***
Сынмин застонал, проснувшись с сильной головной болью, пульсировавшей в висках, желая вырваться из черепа. Он проклинал себя за то, что не принял обезболивающее и не выпил воды накануне, что попытался спешно исправить, выпивая третью чашку чая подряд. Он осторожно массировал лоб, стараясь переосмыслить планы на день. Этим утром он собирался запастись едой, водой, топливом и другими предметами первой необходимости, такими как солнцезащитный крем и больше пляжных полотенец (на лодке их никогда не хватало, чтобы высушить тритонов, прежде чем они отправятся в гнездо). Однако ему пока не хотелось быть полноценным членом общества, особенно с такой головной болью, раскалывающей его мозг на части. Вместо этого в его голову закралась более приятная мысль, заставившая его мягко улыбнуться. Он мог бы навестить своих мальчиков. Он не видел их уже три дня и хотел посмотреть, удобно ли они устроились в гроте, который служил временным гнездом. Он так же хотел поделиться всем, что произошло с ним на суше и в учебном классе — ему не терпелось показать им снимки, которые он сделал на новую камеру! Хотя… Осознание заставило его замереть на месте, склонившись над кухонной стойкой, пристально глядя в чайную кружку. Он не мог рассказать им о вчерашнем. Он не мог рассказать своим любимым тритонам, что надевал искусственный, ярко-зеленый хвост русалки, когда плавал в бассейне с другими людьми. Он просто… Не мог. Он бы ни за что не пережил такого позора! Хотя… Теперь, когда он был трезв и размышлял об этом… Это было не так уж и плохо, как он представлял ношение хвоста. Это оказалось гораздо удобнее, чем он думал сначала, стоило только освоиться, в основном это было даже легко; чистое чувство блаженства, которое он получал, плавая так, как видел делают его мальчики, и взгляды, которые бросали на него другие исследователи… В конце концов это было довольно хорошо. Посмотрев в стороны, Сынмин наткнулся взглядом на хвост, о котором только что думал, просто повешенный сбоку у лестницы. Может быть, он сделает еще одну остановку на пути к своим мальчикам…***
Сынмин вынырнул из воды с широкой улыбкой на лице. Он пробыл под водой гораздо дольше, чем планировал в начале, а теперь держался за платформу Левантера, стараясь перевести дыхание. Его зеленый хвост покачивался в воде под ним, а камера казалась тяжелым, но успокаивающим грузом на шее. Он поднял ее и поднес к лицу, рассматривая некоторые из только что сделанных снимков. Эти его работы были одними из лучших: светлые и красочные кораллы на одной стороне побережья чудесно сочетались друг с другом, создавая великолепные картины. Там, внизу, было так много жизни, и Сынмин смог подобраться довольно близко к стайке рыб, чтобы сделать несколько снимков крупным планом. Он энергично потряс головой, чтобы избавиться от лишней воды в волосах и ушах, отчего капли разлетелись во все стороны, после чего забрался на платформу. Уже на ней Сынмин снял свой хвост, сложил его несколько раз и положил на одну из скамеек в каюте, под стопку полотенец, просто чтобы убедиться, что он хорошо спрятан от его любопытных любимых. Сделав это, Сынмин расчесал волосы, отмечая, что ему следовало бы подстричься в ближайшее время. Он откинул их назад, оставляя лоб открытым, и приготовился снова отправиться в плавание к утесу, где, как он знал, остановились его мальчики. Он остановился примерно за четверть часа до того, как добрался до цели, желая быть достаточно далеко, чтобы не оказаться застигнутым врасплох тритонами, пока он в своем костюме. Ему определенно было стыдно за то, что ему так понравилось. Хотя, по правде говоря, ему нравился не сам костюм, а ощущения, которые он испытывал, представляя себя с хвостом, плавающим со своими мальчиками. Вот почему ему это так нравилось, но его мальчики ни за что не должны были узнать об этом! Проверив все необходимое, он поднял якорь, расправил парус и вернулся к штурвалу, наслаждаясь ветром на своей обнаженной коже. Температура наконец повысилась, так как наступал сентябрь и приближалась весна, а значит, что вода и воздух вокруг прогревались, позволяя ему все чаще находиться без рубашки на лодке или во время погружений. Он все еще надевал водолазный костюм всякий раз, когда его мальчики хотели отвести его на глубину, или когда он знал, что пробудет под водой несколько часов, но в остальное время хватало плавательных шорт. У них так же было небольшое преимущество, ведь каждый раз, когда он начинал дрожать от холода, один или несколько тритонов подплывали к нему, чтобы согреть, на что он никогда не жаловался. Он позволил ветру толкать лодку, когда на горизонте наконец появился утес, немного выделяющийся на фоне остального побережья, образуя отличный ориентир для Сынмина. Хотя ему это не было нужно, так как стоило ему показаться в поле зрения утеса, как лодка чуть заметно накренилась вперед и начала набирать скорость, хоть ветер стихал. Улыбаясь, Сынмин пошел сворачивать паруса, а затем сел на нос Левантера, скрестив ноги, чувствуя, как внутри него разливается счастье, и его становится все больше по мере приближения к берегу. Через некоторое время лодка замедлила ход, как раз достаточно далеко от места, где волны разбили бы ее о скалы, но достаточно близко, чтобы доплыть до берега. Сынмин спешно бросил якорь, убедившись, что предупредил всех внизу криком, чтобы никто случайно не пострадал. Как только это было сделано, он поспешил обратно на корму, спустился по трапу и прыгнул в воду, как возбужденный щенок. Он знал, что ему не нужно так волноваться, он видел своих мальчиков всего несколько дней назад. Но он ничего не мог с этим поделать, он всегда чувствовал себя намного лучше, когда был рядом с ними, когда они заботились о том, чтобы он чувствовал себя желанным. Едва его голова скрылась под водой, как он был заключен в чьи-то объятия, поцелуй застиг его врасплох. Вздох сорвался с губ мелкими пузырьками, но вскоре был заменен новой порцией кислорода, тритон воспользовался поцелуем, чтобы поделиться с ним воздухом. Смешок, вырвавшийся у напавшего, еще до того как он открыл глаза дал понять, что его обнимал Чонин. — Мы скучали по тебе, Минни, — поприветствовал его тритон, обвивая хвостом ноги Сынмина, когда они оба опустились на песчаное дно под ними. Для любого другого крепкие объятия, очаровательная улыбка и погружение на дно было бы классической историей ужасов о русалке, пытающейся заманить и утопить свою добычу. Но Сынмин знал, что ему незачем бояться своих мальчиков, он нежно погладил Чонина по щеке, когда Чан обнял его за талию, подталкивая вверх мощным хвостом. — Не позволяй Минни заходить слишком глубоко, ты же знаешь, его телу не нравится смена давления, — слегка пожурил лидер, успев оставить поцелуй на макушке Сынмина до того, как они вынырнули. — Извини, я просто был слишком взволнован, увидев его снова, — надулся Чонин, хотя блеск в его глазах подсказывал Сынмину, что не так уж ему и жаль, ведь это позволило ему первому получить объятия. Сынмину потребовалось время, чтобы восстановить дыхание, в то время как остальная часть стаи появилась вокруг них, крепкая хватка Чана не покидала его талию. — Привет, мальчики. Я тоже по вам скучал, — улыбнулся он, принимая легкий удар головой от Джисона в качестве приветствия. — Ты в порядке? Ты вернулся гораздо раньше, чем мы ждали. Что-то случилось на суше? — нахмурился Хёнджин, быстро ища руку Сынмина, чтобы взять в свою, беспокойство окрасило его лицо. — Нет, нет, ничего не случилось! — поспешил объясниться Сынмин, вспоминая об издевательствах во время тренировки и русалочьем хвосте, но быстро отгоняя эти мысли. — Я просто скучал по вам, вот и все. Сегодня у меня есть кое-какие дела, но они не срочные, и мне просто захотелось лениво поплавать с вами. — Ты очарователен. Хочу тебя съесть, — невозмутимо произнес Минхо с самым спокойным выражением лица, плавая вокруг стаи. Сынмин вздрогнул, но не позволил словам задеть его, вместо этого он показал