Найду тебя по звёздам

      Деликатный стук отвлёк Сяо Чжаня от чтения.       — Золотце, ты не занят? Я могу войти? — раздался голос матери из-за двери.       — Конечно, мам. Заходи, — Сяо Чжань отложил книгу, которую всё равно не мог читать — мысли витали так далеко отсюда, что приходилось перечитывать одну страницу по нескольку раз.       — Я погладила твой костюм, — она вошла и положила его на постель.       Сяо Чжань скосил глаза. Красивый. Цвета «индиго», со строгим воротником, белоснежной рубашкой и атласным галстуком. Он сам выбирал вместе с родителями специально для выпускного. А сейчас не мог на него смотреть — в груди снова закололо.       — Зачем? Я же сказал, что не пойду.       Сяо Чжань отвернулся и снова взял книгу, но не раскрыл, просто погладил корешок дрожащими пальцами. Поднятая илом со дна обида снова замутила успокоившиеся, было, воды его сознания.       — Я надеялась, ты передумал, — мама подошла и села на постель рядом. — Если это из-за отца, то я уже отругала его. Он не должен был портить твой день.       — Всё нормально, мам, я не обижен. Дело вообще не в вас.       — А в чём тогда? — мама не отступала, расспрашивая мягко и деликатно.       И Сяо Чжаню внезапно захотелось всхлипнуть, как когда-то в детстве, кинуться на шею маме и нажаловаться на всех обидчиков. Рассказать правду, что тогда, в начальной школе, он не падал в своём белоснежном свитере, а его закидали грязью в школьном дворе. Что на очки в средней школе он не наступал. Что ему давно нравится красивый и неприступный мальчик из старшей школы.       Но Сяо Чжань знал, что нельзя.       — Просто не хочу, — он попытался улыбнуться, но вышло кисло и неправдоподобно. — Мне там нечего делать. Я без пары, и вообще…       Что-то в голосе сломалось. Пришлось опустить голову и сделать несколько глубоких вдохов. Мама помолчала немного, а потом заговорила, осторожно подбирая слова.       — Но есть, наверное, кто-то, кто тебе нравится?       Сяо Чжань бросил на неё быстрый взгляд и заметил, что она смотрела на стол, где он… — вот дьявол! — оставил перчатку Ван Ибо. Сяо Чжань тут же дёрнулся за ней и зажал в ладони, уронив на пол книгу. А потом залился краской. Вот же дурак! Да, перчатка была явно мужской, но он мог сказать, что это его, просто промахнулся с размером — кисть Ван Ибо превосходила его собственную. А так он с потрохами себя выдал.       Хотя он мог спалиться и раньше, он ведь таскал эту перчатку с собой всё это время, как трофей. Он уже не мог исправить прошлые проколы, зато мог этот.       Сяо Чжань уже собирался отмотать момент и спрятать перчатку, как мама заговорила, сделав вид, что ничего необычного не произошло:       — Если есть такой человек, то сегодня последний день, когда вы можете пообщаться. Родной, извини, если мы с отцом слишком сильно на тебя давили в последние годы. Мы просто хотим, чтобы ты поступил в университет, достойный твоих знаний, чтобы ты нашёл дело по душе и не нуждался в деньгах, но… — она ласково посмотрела на него. — Ещё я хочу, чтобы ты был счастлив.       Сяо Чжань ошеломлённо уставился на неё, а когда мама коснулась сжатого кулака, в котором он безуспешно пытался спрятать перчатку, то на глаза навернулись слёзы.       Она, несомненно, всё поняла.       — Мам, но я ведь… всё тот же Сяо Чжань, что был в средней школе, — деликатно обрисовал он своё положение. — Что если я выберу… неправильного человека? Которого вы с отцом никогда не одобрите.       — Но он ведь будет важен тебе, родной, — мама с улыбкой придвинулась и погладила его по голове. — Главное, чтобы человек был хороший. Не думаю, что ты выберешь плохого.       — Мам… — Сяо Чжань моргнул, силясь сдержать слёзы.       Ему это не снилось? Это правда происходило? Мама… приняла его?       — Прости, что не сказала тебе о своём решении раньше, ты, наверное, так мучился. Ты мой сын. И останешься им в любом случае. Я люблю тебя таким, какой ты есть.       