Найду тебя по звёздам

      Сяо Чжань постепенно учился пользоваться способностью. Поначалу он применял её только в экстренных случаях: помочь кому-нибудь, устранить или предотвратить нарушения дисциплины или с кайфом обломать тех, кто хотел подстроить ловушку ему.       Но со временем захотел похулиганить немного сам.       Однако потому, что всю жизнь был примерным мальчиком, то и шутки у него не причиняли никому вреда.       Он съезжал с перил прямо перед учителями, а потом как ни в чём не бывало степенно проходил мимо. Разбил мячом стеклянную дверь директора, а после с удобством устроил на его столе скелет в ковбойской шляпе, с гавайским венком на шее и с зажжённой сигаретой в зубах.       Чтобы добыть её, пришлось потрудиться. Сяо Чжань попросил сигарету у курящих парней на задворках школы. А чтобы ему поверили, пришлось затянуться. Но долго таращиться на курящего вице-президента школьного совета он им не позволил и, сосредоточившись, отмотал время, но только для них, оставляя себя на месте. Получилось не с первого раза, конечно, но в итоге парней «сдуло» из арки, в руке осталась зажжённая сигарета, а во рту — неприятный привкус. То есть, он манипулировал не только временем, но и предметами в пространстве. Однако после такого головная боль не проходила дольше обычного, и Сяо Чжань пометил себе экспериментировать пореже.       Но школьными стенами способность не ограничилась. В некотором роде, она облегчила Сяо Чжаню жизнь. Он наладил мир с отцом, методом «проб и ошибок» отводя его попытки поговорить на заданную тему. В первую очередь, он ссылался на то, что сначала нужно набрать хороший балл на гаокао, а уже потом решать, в какие университеты поступать.       А однажды, насмотревшись в очередной раз на финты Ван Ибо, которые, к слову, изо дня в день становились всё лучше, Сяо Чжань дозрел до скейтборда. И первой же тренировкой впечатлил инструктора тем, что ни разу не упал и даже сделал несложный трюк. А после, с усталой улыбкой принимая похвалы, подумал, что знай инструктор, сколько ссадин и синяков его ученик «стёр», не назвал бы его талантливым.       Конечно, он пробовал перемотать и вперёд, однако так способность не работала — Сяо Чжань должен был чётко представлять момент, а будущее оставалось для него сокрыто.       День рождения прошёл в суете, оставив сладко-горькие воспоминания. Сяо Чжань веселился с друзьями, пел в караоке и объедался вкусностями, но в груди оставалась лёгкая грусть. На его празднике не хватало одного особенного человека, но Сяо Чжань так и не рискнул пригласить его. От его смелости ничего не зависело — Ван Ибо всё равно не пришёл бы. Что ему делать на дне рождения «заучки», среди ребят, с которыми он никогда не общался и не имел общих тем в принципе? Река времени разделяла их берега.       После того неудачного раза Сяо Чжань не пытался больше подстраивать романтические ситуации. Короткие мгновения сладостного томления в груди не стоили испуга или отвращения в тёмных глазах феникса. Сяо Чжань был уверен, даже если бы он признался, чтобы посмотреть реакцию, то получил бы примерно то же, что и в первый раз. Он не был мазохистом, чтобы отрывать каждый раз от сердца по кусочку. Он не должен спешить.       Общение вернулось в прежнее русло, и хоть иногда ему казалось, что чей-то тяжёлый взгляд давил на макушку, он никогда не ловил Ван Ибо с поличным и по-прежнему оставался далёкой от своей звезды планетой.       Тёплая осень сменилась октябрьской слякотью, а потом и ноябрьской хлябью. В конце декабря школьники ушли на длинные каникулы в честь праздника весны.       