Минхо язык. — Если ты съешь меня, то, хотя бы, доберись до моих мозгов, может так ты станешь умнее хоть на полдня. Чанбин хихикнул, давая ему пять, пока Минхо громко протестовал позади. Сынмин совсем недавно научил их давать пять, и всем этот жест очень полюбился. Хёнджин по прежнему предпочитал воздушные поцелуи, а Джисон и Минхо принялись давать друг другу пять независимо от ситуации, раздражая Чана. По крайне мере Чанбин, кажется, понял, что такие жесты стоит использовать в определенное время, но стоило Сынмину поздравить его с этим, как остальная часть стаи вновь стала называть Чанбина «экспертом по людям», получая в ответ уничтожающие взгляды от тритона. — Подожди… Что это? — спросил Чонин, поднимая в воздух ту руку Сынмина, за которую не держался Хёнджин. Сынмину пришлось выждать секунду, так как накатила особенно большая волна, поднимая и опуская их, словно резиновых уточек в ванне, разнося дальше друг от друга, хотя стая быстро собралась вокруг человека вновь, как только волна спала. Несмотря на это, Чан и Чонин продолжали поддерживать Сынмина, так что ему даже не приходилось использовать ноги, чтобы оставаться на плаву. Как только все заняли относительно стабильное положение, Чонин отвел руку Сынмина и серьезно посмотрел на него. — Ты сказал, что на суше ничего не случилось. Почему у тебя кровоточат ногти? Джисон немедленно рванул к ним, обеспокоенно смотря на руку Сынмина. — У него идет кровь? У тебя идет кровь? Почему ты не сказал нам?! Тревожная натура мальчика-акулы проявлялась каждый раз, когда кто-то из членов стаи оказывался в опасности, был ранен или просто отсутствовал слишком долго. Сынмин понимал, что его пребывание на суше тяжело давалось Джисону. Особенно после того, как они в значительной степени привыкли жить вместе двадцать четыре на семь с тех пор, как Сынмин купил Левантер, и больше с тех пор, как стая сделала в нем свое гнездо. Поэтому, отвечая, Сынмин убедился, что установил зрительный контакт с Джисоном, чтоб успокоить его. — Я не истекаю кровью. Я не ранен, клянусь. Это не кровь, — объяснил он, вытаскивая руку из захвата Чонина и показывая ее остальной стае. — Это просто цвет, как и краска для волос. Людям нравится наносить на себя многие вещи, иногда мы красим наши ногти. Это просто для того, чтобы чувствовать себя красивее. Пытаясь успокоить их, он убедился, что все могут хорошо рассмотреть темно-розовый лак, даже позволили Минхо и Чану потереть подушечками пальцев ногти, чтобы те убедились, что ран нет. — У людей странное представление о том, что красиво, — проворчал Чанбин. — Думаю, тебе просто не нравится цвет, но выбор огромен! Ногти можно сделать синими, зелеными, желтыми, черными… — Черными? — оживился Чанбин, заинтересовавшись. — Да, черными, — улыбнулся Сынмин. — Знаешь что? Кажется, я видел в магазине лак, похожий цветом на твой хвост… Черный с примесью фиолетового блеска. — Подожди, мы могли бы покрасить ногти в цвет наших хвостов? — ошеломленно спросил Джисон. — Если захотите, я бы мог попытаться найти нужные цвета, — засмеялся Сынмин, взъерошивая волосы Джисона. — Но подожди… Почему раньше ты так не делал? Ты красил волосы, и я знаю, что иногда ты добавляешь цвет, чтобы сделать их ярче, но я никогда не видел тебя с чем-то на ногтях? — нахмурился Хёнджин. Сынмин позволил еще одной волне поднять и опустить их, оставаясь в объятиях Чана и Чонина, пока придумывал, как лучше объяснить тритонам зависимость моды и пола. — Обычно я не крашу ногти. Это… Считается, что это больше для женщин. Честно говоря, меня это совсем не волнует, и мне нравится красить их, когда мне хочется, но меня не воспитывали с мыслью, что это нормально, поэтому я делаю это только в особых случаях. Прошлой ночью я собирался повеселиться с друзьями из университета, поэтому решил, что это хороший повод, чтобы накрасить ногти. Сынмин видел по лицам тритонов, что для их понимания это была слишком сложная концепция. Все они выглядели немного потерянными, хотя, зная их, причины, вероятно, были разными. — Почему вещи делятся на мужские и женские? — спросил Чан, первым осмеливаясь прервать тишину, воцарившуюся после речи Сынмина. — Почему ты выбрал цвет крови для своих ногтей? — нахмурился Минхо, обеспокоенный тем, что из, судя по всему, предоставленного огромного выбора цветов, Сынмин выбрал именно этот. — Что ты делал со своими друзьями прошлой ночью? — последним заговорил Чонин, выглядя более серьёзным, чем когда-либо прежде, его лицо недовольно сморщилось, пока он крепче обнимал Сынмина за талию. Сынмин сглотнул, чувствуя пристальный взгляд Чонина, направленный на него, кажется, это воссоединение приняло оборот, который ему совсем не нравился. — Мы можем вернуться в Левантер? Мы могли бы поговорить в гнезде, там будет удобнее? — Ой! Подожди, мы хотели показать тебе наше новое гнездо! — воскликнул Джисон, и у Сынмина кровь застыла в жилах. У них новое гнездо? Неужели, они были в разлуке так долго? Они уже нашли новое место для жизни, которое было лучше, чем его маленькая тесная лодка? Конечно, они бы предпочли гнездо под водой, о чем он думал? Когда они говорили, что Левантер подходит для гнезда, они, вероятно, имели в виду, что лодка подходит как временное пристанище пока они в пути, но почему они должны захотеть поселиться в ней навсегда? Это совсем не было похоже на их естественную среду обитания, в ней не хватало стольких необходимых вещей! Как их потребности могли быть удовлетворены грубой человеческой версией того, что было для них так ценно, как он мог позволить себе думать, что достаточно хорош, чтобы обеспечить им… — Прекрати. Сынмин моргнул, глядя на Хёнджина. Нарвал подобрался к нему и нежно обхватил лицо ладонями, пристально смотря глаза в глаза, заставляя Сынмина чувствовать, словно ему залезают в душу. — Отбрось все эти плохие мысли, ни одна из них не верна. Доверься нам, малыш. Мы бы никогда не сделали что-то, что ранило бы тебя или заставило чувствовать себя недостойным. — Я… Я доверяю вам, — заверил Сынмин, положив руки на Чана и Чонина, все еще обнимающих его. — Тогда верь, что ты достаточно хорош, и мы никогда не оставим тебя, — мудро сказал Хёнджин, отплывая в сторону, чтобы Джисон занял его место, его широко раскрытые глаза были наполнены беспокойством. — Это потому, что я сказал про новое гнездо? Я… Прости, Минни, я не это имел в виду! Я просто хотел сказать, что оно временное, понимаешь? Пока ты на суше, и мы… Ну, нам просто нужно было место для сна, но мы вроде как… Ты знаешь, там просто было уютно, и я хотел поделиться, но я не хотел… Бедный тритон заикался, пытаясь подобрать слова, одной рукой обхватывая щеку Сынмина, пытаясь одновременно объясниться и извиниться. Сынмин прервал его, приложив палец к губам. — Я знаю, что ты не это имел в виду. Я просто не так отреагировал, мне жаль. — Нет, тебе не за что извиняться! Ты подумал, что мы нашли новое место и бросим тебя, да? Но на самом деле это просто какая-то старая сырая пещера, которую мы нашли в утесе, с воздушным карманом и действительно красивым люминесцентным мхом, но, честно говоря, ничего особенного, она вообще не может сравниться с Левантером… — продолжал бессвязно болтать Джисон, Сынмин рассмеялся, услышав, как мальчик-акула, описывая пещеру, одновременно хвалит и ругает ее. — Все в порядке, ты можешь показать ее, если хочешь, — настаивал Сынмин. — Я уверен, что вы устроили действительно красивое гнездышко, — похвалил он, зная, что Джисону действительно нравилось следить за тем, чтобы место отдыха стаи было максимально удобным, используя всевозможные материалы, найденые вокруг, чтобы сделать гнездышко уютным. Джисон покраснел и нервно закусил губу. — Правда? Ты не против посмотреть? Это… В некотором роде красиво, я приложил много усилий. — Конечно я хочу увидеть! Покажи мне, — улыбнулся Сынмин. Усилившаяся хватка на талии заставила его обернуться к Чану. Тритон одарил взглядом, в котором Сынмин прочитал, что Чан прикроет его, если у него нет