The Eyes of Tomorrow

Стук в дверь по-настоящему пугает Какаши. Он точно никого не ждет. С другой стороны, не открыть тоже будет той еще глупостью. Шипя сквозь зубы от боли, он заставляет себя встать с дивана и идет к двери. Щелкает, открываясь, замок, и Какаши тянет дверь на себя здоровой рукой. — Извините, я вас не разбудила? От острого чувства дежавю холодеют кончики пальцев. — Сакура? — только и выдавливает из себя Какаши, оторопело глядя на девушку. На легкую юкату, кое-как запахнутую на груди, на голые ноги. — Простите, я, наверное, зря пришла, — бормочет она и подается назад, но Какаши уже разглядел покрасневшие глаза и здоровой рукой осторожно придерживает ее за рукав юкаты. — Все в порядке. Проходи. Это уже было. В другой жизни. Какаши отступает в гэнкан, и Сакура проходит внутрь, закрывая за собой дверь. В прихожей горит свет, а в гостиной — только торшер у дивана. Какаши хочет зажечь верхний свет, но Сакура опережает его. — Не надо. Ее трясет. Он видит это даже с такого расстояния. Но согласно кивает и убирает руку от выключателя. — Проходи, — повторяет Какаши. От удивления боль отступает куда-то на задворки сознания и уже не беспокоит его так сильно. — Я поставлю чайник. Ванная справа. — Спасибо. Она скидывает сандалии и проскальзывает в ванную. Несколько мгновений Какаши напряженно прислушивается. За шумом воды ничего не разобрать. Дернув плечом, он набирает чайник и зажигает газ. Он даст ей еще несколько минут. Если Сакура не выйдет сама… Но она выходит. Какаши старательно не смотрит на нее, но замечает все. Как она зябко кутается в юкату. Как ее колотит крупная дрожь. — Садись, — негромко приглашает он, кивая на диван, и Сакура послушно садится. Босым ногам холодно: Какаши видит, как поджимаются ее пальцы на ногах. — Я сейчас. Плед обнаруживается именно там, где Какаши и ожидает его найти: верхняя полка в шкафу. Некоторые вещи никогда не изменятся. Плечо тут же отзывается на попытку дотянуться до пледа здоровой рукой. Поморщившись, Какаши все же стягивает одеяло и возвращается в гостиную. — Ты замерзла. Устраивайся. Чувствуй себя, как дома, — он протягивает ей плед, и на последней его фразе Сакура вдруг прошивает его взглядом, буквально насквозь, и криво усмехается дрожащими губами. — Ну уж нет… — шепчет она. Но плед принимает. Поджимает под себя ноги, кутается, забивается в самый угол дивана. Какаши хочет спросить ее — но свистит, закипая, чайник, и он прикусывает язык. Одной рукой очень неудобно управляться. Даже просто открыть банку с чаем оказывается настоящей проблемой. Еще и плечо болезненно отзывается на каждое неловкое движение. Какаши кажется, что у него уходит не меньше получаса на то, чтобы просто заварить чай. Хотя, конечно, ему это просто кажется. Он чувствует взгляд Сакуры на себе, но она так и не предлагает ему помощь. А сам он не просит. — Вот. Зеленый, с жасмином, как ты любишь, — Какаши договаривает фразу, уже понимая, что это он не про нее. А про свою Сакуру. И эта Сакура прекрасно все понимает. — Спасибо. Я люблю с жасмином, — соглашается девушка и принимает у него горячую чашку. Какаши тоже берет чашку и садится на свое место на диван, в ворох подушек, пытаясь снова найти то положение, в котором было не так больно. — Вы приняли обезболивающее? — спрашивает Сакура, и Какаши осознает, что она прекрасно все понимала с самого начала. — Да, максимальную дозу, которую ты разрешила. Какаши устраивает голову на спинке дивана и смотрит на девушку, слегка повернувшись к ней. Боль снова грызет его, мешая толком сосредоточиться. — Дайте я посмотрю, — вызывается Сакура. Отставив чашку на низкий стол у дивана, она встает, завернувшись в плед, и обходит диван сзади, оказавшись за спиной у Какаши. Он смотрит на нее снизу вверх, откинув голову, и она кажется ему ужасно красивой. Сакура не встречает его взгляд: она поглощена его плечом. — Сейчас станет легче, — обещает она, и Какаши беззвучно стонет от облегчения, прикрывая глаза, чувствуя, как ее чакра обволакивает рану, словно ласкает, снимает боль. — Большое спасибо, — шепчет он. Он больше не знает, что еще сказать. Ты в порядке? И так понятно, что она не в порядке. Иначе бы она здесь не была сейчас. У тебя что-то случилось? Какаши мысленно стонет, отчаявшись подобрать слова. Вот если бы на его месте сейчас был Джирайя-сама, уж он-то точно нашел бы правильные слова. Она ведь не чай попить зашла и не рану его осмотреть. Что же с тобой происходит, Сакура? — Вот, теперь должно стать получше, — голос Сакуры выдергивает Какаши из мыслей, и он открывает глаза, снова глядя на девушку. — Спасибо, — зачем-то еще раз говорит он. Она чуть улыбается, и в глазах буквально на долю секунды мелькает тот огонек, которые