Все милее под водой

Минхо проснулся с сильной головной болью и раздражающим приглушенным звоном в левом ухе. Застонав, он попытался перевернуться на бок, но зашипел от боли, так как надавил на ухо, дискомфорт заставил широко распахнуть глаза. — Тс-сс, не двигайся, ты поранишься, — справа послышался успокаивающий голос, позволяя ему расслабиться на мягкой ткани под ним. Он бы узнал голос своего лидера где угодно, а если Чан был там, значит, он в безопасности. — Ч-что случилось? — прохрипел Минхо, в горле у него было сухо. Чан наполнил его рот водой, хоть у той и был странный вкус. Он был плоским, без острой солености океана, однако следующее, что он почувствовал, это уткнувшийся в его шею нос его пары, это невероятно хорошее ощущение заставило его замурлыкать. Чан прикусил кожу над ключицей, оставляя любовную метку, после чего оттолкнулся и повис над брюнетом. — Ты помнишь тот бой? Минхо промычал в ответ, решив, что кивать головой не очень хорошая идея. Рукой он исследовал голову, натыкаясь на мягкую повязку, закрывающую левое ухо. — Все в порядке? Они поймали Феликса? Кто-нибудь пострадал? — Все в порядке, — спешно заверил его Чан. — Все в лодке с Сынмином. Мы выиграли бой и избавились от мерзавцев, единственные двое, кто пострадали, — это ты и Ликси… — Чан сделал паузу, чтобы проверить реакцию Минхо, но тот только обеспокоенно нахмурился, побуждая Чана продолжить. — С Ликси все будет в порядке, у него порез на хвосте и на плече, но они хорошо заживают. А ты… Тебя ударили хлыстом по голове. Крючки зацепили левое ухо. Ликси и Минни сделали все, что могли, чтобы помочь тебе, но они не могут сказать, будешь ли ты слышать левым ухом по-прежнему хорошо… Как ты чувствуешь себя сейчас? — Честно говоря, очень странно. Больно, но я могу с этим справиться. В ухе странный пронзительный свист, он, кажется, совсем не проходит, — объяснил Минхо, несколько раз зевнув, чтобы посмотреть, поможет это ли это ситуации, но безрезультатно. Чан промурлыкал в ответ, нежно поглаживая волосы Минхо. — Хорошо, что ж, я должен пойти и рассказать всем, что ты проснулся. Ликси, вероятно, захочет еще раз осмотреть твое ухо, возможно, он поможет справиться со свистом. Минхо тут же напрягся, его рука взметнулась вверх, чтобы схватить Чана за запястье. — Нет. Ему не обязательно знать, я уверен, что все в порядке. Оно забинтовано, верно? Мы просто оставим это так на пару дней, все вернется в норму. — Мин… — вздохнул Чан. — Я знаю, ты ненавидишь, когда мы трогаем твои уши. Я бы не стал просить Феликса сделать это, если бы не думал, что в этом есть необходимость. Я не хочу, чтобы оно плохо заживало или начало гноиться, когда мы можем помочь тебе. Я знаю, что это деликатный вопрос, но ты можешь доверять нам. Феликс всегда осторожен в своей заботе, не так ли? Минхо неохотно кивнул. — И, может быть, у Сынмина есть какое-нибудь человеческое средство от шума в ухе. Ты должен просто доверять нам, мы бы никогда не причинили тебе вред намеренно, — заверил Чан, еще раз поглаживая Минхо по волосам в надежде успокоить. Раненный тритон позволил себе расслабиться под прикосновениями, издав низкое мурчание. — У меня есть еще один вопрос к тебе, — неуверенно начал Чан. Услышав неуверенность в голосе своего лидера, Минхо встрепенулся, по-совиному моргая, стараясь полностью сосредоточиться на своем любимом. — Хм-мм? Что? — Могу я спросить, почему ты поплыл сюда, когда был ранен? Ты не позволял никому из нас приблизиться к тебе, но позволил Минни и даже запрыгнул к нему на лодку… — Ой? Правда? — Эта информация застала Минхо врасплох, так как он совсем не помнил, что происходило с момента начала драки до его пробуждения. — Наверное, я чувствовал себя здесь в безопасности? Я имею в виду… — Он огляделся, убеждаясь, что он действительно находился в каюте, как думал ранее, лежал в куче одеял и подушек. — Мне здесь нравится. Здесь уютно, и кажется, это единственное место, где нас никто не достанет. Учитывая, сколько времени мы провели на этой лодке, она начинает казаться родной, понимаешь? Чан кивнул, в его глазах загорелся непонятный огонек. — Да, думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду. Ладно, ты пока оставайся здесь, я скажу мальчикам, что ты проснулся, и позову их. Минхо услышал своего лидера, но только кивнул в ответ и закрыл глаза. Он не слишком беспокоился о том, чтобы остаться одному; ему было