желания смотреть на гнездо. Но Сынмин был готов, он хотел разделить это с Джисоном и остальными, поэтому просто ободряюще кивнул Чану. — Хорошо, тогда позволь мне привести тебя туда! Это не далеко, так что ты можешь просто задержать дыхание, пока не доберемся, — воскликнул Джисон, практически вырывая Сынмина из рук Чана и Чонина, получая в ответ протестующее шипение от младшего, но не обращая на это никакого внимания. Джисон крепко прижал Сынмина к груди, в то время как тот обвил ногами его талию, зацепившись, словно коала. Шестеро других тритонов скрылись под водой, пока Джисон убеждался, что Сынмин готов к плаванию. — Все окей, — кивнул Сынмин. — В любом случае, мы можем придерживаться той же системы, что обычно. Один хлопок означает, что мне нужен воздух, два хлопка означают, что что-то не так, три — что я поднимаюсь на поверхность, — повторил он простые правила, установленные некоторое время назад, чтобы облегчить погружения. Как бы комфортно ему не было в воде, несмотря на все доверие к мальчикам, Сынмин все же хотел иметь меры предосторожности. Особенно с тех пор, как он начал больше заниматься фридайвингом, оставляя баллоны с воздухом в лодке, чтобы проводить время с тритонами в большем комфорте. Однако у этого было несколько недостатков, поэтому он усадил всех и завел разговор о рисках, возможных при погружении для обычного человека, все они согласились сделать их максимально безопасными для него. Джисон спешно кивнул. — Да! Я позабочусь о тебе, не волнуйся. — Я в этом не сомневаюсь, — усмехнулся Сынмин, воспользовавшись моментом, чтобы успокоиться и сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем задержать дыхание и кивнуть Джисону, подавая знак, что он готов. Тритон осторожно прижал Сынмина ближе к груди, после чего нырнул, в мгновение ока погружая их на значительную глубину, благодаря мощному хвосту. Сынмин чувствовал, как мышцы Джисона сокращаются в том месте, где он ногами обхватывал удивительно тонкую талию тритона, и это напомнило ему о вопросах, которые он хотел задать в ближайшее время. Ему было очень любопытно узнать, как соединяются мышца хвоста и брюшной полости, где знакомая человеческая анатомия пересекается с неизведанной частью тел русалок. Ему еще так много предстояло узнать о них, и, в некотором смысле, чем больше он узнавал о своих мальчиках, тем больше он подкреплял свою зависть в желании быть похожим на них. Плюс, полапать своих мальчиков, пока они будут разминаться, ему тоже не повредило бы. Сынмин понял, что пока он был поглощен мыслями о своих любимых топлес, Джисон поднес их обоих ближе к подводной части утеса. На самом деле из мыслей его вырвал сам тритон, осторожно скользивший своими когтям по спине, чтобы привлечь его внимание, внимательно смотря на лицо человека. — Ты в порядке? Тебе нужен воздух? — спросил он ясным, но немного искаженным тоном, характерным для голосов русалок, когда они находились под водой. Была причина, по которой их вид общался с помощью свиста и трели, так как эти звуки было намного проще производить в воде. Каким-то образом, хоть они и не привыкли к этому, стая Бродячих детей все же прикладывали больше усилий, чтобы произносить человеческие слова под водой ради Сынмина, и он был очень рад тому, что они так легко приспосабливались к тому, что он был человеком. Хотя, в некоторых случаях они действительно недооценивали его, как и сейчас. Он приподнял бровь, глядя на Джисона, пытаясь передать свое безмолвное: «Серьезно?» Сынмин был очень хорош во фридайвинге, раньше он гораздо дольше оставался без воздуха, и мальчик-акула знал об этом, просто слишком сильно волновался. Однако, он, судя по всему, понял его послание, если судить по смущенной улыбке. — Прости, малыш, ты знаешь, каким я иногда бываю, — извинился он, быстро поцеловав Сынмина для пущей убедительности. Затем он спешно понес их в пещеру. Вход скрывался у подножия утеса, за зарослями водорослей, которые Джисон отодвинул в сторону одной рукой, открывая темный проход, больше похожий на бездонную дыру, готовую поглотить их, чем на что-либо другое. Сынмин вздрогнул от тревоги, и Джисон, должно быть, почувствовал это, так как крепче прижал его к своей груди, после чего нырнул в темноту. Сынмин понимал, что ему бесполезно пытаться разглядеть что-нибудь, было слишком темно, чтобы он мог увидеть что-нибудь, но русалки обладали прекрасным ночным зрением, необходимым им для охоты ночью и на глубине. Так что он не беспокоился о том, что Джисон заблудится, позволяя ему плыть вверх по наклонной и сосредотачиваясь на правильной задержке дыхания и ровном сердцебиении. Наконец они оказались в том, что должно быть было маленькой пещерой, они выплыли на поверхность, оказавшись в воздушной яме, и Сынмин сделал долгожданный глоток затхлого влажного воздуха. Он ожидал чего-то действительно темного, места, где он не мог бы ничего увидеть, а исследовал бы все вокруг на ощупь, однако был приятно удивлен бросившимся в глаза светом. Он шел от двух разных источников; первым был биолюминесцентный мох, покрывавший стены, как над водой, так и под ней. Он испускал мягкое зеленовато-белое свечение, которое, честно говоря, было довольно живописным. Вторым источником света был Чанбин. Он держал в руках фонарик, подаренный Сынмином после переезда в Австралию. Он держал его под водой, позволяя лучу света отражаться через жидкость и освещать всю пещеру. — Вот и мы, — улыбнулся Джисон, подталкивая Сынмина в право, где пологий склон создавал удобный выступ для человека. Он мог удобно сидеть наполовину в воде, наполовину вне ее, чувствуя под собой мягкую текстуру, оказавшуюся смесью водорослей, мха и ламинарий с небольшой примесью песка, чтобы утяжелить все это и не дать расплыться. — Тебе нравится? — спросил Джисон, прижимаясь к человеку и проходясь хвостом по водорослям, словно пытаясь их разгладить. — Действительно мягко, — одобрил Сынмин, улыбаясь Джисону. — Ты проделал отличную работу, Сонни, я уверен, что остальным действительно нравится проводить ночи в этом уютном месте. — Джисон сделал гнездо сам, — с гордостью признался Минхо, подплывая ближе. — Он действительно лучший в этом. Сынмин ухитрился схватить Минхо за запястье, притянув его ближе. Конечно, он физически не мог это сделать, он не был настолько силен, но Минхо подался ему, смотря с любопытством. Он оказался между ног Сынмина, уложив руки на его колени. Словно почувствовав, что у Сынмина на уме, Чанбин оказался позади Минхо и прижал его ближе. Сынмин поднял руку и нежно провел по левой стороне лица Минхо, недавно освобожденной от бинтов. — Как твое ухо? Ни от чьего внимания не ускользнуло, как вздрогнул Минхо, но стая не стала заострять на этом внимание, зная, что уши Минхо стали еще более чувствительными после нападения. — У меня все хорошо. Ликс помог со шрамами, а Чану удалось договориться с местной стаей китов. Они дали что-то, что помогло облегчить звон и боль в ухе. Все еще… Немного чувствителен, но намного лучше, чем раньше, и я снова могу глубоко нырять, как раньше. — Минхо был сосредоточен на Сынмине, но человек чувствовал, как напрягались мышцы каждый раз, когда он касался близко к уху. Им еще предстоит поработать над этим, но самое важное, что Минхо шел на поправку. — Ты плавал к стае китов? — спросил Сынмин, поворачиваясь к Чану. По его телу пробежала дрожь, так как вода в пещере была холоднее, чем вне ее, так как не могла прогреваться на солнце. Сразу же Джисон издал трель, заставившую всю стаю зашевелиться. Минхо наклонился вперед, перенося большую часть своего веса на колени Сынмина, в то время как Чанбин навалился на его спину, чтобы тоже обхватить сынминовы ноги. Хёнджин оказался сбоку от Джисона, сильнее прижимая мальчика-акулу к телу Сынмина, в то время как Чан и Чонин пристроились слева. Феликс бесшумно прокрался назад, свернувшись калачиком между холодной каменной стеной и спиной Сынмина, словно удобная подушка. В считанные секунды Сынмин оказался в центре