всегда так любил в ней Какаши. Она снова забивается в свой угол дивана, и Какаши снова совершенно не представляет, что можно ей сказать. Повисшая тишина гнетет его. Хорошо, что можно хотя бы отхлебнуть из кружки чай, чтобы сделать вид, что чем-то занят. — Расскажите про меня, — просит Сакура вдруг шепотом. Какаши удивленно смотрит на нее. Девушка вся завернулась в плед и обняла руками колени. Кружка без ручки сжата в ладонях, как будто Сакура пытается согреть руки, хотя дрожи Какаши больше не видит. — Что именно тебя интересует? — осторожно спрашивает он. — Все, — пожимает плечами девушка. — Я просто не знаю, с чего начать. — Я счастлива? Там, с вами? Какаши не удается подавить нервный смешок. — Ты знаешь, это очень неловкий разговор, — тихо говорит он, почти пряча от нее глаза. — Я не знаю, как ответить на твой вопрос. Я знаю, что чувствую я сам, а вот ты… То есть Сакура. — Бросьте, — возражает Сакура и смотрит прямо на него, положив щеку на одно из коленей. — Вы же читали все эти книжки. Неужели вы не знаете, что чувствует ваша женщина? — Ты права, — со вздохом соглашается Какаши. Это не его Сакура. И ей нужна от него правда, так что он вполне может ей ответить. — Мне хочется, чтобы она была счастлива, и я стараюсь сделать ее счастливой. Но я не знаю наверняка. — Как вообще получилось, что я выбрала вас? Какаши слышится недоумение в ее вопросе. А вдруг и его Сакура все еще сомневается? И в нем тоже? — Мы были вместе в плену. Это нас сблизило, — он решает рассказать без подробностей. — Получилось, что о произошедшем мы могли поговорить только друг с другом. — А как же?.. Саске. — Его долго не было в деревне. Когда он вернулся, уже все изменилось. И ты, и он сам. — И какая я там? У вас? Какаши чувствует, что девушке очень важны его ответы, и он прикрывает глаза, вспоминая. И сам не замечает, как на губах появляется мечтательная улыбка. — Упрямая. Настойчивая. Очень красивая. Отзывчивая. Нежная. Сильная. Ты и сейчас такая, — Какаши открывает глаза, открыто глядя в ее распахнувшиеся зеленые глаза. — Сильная. Очень красивая. Он почти упускает тот момент, когда она вдруг оказывается совсем близко. Он буквально ничего не успевает сделать, а ее пальцы уже стягивают маску, и она целует его. Он чувствует ее холодные руки на своих щеках, кончики пальцев, цепляющиеся за щетину, чувствует солоноватый привкус слез в этом поцелуе — его не перебивает даже вкус зеленого чая. От ее запаха ощутимо кружится голова, и он неожиданно для себя даже отвечает на поцелуй, ощущая, как ее язык проникает в рот. Тело само отзывается на ее близость. Левая рука привычно скользит по худенькой спине, между лопаток, прижимая ближе. У него встает почти мгновенно. Видимо, Сакура чувствует это, потому что тихо стонет прямо ему в губы — и чуть сдвигается. От этого незначительного, почти незаметного движения ее бедер у Какаши темнеет в глазах и перехватывает дыхание. Он почти задыхается — и приходит в себя. Это все — неправильно. Какаши мягко касается щеки девушки и пытается отстраниться. — Сакура, — тихо зовет он. Но она будто не слышит, притягивает его обратно в поцелуй, и у него совсем нет ни сил, ни желания сопротивляться. — Подожди, — все же просит он, отстраняясь. Она смотрит на него, глаза влажные, большие, приоткрытые влажные губы дрожат, он даже в полумраке это видит. — Не надо… — Почему? — тут же спрашивает она. Ее снова трясет, но он не может. Они — не могут. — Потому что нам это не нужно, — тихо говорит он. — Вы совсем не хотите меня? — у нее дрожит голос, и Какаши качает головой. — Ты же знаешь, что это не так… — Она точно не могла не почувствовать его возбуждение. — Дело не в этом. Ее пальцы соскальзывают с его щеки, кончики скользят по заходящейся в бешеном темпе жилке на шее — и Сакура вспыхивает под его взглядом, почувствовав бешеный ритм его сердца. — Нам это не нужно, — повторяет Какаши тихо. — Тебе сейчас очень интересно — но не более того. Не надо. Ты потом будешь жалеть. — А вам? — Я люблю не тебя. То есть тебя, но другую тебя, понимаешь? Пожалуйста, Сакура… Он отпускает ее, и она садится рядом, поджав под себя ноги. У нее прыгают губы, и она прижимает пальцы ко рту, судорожно вздохнув, видимо, пытаясь сдержаться. Какаши осторожно отнимает ее руку. — Поговори со мной, — просит он тихо, глядя на девушку. — Ты можешь поговорить со мной. Все хорошо. Сакура всхлипывает, и судорожно прижимается к нему, пряча лицо у него на груди. Он машинально прижимает ее к себе, ладонь ложится на растрепанные волосы, мягко поглаживает, нежные пряди цепляются за мозоли на его ладони. Он чувствует, как она жмется к нему, словно пытаясь спрятаться. — Все в порядке, — тихо повторяет Какаши. И она начинает рассказывать.