Полгода пролетело почти незаметно. Начало учёбы встретило ожидаемыми новостями: летом их ждал экзамен и — это событие школьники восприняли с большим энтузиазмом — выпускной бал. Изначальная тревога по поводу гаокао быстро сменилась предвкушением вечеринки и озадаченностью по поводу того, с кем пойти. Парни споро начали искать себе пару, девчонки разволновались.       Обычно Ван Ибо не интересовался ничем, кроме тренировок, танцев и скейтборда, и Сяо Чжаня это устраивало. Длинными зимними ночами он представлял, что они с Ван Ибо одинаковые, что того тоже не зажигают девушки, просто он ещё об этом не знает. И Сяо Чжань доносил до него это знание способами один горячее другого. Он боялся подумать, что когда-нибудь будет иначе, что Ван Ибо поведётся на чьё-либо кокетство.       Поэтому, когда тот внезапно включился в «гонку вооружений» и пригласил Ли Мэйфан на свидание, Сяо Чжаню словно залепили публичную пощёчину. Он не ждал такой подставы, поэтому быстро отвернулся, чтобы никто не увидел стремительно краснеющих глаз. Боль и обида разъедали изнутри.       Когда он проморгался и обернулся с бесстрастным видом, то наткнулся на вопросительный взгляд Ван Ибо. Впервые за месяцы отстранённости, тот смотрел с такой бурей, что Сяо Чжаня обдало брызгами поднятых штормом волн. Он вцепился в столешницу так, что кончики ногтей побелели, а спину вытянул, словно проглотил шпагу.       Ван Ибо смотрел неотрывно и жадно, словно ждал реакции, а Сяо Чжань не знал, как ответить. Хотя в попытках дать верный его никто не ограничивал.       Он слабо улыбнулся и кивнул. Ван Ибо резко отвернулся, словно задержал взгляд совершенно случайно. Он вернулся к друзьям и заговорил с ними как ни в чём не бывало.       Сердце Сяо Чжаня колотилось, он не хотел выказывать одобрения, ведь он не был согласен с выбором. Он быстро отмотал момент и, скривив губы, помотал головой, глядя в тёмные глаза. Ван Ибо всё так же дёрнулся, стремясь разорвать зрительный контакт побыстрее, и сбежал на задние ряды. Сяо Чжань разозлился и, набравшись непонятной смелости, в следующий раз указал на себя и вопросительно поднял брови. Конечно, этот жест можно было трактовать по-разному, от «ты спрашиваешь моё мнение?» до искомого «а как же я?», но Ван Ибо снова поспешно отвернулся и ушёл.       Тогда Сяо Чжань с упорством Сизифа, катящего в гору валун, перематывал момент снова и снова, пробуя разные реакции. От неявных проявлений перешёл к бурным: показывал большой палец вниз, скрещённые руки, а один раз даже крикнул «Стой!», но Ван Ибо неизменно отводил взгляд и отступал под защиту друзей.       От множества попыток заныло в висках, и Сяо Чжань, остановившись на неопределённом наклоне головы, измождённо опустился на стул. Видимо, он пытался создать слишком сильную рябь для такого незначительного эпизода.       В первый момент Сяо Чжань сильно расстроился. Однако на следующее утро Ли Мэйфан смотрела на Ван Ибо волком и кипела от злости. Удивлённый Сяо Чжань прислушался к разговору парней и понял, что свидание не выгорело, потому что Ван Ибо предъявил к нему слишком высокие требования. Отметив про себя в очередной раз, что соответствовал бы им просто идеально, в том плане, что кое-какой навык скейтбординга у него уже имелся, и на подарках не стал бы настаивать, ощутил предательское тепло в груди.       Облегчение. Надежду.       Нехорошо было радоваться чужому горю, но Сяо Чжань ничего не мог с собой поделать. В его разбитом сердце искорка надежды разгоралась тем сильнее, чем больше неудачных свиданий проводил Ван Ибо. Сяо Чжань не вмешивался в них, но невольно становился участником — парни, как нарочно, обсуждали это всегда где-нибудь рядом с ним.       Каждый раз, когда свидание расстраивалось, Сяо Чжаня немного отпускало. А когда Ван Ибо в библиотеке официально заявил, что больше не будет искать себе пару, подумал, что для него ещё не всё потеряно. Что ещё есть шанс.       