Не зарекайся

Валера ушел из квартиры два часа назад и все еще не вернулся. Я волнуюсь. Нет, я в панике! Где он? Что произошло? Черт, я даже уйти сама отсюда не могу. Почему? Потому что у меня нет ключа от квартиры, и я не хочу, чтобы квартиру Степанова обчистили после того, как я покину ее. Нет, я не питаю (наверное) чистой и искренней любви к этому парню, но зла не желаю ему. А вдруг ему позвонила или написала Лана и прямо сейчас они мирятся с ней? Не думаем о плохом, Шейкина! Я успеваю одеться и высушить волосы. Футболку Валеры, в которой я была, тоже постирала и повесила сушиться. Сама наяриваю круги по кухне, поглядываю на экран телефона, зажатого в руке, но Степанов так и не приходит. За окном давно темно, еще немного и детское время закончится. Вид из окна квартиры Валеры так себе, второй этаж всего лишь. Но мне нравится то, что я сейчас вижу — спокойный парк, многоквартирные дома с просторной детской площадкой, забитую парковку и небольшой круглосуточный ларек, который обвешан гирляндами и сияет как новогодняя елка. Варю себе горячий шоколад, хорошо, что у Степанова в холодильнике есть молоко и плитка молочного шоколада. Больше мне ничего и не нужно! Подогреваю молоко, бросаю в него кубики шоколада и помешиваю все это до тех пор, пока шоколад полностью не растворится. Мне всегда так шоколад готовил папа, до того, как они развелись с мамой. До того, как я переехала в квартиру, в которой жила сейчас. До того… до того, как вся моя жизнь изменилась. Кардинально изменилась. Наливаю шоколад в большую кружку, становлюсь у окна и смотрю на улицу. За окном шумит ветер, с неба срываются мелкие капли дождя, сильно бьют по стеклу, оставляя после себя разводы. Я медленно пью горячий сладковатый напиток, который приятно согревает тело изнутри, заставляет улыбаться и радоваться. Только чему? Тому, что я вынуждена оставаться в квартире Степанова, пока его самого здесь нет? Так себе повод для радости, если честно. Рука самая тянется к телефону, и вот я уже держу его у уха и жду ответа на звонок. Папа, как всегда, отвечает после третьего гудка. Когда у нас еще была семья, мы шутили, что, если папа не ответил после третьего, то ждать больше смысла нет. — Привет, пап, — первой начинаю разговор я. На том конце провода тихо, но я слышу мирное дыхание отца. — Привет, Бусинка. У тебя все хорошо? — Да, все прекрасно. Учеба, тренировки. Скоро начнутся игры, а там времени свободного вообще не останется, — выдаю я как под диктовку. — Но ты ведь найдешь время на своего старика? — в его голосе слышу веселье. — к тому же у меня для тебя есть новость. Но она не для телефонного звонка… — Какая новость? — прерываю я его и резко закрываю рот. А что если у папы появилась новая женщина? Я ведь поэтому и не согласилась жить с ним, чтобы он встретил кого-то. Но сейчас, когда он заговорил про эту таинственную новость, я даже не знаю, как отреагирую на потенциальную мачеху. Рада ли я? — Это не телефонный разговор, Бусинка. Лучше расскажи мне что-нибудь. Вот что ты сейчас делаешь? Сижу в квартире парня, который мне нравится, и пью горячий шоколад. — Пью горячий шоколад. — По моему коронному рецепту? — смеется он. —Да что ты, у меня так не получится. И ты все еще не говоришь мне, что за секретный ингредиент используешь. — Я тебе обязательно про него расскажу, но немного позже. — Мне кажется, ты не говоришь мне ничего лишь из-за того, чтобы готовить его самому. — Ах, ты меня раскусила, Бусинка, — я слышу смех папы, и на душе становится легче. Все же я не зря ему позвонила. — разве есть что-то плохое в том, что я хочу баловать свою дочь вкусным шоколадом? — Ничего, пап, — шепчу я. Глаза сами по себе закрываются, и вот я уже вижу себя маленькую