Все милее под водой

Сынмин и Феликс осмелились подойти к сгорбленной фигуре Минхо, тритон осторожно прижался щекой к его плечу, а Сынмин сел перед ним с обеспокоенным выражением лица. — Он… Он не имел права делать это, — дрожал Минхо, кипя от гнева. — Он не хочет, чтобы ты навредил себе, — осторожно начал объяснять Феликс, но Минхо только бросил на него свирепый взгляд. — Тебе не понять! Тебе легко, он позволяет тебе делать, что хочешь, пока ты не плаваешь слишком быстро или не таскаешь ничего тяжелого! Мне запретили заходить в воду на несколько дней, — выплюнул тритон, его клыки опасно блеснули. — Хён! Не кричи на Феликса, он ни в чем не виноват, — твердо отчитал Сынмин, положив руку на плечо Минхо, останавливая его. Минхо на секунду задержал дыхание, увидев, как сник Феликс, кажется, понимая, в чем дело. — Мне жаль… Прости, Ликси, мне не стоило повышать голос. Я зол на Чана, не на тебя, — извинился он, опуская плечи в поражении. Он обнял Феликса, убедившись, что не задел заживающую рану на руке, когда притягивал его к себе, Феликс, не теряя ни минуты, уткнулся носом ему в шею. — Послушай, Чан сдержал свое слово. Он сказал, что ты можешь попробовать залезть в воду, но как только он заметит, что тебе больно, он вытащит тебя. И, мне жаль признавать, но тебе явно было больно, хён. Ты схватился за голову, не успев проплыть и пяти метров под лодкой! Я все еще мог видеть тебя с палубы, и ты не выглядел хорошо, — нахмурился Сынмин. — А еще ты не мог отличить верх и низ, — обеспокоенно добавил Феликс. — Ты был совершенно потерян, и если бы Чан не поймал тебя, ты бы врезался в лодку. — Просто звон… Он становится оглушительным, когда я погружаюсь. Я не слышу ничего этой стороной, как раньше, просто… Глухо. А еще какое-то странное давление, из-за которого мне казалось, что моя голова вот-вот раздуется как рыба фугу! — Все хорошо, Мин, мы найдем способ исправить это. Я спрошу у Чана, можем ли мы встретится с ближайшей стаей китов, чтобы спросить совета. У них, вероятно, есть решение, — заверил Феликс, выпутываясь из объятий, чтобы посмотреть на Минхо, скользя пальцами по повязке, все ещё обернутой вокруг головы Минхо. Минхо сказал, что закрытым его ухо болело меньше, а звон уменьшался, поэтому они решили оставить бинты, несмотря на то, что все внешние повреждения, оставленные крючками, зажили хорошо. Они очень быстро перешли от использования водорослей к банданам Сынмина, так как вне воды водоросли высыхали и начинали крошиться. Банданы Сынмина были наилучшим вариантом, а Минхо нравилось разнообразие расцветок, из которых он мог выбирать. В этот день он выбрал черную с маленькими белыми сердечками, сказав, что она напоминает ему о Чане. Мазь Феликса снова сотворила чудо, оставив на месте ран только два розовых шрама: один возле мочки, а второй на ушной раковине. Несмотря на быстрое заживление, ухо чуть сдвинулось с места из-за более грубой рубцовой ткани, из-за чего с левой стороны выпирало чуть больше, чем с правой, но это не было проблемой. Все мальчики заверяли, что им нравится новая причудливая деталь в Минхо, а шрамы делают его более свирепым. Феликс радостно добавил, что так Минхо выглядит более крутым, так как ему очень нравилось использовать новое человеческое слово. — Я все еще думаю, что у тебя повреждена барабанная перепонка, — заявил Сынмин, склонив голову к тритонам перед собой. — У людей она может заживать сама по себе в течение нескольких недель, но при этом не стоит заниматься дайвингом. Я, на самом деле, думаю, что ты будешь в норме через несколько недель отдыха. — Еще несколько недель? Это значит, как минимум половина лунного цикла? Ни за что, я не могу оставаться на борту так долго! Не обижайся, Минни, мы все любим лодку, особенно