До конца года осталось несколько месяцев, когда пробовать, если не сейчас? Он ведь будет корить себя за нерешительность, если не попытается.       Правда, как правильно действовать, он не представлял. Все его подкаты выглядели слишком невинными и недвусмысленными. Он применил все свои небогатые шпионские навыки, чтобы подстраивать случайные встречи и столкновения. Завораживал улыбкой и взглядами, но только собирался сказать Ван Ибо главное, как появлялись его друзья.       Тогда, в библиотеке, когда он совершенно «случайно» уронил Ибо на ногу рюкзак с книгами, то почти пригласил его, но вмешались Ли Минь и Си Чао. Сяо Чжань обыграл ситуацию по-другому, сев за другой стол, после подстроил так, чтобы книги посыпались с полки Ли Миню под ноги, а Си Чао споткнулся о развязанные шнурки. Но раз за разом, как бы Сяо Чжань ни пытался задержать их, они отзывали Ван Ибо.       Их влияние, их мнение на него было настолько сильно, что не допускало никаких временных вмешательств. Сяо Чжань безрезультатно бился об эту стену, пока головная боль не останавливала. Сяо Чжань ещё тогда, в случай с Ли Мэйфан, заподозрил маленькую аномалию, а сейчас утвердился в мысли, что она была закономерностью, а не случайностью.       После он старался попадаться на глаза Ван Ибо в редкие моменты, когда тот был без друзей. Усиленные атаки медленно приносили плоды: Ван Ибо больше не шарахался от него, и, кажется, краснеющие уши означали нечто больше, чем смущение.       Для того, чтобы подтолкнуть его на более смелый шаг, Сяо Чжань явился на тренировку. Вот только ничем хорошим для него она не кончилась…       Конечно, он думал перемотать инцидент, убрать синяки и царапины, но… всё равно не стер бы себе память. Не избавился бы от сосущего чувства стыда.       Да, его, как собаку, выбросили за порог, но он сам виноват, что принял неловкость Ван Ибо за скрытую симпатию к себе. Похоже, ему нравилось обманываться.       Правда же заключалась в том, что Ван Ибо не пошёл против друзей. И никогда не собирался выбирать его.       Так что, пусть Сяо Чжаню это послужит уроком. Не фиг соваться туда, где больно.       Администрация всегда загружала школьный совет какими-нибудь делами, но неделя после инцидента, как назло, вышла насыщеннее обычного. Им втроём, с Ма Кайхуа и Чжай Луном, поручили освободить художественный класс для проведения там пробного экзамена. Хромая на одну ногу, Сяо Чжань таскал тяжёлые подставки под мольберты и отмахивался от вопросов, пока президент не припёр его к стенке. Сяо Чжань ответил, что упал.       Однако сплетни распространились по школе со скоростью убийственного газа — девчонки-чирлидерши не удержали языки за зубами — и вскоре Сяо Чжаню пришлось несколько раз перематывать время, чтобы удержать президента от разборок с Гун Ицзяном. Они всё равно не приносили результата, только привлекали лишнее внимание.       А Сяо Чжань этого не хотел. Идя по коридорам, он пытался заслониться волосами, но приклеенный на раздутую скулу пластырь, казалось, наоборот привлекал взгляды. Да и на макушку теперь давило сильнее, однако Сяо Чжань больше не оглядывался.       Несколько дней он пытался дистанцироваться от всех, а потом про него забыли, как это обычно бывает, переключившись на что-то более существенное.       На следующий день школа принимала гостей соседней провинции на игру. Сяо Чжань упорно игнорировал поднятую суету. Плевать он хотел и на баскетбол, и на честь школы.       Но… он видел, как нервно Ван Ибо барабанил пальцами по колену, как судорожно сжимал под партой кулаки, как полные губы кривились в обманчиво непринуждённой усмешке. Сяо Чжань проклинал себя за то, что не оставался равнодушным.       