольшая лампочка на вытяжке, было тепло и пахло шоколадом. Мне казалось, что я тут уже была, так уютно я себя чувствовала. Сказать по секрету, в квартире матери я себя до сих пор ощущала чужой. Хотя там жил родной, если можно так сказать, мне человек. — У тебя есть свечи? — после слез и моей тихой истерики голос звучал хрипло и как-то иначе. Будто говорила вовсе не я, а лишь слышала все со стороны. — Какие свечи? — Валера не повернулся. Он открыл дверцу микроволновки и вытащил из нее два стаканчика с ароматными десертами. — свет вроде не отключали. — Да нет. Я про обычные. Маленькие. Поздравительные, — пыталась объяснить я. Заламывала руки от нетерпения и буравила спину Валеры взглядом. Но он все не поворачивался и никак не обращал на меня должного внимания. Будто и не было меня в квартире. — Сегодня какой-то праздник? — Ага. День кексов. С малиной, — на мой ответ Валера повернулся и с неподдельным любопытством посмотрел на меня. А что? У меня с детства была странная привычка — смотреть, кто какие праздники отмечал в мой день рождения. И как-то запомнилось несколько вариантов — день кекса с малиной, день солнца и день положительности в уме. Про последнее я Степанову даже намекать не буду. Он и так думает, что у меня не все дома. — Каких еще кексов, Любовь? — Обычных. Шоколадных наверное. Или ванильных. Я не уточняла. Валера молча осматривал меня. Под напором его карих глаз хотелось спрятаться. Он будто лазером проходился по всем моим уязвимым местам, а я и рада стараться. Сидела и позволяла ему все это. В какой-то момент мне показалось, что я увидела в его взгляде что-то ранее не знакомое мне, но потом Валера отвернулся, и тишина снова завладела комнатой. Раньше, когда я была маленькой и мои родители, мне хотелось в это верить, любили друг друга, мы отмечали мой день рождения дома. Папа пораньше приходил домой с работы, покупал мне шоколадный торт и детское шампанское, букет цветов и плюшевую игрушку. Он делал это каждый год, и к своему восемнадцатилетию у меня накопилась целая коллекция игрушек всех видов — от обычного мишки до гигантского авокадо. Но в этом году все пошло не по плану. Папа приедет с подарками лишь в выходные, а я сидела и встречала свой день рождения в компании парня, который желал меня поскорее выгнать из своей квартиры. Хоть он мне этого и не говорил, но я не дура. Все понимала. — У меня сегодня день рождения, — тихие слова сами сорвались с губ. Не знаю, как так вышло, но их уже назад не затолкаешь. Валера их услышал. Это видно по тому, как снова напряглись его плечи, как рука замерла на кнопке включения электрического чайника. Степанов, не оборачиваясь, ушел из кухни и вернулся спустя долгие несколько минут. Он что-то держал в руке, но что именно я не увидела. Тело Валеры скрывало от меня все, что происходило на небольшой столешнице. — Это, конечно, не кекс с малиной и не праздничный торт, но…, — Валера подошел и поставил передо мной еще горячий шоколадный кекс, который сам сделал в микроволновке. В верхушке десерта торчала длинная свеча в форме белого лебедя, на голове которого была корона. Она и полыхала сейчас ярким огнем. — с днем рождения, Любовь. Прости, что без подарка. — Спасибо, — глупая улыбка сама появилась на моем лице, а глаза предательски начали щипать. — правда спасибо. — Загадывай желание, Любовь. Только одно и самое-самое сокровенное. Не трать его на глупости. Только то, чего ты хочешь на самом деле. Тебя. Это было первое, о чем я подумала. Но Валера сам сказал, что на глупости тратить желание нельзя. Поэтому я загадала, чтобы папа встретил другую женщину, а мама тоже себе кого-то подыскала. Видеть их счастливыми, хоть и раздельно, мне было приятно. Потом мы перебрались обратно на его кровать. Валера принес две кружки ароматного фруктового чая и наши десерты. Все расставил на небольшом столике, а на ноутбуке включил какую-то новую комедию. Он сидел так близко ко мне, что наши плечи сначала едва соприкасались, а потом и вовсе прижались друг к другу. Я и слова об этом не сказала, хоть и чувствовала себя странно — мне было слишком хорошо и чертовски плохо. К такой близости, особенно со Степановым, я не привыкла и понятия не имела, как на это реагировать. — Ты не похожа на тех, кто проводит свой день рождения в компании Гномика. Прости меня, Любовь, но он не тот, с кем тебе следует общаться. Так близко общаться. Фильм подошел к концу, и Валера поставил его на паузу. С экрана ноутбука на меня смотрели счастливые главные герои, которые обнимались и целовались. Хотела бы я тоже ощутить подобное счастье в реальной жизни, а не только на экране. Но, учитывая сложившиеся обстоятельства, счастья мне в этой жизни не видать. Слова Степанова меня поставили в ступор. Мы с ним близко не общались. Поэтому никакого права разбрасываться такими советами он не имел. — Откуда ты знаешь, на кого я похожа, а на кого нет? — У тебя шоколад на губе, — он будто не слышал меня. Валера взял со стола упаковку