групповых объятий, которые согревали его и заставляли чувствовать себя уютно, он поблагодарил своих мальчиков улыбкой и несколькими похлопываниями по головам. — Я действительно встречался с местными китами. Они довольно милые, Тэкён и Никкун, в частности, очень нам помогли. Они сказали, что знакомы со стаей Джебома с тех пор, как мигрировали вместе. Они согласились помогать нам со всем остальным, что может понадобиться в будущем. — Чан — заклинатель китов, — прошептал Феликс на ухо Сынмину, что сопровождалось глубоким вздохом и несколькими смешками от остальных мальчиков. — Неправда, — надулся Чан, скрестив руки на груди. Чонин наклонился вперед, нежно целуя Чана в щеку. — Это правда. Никто, кроме тебя, не смеет к ним приближаться, они слишком страшные! Это очень впечатляет, что ты можешь так просто приплыть к ним и попросить о помощи. — Однако он быстро переключился на Сынмина, прищуривая глаза. — Я почти забыл! Я задал тебе вопрос, но ты так и не ответил, — обвинил он, указывая пальцем на Сынмина. — Ты сказал, что вчера был с друзьями. Чем вы занимались? — О-оо, малыш ревнует, — усмехнулся Джисон, ухмыляясь Чонину. — Не говори мне, что тоже не ревнуешь. Все мы знаем, что единственные друзья, которые есть в нашем возрасте, — это возможные партнеры для ухаживания или стая, которая хочет заполучить нас себе. Я не знаю, как точно это работает у людей, но я им не доверяю. — Чонин с надутыми губами был настолько очарователен, что Сынмин захотел его сфотографировать и поставить на обои на телефоне. Однако он понимал, что в приоритете у него должно быть опровержение этих слов. — Клянусь, никто ни за кем не ухаживает! Это просто друзья с работы, вчера вечером мы решили пойти куда-нибудь и повеселиться. У нас был напряженный тренировочный день, мы просто хотели немного расслабиться. Не нужно беспокоиться, Инни, никто не украдет меня у тебя, — добавил он с дерзкой ухмылкой, ему всегда нравилось, каким желанным заставляли себя чувствовать его мальчики. Чонин что-то проворчал, крепче сжимая плечи Чана, но тот успокоил его тихим свистом и легким тычком носом в голову. — Обещаю, Инни, это не более чем дружеские посиделки. О, я хотел показать вам новую камеру! Ту, которую нам дали вчера на тренировке, они разрешили нам забрать их и использовать в собственных проектах, несмотря на то, что они очень дорогие! Но… Я оставил ее на лодке. — Сынмин поморщился, думая о том, что придется снова проделать путь в холодной воде. У него не было никакого желания покидать теплый кокон, сформировавшийся вокруг него, даже ради чего-то такого классного, как демонстрация новой камеры. — Я могу принести ее для тебя, — тут же предложил Хёнджин, как всегда желая больше узнать об увлечениях Сынмина. Он уже научился рисовать, и у него неплохо получалось. К тому же он проявлял большой интерес к фотографии, ему нравилась возможность запечатлеть момент, зафиксировав его на снимке. — Конечно, я оставил ее в футляре на скамейке внутри кабины. Это небольшая, черная сумка, ты можешь просто достать камеру и принести сюда, — улыбнулся Сынмин, доверяя Хёнджину такое дорогое оборудование. Сначала у него были некоторые сомнения, особенно после того, как Хёнджин стал одним из первых, кто перетрогал на лодке все, что смог найти, еще когда они со стаей только встретились; но через некоторое время Сынмин понял, насколько осторожен он был, и оказался прав, ведь Хёнджин смог стать единственным из его парней, который ничего не ронял и не ломал. Все остальные имели привычку использовать слишком много силы при обращении с хрупкими предметами, такими как тарелки, компас или бинокль. С другой стороны, Хёнджин всегда возвращал то, что брал, в первозданном состоянии, в котором брал, именно поэтому Сынмин потакал ему в желании попробовать пофотографировать разными камерами. Хёнджин кивнул ему и быстро исчез в темноте, чтобы принести новую игрушку Сынмина. Тем временем воцарилась уютная тишина, поскольку они просто наслаждались обществом друг друга, ожидая, тритоны скучали по своему драгоценному человеку, а Сынмин был рад небольшому отдыху после всей суматохи, что представляла жизнь на суше. Он потянулся руками к бокам Минхо, все еще лежащим у него между ног, стараясь не задеть жабры. И все же это не помешало ему более отчетливо почувствовать ребра тритона, который, как он помнил, скрывались под твердыми мышцами, ощутимыми под кончиками пальцев. — Хён? Ты похудел? — нахмурился он, глядя сверху вниз на Минхо. Минхо поднял голову, лениво рассматривая Сынмина, его движение потревожило Чанбина, почти заснувшего на его спине. — Да, как и все мы. Теплый сезон почти наступил, так что нам больше не нужно запасаться жиром. Холодные течения ослабевают, рыба возвращается в больших количествах, так что мы охотимся чаще, но ловим меньше, — объяснил он. Сынмин промычал, соглашаясь, позволяя себе обдумать все услышанное. Применима ли эта зимне-летняя диета ко всем стаям русалок? Была ли она более заметна в местах миграции рыб? Пришлось ли Чонину, Минхо, Джисону и Феликсу приспосабливаться к такому образу жизни с тех пор, как они покинули вечно полные еды отмели, где родились? Выращивают ли некоторые стаи рыбу, чтобы иметь стабильный запас пищи в течение года? — Прекрати, твоя голова станет похожа на рыбу фугу, если продолжишь столько думать, — хихикнул Феликс из-за спины Сынмина, поднимая руки и начиная массировать ему виски. — Извини, ничего не могу поделать с этим, — проворчал Сынмин, но он быстро растекался в умелых руках целителя. — Всякий раз, как вы отвечаете на один мой вопрос, появляется еще около двадцати пяти, и я не хочу беспокоить вас ими, но мне просто любопытно… — Ну, мы тоже спрашиваем тебя о человеческом мире! Тебе не стоит беспокоиться о том, чтобы задавать нам вопросы об океане, — заверил его Джисон. — Но ты не всегда отвечаешь на эти вопросы, — пробормотал Чонин, все еще зацикленный на том, что Сынмин общался с кем-то, кто не был ими. — Да, например причина, по которой ты выбрал этот цвет для своих ногтей, когда мог выбрать что-то, что не было похоже на кровь, — пожаловался Минхо, не сводя взгляда с рук Сынмина. Сынмин усмехнулся, поднимая руку, чтобы погладить волосы Минхо, осторожно касаясь его. — Мне просто очень нравится розовый, ты не можешь винить меня за это. — Клянусь, если бы ты был русалкой, твой хвост точно был бы розовым! — шутливо рассмеялся Чан, а Сынмин чуть не подавился слюной, когда вспомнил зеленый синтетический хвост, который прятал в лодке. Он надеялся, что Хёнджин не стал бы шариться в его вещах и нашел бы его. — Да… Ха-ха-ха, — нервно рассмеялся он, желая сменить тему. — Я думаю, что завтра схожу в магазин и куплю немного лаков, чтобы вы попробовали, это будет весело! — сказал он с фальшивым энтузиазмом, который мальчики не заметили, начав спорить о том, какой цвет подойдет им больше всего. Именно в этот момент вернулся Хёнджин с камерой в руке, прерывая зарождающийся спор. — Я достал! — Спасибо, Джинни, — широко улыбнулся Сынмин, осторожно забирая передаваемую ему камеру — Черт возьми, я все еще не могу поверить, что они позволили нам забрать их с собой, это ультрасовременное оборудование. Моя лента в сети станет намного лучше! — Он уже мог представить все те фотографии хорошего качества, которые сможет опубликовать, с настройками освещения и цвета, уже встроенными в камеру, и фокусировкой объектива, предлагающей гораздо больше возможностей для съемки крупным планом и панорамных снимков. — Я хочу показать вам несколько снимков, которые успел сделать утром! — сказал он мальчикам, когда они столпились вокруг, чтобы хорошенько рассмотреть экран. Он начал просматривать снимки, сделанные утром, когда солнечные лучи идеально падали на воду, давая ему возможность играть с бликами. Он получил несколько одобрительных отзывов от тритонов, когда показал им лес из водорослей, который исследовал утром, в нем укоренились пурпурные морские ежи, красиво контрастируя цветом. Однако другая