теперь, когда она стала нашим гнездом. Но жить вне воды в искусственном сооружении, которое качается на каждой волне? Меня тошнит от одной мысли об этом. — Тритон изобразил рвотный позыв, схватившись за живот. Феликс рассмеялся, ударяя Минхо по бицепсу. — Не драматизируй! На лодке Минни не так уж и плохо, там так много вещей, которые мы не успели исследовать! И ты можешь принимать ванну в его ванной, чему я завидую, — он мило надул губы. — Мне не нужно было бы, чтобы на меня лили воду, если бы я мог просто залезть в океан, — Минхо сверкнул глазами, но во взгляде не было никакой злобы. — Здесь нет хорошей, соленой, океанской воды, чтобы понежиться в ней; эта вода какая-то плоская, бесполезная, совершенно без вкуса. — Это чистая вода, — вздохнул Сынмин. — Если бы я мог использовать для вас соленую воду, то я бы так и сделал, но попав в водопровод, она вызовет проблемы с кальцификацией… — пробормотал он, но быстро оживился, на лице появилась широкая улыбка. — Но у меня есть возможное решение… Скажем так, части твоей проблемы. — Правда? — Минхо недоверчиво изогнул бровь. — И что ты предлагаешь? — Вы двое хорошие лжецы? — с ухмылкой спросил Сынмин. — Ч-что? Лжецы? — глаза Феликса расширились в панике. — Это зависит от того, для чего, — небрежно пробормотал Минхо. — Мин! Сынмин быстро прервал их, понимая, что спор может затянуться, стоит ему начаться. — Давайте скажем так: вы двое готовы… Недоговаривать некоторые вещи Чану? Не обязательно лгать, просто… Не говорите ему об этом. — Это почти тоже самое, что и лгать, — нахмурился Феликс, нервно хлопая плавником за спиной. — Это не одно и тоже, есть тонкая грань, и я думаю, мне нравится, к чему ты клонишь, — вмешался Минхо, улыбаясь Сынмину. — Итак, что ты предлагаешь? — Помнишь затычки для ушей, которые я тебе дал, когда вы только прибыли сюда? — спросил Сынмин, указывая на шелковый мешочек, привязанный к сетке Минхо, в котором находились упомянутые беруши. — Да, конечно. Я пользовался ими несколько раз по ночам, это позволяло лучше спать, не слыша храп и бормотание всяких идиотов. — Я видел, как ты пользовался ими и на лодке Минни, — признался Феликс, устремив на Минхо понимающий взгляд. — Когда шум внутри становился слишком сильным, но ты все еще хотел оставаться рядом с нами, ты надевал их и прятал волосами. — Не раскрывай моих секретов! — зашипел Минхо, но быстро расслабился, когда Феликс мягко поцеловал его в щеку. — Все в порядке, это мило, когда ты так делаешь. — Ну, я думаю, ты мог бы использовать их, чтобы плавать, когда Чана здесь нет, — сказал Сынмин, кладя руку на хвост Минхо, лаская сухую чешую под пальцами. — Что ты имеешь в виду? — Конечно, сначала стоит протестировать, — признался Сынмин. — Но, думаю, затычки хотя бы немного защитят твои барабанные перепонки. Это позволит тебе плавать недалеко от лодки, размять ноги… Хвост, размять хвост. Я не советую нырять глубоко, но так ты не застрянешь в гнезде и не будешь высыхать все время. Что скажешь? Хочешь попробовать? — Да! Сынмин едва успел договорить, как Минхо уже ухватился за возможность, готовый попробовать что угодно, чтобы прервать свой вынужденный постельный режим. — Но Чан только что отругал тебя за нахождение в воде… — обеспокоенно произнес Феликс. — Чану это не навредит, если он не будет об этом знать, — усмехнулся Минхо. — Пока я делаю короткие вылазки, и никто из нас не говорит ему, все будет в порядке! — Надув губы, он посмотрел на Феликса. — Ты же не скажешь Чанни, Ликси? Феликс на мгновение растерялся, но все же уступил. Он тоже был под пристальным надзором Чана последние несколько дней, пока лидер следил за тем, что его плечо и хвост заживают должным образом, и он знал, насколько удушающе может быть нахождение под