салфеток, достал одну и осторожно вытер мои губы. Готова поклясться, что чувствовала его горячие пальцы, будто они сами касались моей кожи. — я просто знаю, Любовь. — Все у тебя просто. — Конечно. К чему эти сложности? — Может, я и есть такая? Ты меня не знаешь. Ты даже не пытался меня узнать. — Знаю. Я тебя знаю, Любовь, — его голос звучал строже. Валера захлопнул крышку ноутбука и убрал его под кровать. Теперь в комнате снова темно, лишь небольшая лампа на прикроватной тумбочке светилась. В ее сумрачном свете я с трудом, но могла рассмотреть лицо Валеры. Он хмурился, но я не могла понять причину. — Ты меня не… — Знаю, Любовь. Я знаю, что нравлюсь тебе. Точнее ты в меня влюблена. Этого достаточно, чтобы понимать тебя. Его слова выбили всю почву из-под моих ног. Открывала и закрывала рот, пытаясь найтись с ответом на его слова. Сказать, что-то такое, что докажет его неправоту. Но я молчала. В голове не было ни одной подходящей фразы — все не то. В конечном счете, я решила промолчать. Гордо поднять голову и сделать вид, что слова, сказанные Валерой, лишь слова. — И я знаю, что прав. Поэтому не придумывай ничего. Глупые оправдания лишь усугубят ситуацию. Усугубят? Куда ж еще хуже! Пока Валера убирал со стола и переносил посуду в кухню, вымывал все и приводил в порядок, я переоделась в свою одежду и подошла к двери. Оставаться рядом с ним мне резко перехотелось. Не после того, как он огорошил меня признанием в том, что все знает. Одно дело быть влюбленной дурочкой в того, кто об этом даже не подозревал и совсем другое то, что произошло между мной и Валерой. Я попросту не смогу заставить себя смотреть ему в глаза и улыбаться, говорить, будто ничего не произошло. А на деле произошло все! Я опустошена и морально раздавлена. Мне срочно нужно домой. Надеюсь, ванна горячей воды и бокал чего-нибудь погорячее вылечат мою душевную травму. — Уходишь так же, как и пришла? Без моего ведома, Любовь? — Именно, — кивнула и дернула за дверную ручку. Она оказалась закрыта. Ключей нигде не было видно, а сам замок не поддавался. — открой, и я пойду домой. Уже поздно. — Поздно, — согласился со мной Степанов. — вот поэтому ты никуда и не пойдешь. Тем более в таком виде. Мне одновременно злило и заводило то, как он начинал со мной разговаривать. Будто знал меня не меньше сотни лет. Или меня действительно так легко прочитать? — Хорошо. Я не уйду. Но тогда ты… Слова вертелись на языке, но произнести их вслух было сложнее, чем оказалось на самом деле. Порой я мечтала стать сильной. Такое, как Дашка Сахно. Вот она точно никогда ничего не стеснялась и не зависела от мнения остальных. Как и Карина или даже Кристина Борцова. Но я. Мне всегда нужно сто раз подумать порой, прежде чем что-то сказать. И это всегда казалось именно таких странных и неподдающимся контролю моментов. — Что я? — Степанов спрятал руки в карманы штанов, слегка наклонил голову к плечу. Парень внимательно смотрел на меня, изучал. Даже отсюда видела, как его глаза изучали мое лицо сквозь линзы очков. — Ты меня поцелуешь. Это твой мне подарок, — быстро выпалила я, чтобы не пожалеть о своих словах. Мда, сказать их было сложнее, чем ответить на устном экзамене билет, который не готовила. Прижалась спиной к двери, чтобы не упасть. Я нервничала так, как никогда прежде. А все потому что Валера ничего не говорил. Молчал и смотрел на меня таким же взглядом, как и минуту назад. — Подарок? — Да. Подарок, — кивнула и завела руки за спину. Переплела пальцы между собой и сжала их до легкой боли. Это не помогло. Здравый смысл ко мне так и не вернулся. Не вернулся он и тогда, когда я заметила, как Валера сделал один шаг ко мне. Небольшой и несмелый. Потом еще один и вот Степанов стоял передо мной и смотрел на меня сверху вниз. Внимательно так смотрел. Будто я не девушка, а букашка под стеклом. Поднял руку и осторожно коснулся подушечками пальцев моей щеки, убрал мешающие ему пряди, заправил их за мое ухо. Он делал все так медленно, что я плавилась от каждого его движения. На секунду задумалась над тем, чтобы предупредить обо всем Степанова. Пусть хоть тазик с тряпкой приготовит, чтобы потом убирать мои остатки с пола. Но я быстро отмела глупые мысли. Так быстро, что не сразу поняла, что почувствовала. Губы Валеры на моих. В меру мягкие, но требовательные. Со вкусом шоколада и фруктового чая. Горячие и родные. — Ты так и будешь стоять и виснуть или ответишь? Я не привык целовать…, — но договорить он не успел. Я сама приподнялась на носочках и накрыла его губы своими так, как сам Валера делал все это пару секунд назад. Неожиданная смелость бурлила в моей крови, разгоняла ее по телу. Меня бросало то в жар, то в холод. Руки не слушались, когда я запускала пальцы в волосы парня и слегка сжимала их. Не слушались и тогда, когда касалась его плеч, спускалась к груди и внимательно обводила пальцами каждую частичку его тела. Изучала и запоминала. Я не дура. Прекрасно понимала, что это все — одноразовая акция.