Сяо Чжань задрожал всем телом, всхлипнул и бросился маме на шею.       — Спасибо! Мама, спасибо! — бормотал он, стискивая её в объятьях. — А папа?       — Ты же знаешь, какой он у нас строгий. Но это не значит, что он не поймёт. Со временем, я обещаю, он будет на твоей стороне. Как и всегда, впрочем.       Сяо Чжань хлюпнул носом. Да, сколько он себя помнил, отец почти никогда ничего не разрешал с первого раза. Спустя время приходила мама и включала мультики, приносила сладкое или отпускала гулять, сообщая, что папа разрешил.       — А теперь умойся, оденься красиво и иди, — мама отстранилась и указала на костюм. — Тебя наверняка ждут на выпускном. Сегодня твой вечер, повеселись и не думай ни о чём.       Сяо Чжань вздрогнул и уставился на настенные часы. Выпускной уже был в разгаре, он потерял так много времени! Ладонь обдало знакомым теплом, но Сяо Чжань сжал её в кулак. Нет, у него рука не поднимется отмотать разговор с мамой. Даже если от этого будет зависеть собственное счастье, он ни за что не уничтожит этот крайне важный для их семьи момент. Он успеет и так. Если надо будет, побежит из последних сил.       — Некогда переодеваться, мам, — Сяо Чжань вскочил, сунул перчатку Ибо в карман, схватил кошелёк и телефон, бросился к шкафу, откуда достал самую простую толстовку и кое-что ещё. Он знал, что на выпускной нельзя проносить алкоголь, но слышал, что многие собирались проигнорировать это правило.       — Ты пойдёшь в таком виде? Сяо Чжань! — ахнула мама, вставая с постели.       — Нет времени. Если меня действительно ждут, то не важно, во что я одет, так ведь? — он улыбнулся, и сейчас это уже походило на его обычное сияние. — Люблю тебя, я побежал!       — Этот ребёнок… — вздохнула мама уже где-то за спиной, когда Сяо Чжань спешил по ступенькам. Сунув ноги в кроссовки, он выскочил во двор, остановился на мгновение, а потом метнулся в гараж за велосипедом. На колёсах будет быстрее.       Мама выбежала за ним на крыльцо, чтобы попросить не гнать сильно и быть осторожнее, потому что недавно прошёл дождь. Сяо Чжань показал ей большой палец, вывел велосипед за ворота. И помчался.       Наступал вечер, сумерки сгущались, и Сяо Чжаню казалось, что он пытался убежать от тьмы, медленно и неумолимо опускающейся ему на голову. Ведь если она настигнет и накроет, не видать ему… Чего? Он и сам не знал.       Разговор с мамой вдохновил его на подвиги. И сейчас, крутя педали, он пытался собрать мысли в кучу. С чего он вообще решил, что Ван Ибо его ждёт, что шанс до сих пор есть? Если Ибо не выбирал его ни в одной из ситуаций, то с чего Сяо Чжань уверен, что что-то изменится сейчас? По всей видимости, Сяо Чжань спешил, чтобы ему окончательно разбили сердце. Что ж, так тому и быть. Но он обозначит свою симпатию, скажет, что Ибо ему нравится, а там… пусть разбирается сам. Конечно, у него хватит ума не признаваться при его друзьях и учителях, но шанс действительно последний, ведь он не сможет это перемотать. Способность разбаловала его, но теперь он полагался только на себя.       Отчаянно крутя педали, он вспомнил, что буквально накануне выпускного отказал своей соседке. Ань Цунцун поджидала его в коридоре возле кабинета школьного совета. Сяо Чжань пытался отмотать этот момент, выйти раньше или позже, но не мог найти точку, когда её не было. Упорная девушка ждала до последнего.       Сяо Чжань честно сказал, что не пойдёт на выпускной, и ей не стоит тратить время на него. Цунцун расстроилась, но поблагодарила за то, что он проявил такт. И даже написала ему пожелания в школьном альбоме.       — Ты такой хороший, Чжань-гэ. Надеюсь, когда-нибудь ты встретишь человека, ради которого будешь готов пожертвовать всем, — сказала Цунцун, уходя.       Сяо Чжань не очень понял, к чему это было, наверное, девушка просто пересмотрела сентиментальных дорам. После разговора он почувствовал себя выжатым как лимон.       