постоянным наблюдением, когда тебя заставляют оставаться неподвижным, осматривая плечо, пока все, чего ты хотел, — это подойти и выплеснуть всю сдерживаемую энергию. — Хорошо, я не скажу ему. Но вам надо быть осторожными. Если мы увидим, что это не помогает, то ты немедленно вернешься, слышишь меня? — Да, конечно! Спасибо тебе, Ликси! — радостно захлопал Минхо, развязывая бандану вокруг головы, чтобы освободить ухо. — Итак, давайте проверим! Они двинулись к трапу в задней части лодки, Минхо, помня о недавно заживших ранах, аккуратно вставил затычки в уши, а Сынмин снял рубашку, чтобы нырнуть. Минхо на мгновение замер, заработав вопросительные взгляды от Сынмина и Феликса, обеспокоенных тем, что он мог пораниться, когда вставлял беруши. Однако Минхо просто провел рукой по животу Сынмина, чувствуя мягкую кожу, должным образом покрывающую ребра, и небольшие складочки над резинкой шорт. — Хорошо, — промурлыкал он, довольный тем, что теперь его человек нормально питается. Это простое слово заставило Сынмина покраснеть, и он нырнул в воду прежде чем смущение успело захлестнуть его. Внезапный шум воды в ушах не полностью перекрыл смех Феликса и Минхо, оставшихся позади, но он знал, что — как бы ни было неприятно это признавать — это было из-за того, что они находили его смущение милым. Открыв глаза, он увидел серовато-голубую воду вокруг себя, солнце едва пробивалась сквозь толщу. Но это его не пугало, так как он знал, что рядом с ним два грозных хищника, что смогут защитить его от всего, что может появиться из темной глубины под ногами. Ярко-голубой отблеск справа заставил его повернуть голову, что встретиться с мягкой улыбкой Феликса, его светлые волосы обрамляли голову словно нимб, корона была почти не видна за прядями. Очередной всплеск заставил их обоих обернуться на медленно опускающегося к ним Минхо. На его лице было выражение абсолютной сосредоточенности, одну руку он держал рядом с левым ухом. Спустя несколько напряженных секунд, тянувшихся так долго, что Сынмин подумал, что ему придется выплыть на поверхность, чтобы вздохнуть, Минхо широко улыбнулся им и подал знак «окей», которому всех научил Чонин. — Сработало! Я слышу не очень хорошо, и это не очень удобно, но боли практически нет! Это заявление быстро опроверглось, когда Минхо поморщился и, дернув хвостом, вернулся ближе к поверхности. — Хорошо, мне все ещё больно, если я слишком глубоко, но у поверхности все идеально. Думаю, я могу плавать у лодки Минни, не ныряя слишком глубоко, — пожал плечами он, подплывая ближе к Сынмину и обхватывая его лицо своими когтистыми руками. — Я научу тебя задерживать дыхание дольше, чтобы мы могли делать более долгие погружения, как только я поправлюсь, — подразнил он наклоняясь для столь необходимого поцелуя, которым заполнил легкие воздухом. Сынмин вдохнул и с благодарностью улыбнулся Минхо, кивая, когда тритон отплыл, тем самым показывая, что он согласен с планом. — О нет! Мин, я тону, мне нужен воздух! Аргх, — внезапно рядом с ними пожаловался Феликс, переворачиваясь на спину, делая вид, что держится за горло и закатывает глаза, дергая хвостом в мелких судорогах. — Пф-фф, ты такой драматичный маленький малек, да? — невозмутимо ответил Минхо, но быстро оказался рядом с Феликсом, обнимая его за талию и притягивая ближе к ним с Сынмином, после чего крепко поцеловал. Глаза Феликса широко раскрылись, он не ожидал таких крепких объятий, но быстро поддался им, расслабляясь, обвивая руками плечи Минхо. Сынмин посмеялся над их выходкой, пузырьки слетели с его губ, заставляя его вернуться на поверхность. Он потряс головой, как мокрый пес, после чего позвал своих любимых: — Эй, голубки, пора возвращаться! Вы же не хотите, чтобы Чан поймал вас? Оба тритона сразу