Немного о путеводной звезде

      — Капитан! Капитан! Э-а-рен-диль, чтоб тебя!       Шипящий шепот и немилосердно трясущая за плечо рука вырвали Морехода из усталого забвения, в которое тот провалился незадолго до полуночи. Каюту всё ещё заполнял ночной мрак; проморгавшись, Эарендиль различил склонившийся над ним силуэт.       — Сколько?..       — Скоро сменится полуночная вахта, — ответил силуэт голосом Фалатара. — Эреллонт зовёт на палубу.       — Иду, — отозвался Эарендиль. Фалатар скрылся за дверью, а полуэльф, отчаянно зевая, скатился с койки. Он проспал едва ли четыре часа после суточного бодрствования, так что у Эреллонта должна быть веская причина для того, чтобы его разбудить.       Туман, опустившийся на море вечером, за это время сгустился ещё сильнее, так, что за два шага — да ещё и ночью — ничего нельзя было разглядеть. На палубе было прохладно и сыро; Ардамирэ невольно передёрнуло. Ветер дул слабый, его едва хватало для той минимальной скорости, при которой «Вингилот» мог слушаться руля.       — Почему не горят фонари? — удивлённо спросил Эарендиль, поднявшись на шканцы. Стоявший у штурвала Эреллонт в ответ сделал большие глаза и зашипел, приложив палец к губам.       — Вслушайся, — прошептал он.       Телеро был встревожен и взволнован, и Эарендиль напряг слух; дремотное отупение окончательно оставило его. Эреллонт не из тех, кто поднимает тревогу по пустякам. Поначалу он уловил только привычные корабельные звуки: поскрипывание рангоута, тихое, почти неразличимое сейчас пение снастей, шум рассекаемых форштевнем волн. Он вопросительно оглянулся на Эреллонта, но тот сделал знак слушать внимательнее, и последовавший совету Эарендиль понял, что море разрезает не только «Вингилот».       — Справа по носу, — шепнул Эреллонт.       — На траверзе, — не согласился Эарендиль. Густой туман искажает звуки, но Мореход был уверен, что прав именно он. — Может быть, торговец?       В вопросе звучала обречённая надежда: в здешних водах и впрямь пролегали торговые пути, но и пиратов водилось великое множество. Причём риск наткнуться на последних был куда больше. А пусть бы и пират — манёвренный «Вингилот», даже потрёпанный недавним штормом, без труда оставит с носом любую из неуклюжих харадских посудин.       В этот момент слабый порыв ветра донёс до стоявших на палубе отвратительную вонь. Гадать дальше стало незачем.       — Определённо торговец, — невнятно пробормотал Эреллонт, зажимая нос ладонью.       Теперь настал черёд Эарендиля зашипеть на него, только не за громкий голос, а за едкость слов. Рабство он ненавидел всей своей свободолюбивой душой и питал глубокое отвращение к рабовладельцам и работорговцам. Что за мерзкое удовольствие — держать за бессловесный скот таких же людей?       — Склянки не отбивать, пока не отменю приказ, — тихо сказал он поднявшемуся на шканцы Аэрандиру. — Все наверх. И ни звука.       Тот кивнул и снова пропал в тумане.       Команда на резком, сухом языке раздалась внезапно и совсем с другой стороны; прямо по курсу послышались голоса и топот ног по палубе. Над водой разнёсся высокий вой рожка, с левого борта «Вингилота» ему отозвался второй. Эарендиль в замешательстве переглянулся с Эреллонтом. Моряки отлично знали, кому принадлежат такие рожки.       — Вот повезло так повезло, — мрачно сказал телеро.       На работорговце тоже пропел рожок — на пару тонов ниже пиратских.       — Дают сигналы друг другу, чтобы не потеряться в тумане, — догадался Мореход.       Он знал, что некоторые работорговцы нанимают пиратов для охраны своих судов — как от других разбойников, так и от некоторых сердобольных и жаждущих справедливости эльдар, которые заходили порой в воды Харада. Пиратам за это отваливают хороший куш, и потому большинство из них соглашается. Эарендиль закусил губу, как делал всегда, когда нервничал, но желание пройтись туда-сюда по шканцам пришлось подавить — не время.       Минуты тянулись невероятно долго, но шум с пиратских кораблей ни приближался, ни отдалялся. Ардамирэ с трудом удержался, чтобы не садануть кулаком по чему-нибудь твёрдому. Вместо этого он тихо, но ёмко выругался. Они и харадрим шли одним курсом, причём «Вингилот» — практически в кильватере одного из пиратов!       Итак, в условии задачи, которую ему предстояло решить, был потрёпанный, но всё ещё манёвренный и ходкий красавец «Вингилот», три враждебных корабля, как нарочно зажавшие его между собой, темнота и туман. Ночь скоро отступит; светает в этих широтах быстро, и жаркое южное солнце не оставит ни клочка тумана, который сейчас был единственным их союзником. Решение у этой задачи было одно: лечь в дрейф, чтобы пропустить харадские корабли вперёд, а потом развернуть «Вингилот» и убраться как можно скорее.       Эарендиль сам взялся за штурвал, тихо отдал нужные приказы Эреллонту. Тот уже ступил на ведущий со шканцев трап, когда Мореход снова шёпотом окликнул его.       — Пусть у каждого под рукой будет оружие.       Эреллонт кивнул и скрылся.       