Ещё в тот день, когда его выкинули из спортзала, он заметил нечто странное. Словно опустился некоторый заслон, отмеряя то, что имелось в запасе на тот момент. Больше он не ощущал притока новой энергии, словно исчез его источник. Он не знал, что случится, когда кончится энергия, наверное, он больше не сможет перематывать. Это пугало. Сяо Чжань надеялся, что это случится ещё не скоро, и, как мог, экономил.       Сяо Чжань так быстро ехал, что вскоре за ним увязалось несколько бродячих собак. Они бежали за ним и так отчаянно лаяли, что душа ушла в пятки. Он немедленно перемотал время и поехал через другой квартал. Чтобы не встретиться с собачьей сворой, пришлось сделать солидный трюк. А время и без того утекало.       Однако одна собака его всё-таки достала. Сорвалась со своего лежбища и немедленно облаяла. Сяо Чжань резко вильнул в сторону. Колесо попало в выбоину на дороге, и он чуть не полетел на асфальт. Буквально ощущая, как его, прежде казавшийся бездонным, резервуар лишился очередной порции энергии, Сяо Чжань отмотал до момента, как свернёт в этот переулок. Ещё не хватало упасть, перепачкаться в луже и разодрать руки.       Однако он всё-таки упал. Стемнело окончательно. И когда мчал по улице, где не везде горели фонари, не заметил «лежачего полицейского» и вылетел на лужайку. Ударившись о корни дерева, ненадолго потерял сознание. А очнувшись, ужаснулся от того, сколько времени потерял. Чертыхаясь и потирая ушибленные места, он поднялся, но обнаружил, что цепь на велосипеде сорвана, а он не может отмотать время, которое провёл в отключке. Оно безвозвратно потеряно.       Испытав едва ли не шок, Сяо Чжань бросил велосипед на дороге. Родители ему устроят по первое число, но ему уже было всё равно — он побежал к школе.       Дорога до неё уже казалась ему бесконечной. Когда в конце переулка он заметил оранжевые мигалки и заграждения, то чуть не разрыдался от досады. Какого хрена дорожные работники задумали ремонт именно сегодня? Вселенная словно нарочно чинила ему препятствия, не позволяя добраться до заветной цели. Словно предупреждала о большом разочаровании.       Сяо Чжань посмотрел на часы, но не стал перематывать время, он уже не был уверен, не станет ли это последним разом, когда он использует способность. Однако, когда оставалось несколько кварталов, он натолкнулся на гуляющую компанию, которая начала к нему приставать. Последствия у встречи могли быть непредвиденными, Сяо Чжань скрипнул зубами, но выбора не было. Когда он перемотал, голова загудела, как колокол, его качнуло. Переведя дух, Сяо Чжань снова побежал.       Добравшись наконец до южных ворот, он повис на столбике, чтобы отдышаться. Он не верил, что его злоключения закончились. Время было уже позднее, боясь, что выпускной вот-вот свернётся, Сяо Чжань вломился в двери.       Разноцветные всполохи освещали большой зал. На растяжке красовалось трогательное напутствие, из колонок звучала танцевальная музыка, на столах поодаль располагались напитки и закуски. Сяо Чжань быстро осмотрелся, и, игнорируя удивлённые взгляды, протиснулся на танцпол. Ему было уже всё равно, в каком виде он предстал перед одноклассниками, главное, он прибыл. Не обнаружив Ван Ибо, Сяо Чжань занервничал и метнулся к Си Чао и Ли Миню, как только их заметил.       — Где Ван Ибо? — выпалил он, подбегая к ним и разворачивая к себе Си Чао.       — Чего? Ибо? На кой хер он тебе? — тот попытался отодвинуться, но Сяо Чжань сильнее впился пальцами в плечо и заговорил громче, чтобы перекрыть музыку, и почти не лукавил:       — Это срочно! Вопрос жизни и смерти!       — Какой ещё смерти? — нахмурился Ли Минь. — Он ушёл с Фан Юйэр, и всё у него прекрасно. Отвянь уже!       — Ушёл? Как? Когда? — в панике воскликнул Сяо Чжань. — Мне нужно его найти!       — Ты что, больной? — хмыкнул Си Чао. — Они уединились, ты что, не понял?       — Слушай, а не вуайерист ли, часом, наш дорогой вице-президент? — засмеялся Ли Минь. — Девственнику, который дрочит на книжки, только это и остаётся.       Сяо Чжаню надоело слушать их трёп, и, развернувшись, он двинулся через толпу.       Делая вид, что поднял руку, чтобы протиснуться между плотно стоящими людьми, он применил способность. Но ничего не произошло, только боль так хлестнула по голове, что Сяо Чжань покачнулся и чуть не свалил какую-то девушку. Огромная зала показалась бесконечной, расширилась, словно Вселенная. Разноцветные огни превратились в неоновые линии, маня перестать бороться, сдаться, смириться с тем, что опоздал на каких-то несколько жалких минут. Ван Ибо его не дождался. А ждал ли вообще?       Способность по-прежнему не работала рядом с друзьями Ибо, да и сам он, скорее всего, был где-то рядом, раз радиус временной аномалии увеличился.       Пустота в груди свидетельствовали о том, что попыток осталось немного. Сяо Чжань больше ничего не мог сделать. Это конец.       Он в одночасье потерял всё. Способность. Надежду на счастье. Себя.       Слёзы душили, когда он вывалился из зала, прошёл пустыми коридорами и забрался на подоконник, выходящий окнами во двор. Он закусил губу до боли, лишь бы не разрыдаться от жалости к себе. Это будет не по-мужски.       Сюда едва доносились звуки унылой музыки, а тишина коридоров усиливала расползающийся холод в душе. Сяо Чжань уже задумал достать фляжку с алкоголем и основательно к ней приложиться, как на верхнем этаже хлопнула дверь, а потом кто-то спешно сбежал по ступенькам. Сяо Чжань насторожился, но, даже если бы вскочил прямо сейчас, не настиг беглеца. Он ведь мог заблуждаться.       Однако, когда пару мгновений спустя на крыльцо вылетел взъерошенный Ван Ибо, у Сяо Чжаня зашлось сердце. Ибо так быстро пересёк двор и вышел за ворота, что Сяо Чжань не успел моргнуть и глазом. Следом проехал автомобиль, мигнув фарами, и Ван Ибо растворился в темноте переулка.       Даже если помчится прямо сейчас, то не догонит. В какую сторону он свернул, услышит ли, если Сяо Чжань его позовёт? Ибо так торопился покинуть школу, получается, он бежал от девушки, с которой уединился? Значит, Сяо Чжань был прав насчёт него! Ибо не смог с ней, а психологически или физиологически, не играло особой роли.       Надежда огненным фениксом возродилась из пепла. Ван Ибо нужно было вернуть. Любой ценой.       Но как, если время не слушалось? Если только…       Сяо Чжань нырнул в карман и достал баскетбольную перчатку, которую принёс с собой. Однажды он уже проделывал это, когда забрал у парня сигарету, а его самого «отмотал». Может, выгорит и сейчас, пусть с момента получения прошло гораздо больше времени? В любом случае, больше вариантов не было.       Вытянув руку, он мысленно пожелал себе удачи и начал отматывать время. Перчатка Ибо, его личная вещь, внушала ему уверенность, казалось, даже подпитывала энергией. Сяо Чжань глубоко вдохнул, прикладывая больше усилий. Он возвращал Ван Ибо, тянул его назад через время и пространство, закрепив себя на месте. Несколько минут, ему нужно всего лишь несколько минут, чтобы перехватить Ибо на лестнице.       Он не знал, получится ли, поэтому вложил в действие всю энергию, которая оставалась. На кой чёрт она ему, если его последний шанс разбивался вдребезги? Сколько раз он перематывал сегодня? Он чувствовал, что достиг предела, что дальше — только пустота. Он должен выложиться, ради своего счастья, ради их с Ибо будущего.       Проехавший автомобиль медленно сдал назад. Больше не изменилось ничего, и Сяо Чжань усилил напор. Показалась спина возвращающегося Ибо, но вместе с ним в кромешной темноте появилось странное свечение, напоминающее знойное марево. Воздух задрожал, мерцание, напоминающее скопление золотистых и розовых звёзд усилилось, а потом раздался страшный треск.       