же вынырнули на поверхность с испуганными лицами, их жабры быстро вздымались над телами, так как от поцелуя перехватило дыхание. — Чан здесь? — спросил Феликс, озираясь по сторонам. — Нет, но что-то подсказывает мне, что он скоро вернется, — просто сказал Сынмин. — Он быстро уплыл, но мне кажется, ему стыдно за то, что он сорвался на Минхо, так что он вернется, чтобы извиниться. Так что вам лучше вернуться на лодку и вытереться насухо, чтобы это не выглядело так, словно вы только что окунулись, хоть и не должны были. Оба тритона последовали совету Сынмина, никто из них не хотел, чтобы лидер поймал их за нарушением правил. Как только они устроились на водонепроницаемых ковриках под парусом, Сынмин принес им полотенца и помог Минхо высушить волосы, не задевая ухо. Минхо решил, что обнять Сынмина за ноги было самой удобной позой, поэтому Сынмин был вынужден оставаться на одном месте, наклоняясь над тритоном, чтобы вытереть его. Он просто усмехнулся действиям Минхо и продолжил дело, пока волосы не стали выглядеть сухими. Затем Минхо осторожно убрал беруши обратно в шелковый мешочек, в то время как Феликс заново повязал бандану ему на ухо. Едва они закончили избавляться от компромата, указывающего на их маленькое погружение, как голова Чана показалась рядом с лодкой, на его лице читалось раскаяние. Он подтянулся на лодку на одной руке, другой держа за хвост огромного тунца. Рыба уже была мертва, очевидно, это была свежая добыча. Чан оставил свою добычу на платформе, а сам направился на палубу, его взгляд был сосредоточен на Минхо. Прежде чем отойти и дать им немного пространства, Сынмин наклонился к правому уху Минхо и произнес: — Если он подарит это тебе в качестве извинений, веди себя нормально, улыбнись и прими подарок. Я позабочусь о том, чтобы Феликс не проболтался о вашей маленькой вылазке. Наслаждайся бесплатной едой, ты заслужил. Сынмин улыбнулся, увидев тронувшую губы Минхо ухмылку. Он знал, что тритон будет вести себя как самый невинный ангел, заставляя лидера стаи чувствовать себя неловко из-за своего поведения ранее, скрывая, что он ослушался приказа спустя несколько минут после ухода Чана. Сынмин отошел, давая им немного пространства, и сел на ближайшую скамейку, Феликс устроился у него между ног, поджав хвост. Сынмин делал вид, словно коралловая корона целителя — самая интересная вещь на свете, но все понимали, что он внимательно следит за ситуацией. Феликс даже не пытался скрыть своего откровенного разглядывания старших, не заботясь о том, чтобы дать им возможность уединиться. — Мин… Мне жаль, — вздохнул Чан, проводя рукой по своим белым волосам. Он глубоко вздохнул, следующие звуки, сорвавшиеся с его губ, были щелчками и пронзительным свистом. Сынмин уже привык к тому, что периодически мальчики разговаривали на своем родном языке, и он мог понять, что разговор не был агрессивным, скорее серьезным. Очень помогал язык тела: хвост Чана свисал позади него, в то время как Минхо оставался напряжен и неподвижен. И все же Сынмин не мог понять, о чем идет речь, поэтому полагался на свои наблюдения, чтобы оценить происходящее. Минхо ответил Чану низким свистом, похожим на гудение, и с этого момента они начали перебрасываться фразами. Все происходило довольно быстро, но, кажется, они смогли передать друг другу все, что хотели. — Да ладно, ты не можешь сказать, что он не приложил никаких усилий к извинениям! Он буквально принес тебе обед! — воскликнул Феликс спустя какое-то время, выводя Сынмина из режима наблюдения. — Это только для меня или для всей стаи? — с вызовом спросил Минхо, указывая на тунца и смотря прямо на Чана. — Только для тебя, — выдохнул Чан, голос его звучал искренне. Очевидно, это был нужный ответ, так как Минхо лучезарно