После урока Чонин собрался с друзьями под лестницей возле аварийного выхода.
— С тобой всё в порядке? Выглядишь отстойно… — лицо Феликса слегка сморщилось.
— Это личный разговор… — Чонин смотрел на Хёнджина в упор, то ли виновато-жалобно, то ли надменно-сердито, то ли осуждающе.
— Я буду в спортзале. — бросил Хван и скорее убежал, чувствуя себя невообразимо чужим.
— Так что у тебя случилось? — спросил уже Ким, проводив блондина взглядом.
Чонин сидел на ступеньке, а друзья стояли напротив и смотрели на него сверху вниз, отчего ощущалось странное давление. Парень потупил взгляд в пол. Если честно, он так и не ложился спать этой ночью. Он писал стих, хотел немного поиграть на фортепиано, но потом понял, что время уже давно позднее, и соседи, скорее всего, будут тарабанить в дверь или вообще вызовут полицию, поэтому он решил бездумно лежать в кровати. Из колонок доносилась какая-то рок-музыка с меланхоличным настроением. Комнату освещал тёплый желтый свет, какой обычно горит в коммуналках и создаёт атмосферу неопрятного уюта, когда стенки комнат и желудка покрыты плесенью, от которой хочется только стошнить. Шторы были плотно закрыты. Возле кровати на полу стояла импровизированная пепельница из старого бабушкиного блюдца с несколькими бычками внутри. Ян помнит как бабушка любила этот сервиз, когда ещё была жива. Она ухаживала за ним лучше, чем за фарфоровыми статуэтками, что стояли в стенке, потому что сервиз подарил дедушка на день рождения, а статуэтки кто-то из коллег с работы — брюнет уже не помнил. Не помнил он и деда. Точнее, он его вообще не застал: тот умер за лет так цать до рождения внука. Тем не менее о своих прародителях он всегда помнил только хорошее и думал о них только хорошее. Интересно, как бы отреагировала бабушка, если бы узнала что любимый внук сделал с не менее любимым сервизом.
Чонин рассматривал фотографии своей учительницы. На часах перевалило за полночь и юноша решил не ложиться спать, так что пошёл наливать себе домашнюю версию айс-американо. Как может человек, которого ты знаешь всего сутки, так засесть в голове? Старшеклассник не мог понять что с ним вдруг случилось. Неужели он какой-то извращенец, или маньяк, или сталкер? В глазах снова начал собираться песок и после распития кофе юноша ушёл в душ. Он просидел под прохладными струями воды около получаса, думая о собственной беспомощности и жалости и рыдая навзрыд от ощущения слабости духа…
— Чонин… Чони-ин… Чонин! — Феликсу пришлось прикрикнуть, чтобы вернуть друга в реальность, — Так что случилось?
Ян тяжело вздохнул. Молчать нет смысла. Да и зачем? Всё-таки Ким и Ли его лучшие друзья — они всё поймут.
— Кажется, мне нравится наша новая англичанка…
Старшеклассник спрятал лицо в ладонях, устало потирая кожу. Феликс и Сынмин переглянулись.
— Она тебе нравится, или как у нас тогда было.? — спросил блондин.
Ян снова погрузился в воспоминания. Вот им снова по пятнадцать… Они на ночевке у Сынмина. Друг ушёл в душ. Миссис Ким тогда работала воспитателем в детском доме и иногда уходила на ночные смены, как и в тот вечер. Феликс и Чонин остались одни в тёмной комнате. Они полулежали на кровати Кима, и их лица освещались только экраном планшета, на котором друзья смотрели фильм десять минут назад. Они не помнят как к этому пришли, но неожиданно подростки потянулись друг к другу. Ян очень хорошо помнит вкус губ рыжика (цыплёнок тогда впервые покрасил волосы). Такие мягкие, хорошо смазанные апельсиновой гигиеничкой. Феликс целовался запредельно хорошо, так, что кружилась голова. Он то пускал в ход язык, сплетая его с языком друга, или обводя дёсна, то покусывал поочерёдно губы, то дразнил, просто по-детски чмокая. Чонин хорошо помнит какая нежная у друга кожа в области шеи; как он расцеловывал и кусал эту кожу, пахнущую гелем с запахом хвойи, пока Ли зарывался в волосы брюнета и постанывал так высоко, но тихонько. Эти стоны были так похожи на лоли из хентая, который любил смотреть Ян, что в какой-то момент он понял, что у него встал. Впрочем, это понял не только он сам, но и Феликс. Честно говоря, Феликс сам не на шутку завёлся от действий своего друга, поэтому спустился пониже, придвигая рукой к себе Яна за талию, и начал тереться пахом о пах брюнета. Хотя после случившегося это казалось неправильным, в тот момент удовольствие достигло такого предела, что останавливаться совсем не хотелось.