Пару дней назад, когда заполнял полки в классе, то случайно уронил толстый учебник себе на лицо и чуть не взвыл от боли. Ван Ибо, конечно, не подошёл помочь, но дёрнулся в его сторону, а взгляд стал сочувствующим.       Сяо Чжань не ждал ничего, ни на что не надеялся. Однако сдался и решил пойти на игру. Само собой, поддержать школу, а не одного взволнованного форварда.              * * *              В школе царило невероятное оживление. Уроки закончились, и Чжай Лун вместе с Ма Кайхуа отправились встречать гостей из соседней провинции. Спортсменов они сразу проводили в раздевалку, а болельщиков — на трибуны.       Сяо Чжань задержался по поручению классного руководителя и перед тем, как пойти в спортзал, забежал в кабинет школьного совета. Остановился у зеркала и отклеил пластырь. Прощупал скулу. Припухлость спала, ссадина зажила, не осталось и следа от позорного падения. Только неприятные воспоминания.       Растрепав чёлку, он заново её пригладил и, глубоко вдохнув, отправился в спортзал.       Ма Кайхуа и президент координировали рассадку в восточном секторе, а, заметив «свежую кровь», указали на южный. Сяо Чжань стиснул зубы, но пошёл. Как назло, ему достался сектор, рядом с которым располагались скамьи их команды. Когда он проходил мимо, парни обсуждали стратегию с тренером, однако тяжёлый взгляд, направленный на себя, Сяо Чжань всё равно почувствовал.       Каштановые пряди рассыпались на белой повязке на лбу Ван Ибо. Ему шли красно-белые цвета их школы, хотя в спортивной амуниции он выглядел непривычно худым. Сяо Чжань и раньше видел его без свободной школьной формы на видео танцевальной студии, но столько обнажённого тела, спасибо футболке с коротким рукавом и шортам, стало для него неожиданностью. Но руки Ван Ибо лишь обманчиво казались тонкими, Сяо Чжань знал их силу. Ощутил её, когда попал в их объятья.       Ван Ибо крутил на пальце баскетбольный мяч, а строгим взглядом, брошенным в сторону нынешних соперников, намекал, что готов и их вертеть кое на чём другом. Когда он заметил, что пластырь больше не украшал лица вице-президента, то уголки губ дёрнулись. Больше Ван Ибо ничем не выказал смятения, разве что, мяч стал вращать чуть быстрее.       Сяо Чжань поднялся по ступенькам в сектор и занялся своими обязанностями. Трибуны гудели, выкрикивая название школы, за которую болели, и от звонкого многоголосья закладывало уши. Однако Сяо Чжань справился и рассадил гостей, после чего поискал глазами коллег, но не нашёл. Игроки разминались у кромки поля, Сяо Чжань на несколько мгновений залип на большие кисти, упирающиеся в острые колени, после — на открытую часть груди. Не то, чтобы она была сильно обнажена, однако температура, по ощущениям, поднялась на пару десятых градуса. Сяо Чжань сглотнул и перевёл взгляд на соперников.       Сложно было оценить расстановку сил до начала матча, однако игроки школы Тяньцзиня чувствовали себя вольготно и, похоже, совсем не переживали за исход игры, ухмылками подтверждая, что уверены в победе. Сяо Чжань надеялся, что они заблуждаются. Или, по крайней мере, что победа не дастся им легко.       Спустя некоторое время, судья подозвал команды в середину поля. Сяо Чжань сначала присел на свободное место, но болельщики перед ним то и дело вскакивали, заслоняя обзор. Хоть он и не был поклонником игры, но пропускать значимые броски не собирался и тоже встал.       — Это их новый защитник, Инь Шэнли! Боже, какой красавчик! — воскликнули девчонки позади, и Сяо Чжань хмыкнул. Он ничего особенного в парне не видел. Тот был немного выше Ван Ибо, напротив которого встал, выигрывал в объёме грудной клетки и, хоть и улыбался, но глаза оставались холодными.       После обмена рукопожатиями, судья разыграл мяч. Казалось, Ван Ибо не выпрыгнул, а взлетел с места, его руки раскинулись в стороны, как крылья диковиной птицы, и сильным ударом отправили мяч точно в руки Гун Ицзяну. Игра началась.       