улыбнулся. Конечно, Сынмин с самого начала знал, насколько важно для стай мелководья делиться едой. Это был жест ухаживания и извинения. Иногда это было мирным договором. Подарив Минхо тунца, Чан полностью подчинился этим обычаям и, очевидно, порадовал свою пару. Минхо подтвердил это, издав низкое мурчание, и с любовью уткнулся носом в шею Чана. Он несколько раз прикусил кожу, предупреждая, чтобы Чан больше так не делал, но быстро зализал укусы и потащился к платформе, чтобы начать пир. — Ликси, иди раздели это со мной, — позвал он, младший радостно скользнул к Минхо. Чан печально заскулил, удрученный тем, что его оставили без еды, но Минхо только фыркнул, оторвал зубами хвост тунца и швырнул его в сторону лидера. — Не волнуйся, Чанни, сегодня я чувствую себя хорошо, я поделюсь. Тебе стоит позвать остальных, если они уже закончили разведку, мы можем насладиться вкусной едой и, возможно, вздремнуть в гнезде, — сказал Минхо своим фирменным холодным тоном. И все же нотка теплоты скользила в его словах и проявлялась в действиях, когда он следил за тем, чтобы Феликсу достались самые вкусные кусочки, а Чан съел как минимум половину своей порции, прежде чем пошел звать остальных. Сынмин прислонился к ближайшему поручню, ветер трепал его волосы, пока он наблюдал за своими мальчиками, он улыбнулся Минхо, когда тот обернулся к нему с улыбкой, растянувшейся на красивых губах. С ними все было хорошо. Это заняло какое-то время, спустя пробы и ошибки, стая Бродячих детей уже зашла так далеко. Они были более чем в порядке, чтобы противостоять любому другому препятствию, которое бы встало на их пути.

***

— Эй, Минни, можно с тобой поговорить? — спросил Феликс, направляясь к Сынмину, только закончившему принимать душ и идущему в свою комнату, чтобы надеть пижаму, когда его перехватил тритон. Остальная часть стаи все еще была на палубе, лакомясь парой осетров, пойманных на ужин, оставляя Феликса и Сынмина одних в каюте. — Конечно, заходи! — сразу же пригласил Сынмин, ведя Феликса к себе в комнату. Стая обычно не врывалась в каюту Сынмина, так как им было сложно маневрировать в маленьком пространстве. Чан так же наказал им не рисковать замочить постель Сынмина, говоря, что людям нужно оставаться сухими, чтобы не заболеть. Сынмин не спорил на эту тему с лидером, так как это спасало его кровать от воды, соли и песка. Феликс, по понятным причинам, был немного удивлен приглашением пройти в спальню, но спокойно воспользовался им и проследовал внутрь. Было тесновато, хвост тяжело волочился за ним, но Сынмин быстро похлопал по матрасу, приглашая Феликса на кровать. Тритон был совершенно сухим, проведя весь день на лодке, так что точно бы не испачкал его постельное белье. Феликс, вместе с Чонином, были одними из членов стаи, кому наиболее комфортно было оставаться сухими долгое время, так как они привыкли загорать на камнях под солнышком еще во время жизни со своими старыми стаями. Учитывая, сколько времени Феликс проводил на лодке из-за страха столкнуться со своей старой стаей, он привык к жизни вне воды. Хотя в конце концов хотя бы раз в день возвращался в океан, чтобы смочить чешуйки и убедиться, что кожа не будет зудеть от обезвоживания. Сынмин посмотрел на тритона, упершегося руками в край кровати, готовый приподняться. Он бы с радостью предложил помощь в подъеме, но не стал лезть. Он был силен, как лапша-рамен, в сравнении с тритоном, и у него не было сомнений в своей неспособности поднять гибкое тело Феликса. К счастью, тритону не нужна была никакая помощь, он напряг руки и одним грациозным движением оказался сидящим на краю кровати. — Как оно? — спросил Сынмин, роясь в прикроватном ящике. — Хм… Оно? — растерянно ответил Феликс. Сынмин рассмеялся на