Веера и чувства

- Руперт, сколько же можно? Ты совсем засиделся за книгами! Чуть не забыл про полдник! Руперт посмотрел на лежащий перед ним на тарелке персик - такой огромный, что, наверное, не за полдник, а за ужин мог бы сойти. Бабуля снова постаралась, распорядившись, чтобы любимому внуку подали самый большой! - Как кстати, Руперт! У меня же есть для тебя подарок! - мама заговорщицки подмигнула, кладя возле тарелки... кинжал. Сверкающий, острый, с рукоятью, усыпанной мелкими бриллиантами. Но - таких размеров, что им и впрямь можно было только резать персики. - Ты опять за своё! - нахмурилась бабушка. - Благовоспитанным юношам не пристали такие вещи! - Это всего лишь нож для фруктов, ничего недозволенного! - легко пожала плечами мама. - Тебе ведь нравится, Руппи? Руперт покраснел, чувствуя лукавую улыбку мамы с одной стороны, и недовольный взгляд бабули - с другой. - Да, очень красиво. Спасибо, матушка, - Руперт взял "кинжал", позволяя маленькому лезвию вонзиться в сочную мякоть персика. Он уже знал, только этим и можно успокоить бабушку. Пусть видит - никогда Руперт фок Фенсельбург не брался за оружие. Нельзя же называть оружием нож для фруктов или, скажем, тот пистолет, который мама подарила на день рождения. Да, он выглядит, как настоящий. Украшен серебром и перламутром. А еще им очень удобно колоть орехи. Получается так ловко, что бабушка улыбается невольно и даже забывает поворчать, что Руперту надо уже носить нормальные костюмы, а не подобие флотского мундира. Даром, что этот "мундир" так затейливо украшен вышивкой, что госпожи офицеры доблестного флота Дриксен только рассмеялись бы, услышав такое сравнение. - И что же ты так усердно учил сегодня, Руперт? - осведомилась мама. - Обычаи и нравы Талига, - тут же ответил Руперт. - Честно говоря, я не могу поверить, матушка, неужели это правда? В Талиге благородные юноши могут сами выказывать благосклонность женщинам, или дать отказ, и даже условиться о тайном свидании с помощью одного только веера? - Не только. Они применяют еще и мушки, - ответила мама. - Одна мушка может сообщить о влюбленности, о ночном свидании и даже о готовности сбежать с возлюбленной! - И отцы не запрещают это? - Напротив, - сказала бабушка. - Считается даже постыдным, если юноша не овладел всеми этими тайными знаками и применяет свой веер лишь ради прохлады в жару! - И всё равно, - Руперт справился со смущением, отрезал себе еще кусочек персика и окунул его в сливки, - я хотел бы увидеть Талиг. - И увидишь, - кивнула мама. - Еще год - и ты сможешь отправиться в путешествие, как подобает благородному юноше. Ты увидишь мир, а может быть, даже встретишь свою судьбу... - Не смущай мальчика! - встрепенулась бабушка. - Ему еще рано о таком думать! Взгляни, как он покраснел! Руперт с удвоенным усердием взялся за персик, чувствуя, что щеки его и правда горят. Ведь на самом деле он сидел за уроками так долго вовсе не потому, что изумлялся вольным нравам Талига. Просто взгляд упорно скользил мимо строк, снова и снова обращаясь на портрет вверху страницы. Катарина, королева Талига. Почему-то Руперт ожидал увидеть хрупкое светловолосое создание, похожее на весенний гиацинт. Кто бы мог подумать, что Катарина окажется такой - гордой, статной, с черными, как ночь волосами и бездонным колдовским взглядом, который, как оказалось, мог заставлять сердца юношей биться чаще, даже будучи изображенным на портрете. Во всяком случае, сердце Руперта забилось сильнее. И отчего-то захотелось не выжидать еще один бесконечно долгий год, а прямо сейчас ступить на корабль и отправиться к берегам Талига. И удерживало лишь одно - он еще не до конца усвоил все тамошние обычаи. Как можно появиться перед королевой, рискуя опозориться в какой-то мелочи? Нет, этого никак нельзя допустить. А значит - сейчас он доест персик и снова отправится в свою комнату. Чтобы сесть за книги и читать о талигских обычаях. Он должен знать каждый поклон, каждый взмах веера, и значение каждой мушки. И он будет знать. Он приплывет на корабле в Талиг, он войдет однажды в королевский дворец. И - почему-то в этом Руперт был уверен сильнее всего - он непременно увидит так поразивший его взгляд не только на портрете. Королева Катарина удостоит взгляда Руперта фок Фенсельбурга.