Форвард использовал преимущество, чтобы совершить быстрый прорыв к корзине. Обведя центрового по боковой линии, он передал пас Ван Ибо, и тот, увернувшись от опекающего защитника, ворвался в зону «красок» и положил мяч в корзину, открывая счёт в первые же секунды матча. С секторов гостей донёсся недовольный гул, но быстро утонул в восторге местных болельщиков.       Отскоком завладел Хуэй Цзэфэн — форвард противника. Он расставил локти, не пропуская Ван Ибо, и ловкой подачей из-под ноги начал атаку на вражеское кольцо. Ли Минь, вернувшийся на свою позицию центрового, стал первой преградой на пути, но оборвать их продвижение не смог ни он, ни Си Чао на задней линии защиты. Бросок принёс очки команде школы Тяньцзиня.       Реванш они взяли так быстро, что это стало поводом напрячься. До конца первой четверти команды по очереди создавали острые моменты под щитами друг друга, однако счёт до свистка не изменился.       Только глядя, как Ван Ибо отступал к скамье на перерыв, Сяо Чжань вспомнил, что можно дышать. Он ещё с тренировки поразился его умениям, Ван Ибо играл в баскетбол так, как делал всё, что ему было важно и интересно: вкладывая в это все силы, не жалея себя. Они все хорошо погоняли, но Ван Ибо единственный, кто взмок уже после первой четверти.       Сяо Чжань прилип взглядом к каменным «кубикам» пресса, появившимся, когда Ибо задрал футболку, чтобы промокнуть пот с висков. Сяо Чжань подумал, что его язык справился бы с этой задачей лучше, а потом зажмурился. Нет, он ведь обещал себе завязать с этим, перестать фантазировать о них с Ван Ибо в одной постели. Однако после данного обещания вёрткий мозг начал подсказывать, что они с Ван Ибо могли и вовсе игнорировать горизонтальную плоскость, страстно целуясь, например, за шкафчиками в раздевалке, пока остальная команда переодевалась, или ласкать друг друга в душе, прижимаясь горячими телами, или…       Свисток судьи, означающий конец перерыва, оборвал сладкие грёзы Сяо Чжаня. Пропустил он немного: команда, получив напутствие тренера, вернулась на площадку.       Несколько минут жаркой борьбы закончились трёхочковым, заброшенным Ван Ибо. Стоя боком к опекающему защитнику, он выпрыгнул вверх и широким движением отправил мяч прямо в кольцо. Атаки Ван Ибо не знали пощады, и разыгрываемые пасы с Гун Ицзяном в девяноста процентах становились результативными. Сяо Чжань с восхищением смотрел, как уверенно Ван Ибо вёл мяч перед собой, за спиной или даже пропуская между ног, чтобы не дать увести. Сердце колотилось с такой же частотой, с какой Ван Ибо совершал дриблинг.       Команда раскрыла свои таланты в этом тайме. Несмотря на старания соперников, ни одна их попытка забить не увенчалась успехом. И даже шанс забросить на последних секундах Си Чао оборвал красивым блок-шотом: выпрыгнув, изменил направление полёта мяча. Хуэй Цзэфэн, отступая, просверлил дыру сначала в нём, потом во всех остальных.       Но взмокшие и довольные парни не замечали мрачных лиц соперников. Расслаблено раскинувшиеся на скамье, они не видели, как те принялись бурно обсуждать с тренером дальнейшую стратегию.       Сяо Чжань и сам не понял, когда с верхних трибун спустился вниз, чтобы лучше следить за игрой. Прежде он не замечал за собой любви к этому виду спорта, но всё дело было в одном игроке. Запал Ван Ибо, его страсть и стремление к победе передавались и болельщикам. Спортивный зал гудел и кричал, поддерживая команду, и со стороны казался единым дышащим организмом, субстанцией, до предела заряженной энергией. Сяо Чжань чувствовал, как наэлектризованные волоски встают на коже дыбом, как мурашки стекают с плеч, возбуждая и без того заведённые нервные рецепторы.       