такой ответ. — Извини, это такое выражение! Мне стоило сказать по-другому. Я хотел узнать, о чем ты хотел поговорить? И как у тебя дела? — объяснил он, наконец доставая из ящика контейнер, открывая его и находя внутри белый тюбик крема. — Я знаю, что твое плечо все еще иногда болит? Сынмин размазал крем по рукам и сел позади Феликса, чтобы осторожно помассировать место вокруг уже затянувшейся раны. Он надеялся, что мазь поможет облегчить боли, которые, по словам стаи, Феликс испытывал каждый раз, когда сильно напрягал мышцы, а массаж бы дополнительно помог мальчику расслабиться. Феликс издал удивленный писк, когда холодная субстанция коснулась его кожи, но быстро растаял в умелых руках Сынмина, издавая низкий стон. — С плечом все в порядке. Порез быстро закрылся, что самое важное. Немного болит, но так и должно быть. Я даже не могу пожаловаться на это, так как Чан запрещает заниматься всем, что может включать физическую нагрузку, — он надул губы. — Я не охотился целую вечность, а сейчас мне просто не терпится поплавать с кем-нибудь наперегонки… Сынмин усмехнулся. — Ты знаешь, что вызови ты на гонку Джисона, он ни за что не сдал бы тебя Чану! Я просто предлагаю тебе вариант, если ты не знал, кого выбрать… — Я пытался! Но Сонни слишком заботлив, он отругал меня, а потом обнимал, кажется, половину дня! — пожаловался тритон, кладя голову на плечо Сынмина, желая разглядеть лицо человека. — Правда? Джисон отказался от гонки? Ну, думаю, если и есть существо, о котором он заботится, то это ты. Ты чертовски милый. — Сынмин ткнул Феликса в щеку пальцем, покрытым кремом, получив в ответ громкие жалобы. — Эй-эй-эй! Это не так! Если и есть существо, которому он не сможет сопротивляться, то это Инни. Все любят Инни! — Все любят Инни, — вторил Сынмин, зная, что это утверждение было абсолютной правдой. — Но… я пришел не для того, чтобы жаловаться… Я хотел поговорить с тобой о произошедшем. — Феликс стал серьезен, он повернулся так, чтобы оказаться лицом к лицу с Сынмином и пристально посмотрел в глаза. — Я хотел извиниться… Сынмин прервал его прежде чем он успел закончить. — Нет! Прошло уже несколько дней, Ликси, я думал, мы все помогли тебе понять, что тебе не за что извиняться. — Тебе пришлось пойти на убийство из-за меня! — Феликс немного повысил голос. Его тон звучал сурово, сам он сильно хмурился. Это заставило Сынмина закрыть рот. — Ты… Тебе пришлось лишить кого-то жизни, потому что мне пришла в голову глупая и неосторожная идея петь вслух. На тебя напали, тебе пришлось защищать себя и Инни. То, что ты сделал, было невероятно, и мы все благодарны тому, что ты смог позаботиться о себе и о Чонине, но я знаю, что лишение кого-то жизни — это не то же самое для людей, что для русалок. Мы привыкли защищать свою территорию или близких, но ты объяснил нам, что на суше ничего не решается убийством. Это… Это была первая жизнь, которую ты отнял, верно? Сынмин моргнул, наблюдая за тем, с каким пылом говорит Феликс, желая донести до него свою позицию. Он сглотнул, когда понял, что в какой-то степени тритон был прав, и кивнул. Феликс вздохнул, опустив взгляд на простыни под собой. — Я знал… И я втянул тебя в это… Я так сожалею об этом… Сынмин глубоко вздохнул, стряхивая с себя оцепенение. Сейчас был неподходящий момент для демонстрации своих страхов и сомнений. У него были ночные кошмары с тех пор, как произошла ситуация с директором Паком, и он знал, что недавние события, вероятно, только добавят кошмаров. В конце концов, убить кого-то не было какой-то обыденностью, даже если это было сделано в целях самообороны, и он знал, что его сознанию еще предстоит переварить произошедшее насилие. Но сейчас он просто надеялся, что мальчиков не будет на лодке, когда у него