комфортно, он чувствовал себя в безопасности, так что причин для беспокойства не было. К тому же он все еще чувствовал себя уставшим, так что вздремнуть было идеальным вариантом, особенно зная, что скоро прибудет остальная часть стаи. Увы, у него едва хватило времени, чтобы заснуть, прежде чем он почувствовал вокруг себя всевозможные шевеления, перемещения, волочения, поскольку все, судя по всему, спустились вниз и пытались устроиться. Он почувствовал, как кто-то скользнул за него, заключая в свои объятия, и с его губ сорвалось недовольное шипение вместе с готовностью набросится на побеспокоившего его. Однако, открыв глаза и заметив веснушки на коже тонких рук, обнимающих его за талию, услышав низкий голос позади, спрашивающий, как он себя чувствует, Минхо просто растаял в объятиях. Он никогда бы не смог огрызнуться на Феликса, особенно после произошедшего. — Привет, звездочка, — сказал он вместо этого, когда Феликс нежно погладил его по лицу. — Как у тебя дела? Глубокий смешок эхом отозвался у него за спиной, вибрируя в груди Феликса. — Ты действительно спрашиваешь, как у меня дела? Когда это ты тот, кто проспал весь день? — Ты уверен, что он действительно проснулся? Он все еще выглядит словно не в себе, — бросил Джисон, тыча в плавник Минхо. — Да! Прекрати это, ты, маленькая креветочная голова, я точно проснулся! — запротестовал Минхо, поднимая голову, чтобы посмотреть на младшего, но тут же зашипев, это движение вызвало головокружение, заставляя его снова лечь на грудь Феликса. — Притормозите, не мешайте Минхо! — прикрикнул Чан, едва взглянув на них, когда убедился, что все спустились по лестнице и оказались в гостиной. Уже несколько раз случалось так, что один из тритонов оказывался слишком нетерпеливым и падал со ступенек или ударялся хвостом об один из кухонных шкафчиков, вызывая лавину из кастрюль и столовых приборов, оказывающихся на полу. Один за другим, мальчики подобрались к тому месту, где лежал Минхо, все они по-своему приветствовали его, выражая свое беспокойство за него и благодарность за то, что он прошел через это. Чанбин зарычал, показывая, как он недоволен тем, что Минхо пытался в одиночку справиться с пятью воинами, но затем немедленно потерся щекой о щеку Минхо. Мягкость действия достаточно передавала его любовь, и Минхо с улыбкой принял ее. Хёнджин и Джисон предпочли атаковать его губы, глубоко целуя его друг за другом, заставляя жабры Минхо трепетать, пока он судорожно хватал ртом воздух. Они оба выглядели довольными тем, что смогли разбудить Минхо еще немного, и ускользнули прочь, Джисон устроился поудобнее, подняв и уложив хвост Минхо себе на колени, лаская нежные боковые плавники. Это заставило раненного тритона задрожать от восторга от ощущений. Чонин, лежащий на нем сверху, обнял Минхо, вытаскивая его из счастливого вакуума, в котором он находился. Минхо усмехнулся и обнял младшенького, нежно поглаживая его по спине. — Привет, малыш. Скучал по мне? — Да, — надулся Чонин, поднимая голову, чтобы посмотреть на Минхо. — Ты так долго спал, я боялся, что ты не проснешься… — Все что нужно, чтобы разбудить меня, это одно твое объятие, Инни, я бы ни за что не пропустил такое, — нежно подразнил Минхо, наклоняя голову, чтобы поцеловать Чонина в макушку. Чонин радостно замурлыкал, отрываясь от Минхо, когда Феликс пожаловался, что они оба ощущаются слишком тяжелыми. Сынмин спустился вниз после тритонов и опустился на колени рядом с Минхо и Феликсом. Он положил руку на лоб Минхо. — Привет, любимый, как себя чувствуешь? Все еще немного не пришел в себя? — Уставшим. Я чувствую, что мог бы проспать еще половину лунного цикла. — Окей… Возможно, это из-за действия лекарства, которое я тебе дал. Оно было от боли, но так как оно было создано для людей, а не для русалок, я думаю, твой организм был перегружен, поэтому пытается отоспаться. Но у тебя нет ни температуры, ни рвоты, ничего такого, так что с тобой все должно быть в порядке. — Ты так долго спал, что нам пришлось дважды делать тебе ванну! — воскликнул Джисон, нежно проводя мокрой тканью по лицу своего любимого. — Дважды что? — Ванну! Знаешь, тот странный маленький пруд с дождевой водой, который есть у Сынмина в той комнате, — Джисон указал направо. — Мы дважды носили тебя туда, потому что ты выглядел так, словно высыхал, а мокрые полотенца больше не помогали. — Это не дождевая вода, но почти, — усмехнулся