После большого перерыва, когда в первые же минуты третьего тайма Хуэй Чзэфэн жёстко увёл мяч у Чан Чэна, парни поняли, что игра изменила характер. После неудачно пробитого штрафного мяч резко подобрал второй форвард и уверенно пошёл в наступление. Ван Ибо попробовал перехватить при подаче, но Шэнли наступил ему на ногу и подставил подножку. Ван Ибо не растянулся на полу лишь потому, что прекрасно владел балансом. Судья засчитал нарушение, а Гун Ицзян, вспыхнувший, как порох, накинулся на вражеского защитника. До нижних трибун, где отирался Сяо Чжань, долетели обрывки их короткой перепалки. Инь Шэнли, фыркнув, ушёл на свою позицию, а Гун Ицзян переглянулся с остальными. Это могло означать только одно: соберитесь.        Сяо Чжань сжал кулаки, чтобы погасить поднимающийся жар способности. Ещё не время, он вмешается только в крайнем случае. Хотя в течение следующих пяти минут, его злостью можно было накрыть весь холм, на котором стояла школа, — Тяньцзиньская команда играла жёстко, нарушая всё больше правил. Мяч отбирали при передаче, при ведении, забирали с отскока, подбирали на щите. Используя скрытые передачи, бэкдор и прочее, противники быстро сравняли счёт, а потом изменили его в свою пользу.       Когда Гун Ицзян наконец завладел мячом и сделал рывок к кольцу, разыгрывающий защитник просто врезался в него, обрывая атаку. Ван Ибо в это время удерживали руками, не давая получить пас. На этот раз до Сяо Чжаня долетели нецензурные фразы — Ван Ибо не стеснялся в выражении эмоций — но свисток судьи оборвал спор.       Команда заметно расстроилась. Разрыв очков увеличивался, Сяо Чжань старался не смотреть на горящее табло. Он запретил себе расстраиваться раньше времени, хотя нервничал всё сильнее и остро переживал каждую умышленную грубость. Ему хотелось перемотать, но он держался. Нечестно будет вмешаться, он ведь искренне верил, что команда справится собственными силами, переломит ход игры в последнюю четверть. Шанс оставался даже в овертайме. До самого конца.       Однако, буквально через минуту Инь Шэнли будто случайно налетел на Ван Ибо, собиравшегося повести мяч, и сбил его с ног. Ван Ибо упал с искренним недоумением на лице. Но досада быстро сменилось гримасой боли.       Сяо Чжань вскочил на ноги. Он на многое закрывал глаза, но даже золотому терпению приходит конец. И неважно, что нарушитель получит замечание, а Ван Ибо — возможность получить штрафные очки, Сяо Чжань не мог смотреть, как корчится от боли дорогой ему человек. Он не мог выйти на поле и втащить защитнику, зато мог предотвратить фол. Возможно, предупредил бы Ван Ибо об угрозе или отвлёк Инь Шэнли. Сяо Чжань не знал, что именно собирался сделать, но встал на защиту Ван Ибо, в одночасье забыв все нанесённые ему обиды. Любящее сердце поистине огромно.       Рука сжалась в крепкий кулак, а после раскрылась в сторону площадки. Знакомое тепло охватило ладонь, когда он применил способность. Процедура перемотки уже стала ему привычна и не предполагала казусов, однако случилось странное. Сяо Чжань не сразу понял, что произошло, но голова закружилась, перед глазами всё поплыло, а тело пронзила боль такой силы, словно он с разбега врезался в стену. Вскрикнув, он согнулся пополам, и почти упал на колени, пережидая приступ тошноты.       — Что за хрень? — выдавил он, с испугом глядя на руку.       Время не послушалось призыва, не откатившись даже на пару секунд — Ван Ибо всё так же лежал на полу, а над ним склонились члены команды и судья. Сяо Чжань осмотрелся, но возмущённые фолом Инь Шэнли болельщики не обращали внимания на чудика у кромки поля. Что случилось? Время не реагировало на Ван Ибо потому, что рядом были его друзья? Но раньше удавалось перемотать момент, просто не получалось его изменить. Сейчас же, Сяо Чжань словно натолкнулся на блок.       