Давайте слепим снеговика!

Джинн и Барбара приступили к строительству снеговика. Работа с самого начала не клеилась. Между сёстрами плотной стеной повисло напряжение. Девушки по очереди украдкой поглядывали друг на друга, но тут же суетливо отводили взгляды куда-то в сторону заснеженных холмов. Казалось, вот-вот кто-то из них да проронит спасительное слово, но в последний миг оно словно замерзало на губах и глухим вздохом исчезало в горной тишине. Ненароком проходящий мимо человек вряд ли бы понял всю сложность той неловкой ситуации, в которую, подобно патоке, влипли юные особы. Для него бы картинка сложилась весьма жизнерадостная: две сестры усердно трудятся над снеговиком для общей победы, однако… увы, такое усердие было вызвано не ярым желанием победить, а лишь неумелой попыткой отвлечься и сбежать от дурных мыслей. — Ха, — наконец тихо хмыкнула Джинн куда-то в воздух. — Кому ни скажи, никто не поверит. Уже идёт третий десяток, а это мой самый первый снеговик. Барбара, смахнув рукой прилипший к шапочке снег, озадаченно посмотрела на сестру. — Первый? — удивлённо переспросила она. — Немного стыдно это признавать. Как-то так получилось, что совершенно не нашлось подходящего времени. — Значит, вот почему ты позвала меня… — задумчиво проронила целительница. Её голос оборвался и стих. Джинн кивнула. Она сама всё ещё не верила, что оказалась в паре с сияющей звёздочкой Мондштадта. Столько людей хотело поучаствовать и победить с действующим магистром, но чистая случайность заставила девушку бросить взгляд куда-то сквозь толпу и увидеть Барбару, в нерешительности стоявшую неподалёку. И вот, повинуясь странной силе с причудливым чувством юмора, рыцарь вежливо отказала всем и пригласила на конкурс родную сестру. — Знаешь, я тоже нечасто лепила снеговиков, — снова нарушая трепетную тишину, тихо произнесла служительница храма. — А тех, что всё-таки успела построить, я делала в одиночестве. Не скажу, что было очень интересно… — Неужели тебе было не с кем повеселиться? Мне всегда казалось, что у такой лучезарной девочки должно было быть много друзей. От слов магистра Барбара легонько вздрогнула и смущённо опустила глаза. — На них не всегда хватало времени… — она сделала долгую паузу. — Часто уткнувшись в книжку и заучивая проповеди, я представляла, как было бы здорово в этот самый миг оказаться с остальными ребятами на ледяной горке. — Мне этого тоже всегда не хватало, — тяжело произнося слова, призналась Джинн. — Иногда я думаю, как безвозвратно потеряла детство. — В самом деле… оно так быстро убежало… бум, и нет его. В соборе прихожане часто делятся историями. Иногда рассказывают что-то о том, когда были детьми, а всё, что могу вспомнить я, это каменное лицо отца и… твой силуэт где-то далеко-далеко. — Мой силуэт? — переспросила девушка. — Да. Такой сверкающий и величественный… хотела бы я получить хоть крохотную искорку твоего света. — Прости, но я совсем тебя не понимаю. Я и представить не могу… — Сестрёнка, ты… ты недостижима, — грустно улыбнулась целительница. — Я давно это приняла. Ты так стремилась куда-то, вечно бежала, трудилась, а я… я не могла уступить. Не могла проиграть. — Что ты такое говоришь? Все совсем не так! Я никогда не была впереди и постоянно ошибалась. У меня не получилось стать образцовой дочерью и… образцовой сестрой. — Для меня ты всегда была лучшей. Я должна была гордиться тобой, а вместо этого только завидовала. — Но почему? Ты ни в чём не уступала мне и всегда была… — Нет, не надо. Это уже неважно. Я давно к этому привыкла, — покачала головой Барбара. — Так что всё нормально. Обычно бледное лицо целительницы покраснело. Она машинально сжала кулачки. Казалось, вот-вот, и сердце выпрыгнет из груди. Прошло пару мгновений, прежде чем девочка смогла взять себя в руки и, сделав глубокий вдох, чуть успокоиться. — Ты прости меня, что я всё это на тебя вываливаю. Уверена, ты не так представляла этот конкурс. Нам ведь наконец выпал шанс повеселиться! Нужно просто улыбнуться и не давать на грустные мысли больше полминутки. Сияющая звёздочка изо всех сил постаралась изобразить радость, но дрожащий голос выдавал её с головой. — Мне жаль. Правда жаль. Если бы я только знала, — Джинн замолчала, опуская голову. И снова тишина, подобно сильной метели, укутала девушек, одиноко стоявших на Драконьем хребте.  — Прошу, не переживай. Всё это давно прошло и сейчас уже совсем не важно. Мне не о чем грустить. Разве что… — Барбара замялась. — Немного жаль, что мы так плохо знаем друг друга. Словно и не сёстры. — Пожалуйста, не говори так. Ты не представляешь, насколько дорога мне. Я не хочу быть тебе чужой. Мне всегда хотелось узнать тебя, понять. Как жаль, что мы говорим об этом только сейчас. — Нет, — целительница покачала головой. На мгновение почудилось, что в её глазах загорелся крохотный огонёк. — На самом деле… на самом деле я рада! Очень рада, что сейчас… ты ведь сказала, что никогда не лепила снеговиков, но ведь этого мы с тобой построим. И построим вместе! Правда ведь? — Конечно! — тут же поддержала надежды сестры Джинн. — И уверена, он будет чудесным. — Самым чудесным, — раздался в ответ тихий смешок. — Мы точно победим! И если хочешь, то… Она замялась. Как и в тот миг, когда Джинн приметила её в толпе перед началом конкурса, Барбара казалась растерянной и неловкой, словно ребёнок перед строгим учителем. — Хочу, — пришла ей на помощь магистр. Она уже прекрасно знала, о чём подумала сестра. — Грустно, что у нас нет общих воспоминаний. Но ничто ведь не мешает нам создать новые? — Угу, — сияющая звёздочка несколько раз кивнула головой, мысленно коря себя за глуповатое поведение. — Вряд ли мы вернём детство… ну и ладно. Зато у нас впереди ещё много возможностей узнать друг друга. Возникла неловкая пауза. — Спасибо тебе, — наконец тихо прошептала Барбара. Джинн вздохнула. На её лице появилась улыбка. Улыбка, которой ей так не хватало в детстве. И на мгновение то напряжение, что годами висело между девушками, исчезло, подобно волнам во время отлива, оставляя ракушку хрупкого счастья. Счастья от того, что они не одиноки. Счастья от того, что, несмотря ни что, рядом есть родная сестра.