Феликс помнит, как он оседлал своего друга и начал трахать его рот языком, чувствуя стоны под собой и вибрацию собственного члена. На самом деле, стимуляция не была настолько сильной, просто сплетающиеся языки, члены, что тёрлись друг о друга, и давящая ткань штанов, а ещё руки Яна с длинными пальцами на талии Феликса ощущались особенно хорошо. Всё кончилось тем, что друзья, обильно кончив прямо в трусы, задремали в обнимку на кровати Сынмина. Они мирно посапывали, пока Ким не вышел из душа и не разбудил их. Каково было его удивление, когда брюнет и рыжий отправились в ванную вместе. Слава битым огурцам он не слышал стоны приятелей, что активно дрочили друг другу под струями горячей воды. Но ещё больше Сынмина удивило то, что Ян и Ли начали встречаться. Расстались они довольно быстро — спустя две недели — потому что поняли, что только на сексуальном желании отношения не построишь.
В памяти Феликса Чонин навсегда останется как тот самый друг, с которым ты целовался. Причем даже не по пьяни, а от нахлынувшего чувства одиночества; и ты никому никогда об этом не расскажешь, потому что друзья так не делают. Не то чтобы он тебе когда-то нравился, но в тот момент показался довольно симпатичным и нежным, сжимая твою тонкую талию и невесомо проходясь ладонями по спине…
— Я не знаю… — прошептал Чонин в собственные ладони. — Я не понимаю что со мной. Меня к ней так тянет. И не буду скрывать — она меня очень заводит. Но это не только про влечение. Я хочу знать о ней как можно больше… Откуда она? Что любит поесть? Есть ли у неё парень? Какие вообще ей парни нравятся? Где она живёт?..
— Боже, чел, ты звучишь как маньяк. — Сынмин прервал поток мыслей друга.
— Слушай, если она тебе так нравится… Может не будешь себя вести как дединсайд??? — по голосу Феликса стало ясно как сильно он раздражён глупостью брюнета. Юноша поднял на него глаза. — Ну правда. Пришёл весь хмурый, огрызаешься… Нацепил этот свой капюшон, шторками прикрылся… Бледный весь, дерганый, с синяками да подглазинами. То ли на скелет похож, то ли на торча. Я ещё не решил на кого больше. Она же взрослая женщина, а не тринадцатилетка. Её вряд ли такая школота привлекает.
— Феликс прав. — подключился Сынмин. — Ты бы одежду чистую надел, духами набрызгался, я не знаю, волосы бы уложил. А то скрючился как Голлум и хочет кому-то понравиться! Вставай давай. Капюшон этот ублюдский сними. В туалете голову помой хотя бы, мылом, и то дельнее будет!
Чонин поднялся со ступенек.
— Ага, и перед Хёнджином извинись. Ты его так напугал! — Феликс дал ему чапалаху и стянул капюшон.
Ян засмеялся. Это хороший знак.
***
Друзья опять все перемены играли в баскетбол. Никто из них никогда ещё не ощущал себя так целостно. Казалось, что они навсегда нашли друг друга. После учёбы компания отправилась в кофейню возле школы. Хёнджин уплетал за обе щёки третий хачапури с брынзой и зеленью.
— Это так вкусно! Ничего лучше в своей жизни не ел! — мычал Хван, стараясь одновременно говорить и есть.
— А то! Небось в одних мишленовских ресторанах питаешься, а все эти твои деликатесы не сравнятся с домашней едой. — с укором, но шутливо поругал его Сынмин.
— Слушайте, а может сегодня поиграем по дискорду? — хлопнул Ли по столу.
— Угу-Угу, — закивал Хван, а затем, запив чаем хачапури и проглотив, ответил, — Давайте!
***
Вечером, перед сном, ребята играли в майнкрафт, вспоминая начальную школу и беззаботные времена. Они делали мемы и скидывали их в чат в телеграм. Феликса подорвал крипер; Сынмин заприватил общий дом, и остальные умерли от ночных монстров, потому что не смогли быстро найти новое убежище и отбиться от эндерменов и скелетов; Чонин сгорел в аду, а Хёнджин просто смеялся со всего происходящего, искренне радуясь, что наконец-то нашёл себе друзей.