деталь вызвала интерес Чанбина. — Что это, там? — спросил он, указывая в левый нижний угол экрана. — Что там, что… — Сынмин замолчал, увидев, что было скрыто под когтистым пальцем Чанбина, кровь застыла у него в жилах. Очень маленькая, но все еще заметная и узнаваемая деталь, несмотря на то, что была видна лишь небольшая часть. Зеленый плавник его хвоста Ариэль. Хвоста, который принадлежал ему и в котором ему нравилось плавать, что было ужасно стыдно признавать, смотрел на него с этой картинки, и все мальчики теперь внимательно разглядывали его. Сынмин быстро попытался загладить свою оплошность. — О, пустяки. Наверное, какая-то любопытная рыба подобралась слишком близко… Он попытался пролистнуть фото, но Хёнджин забрал камеру из его рук, чтобы рассмотреть поближе. — Не знаю… Выглядит слишком большим для рыбы. И я никогда не видел таких плавников, он выглядит странно… — Как думаешь, мог ли кто-то из старой стаи Ликса следить за нами? — ахнул Чонин, протискиваясь вперед, чтобы прижать Сынмина к груди. — Если так, значит Минни мог быть в серьезной опасности! Сынмин прикусил губу, не желая раскрывать свою постыдную тайну, но ему и не хотелось, чтобы мальчики беспокоились о нем. — Я уверен, что это была не русалка, я бы заметил. Говорю вам, это какая-то случайная рыба. В этом районе много лодок международного сообщения, все они расходуют тонны топлива для передвижения! Возможно, что-то вытекло, и загрязнение воды привело к странной мутации, которая объясняла бы плавник. Никто из тритонов, кажется, не слушал его бормотания, Чан сдвинул камеру ближе к Феликсу. — Ты узнаешь расцветку? — Она… Странная. Это мог быть кто-то из наших старых соседей, они всегда были более ярко-зелеными, но… Я не знаю, не могу сказать по такому крошечному кусочку. — Ребята, правда, все в порядке, я не был… — На всякий случай, если это была русалка, нам стоит держать Минни ближе. Мы не можем позволить ему плыть в одиночку, это слишком опасно, — добавил Минхо, собственнически обхватывая рукой одну икру Сынмина. — Нет, подождите, послушай м… — Может быть, ему стоит еще побыть на суше? Ненавижу, что стае приходится разделяться, но так мы все будем в безопасности, — предложил Хёнджин, все еще держа камеру в руках, пытаясь увеличить изображение, чтобы посмотреть, сможет ли он высмотреть что-нибудь еще. — Эй! Крик Сынмина удивил всех тритонов, заставив обернуться в его сторону. Минхо поморщился, когда его чувствительных ушей коснулся крик, эхом отражавшийся от стен пещеры, он потер виски в успокаивающем движении. — Я в порядке, я в безопасности, но, самое главное, я в состоянии позаботиться о себе, — строго сказал Сынмин твердым голосом. Он оглядел всех своих мальчиков. — Я знаю, что вы заботитесь обо мне, и, возможно, у меня нет когтей или клыков, чтобы защитить себя, но я не беспомощен. Я думал, что уже доказал это? У тритонов хватило совести хотя бы выглядеть смущенными. Чан положил холодную руку на плечо Сынмина, и человек постарался сохранить зрительный контакт с лидером, хоть его черная и белая радужки были слишком отвлекаще-красивыми. — Ты более чем показал себя, малыш. Ты сильный, мне жаль, что мы иногда упускаем твои способности из внимания. Мы просто больше заботимся о том члене стаи, который остаётся далеко от нас. Когда ты на суше, нам трудно не волноваться, хотя мы знаем, что ты более чем способен постоять за себя, просто… Пожалуйста, порадуй нас немного? До тех пор, пока мы не сможем вернуться на Левантер, пообещай нам, что не полезешь в воду в одиночку? Чистая искренность, звучавшая в словах Чана, и беспокойство, читаемое на его лице, заставили Сынмина почувствовать себя дурно. Он заставлял мальчиков волноваться из-за такой глупости, как фальшивый русалочий хвост, с помощью которого над ним подшутили коллеги. И все же он все еще не был готов признаться, и он думал, что это хороший способ показать стае, что он может позаботиться о себе. Поэтому, хоть и понимая, что он лжет, и игнорируя укол стыда, охвативший сердце, Сынмин кивнул. — Хорошо, я или буду оставаться на суше, или буду ждать вас, прежде чем нырнуть. — Спасибо. — Облегчение на лице Чана было ошеломляющим, и Сынмин внутренне вздохнул. Он действительно по уши вляпался в проблему…***
Следующим днем Сынмин оставил Левантер в доках, чтобы механик осмотрел лодку и убедился, что все системы исправны. Конечно он предварительно убрал гнездо, ему не нравилась мысль, что другой человек залезет туда без разрешения стаи. Он аккуратно собрал чешуйки меж одеял и подушек и надежно спрятал их в коробке, которую поставил на один из шкафов, а сами одеяла подушки разложил на своей кровати, чтобы разобраться с ними позже. Он провел большую часть утра, занятый делами, в перерыве ответив на звонок Сонджина, пригласившего его на прощальную вечеринку вечером в какую-то закусочную в городе, поскольку скоро Сынмин должен был уехать из Сиднея и вернуться к жизни в море. Его друзья хотели увидеть его в последний раз лично, прежде чем они вернутся к своим обычным онлайн-звонкам, и Сынмин с радостью согласился прийти и хорошо провести время с ними еще раз. Но сейчас у него было обещание перед стаей, которое он должен был сдержать, и он собирался сделать это. Арендовать небольшую моторную лодку в Сиднейской пристани было несложно, Сынмин занес сумку в кабину, готовый к отправке. Он должен встретиться со стаей, но собирался выдвинуться раньше, чтобы немного свободно поплавать. Он знал, что поступая так, открыто нарушает данное Чану обещание, но это была единственная возможность для него, чтобы насладиться русалочьим хвостом в последний раз. После этого он вернется на Левантер, и хотя бы один тритон всегда будет рядом, у него больше не будет возможности поплавать, надев хвост. Он собирался выбросить его утром перед отъездом, но сегодня все еще мог немного насладиться им, прежде чем отправиться в путь со стаей. Он быстро покинул гавань, наслаждаясь более высокой скоростью, с которой двигалась лодка, в сравнении с Левантером, он чувствовал себя так, словно летит над волнами. Он достиг нужного места в мгновение ока и даже уплыл немного дальше. Он планировал остановиться недалеко от утеса, где обосновались тритоны, чтобы поплавать, так же, как делал днем ранее. Только в этот раз он оказался намного ближе, чем прошлым днем, хотя он не думал, что это будет проблемой, так как днем мальчики обычно были на охоте, так что они, скорее всего, были далеко в океане. Быстро поставив лодку на якорь, Сынмин разделся до плавок, пробрался внутрь хвоста. Ему удалось неуклюже завалиться назад, пока он не оказался сидящим на выступе лодки, ласты, составляющие плавник, едва касались воды. Затем, одним сильным толчком рук, он оказался в воде. Он не спеша плавал вокруг, наслаждаясь тем, как любопытные рыбки подплывали ближе. Он крутился, ласты и материал вокруг ног заставляли искать новые способы движения, что было вызовом, который ему нравился. Оттолкнувшись с большей силой, он чувствовал, как скользит в воде, все его тело следовало течению, уносившему его дальше. Он всегда чувствовал себя таким неуклюжим и неповоротливым, когда оказывался в воде с остальными членами стаи, особенно когда он был в снаряжении. Он был медлительным, неуклюжим и тяжелым по сравнению с тритонами. Так, в кои-то веки, он чувствовал себя хорошо в своем теле и собирался насладиться этим. Он продолжал свою игру в русалочку еще какое-то время, пока у него не заныли пальцы, а желудок не заурчал, требуя еды. Выпустив недовольство с пузырьками воздуха, он вернулся на поверхность, подплыл к лодке и попытался подняться на палубу. Ему удалось спустя множество неловких движений, плавник наконец выскользнул из воды и оказался на палубе, Сынмин спешно снял его, ненавидя ощущение мокрого материала, давящего и вытирающего кожу как только он оказывался на суше. Он быстро засунул хвост в спортивную сумку под скамейкой, и едва успев, он увидел, как на корме появилась голова. — Сынмин! — крикнул