Сверкающий купол расширился и разбился о фасад школы. Голову Сяо Чжаня пронзило острой болью, из носа по губам потекла кровь. А Ибо, точно куклу, затянуло под отъезжающий автомобиль.        Действие способности кончилось внезапно. Сяо Чжань ощутил себя истощённым, пустым. Руки дрожали, кровь из носа не останавливалась, голова кружилась, а бешеный стук сердца подгонял удушливую панику. Нет, невозможно! С Ван Ибо не могло случиться ничего плохого. Не должно было!       Сяо Чжань ступил с подоконника, но нога подвернулась, и он хлопнулся на пол. В ушах зазвенело, а его замутило так сильно, что понадобилось несколько секунд прогнать дурноту. Сяо Чжаня трясло, как в припадке. Затуманенными глазами он заметил, что до сих пор сжимал в руке перчатку Ибо, и капающая из носа кровь уже пропитала ткань.       Увидев в этом дурное предзнаменование, Сяо Чжань вскрикнул, резко вскочил и, врезаясь в стены, помчался на улицу.       Оказавшись на крыльце, он услышал, как кто-то звал на помощь от школьных ворот. Несколько человек появились во дворе, привлечённые шумом, но Сяо Чжань помчался быстрее ветра и успел первым.       — Я его не видел! Я вообще не понял, как он оказался на дороге! Словно из воздуха возник! И прямо под колёса… — запричитал водитель.       Но Сяо Чжань не смотрел на него, его взгляд намертво прикипел к тёмному пятну на дороге. В первый момент показалось, что это провал в мироздании. Чёрная дыра, кротовая нора, что угодно. Но никак не Ван Ибо.       Сяо Чжань грохнулся на колени рядом, дрожащей рукой дотронулся до плеча. Ему показалось, что от Ван Ибо на дымящийся асфальт просыпались искры. Сяо Чжань сглотнул и медленно перевернул безвольное тело на спину. Лицо Ибо было залито кровью, Сяо Чжань еле различил дрожащие ресницы, а потом, кажется, увидел проблеск взгляда.       Ибо болезненно дёрнулся, и, сквозь кровь на лбу и скуле, вокруг глаза явственно проступили яркие рубцы, напоминающие мелкие звёзды. Они… светились. Розовым, золотым и перламутровым, невероятно красиво и ужасающе одновременно. Казалось, внутри Ибо не кости и мышцы, а сверкающая протоплазма. И содранная кожа обнажила путь во Вселенную, в бескрайний космос, полный звёздных скоплений и огромных галактик. Это казалось таким невероятным, что Сяо Чжань заворожённо протянул руку, чтобы дотронуться до этого чуда.       Но стоило ему это сделать, как Ибо потерял сознание. Звёзды погасли. А на ладони не оказалось никакой алмазной пыли.       Только кровь. Кровь его любимого человека.       Сяо Чжань вскочил на ноги и помчался прочь, не слыша криков в спину. Наверное, водитель решил, что пацан просто испугался. Собственно, так оно и было. Отчаяние сковывало, произрастало изнутри, закольцовывало и сжимало, не давая вдохнуть. Сяо Чжань убежал в школьный сад, забрался в своё укрытие под розовым кустом и там снова и снова пытался отмотать время. Но резерв был пуст. В висках пульсировало. Остановившаяся, было, кровь из носа полилась снова, а руки и ноги свело.       Сообразив, что не может перемотать ни секунды, Сяо Чжань упёрся лбом в землю и истерично, взахлёб разрыдался.       Водитель был не виноват. Аварию устроил Сяо Чжань. Воздействуя на временную аномалию, он эгоистично пытался вернуть упущенное. Шанс, которого у него никогда не было. Но само мироздание в жёсткой форме указало на то, что Ван Ибо — не для него, и, скорее, заберёт его жизнь, чем позволит им быть вместе.       Мучимый угрызениями совести, Сяо Чжань пришёл к Ибо в больницу на следующий же день. Робко спросив, где находится палата господина Ван Ибо, он подошёл к стеклянным дверям и замер, не решаясь переступить порог. Ибо лежал пластом на больничной койке, его руки лежали поверх голубоватого одеяла, одна нога торчала, и хотелось закутать её получше. Из локтевого сгиба тянулся катетер капельницы. В тишине попискивали приборы. Плотный слой бинтов скрывал половину лица, виднелись только закрытые глаза и бледные губы.       