на плечах у папы. Он несет меня домой из садика, а я рассказываю ему про коллекцию фантиков, которую обменяла на три заколки с бабочками. — Я люблю тебя, Бусинка, — папа заканчивает наш разговор первым. Он спешит по рабочим делам, а я не хочу мешать. Отвечаю ему тем же и сбрасываю вызов. В кухне Степанова все также темно, но сейчас мне уже легче и спокойнее. Все таки разговор с любимым родителем творит чудеса. Находясь в тишине, снова думаю о том, почему влюбилась я именно в Степанова. Ведь столько парней в универе, а мое сердце похитил именно Валера, его карие глаза и улыбка. Она и разбивает мне сердце снова и снова. И так всякий раз, когда я слышала слова, что он снова сошелся с Ланой-бананой. Ох! Если бы Валера не смотрел на меня вообще никогда, даже кроткий взгляд в мою сторону не посылал бы, то я и не обратила на него внимания. Во всяком случае, постаралась бы. — Юная леди, а вы что здесь делаете? — слышу я и сильнее сжимаю кружку озябшими пальцами. В квартире Валеры на удивление холодно, но я стоически терплю! Из теплых вещей на мне только короткое платье, в котором я была в клубе, а надевать пальто в квартире — не комильфо! Медленно разворачиваюсь и натыкаюсь взглядом на невысокую, но статную женщину лет пятидесяти. Ее темные волосы собраны в пучок на затылке, в ушах небольшие сережки, а глаза, наверняка карие, спрятаны за очками. Теплая шубка расстегнута, и я сразу обращаю внимание на красную блузку и черные строгие брюки. Женщина очень маленькая, даже ниже меня, несмотря на мой карликовый рост. Но не будем о грустном. — Здрас… здравствуйте, — тихо говорю я. Какао осталось немного и оно почти остыло. Женщина молчит. Явно ждет ответ на собственный вопрос, а я не знаю, что ей сказать. Правду? Почему бы и нет. Но вместо этого я говорю… — я жду Валеру. Ему кто-то позвонил, и он ушел, ключ мне не оставил. А я не могу уйти. Как же я уйду и оставлю квартиру открытой? Ну хорошо, Любка. Ты почти не обманула бедную женщину. Мать Валеры. Это я и без ДНК теста поняла. Они ж похожи как две капли воды. Только Валера высокий, наверняка пошел в отца. Но вот черты лица у него явно от матери. — А вы… — Мы просто друзья, — вырывается у меня быстрее, чем я могу подумать. Друзья? Нас с ним даже друзьями не назовешь. Так знакомые. — Я Тамара Степановна, мама Валеры, — отзывается женщина. Она ставит пакет с продуктами на пол, снимает свою шубку и убирает ее в шкаф. Пока я нахожусь в самом настоящем шоке от происходящего, женщина перебирается в кухню и раскладывает продукты по шкафчикам и полочкам в холодильнике. — А я Люба…, — решаю представиться я. — Просто друг моего сына, я поняла, — она бросает мне загадочный взгляд через плечо. Ее глаза, как и губы, улыбаются, и я сразу же начинаю чувствовать себя спокойно. С горечью признаю, что мне так даже родная мать не улыбалась никогда. Только если в далеком… очень далеком детстве. Отвечаю ей такой же легкой улыбкой. В квартире теперь становится еще уютнее, чем было раньше. Думаю, все из-за появления Тамары Степановны. Пользуюсь моментом и допиваю какао, сдуваю остывшую пенку, а потом вымываю после себя посуду и собираюсь уходить, как слышу слова, которые меняют все мои планы на ближайшее время. Эх, если бы я только знала об этом. — Да-да, иди переоденься, Любочка. Мне понадобится твоя помощь. — Я… эм… — И поскорее, я сама все не успею приготовить. Стою и пялюсь на спину Тамары Степановна, а после киваю и разворачиваюсь. И откуда у четы Степановых такая власть надо мной? Они приказывают — а я исполняю! Ухожу в комнату Валеры и переодеваюсь в его одежду, которую нахожу в шкафу. Ну что Степанов, я пыталась. Но, видит Бог, уйти из твоей квартиры так быстро, у меня не вышло.