Чанбин, с силой надавливая на заднюю часть лодки, что она практически накренилась под его весом, заставив Сынмина схватиться за ближайшие перила, чтобы не потерять равновесие. — Ты в порядке? Куда он делся? Он не навредил тебе? Тритон явно паниковал, беспокойство и злость искажали черты его лица. Его клыки были обнажены, готовые к бою, хотя глаза неуверенно бегали из стороны в сторону. — Чанбин! Успокойся, что происходит? О чем ты? — спросил Сынмин, ухитрившись подобраться к тритону, не упав. Оказавшись в пределах его досягаемости, Чанбин обхватил Сынмина рукой за талию и прижал к себе, готовый защищать. — Тритон, который поднялся на борт, где он? Я видел, как его плавник поднялся сюда! Сынмин выругался про себя, осознавая недоразумение. — Здесь никого нет, хён, пожалуйста, успокойся. Послушай, эта лодка действительно маленькая, верно? Он не смог бы тут спрятаться. Ты, наверное, увидел игру света или одну из моих ласт. — Нет, я… Сынмин прервал его речь, обхватив лицо Чанбина ладонями и глядя прямо в глаза. — Я в порядке. Никто на меня не напал, не последовал за мной и не забрался на лодку. Я понимаю, что ты напряжен, но со мной все в порядке. Казалось, слова дошли до Чанбина, он надулся, наконец расслабившись и оперевшись на руки Сынмина. — Я… Я думаю, ты прав, я, должно быть, перенервничал из-за того, что тебя нет рядом с нами, как обычно. Мне… Мне жаль. — Все в порядке, никто не пострадал, — заверил Сынмин, его сердце кольнуло виной из-за понимания, что он в некотором смысле разыгрывает тритона, но все должно было обойтись. После сегодняшнего дня он больше никогда не будет носить русалочий хвост, сохраняя свой маленький секрет, а мальчики перестанут так сильно беспокоиться о нем. — Что насчет подобраться ближе к скалам и ты позовешь остальных? У меня есть подарок!***
Лак для ногтей стал сенсацией. Даже больше, для некоторых это правда стало открытием года. Как только всем удалось собраться вокруг лодки — правда, не на палубе, так как размер лодки не позволял, если они не хотели ее опрокинуть — Сынмин показал им пакет, наполненый лаками для ногтей, которые он купил утром. Он выбрал дюжину цветов, поскольку прошло слишком много времени с тех пор, когда он в последний раз тратил деньги на себя. Младшие сразу же выбрали цвета, которые им больше нравились: ярко-оранжевый для Чонина, матовый нежно-голубой для Феликса, сверкающий серебристый для Хёнджина, и, что удивительно, неоново-зеленый для Джисона. Старшие были более сдержаны, но Сынмин видел, как Минхо смотрел на темно-красный. — Хочешь попробовать этот? — спросил он, приподнимая бровь. — Я думал, тебе не нравится, когда мои ногти цвета крови, но, очевидно, тебя это правило не касается? Минхо отплыл от лодки, пыхтя и бормоча себе под нос, заставляя Сынмина смеяться. — Я просто дразню, хен! Вернись и попробуй, я думаю, тебе пойдет этот цвет. После еще немногих уговоров, Чан и Чанбин остановили выбор на черном лаке, но Чан решил чередовать его с белым, а Чанбин предпочел добавить сверху немного блеска. Как только каждый выбрал цвет, Сынмин принялся по очереди красить им ногти, пока остальные лениво плавали вокруг или — в случае Чана и Минхо — высматривали опасность. Сынмин наслаждался их небольшими беседами, так мог поговорить с каждым индивидуально. Он убедился, что слух Минхо идет на поправку, спросил Феликса, чувствует ли он себя в безопасности в этих водах или желает уплыть куда-нибудь дальше от своего места рождения. Он спросил Джисона, добавил ли он что-нибудь новое в гнездышко со вчерашнего дня, и не забыл хорошенько потереть рог Хёнджина, когда он пожаловался на зуд. Он смеялся вместе с Чонином, когда тритон рассказал, как подшутил над Джисоном и Феликсом во время пряток в ближайшем лесу ламинарий, и он убедился, что Чан выглядит отдохнувшим, зная склонность лидера к бессоннице. Наконец, он еще раз заверил Чанбина, что с ним все в порядке, между слоями черного и фиолетового. Они оба согласились не рассказывать остальным, чтобы не волновать понапрасну, но немного больше уверенности никому не повредит. Было забавно наблюдать, как тритоны пытаются держать руки подальше от воды, пока сохнет лак, все они, как правило, поднимали руки очень высоко в воздух, заставляя Сынмина падать со смеху. И все же, у всех получились очень красочные ногти, выглядящие или совершенно очаровательно, или совершенно забавно, или опасно — оказывается, в отличие от Сынмина, Минхо с красными ногтями не выглядел, словно был ранен, скорее словно кого-то убил. Однако это выглядело действительно хорошо, Минхо держал важный вид, как гламурный серийный убийца, и по какой-то причине такое поведение привлекало остальных тритонов. Вероятно, это было как-то связано с их инстинктами, признающими Минхо бойцом, способным защитить стаю, но, честно говоря, Сынмин просто получал удовольствие от наблюдения за тем, как его мальчики крутятся около Минхо, который обязательно показывал свои когти. Хотя Сынмин старался с уважением относиться к традициям русалок, на этот раз он не смог сдержать легкого смешка, вызванного сценой перед глазами. — Минни, этот цвет останется на наших ногтях навсегда? — спросил Чонин, воспользовавшись тем, что остальные были слишком заняты игрой в пятнашки, чтобы помешать их разговору. — О, нет, не беспокойся об этом. Так же, как с моими волосами, цвет пропадает через некоторое время. Или, если захочешь, я смогу убрать его специальным средством. — О… Да, хорошо, — кивнул Чонин, по-видимому, успокоившись. — Почему ты спрашиваешь, Инни? Ты хочешь его стереть? Если тебе не нравится, ничего страшного, я могу стереть его прямо сейчас, — нахмурился Сынмин, приподнимая подбородок Чонина, чтобы лучше видеть его лицо. Тритон кусал губы, но, судя по всему, не жалел о своем выборе. — Нет, мне нравится! Правда, правда нравится, — заверил он, глядя на свои ногти с легкой улыбкой. — Я просто… Я подумал, что в следующий раз мы могли бы сделать их розовыми, как твои, — сказал Чонин, глядя куда угодно, но не на Сынмина. Сынмин заворковал над ним и, не удержавшись, ущипнул за щеку, заставив тритона покраснеть. — Конечно мы можем сделать их розовыми, ты будешь выглядеть очаровательно! — Что происходит? — спросил Феликс, выныривая из воды и смотря на них с любопытством. — Ничего, просто Инни как всегда очарователен, — ухмыльнулся Сынмин, в то время как младший запротестовал и отбросил его руку. — Я не всегда очаровательный! Я могу быть жестким. — Он пытался пристально смотреть на них, прищурив глаза и обнажив зубы. — Ой! Очаровательно! — подтвердил Феликс, набрасываясь на младшего, чтобы заобнимать его до смерти. Это сразу же переросло в водную схватку, от которой Сынмину быстро пришлось укрыться, чтобы не попасть под гигантские волны, которые тритоны создавали своими хвостами. В целом, он был очень доволен прошедшим днем, и, он надеялся, его маленькая оплошность с русалочьим хвостом навсегда забудется.***