Показалось, или туман действительно слегка порозовел? Эарендиль резко выдохнул: это и вправду была заря. А светает здесь, напомнил он себе, быстро... Он внутренне содрогнулся, подумав о том, что случится с «Вингилотом» и его командой, если туман развеется раньше срока. А если корабль как раз ляжет в дрейф? Тогда они попросту не успеют уйти, как бы ни были неуклюжи судёнышки харадрим. Команда «Вингилота» устала, они давно не пополняли припасы... А эти — сытые, злые... вонючие.       «Чтоб вас всех Оссэ чем-нибудь поперёк спины вытянул...»       На невольничьем корабле тоже проснулись: резкие голоса, топот и шум раздавались теперь с трёх сторон. Матросы на «Вингилоте» работали тихо, отлично понимая грозящую им всем опасность. Шум, который поднимали южане, заглушал отдаваемые шёпотом команды; он оказался полезен ещё и тем, что позволял без труда определить местоположение их судёнышек. Эарендиль полностью сосредоточился на управлении кораблём — не хватало ещё, чтобы их обнаружили из-за его собственной промашки. Весь его мир сжался до ограниченного туманом участка палубы и штурвала.       «Вингилот» удалось положить в дрейф бесшумно — ни один шкив не взвизгнул, не заполоскал ни один парус. Казалось, корабль понимал, в каком положении оказалась его команда, и помогал чем мог. Теперь оставалось только ждать, пока уходящие вперёд харадрим не дадут ему достаточно пространства для манёвра, и молиться, чтобы солнце не разогнало туман прежде времени.       Ожидание было тяжёлым. Эарендиль чутко прислушивался к доносившимся из тумана звукам и пытался угадать, что сейчас делают южане. На шканцах появился Фалатар; они обменялись короткими фразами, после чего телеро снова исчез, а Эарендиль, заметив, как сильно сжимает рукоятки штурвала, принудил себя расслабить пальцы.       Снова послышался вой рожков. Мимо Эарендиля проплывали клочья более густого тумана — знак того, что «Вингилоту» недолго осталось укрываться за его спасительной завесой. Мореход скомандовал готовиться выйти из дрейфа. Зарево на востоке разгоралось всё ярче. Полуэльф вглядывался во мглу, беззвучно шевеля губами — быстрее, быстрее уходите, чтоб вас морским узлом вокруг фока-рея завязало!..       Десятки вёсел одновременно вспороли море. Барабаны, задававшие ритм гребцам, били по натянутым как тетива нервам Эарендиля. Ветер переменился и посвежел, и сквозь редеющий туман теперь виднелись силуэты харадских кораблей. Невольничье судно казалось странно ущербным, и спустя секунду Эарендиль понял, почему: на галере (а это была именно галера) не было ни одного нормального паруса — лишь грязное полотнище, которое не столько заменяло его, сколько пародировало. Эарендиль презрительно фыркнул: на кораблях фалатрим вёсла давно уступили ведущую роль парусам, к их помощи теперь прибегали только в штиль. И на речных судах, разумеется — на реке с вёслами управляться куда сподручнее.       «Вингилот» вышел из дрейфа так же легко и тихо, как и лёг в него. Почти. В какой-то момент паруса заполоскали, но тут же надулись, поймав ветер. Лавируя короткими галсами, корабль выскользнул из сильно поредевшего тумана на чистую воду. Дымчатая пелена впереди тоже таяла под лучами поднимающегося солнца. Эарендиль возликовал: вырвались!       За кормой завыли пиратские рожки. С марса донесся крик:       — Один из пиратских кораблей разворачивается! Остальные сушат вёсла!       В погоню кинулись, значит. Ну-ну.       — Аэрандир!       — Да, капитан?       — Можете отбивать склянки!       Посудина харадрим не сможет идти в бейдевинд так же долго, как «Вингилот» — они попросту устанут грести круто к ветру, даже если решат убрать паруса для меньшей сопротивляемости. А они наверняка это сделают, потому что и вполовину не так искусны в обращении с парусами, как фалатрим.       Примерно через час пираты отказались от погони: видимо, они решили, что отогнали эльфов достаточно далеко и могут вернуться к работорговцу. Эарендиль следил за ними, пока их парус не скрылся из виду, и только тогда передал штурвал Аэрандиру.       Лишь сейчас он в полной мере понял, насколько устал. Ноги подкашивались, и Эарендиль счёл за лучшее сесть на палубу и прислониться спиной к мачте, чтобы избежать позорного падения на глазах у всей команды.       — С тобой всё в порядке, капитан? — обеспокоенно спросил Аэрандир.       — Я очень устал, — признался Мореход.       Руке что-то мешало; он скосил глаза и увидел абордажную саблю в ножнах, лежащую на палубе. Всё верно, он же приказал команде на всякий случай вооружиться... Наверное, саблю принёс Фалатар, прислонил к мачте, а она упала. Вид клинка, покоящегося в ножнах, снова напомнил ему о том, что совсем недавно все они могли погибнуть из-за любого недостаточно тихого звука. Нет, мотнул головой Эарендиль, мне точно надо как следует отдохнуть.       Он поднялся, опираясь на саблю, и велел держать курс на ближайшую мирную гавань — корабль нуждался в небольшом ремонте, а команда в припасах, особенно в пресной воде. Аэрандир, обычно смешливый, молча кивнул, и Эарендиль, зная, что оставляет «Вингилот» в надёжных руках, покинул палубу.       Как он добрался до своей койки, Эарендиль помнил весьма смутно, но был искренне рад тому, что ему вообще удалось это сделать.