После того, как его выкинули с тренировки, Сяо Чжань больше не применял способность к Ван Ибо. С того момента на тренировке Ибо перестал с ним здороваться, а его друзья просто игнорировали. Значило ли это что-нибудь, Сяо Чжань не имел понятия и снова упрямо вскинул руку.       Кисть задрожала, а после безвольно упала, когда очередной приступ боли пронзил виски. Сяо Чжань вскрикнул, хватаясь за голову, покачнулся и не упал лишь потому, что развернулся на сто восемьдесят градусов и помчался к дверям. Ему было плевать, что о нём подумают, сильнее беспокоило, почему пропала суперсила.       Навсегда или на время? Почему так не вовремя?       Цепляясь за стены, он выбрался в пустые коридоры, где вздохнул свободнее. Чем дальше он уходил от спортзала, тем быстрее отпускала боль. Он вломился в туалет и подставил дрожащие руки под струю ледяной воды. Брызнул в пылающее лицо, попадая на зеркало, а потом взглянул на себя через покров стекающих капель. Искусанные губы тряслись, а от взгляда, шального, пьяного, стало страшно. Нутро жгло обидой.       Плечи затряслись, но Сяо Чжань ещё мог справиться со слезами. Он глубоко дышал, пытаясь успокоиться. Через некоторое время в коридорах послышались голоса. Игра закончилась победой школы Тяньцзиня. Сяо Чжань вскинулся, вытер влажные глаза и поднял руку. К дьяволу игру, он должен подтвердить догадку, узнать наверняка.       Время охотно поддалось и потекло в обратном направлении. Так же легко, как всегда, потому что рядом не было… Сяо Чжань выскочил в пустые коридоры, в отдалении слышались звуки ведения мяча. Он снова применил способность и помчался вперёд, приближаясь к залу. Его пределом было несколько минут, однако едва он оказался у дверей спортивного зала, и, соответственно, близко к Ван Ибо, как потерял силу. Его словно толкнуло назад, и Сяо Чжань шмякнулся задницей на пол.       Его затрясло, и, едва сдерживая рыдания, он поднялся на ноги. Ничего не видя, вломился в ближайшую дверь. Это оказалась мужская раздевалка. Все ценные вещи хранились в железных шкафчиках, а на скамейках оставляли, в основном, что-то незначительное. Сяо Чжань быстро понял, что здесь один, шмыгнул к окну, накрыл голову руками и дал себе волю.       Даже со своей способностью он не вписался в мир Ван Ибо. Тот всё равно оказался слишком особенным. Крутой парень, который отлично играл в баскетбол, совершал сложные трюки на доске и завораживал своими танцами. Прямой, честный. Чем мог заинтересовать его скучный парень, который хоть и прочитал множество книг, но так и не понял из них, как признаться в чувствах? Что мог дать Ван Ибо «заучка» и «ходячее недоразумение», за дружелюбием которого скрывалась куча комплексов? Который боялся отличиться, быть не как все. Боялся поступать, как хочется, а не как должно. Боялся причинить боль и оказаться непонятным.       Лицемер. Слабохарактерный трус.       Он успокоился нескоро. Поднялся на шаткие ноги и прошёл между рядами шкафчиков. Что-то хрустнуло под ногой, чей-то брелок в виде скейтборда раскололся пополам, но только Сяо Чжань хотел отмотать секунду, как заметил на скамейке знакомые перчатки. У одной была сорвала липучка, что объясняло, почему Ван Ибо не надел их на игру. Сяо Чжань взял её, провёл по приятной кожаной ткани, по выбитому номеру «восемьдесят пять», шмыгнул носом.       Чувства Сяо Чжаня не были взаимны, а теперь он ещё не мог перематывать события, если их участником был Ван Ибо. У него всё отобрали. Так пусть хоть что-то останется, даже такое незначительное. Ибо всё равно выбросит перчатку, когда вернётся, так что Сяо Чжань без зазрения совести сунул её в карман и вышел из раздевалки.