— Сынмин что-то скрывает, — сказал Чанбин, как только Сынмин вернулся на сушу на ночь. Стая воссоединилась в пещере, которую использовала как временное гнездо. Они лежали в куче водорослей и мха, сделанной Джисоном, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться. В настоящий момент Чанбин был зажат между Хёнджином и Феликсом, прижимая обоих мальчиков к своей груди. Стоило словам слететь с его губ, как все головы обернулись в его сторону, удивленные или обеспокоенные. — О чем ты? — нахмурился Минхо. — Ранее сегодня… Кое-что произошло. Увидев утром, что сюда причалила лодка, я был осторожен, так как это был не Левантер. Я помню, что Минни говорил нам, что у него будет другая лодка, но все равно… Был осторожен. Тогда я увидел, как внутрь лодки скользнул плавник. Как… У русалки. Большой, зеленый, выглядело так, словно кто-то пытается затащить себя на лодку. Я поднялся наверх, чтобы разобраться, и тогда я увидел там Минни, я… Я запаниковал. Я был уверен, что там с ним еще один тритон, так как хвост был зеленым, это мог быть кто-то из старой стаи Ликси или… я просто… Слова Чанбина были сбивчивыми, паника, охватившая его ранее, вернулась, заставив руки дрожать. К счастью, Хёнджин заключил его в объятия, а Феликс взял дрожащие руки в свои, бормоча успокаивающие слова под нос. — Бинни, все в порядке, мы видели Минни сегодня, с ним все было хорошо, — заверил Чан, прижимаясь ближе, чтобы иметь возможность успокаивающе обхватить руку Чанбина. — И все же я бы хотел знать, что было дальше? Кто-нибудь был в лодке? — Нет, и это самое странное. Уверен, я видел, как кто-то забрался туда, плавник был слишком большим, чтобы спутать его с чем-то другим, но… Когда я заглянул внутрь, там был только Сынмин. Он не пострадал и продолжал говорить мне, что был там один… Я не понимаю… Все мальчики замерли, сбитые с толку таким поворотом событий. — Подожди… Ты говоришь, зеленый плавник? Он был таким же, как мы видели на фотографии? — внезапно оживился Хёнджин, широко раскрыв глаза. — Хм… Я думаю, да, — кивнул Чанбин. — Все, мы должны забрать Сынмина. Сейчас он не в безопасности, а даже если в безопасности, он что-то скрывает от нас. Давайте, шевелите хвостами! — заявил Минхо, выпутываясь из объятий и подплывая к выходу из пещеры. — Подожди! Что ты имеешь в виду, говоря, что мы должны его забрать? — спросил Чонин, сбитый с толку. — Он на суше. — Технически, он все еще спит на воде, — вставил Феликс, закусив губу. — Он сказал мне, что все еще спит в Левантере, а он стоит в доках. — В чем? — нахмурился Джисон. — В доках. Это место, где люди хранят свои лодки, когда они не в море. Они все еще на воде, но близко к суше, это место очень похоже на бухту, и там много людей. — Откуда ты знаешь, Ликси? — спросил Чан, послав младшему неуверенный взгляд. — Когда я был маленьким, несколько мальков в моей стае. Они… Хм, однажды они заставили меня поплыть туда. Ночью, конечно, меня никто не увидел! Мы все были слишком малы, и они заставили меня поверить, что в этом месте растет действительно редкий жемчуг и что если я смогу его достать, то вернусь героем. Конечно, это была ложь, я чуть не заблудился, это место было похоже на лабиринт. Но я все еще помню дорогу, я могу привести нас туда, если надо. — Феликс выглядел решительно, двигаясь к Минхо и беря его за руку, также желая проверить их человека и убедиться, что ему не угрожает никакая опасность. — Мы не собираемся на сушу, — немедленно фыркнул Чан, скрещивая руки на груди, потревожив Джисона, устроившегося на его торсе. — Как я уже сказал, технически он не на суше. Я уверен, мы сможем прокрасться незаметно, нас никто не увидит! Нам просто надо найти Левантер, как только мы окажемся на борту, мы будем в безопасности! — настаивал Феликс, возбужденно покачивая хвостом. — Это небезопасно! Что, если нас увидит человек? Я не позволю, чтобы вас забрали, как в прошлый раз! — Чан стиснул зубы, сурово глядя на всех, желающих протестовать. — И что, мы просто позволим Минни остаться с какой-то неизвестной опасностью один на один? — отступил Джисон, глядя прямо на Чана. — Послушайте, я знаю, на какой риск мы идем. Я, Бинни и Инни знаем, какими могут быть последствия, лучше, чем кто-либо другой, — объяснил он более спокойным голосом, простое напоминание об их заключении в плен заставило всех наполниться страхом и сожалением. — И все же, это не значит, что мы не можем рискнуть, особенно если это ради Минни! Чан долго смотрел на Джисона, оба не собирались сдаваться в этом противостоянии, держа стаю на взводе, затаив дыхания и ожидая итога. Наконец, что удивительно, защитные инстинкты Чана уступили упрямости Джисона. — Хорошо… Мы идем. Но не все сразу, нет ни одного варианта, чтобы… Все остальные тритоны застонали, решив проигнорировать своего лидера и двинуться к выходу вслед за Минхо и Феликсом, абсолютно все они хотели принять участие в этой миссии. Они оставили недовольного Чана позади, все еще возмущенного, хоть и оставшегося в хвосте стаи.***
Сынмин возвращался на Левантер, когда время перевалило за два часа ночи. Он был немного навеселе, и единственное, чего он хотел, это снять узкие кожаные штаны, выпить обезболивающего, так как он чувствовал, что утром будет страдать от похмелья, и лечь спать до полудня. Вечеринка, которую организовали его друзья, была потрясающей, они танцевали несколько часов в одном из самых популярных баров города, но теперь он был слишком измотан. Отъезд был особенно утомительным, так как Брайан начал пьяно рыдать в его объятиях, словно он уезжал на войну. К счастью, с помощью Сонджина ему удалось снять с себя хена и вызвать такси, чтобы вернуться в гавань. Когда он осторожно поднял ногу, чтобы ступить с причала на палубу Левантера, его напугал крик, из-за которого он едва не потерял равновесие и не упал в грязные воды. — Эй, парень, подожди! Сынмин восстановил равновесие, полностью ступив на палубу, и обернулся, чтобы посмотреть, из-за чего весь переполох. К нему, по-видимому, со стороны соседней лодки, пришвартованной рядом с Левантером, вышел встревоженный мужчина лет тридцати. — Подожди! Я знаю, мы не знакомы, меня зовут Ричи, я прибыл сюда несколько часов назад. Я пришвартовал лодку рядом с твоей, но я только что увидел кое-что, приятель, и мне было неловко проигнорировать это и не сказать тебе. Сынмин издал смущенный звук, пытаясь понять, не пьян ли он сильнее, чем ему казалось. Тем временем мужчина продолжал свое объяснение: — Я был в городе до ночи, и я вернулся несколько минут назад, и тогда увидел это… Этих… Черт, это было странно! Это было похоже на каких-то жутких гигантских рыб, заползающих в твою каюту! Вот, позволь мне показать, где они прошли! — мужчина быстро вскочил на Левантер, направляясь к лестнице, ведущей вниз в каюту Сынмина. Обычно Сынмин бы уже сурово отчитал незнакомца, если бы полностью контролировал свой разум. Однако, кажется, сочетание его пьяного сознания и того факта, что обычно запертая дверь на лестницу была широко распахнута, лишило его дара речи. Ему оставалось лишь проследовать по лестнице вслед за Ричи, дурное предчувствие тяжелым грузом легло на его плечи. — Похоже, их было больше одного! Они просто… Вынырнули из воды и поползли сюда. Смотри, на полу остался мокрый след! — Мужчина был в полной панике, когда опустился и указал на мокрый пол каюты. Сынмин был потрясен, придя в себя, когда мельком заметил кончик оранжевого хвоста, выглядывающий из его каюты. Тритоны находились на борту, внутри Левантера, в то время как он был пришвартован в центре гавани Сиднея. Они вскрыли замок — вероятно, своими когтями или чем-то еще — и теперь прятались на лодке, в то время как незнакомец испуганно озирался в поисках каких-то грабителей — или монстров. — Я… — Сынмин пытался взять себя в руки, заставить мозг снова заработать на полную. — Извини, я думаю, ты что-то неправильно понял. Может, это были какие-нибудь тени или что-то вроде, потому что здесь никого нет. — Но дверь была открыта! И мокрый след, как ты объяснишь его? — спросил Ричи, явно взволнованный этой ситуацией. Это было вполне объяснимо: он только что видел, как семь русалок поднялись на борт лодки и спустились в каюту, словно это был их дом. И все же, Сынмин не собирался ничего рассказывать, особенно теперь, когда видел, как маленькая рука высовывается из-за дверного косяка, после чего дверь словно сама собой закрывается. Но теперь Сынмин понимал, что тритоны могут прятаться где угодно, а не только в одном месте, как сначала ему казалось. Понимая это, возвышенность в гнезде казалась очень подозрительно… — Эй, приятель! Ты в порядке? Послушай, я понимаю, это шокирует, но я правда думаю, что стоит попросить охрану спуститься сюда и проверить, на всякий случай. — Нет! — слишком громко воскликнул Сынмин — он винил в этом алкоголь. — Я… Я имею в виду… Со мной все будет в порядке. Я не боюсь или что-то вроде, я знаю, что здесь никого нет. Все в порядке. Спасибо, что предупредил меня, но теперь ты можешь вернуться к