* * *

Туман спал, и у них больше не было прикрытия. Юкио упал на колени, тяжело дыша. Лица было не видно, но его боль была очевидна. Оставалось только надеяться, что это временно. Гензай оценивающим взглядом окинул противников. Хьюга уже показал, на что способен. Сочетание бьякугана и дзюкэна действительно оказалось впечатляющим. И вряд ли это его предел. Второй, Сарутоби, вначале казался Гензаю опасным противником, но то, как он легко подставился под удар собственному клону… Либо он был совсем идиотом, — а Гензай не привык недооценивать противников, — либо просто оказался слишком нетерпеливым и импульсивным. Вряд ли он допустит такую ошибку дважды. Значит, скорее всего, ему тоже еще было, что показать. Медик. Совсем еще мальчишка. Стоило либо убрать его первым, чтобы не путался под ногами, либо не трогать совсем. Вряд ли он сможет противопоставить им что-то серьезное. А несерьезного Гензай не боялся. И последний. В черном. Вернее, последние. В какой-то момент он сотворил клона, и теперь Гензай буквально кожей чувствовал перекрестный взгляд черных глаз, на фоне бледного лица казавшихся бездонными колодцами, так и норовившими засосать внутрь. Гензаю очень не нравился этот взгляд. Клон был каким-то странным. Никак не удавалось прощупать, где же настоящий шиноби. Гензай бы не удивился, если бы обе эти фигуры были иллюзиями, а настоящий противник прятался где-то в другом месте. Они казались одинаково материальными и ничем не отличались от остальных трех шиноби… И — самое скверное — Гензай так и не понял, на что был способен этот бледный юноша. После того как они избавились от Хатаке, похоже, он взял командование на себя. Гензаю казалось, будто ему знакомо это неестественно белое лицо. Как будто он где-то его уже видел. Нужное воспоминание плавало прямо на поверхности, но его никак не удавалось ухватить. Ему очень нужно было еще немного. Хотя бы несколько минут. — Ичиро, Юкио, мне нужно время, — тихо сказал он. Эти двое всегда понимали его с полуслова. Ичиро тут же выступил вперед, заслоняя его и Юкио. Тот тоже заставил себя встать на ноги. — Ты как? Тихий голос Ичиро шелестел подобно ветру, который был его родной стихией. — Кое-что смогу, — проворчал Юкио, но Гензай видел, что он уже почти справился с болью. Справится ли с управлением чакрой? Должен. Потому что Гензаю очень нужно время. За спиной все еще возвышалась земляная стена того шиноби в черном. Время, которое он получил от Хатаке, уже почти преобразовалось. Нужно просто чуть ускорить процесс. Сложив печать, Гензай закрыл глаза, концентрируясь. Свет от загоревшейся на шее татуировки просачивался даже сквозь прикрытые веки. Поглотить он больше никого пока не смог бы, а вот купол сотворить — это вполне было ему по силам. Тогда можно было бы спокойно отступить. Коноха, конечно, не оставит их в покое, но хотя бы время какое-то они выиграют. Если бы только их догнали не сегодня, а хотя бы завтра — Гензай бы легко избавился от всего отряда. Подумаешь, четверо шиноби! Но сил хватало только на одного, и выбрать целью Хатаке было единственным возможным вариантом. По крайней мере, тогда. — Отвлеките их, — прошептал Гензай, зная, что можно было бы и не говорить этого, ребята сами прекрасно все понимали. Что ж, посмотрим, на что способны шиноби Листа…