Сяо Чжань предвидел это, но реальность всё равно пронзила в самоё сердце. Он попятился и врезался в молодого мужчину в белом халате.       — Ох, пожалуйста, простите, доктор! — тут же извинился он и почтительно поклонился.       — Ничего страшного. Ваш друг? — кивнул он в сторону палаты.       — Одноклассник, — уточнил Сяо Чжань с тяжёлым сердцем. Они с Ибо никогда не были друзьями, ему и не хотелось ограничиваться дружбой.       Доктор понимающе кивнул.       — С ним всё будет в порядке. Внутренних повреждений нет, переломов тоже, всего лишь несколько ушибов. Ну а из серьёзного… лицо. Боюсь, останутся шрамы.       — Шрамы… — повторил Сяо Чжань сдавленным голосом, падая плечом на стеклянную перегородку.       Это сделал он. Он чуть не угробил Ван Ибо. Он изуродовал самое прекрасное лицо.       — Я посоветую его родителям хороших пластических хирургов. Но не раньше, чем раны зарубцуются. Придётся подождать. Первое время будет тяжело…       Он не успел договорить, потому что из палаты послышался звук. Вымученный стон раздался слишком громко в больничной тишине. За ним немедленно последовал ещё один, а после — крик ужаса и паники. Почти сразу мерный писк прибора сердечного ритма сменился пиликаньем, завизжала сирена. Врач бросился в палату, две медсестры, оттолкнув Сяо Чжаня, занесли медицинский ящик.       Сяо Чжань шагнул под прикрытие жалюзи, прислонился к стене и накрыл руками голову, но всё равно слышал, как Ибо кричал. От боли и осознания. Наверное, проснулся, вспомнил прошлую ночь, или испугался, нащупав повязку на лице.       Теперь колотило Сяо Чжаня, слёзы снова полились. Он помчался прочь, подгоняемый звонким эхом сменившего крик всхлипа. Именно его было больнее всего слышать. Как мольбу о помощи. Неверие и бессилие.       И всё это сотворил с Ибо он, Сяо Чжань. Он виноват!       Как он мог после всего появиться на пороге и посмотреть в полные муки глаза? Он недостоин, он не заслужил прощения.       Ворвавшись в дом, как вихрь, он тут же помчался в кабинет к отцу.       — Пап, я решил! Позвони, пожалуйста, профессору Митчеллу, скажи, что я согласен. Я хочу учиться в Америке, — с порога заявил он. Быстро, чтобы не передумать.       Господин Сяо медленно поднял голову от бумаг, и Сяо Чжань взмолился, чтобы отец не прочитал болезненное отчаяние в его бешеных глазах.       — Я рад, что ты перестал наконец валять дурака и понял, какие перспективы тебе откроются после заграничного университета, — кивнул он, и на его напряжённом лице появилась лёгкая улыбка. — Сегодня же ему позвоню.       — Пап, а ещё… — Сяо Чжань сжал кулаки. — Мне нужно пройти программу подготовки. Это же можно устроить? Я готов начать хоть завтра. Я правда хочу!       — Надо же какое рвение, после стольких бурных отказов, — хмыкнул отец и посмотрел на сына внимательнее, словно выискивал подвох, а потом всё-таки кивнул: — Но ты прав, там всё будет по-другому, ты не должен чувствовать себя отстающим. Я договорюсь.       — Спасибо, пап! Спасибо большое, — сказал Сяо Чжань и вышел за дверь.       Ноги были тяжёлыми, тело казалось налитым свинцом. Сяо Чжань добрёл до постели и рухнул на неё. Отец завёл с ним разговор ещё в начале учебного года, в праздник середины осени, непринуждённо заявив, что связался со своим другом, профессором в Нью-Йоркском университете, и попросил за своего сына. Сяо Чжань возмутился, что тот провернул это за его спиной, без согласования, и бросил, что никакая заграница ему не нужна, и поступать он будет в местный университет, включив в список рассылки Пекинскую академию искусств. Потому что как-то на перемене услышал, что именно туда нацелился Ван Ибо.       Сяо Чжань вздохнул, перекатился на постели и накрыл подушкой голову.       Он бежал от проблем, от себя, от… Ибо. Ему никогда не хватит смелости посмотреть ему в глаза, не то, что учиться вместе. Он бежал, в очередной раз подтверждая, кем был.       Слабохарактерным трусом.