себе, со мной все будет в порядке. — Приятель, ты не можешь говорить мне, что все в порядке, когда выглядишь так. Ты ведь выпил, верно? С моей стороны было бы еще более безответственно оставить тебя здесь одного, почему бы нам не отправиться… — Послушай, это были мои друзья, ты видел их, — наконец смягчился Сынмин, поспешно хватаясь за предплечье мужчины, чтобы он не обернулся к лестнице и не увидел когти, отчаянно пытающиеся удержать дверь шкафа закрытой. — Твои друзья? Что ты имеешь в виду? — Мы кхм… Мы состоим… В клубе! Это кхм… Ну, нам вроде как нравится океанская мифология, существа и все такое, понимаешь? — объяснял Сынмин, пытаясь придумать что-то в моменте. — И нам вроде как… Иногда нравится плавать. — Плавать? В два часа ночи? С гигантскими хвостами? — Ричи скептично посмотрел на него. — Да, я не участвовал в этом заплыве, но у меня тоже есть хвост. — Сынмин чувствовал, как потеет, пока идет к своей спортивной сумке. У него не было времени выбросить хвост, и теперь его постыдный секрет будет раскрыт, вдобавок перед всей стаей! Он вздохнул, вытаскивая хвост из сумки и показывая его Ричи. — Конечно, он выглядит намного больше, если его надеть, но да… У нас у всех есть такие, — он неловко улыбнулся, надеясь убедить мужчину, что он абсолютно нормальный. — О, черт возьми, приятель, тебе стоило предупредить их, прежде чем выкидывать такие штуки! Я правда подумал, что схожу с ума! На мгновение мне… Мне показалось, что я видел русалку, понимаешь? — Мужчина вздохнул с облегчением, положив руку на сердце. — Я слишком стар для подобных вещей! Просто… Скажи своим друзьям, чтобы они не заползали внутрь, как кучка монстров-грабителей, окей? — Да, я обязательно передам им, — застенчиво кивнул Сынмин, чувствуя, как горят его уши, настолько он покраснел, понимая, что его секрет раскрыт. — Хорошо, тогда я вернусь к себе. Спокойной ночи, приятель, извини за беспокойство! — Ричи помахал ему на прощанье, Сынмин проводил его обратно на палубу и обменялся любезностями, прежде чем они, наконец, разошлись. Он спустился вниз, убедившись, что дверь в каюту заперта изнутри, и был встречен семью тритонами, как только оказался в каюте. — Сынмин! Кто был этот человек, почему у тебя в сумке рыбий хвост? — взвизгнул Джисон, как только увидел Сынмина. Он держал искусственный зеленый хвост за плавник, покачивая им со смесью любопытства и недоверия. — Чт… Вы просто… Как… — бормотал Сынмин подходя к ним и возвышаясь над стаей, прежде чем не остановился на одной эмоции: гневе. — Какого хрена вы здесь делаете? Вы хоть осознаете, что это суша? Здесь полно людей, которые захотели бы поймать и продать вас, если не убить! Вы не можете выкидывать такие фокусы, что, черт возьми, с вами не так? — закричал он, его грудь тяжело вздымалась от напряжения и всех пережитых за несколько минут эмоций. — Мы пришли за тобой, — возразил Чанбин, выпячивая грудь, пытаясь казаться больше, несмотря на то, что сидел у ног человека. — Мы беспокоились за тебя! — Я сказал тебе, что нет причин для… — Это то, что мы видели, верно? — прервал его Хёнджин, забирая хвост из рук Джисона. Он не смотрел на Сынмина, а задумчиво рассматривал аксессуар в руках, волосы спадали ему на глаза. — Плавник на фотографии и тритон, которого Чанбин видел забирающимся на лодку утром. — Это был ты? Надевал… Это? — спросил Феликс, точки наконец соединились, он широко раскрыл рот. — Но почему? Почему ты скрывал это от нас? — растерянно спросил он. — Я… Я не… Хвост…. Сынмин снова с трудом мог подобрать слова, вся злость покинула его, он опустился на колени, чтобы оказаться на одном уровне с тритонами. Он провел рукой по волосам, пытаясь взять себя в руки. — Не торопись, малыш, — успокоил его голос Чана, наклонившегося ближе. — Мы хотим получить ответы, если ты можешь их дать. Мы не торопим тебя с объяснениями. Тон лидера был суровым, но в нем чувствовалось волнение, и Сынмин оценил это. Он сделал несколько вдохов, позволяя своему уставшему и подвыпившему сознанию прийти в норму, чтобы правильно передать все, что он хотел сказать. — Это был я, и на фотографии, и на лодке этим утром. Мои друзья подарили мне хвост несколько дней назад, и я понял, что он понравился мне больше, чем я рассчитывал. Еще… Мне было слишком стыдно рассказывать вам. Как я мог признаться вам, что мне нравится носить искусственный хвост, когда я плаваю, потому что чувствую себя в нем лучше всего? Это… Не имеет смысла, и еще хуже, что это дешевая подделка того, с чем вы рождаетесь, он не может сравниться или конкурировать с вашими хвостами, и я понимаю это, но самое близкое, что я могу, чтобы почувствовать то, что чувствуете вы, когда плаваете… Две руки обхватили его лицо, темно-карие глаза встретились с его. — Дыши, — прошептал Чонин, его взгляд был прикован к Сынмину, пока он не понял, насколько у него участилось дыхание, и не начал делать глубокие вдохи. Это помогло ему немного успокоиться, а устроившийся рядом Чонин только больше способствовал этому. — Ты имеешь право любить то, что заставляет тебя чувствовать тебя хорошо. И мы бы ни за что не стали стыдить тебя за то, что ты делаешь, если тебе это нравится, — заговорил Минхо, заставив Сынмина обернуться в его сторону. — Если тебе это нравится, ты должен делать это чаще, и ты не должен этого бояться, когда мы рядом. Наша стая небольшая, но мы всегда поддержим друг друга, — настаивал Минхо, его рука скользнула по полу, словно он хотел коснуться Сынмина, но передумал в последний момент. — Минхо прав. Мы здесь не для того, чтобы заставлять тебя чувствовать себя плохо из-за чего-либо. Мы пришли сюда из-за того, что думали, что ты в опасности, и я испытываю облегчение, узнав, что ты в безопасности, и боль, понимая, что ты скрываешь от нас что-то из-за стыда, — вздохнул Чан, оглядывая всех, прежде чем его взгляд остановился на Сынмине. — Если тебе нравится хвост, то ты можешь использовать его, когда будешь с нами, — нерешительно добавил Джисон, теребя в руках мягкий материал. — К тому же мы говорили тебе, как хорошо ты бы смотрелся в роли русалки. Это наш шанс убедиться, что мы были правы, — добавил он с легкой улыбкой, которую Сынмин принял с благодарностью. — Мне жаль, что я заставил вас волноваться. Я просто… Я действительно боялся того, как вы отреагируете, если узнаете. Наверное, мне было стыдно… Любить что-то такое нелепое, по сравнению с тем, что есть у вас. Я все еще не могу поверить, что вы проделали этот путь в сиднейскую гавань, чтобы проверить меня, и я надеюсь, что вы никогда больше не будете так делать! Но все же… Спасибо, что пошли на этот риск ради меня, — улыбнулся Сынмин, привалившись к Чонину. — Конечно, малыш, ты знаешь, что важен нам, — кивнул Чанбин, убирая прядь волос с лица Сынмина. — Итак, значит ли это, что ты можешь надеть хвост завтра? Я хочу поплавать с тобой в нем! — взволнованно добавил Феликс, поднимая настроение во всей комнате, словно солнечный лучик. — Хотя я не уверен, что зеленый тебе подходит… У тебя есть еще эта штука для ногтей? Я бы покрасил твой хвост в ярко-розовый! Сынмин засмеялся вместе с остальными. Если его мальчики настаивали, то как он мог отказать им? Он, честно говоря, думал, что никогда больше не сможет надеть его, и эта чертова штука, на самом деле, доставила ужасно много проблем. Однако если это значило, что он сможет плавать со своими любимыми, и что он наконец почувствует, что вписывается в их компанию, а не выделяется, как неподходящая часть головоломки, то он был более чем рад проблемам, через которые пришлось пройти. — Если ты сделаешь хвост розовым, то плавник надо сделать синим! — Джисон, нет! Синий и розовый не сочетаются, следуют выбрать фиолетовый или нежно-оранжевый… — Оранжевый с розовым? Ты с ума сошел? У тебя нет вкуса, Хёнджин… — По крайней мере, это лучше, чем синий! — Я покрашу весь хвост в розовый, и никто из вас к нему не притронется. — Ликси, не-еет! Пожалуйста, позволь нам поучаствовать! — Да, мы будем хорошими, обещаем!