будут очередные ночные кошмары, и отгонял все тревожные мысли, потянувшись, чтобы обнять Феликса, крепко прижимая к своей груди. — Я не виню тебя, Ликси. Никто из нас не винит тебя в произошедшем, и если бы мне пришлось убить этого тритона еще сотню раз, чтобы убедиться, что Инни — да и все вы — в безопасности, то я бы сделал это не раздумывая. Единственное, что ты сделал в тот день, это показал свой прекрасный голос, и я был тем, кто попросил тебя об этом. Как я могу злиться на тебя? Я хочу, чтобы однажды мы оказались в таком месте, где ты не будешь бояться петь сколько душе угодно, и я приложу все усилия, пока мы не доберемся до такого места, ты меня слышишь? Феликс держался напряженно еще несколько секунд, после чего принял объятия, аккуратно обвивая руками человека, позволяя своей голове упасть на его шею, прижимаясь к ней в поисках утешения. — Я слышу тебя, малыш. Спасибо, что так заботишься о нас. Ты такой драгоценный… Мы не заслуживаем тебя, — выдохнул Феликс, щекоча губами кожу Сынмина. — Ты заслуживаешь всего хорошего, что случается с тобой, и рад быть частью этого, — настаивал Сынмин. — Хм-мм… И все же, ты уверен, что у тебя все в порядке с… С тем, чтобы пережить это, скажем так? — любопытствовал Феликс, поднимая голову, чтобы посмотреть на Сынмина, на его лице все еще читалось беспокойство. Сынмин понимал, о чем этот вопрос. Был ли он против того, что его мальчики были убийцами? Он правда объяснял им, что на суше обычно все решается с помощью демократии и таких наказаний, как тюремное заключение или денежное возмездие, но не смерть. Он не привык к тому, что соседи убивали друг друга из-за того, что чье-то дерево стояло на пути чужого забора. И все же он понимал, что под водой правила отличаются от суши. Он понимал необходимость быть самым сильным в среде, которая постоянно подвергает тебя испытаниям, и он честно мог сказать, что не возражал, зная, что его мальчики убивали, борясь за свою жизнь и пытаясь обеспечить собственное выживание. — Все в порядке. Я знаю, почему вы это сделали, и я, по правде говоря, отчасти рад тому, что этот мерзавец Алекс мертв после всего, что он, по твоим словам, делал с тобой. Так что нет, я не имею ничего против того, что вы защищали друг друга, — заверил Сынмин Феликса, кладя руку под подбородок тритона, убеждаясь, что они смотрят друг другу в глаза. — Но я рад, что ты подумал о том, чтобы спросить, как я себя чувствую, это действительно мило с твоей стороны, — добавил он, с гордостью наблюдая за тем, как румянец разливается по щекам Феликса. — Все… Все хорошо, я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Во всем, — заикнулся Феликс, его глаза смущенно бегали из стороны в сторону, комплименты Сынмина заставляли его краснеть. — Тебе следует вернуться к остальным и немного поплавать перед сном, понежиться в воде. Когда вернешься, я еще немного помассирую твое плечо, хорошо? И, может быть, ты споешь нам колыбельную сегодня? — подбодрил Сынмин, легонько чмокнув тритона в розовые губки. Феликс чувствовал, что становится красным, как креветка, от такого внимания, его сердце смягчалось от такой заботы, исходившей от человека. — Да, я бы мог, — кивнул он, придавая голосу больше уверенности, чем он чувствовал на самом деле. — Для тебя я сделаю все, что угодно, — добавил он, близость Сынмина заставляла его чувствовать легкое головокружение, как и каждый раз, когда кто-то из его любимых оказывался рядом. — Хорошо, милашка, тогда идем, — усмехнулся Сынмин с озорным блеском в глазах. — Я обгоню тебя, кто последний окажется на палубе — вялый комок водорослей! — подразнил он, вскакивая с кровати и взбегая по лестнице на две ступеньки, слыша тихие протесты любимого позади. — Эй! Нечестно! У тебя есть ноги!