Сынмин. — Я просто подумал, что твое тело, возможно, будет быстрее восстанавливаться в воде, но я не хотел оставлять тебя там, так как ванна очень маленькая и тесная, так что тебя втискивали туда в действительно странной позе, — извинился он, взъерошивая свои розовые волосы. — Я убедился, что вода не попадала на твою повязку, потому что не был уверен, как на это отреагируют раны. Кстати, как ухо? — Болит. И есть какой-то странный звон с левой стороны; все как-то приглушённо? — Левая сторона твоего лица и ухо были сильно повреждены из-за крючков, так что это не удивительно, — печально объяснил Феликс, рукой успокаивающе массируя заднюю часть шеи Минхо. — Я просто… Я просто надеюсь, что все заживет как надо и вернется в норму… Я так сожалею об этом, Мин, это все моя вина, что ты пострадал… — Нет, — прорычал Минхо, удивляя всех и останавливая извинения Феликса. — Я пострадал из-за этих мерзавцев, и я рад, что именно я принял удар на себя, а не ты, — сказал он. Его рука взметнулась, чтобы слегка сжать запястье Феликса. Однако гримаса, которую состроил Хёнджин в его сторону, дала ему понять, что это было не совсем верное заявление. — Тебя не задело, верно? Ответом ему послужила тишина, он нахмурился, пытаясь подняться, чтобы лучше рассмотреть веснушчатого тритона. Однако приложенные усилия и смена положения с лежачего на сидячее прошли не слишком хорошо, его тело накренилось в сторону, голова закружилась, и он потерял равновесие. — Не двигайся, ты все еще не в лучшей форме, — сказал Чанбин, подхватывая Минхо, прежде чем тот упал, и укладывая его обратно в одеяла. Но он подложил подушку под спину раненного тритона, чтобы тот мог лучше их всех видеть и, наконец, рассмотреть Феликса. Именно тогда его уставший и затуманенный мозг понял, что ранее говорил Чан о том, что Феликса ранили в двух разных местах. — Ликси… Что случилось с твоим плечом? — строгим голосом спросил Минхо. — … — Феликс, — повторил Минхо. — Его задело одним из копий. Хвост поранили тем же хлыстом, что и твое ухо, — объяснил сидящий слева от Минхо Хёнджин. Все знали, как заботливо Минхо относился к своей стае, и как неохотно их целитель признавал, что он ранен. Эти двое вместе представляли очень упрямый дуэт, поэтому Хёнджин пытался помочь пройти диалогу более гладко, сразу раскрыв все детали. Минхо тут же приподнялся на локтях, чтобы посмотреть на хвост Феликса, замечая повязку у основания плавника. — Я в порядке, — тут же заверил Феликс. — Раны в основном поверхностные, и Сынмин сказал, что если останется шрам, то это сделает меня более… Минни, какое слово ты использовал? — Крутым, — Сынмин прикрыл рот, хихикая. — Будешь выглядеть настоящим задирой. — Вот именно! К тому же мы знаем, что Чанбин неравнодушен к шрамам, так что хоть один из нас будет доволен, — пожал плечами Феликс, игнорируя румянец Чанбина и его слабый протест. — Итак, причин для беспокойства нет. Ты тот, кому досталось больше всего. — Это не повод игнорировать собственные раны, — мудро ответил Минхо, по взгляду, который он послал Феликсу, стало понятно, что речь идет не только о физических, но и о душевных травмах. — Никто ничего не игнорирует, поверь мне, — заговорил Чан, подталкивая Минхо лечь обратно на одеяло. — Я буду присматривать за всеми вами, и ни тебе, ни Феликсу не разрешается покидать лодку, пока мы не окажемся на достаточном расстоянии от территории старой стаи Феликса. — Что? — воскликнули оба тритона одновременно, хмуро глядя на своего лидера. — Ты не можешь это сделать, Чан, у тебя будет недостаточно русалок для охоты и разведки, учитывая, сколько еды нам нужно в холодное время года, и я даже не говорю о ночных дозорах! — запротестовал Феликс. — Я могу помочь с этим, не отталкивай меня! — Ты не можешь держать меня здесь, Чан, ты знаешь, как сильно я ненавижу оставаться на одном месте. Мне нужно быть там и плавать, а не торчать здесь, как трусливый краб в своей норе! — возражал Минхо против решения лидера. — Минхо, я думаю, мы все беспокоимся о том, что ты заплывешь слишком далеко с твоим ухом в таком состоянии, — вмешался Сынмин. — Мы не знаем, насколько сильно крючки повредили его, и ты говоришь, что слышишь свист или какой-то звон в ухе? Я беспокоюсь, что это может означать повреждение барабанной перепонки, и если это так, это может вызвать проблемы, особенно при глубоком погружении… — Мне много раз прокалывали уши крючками, это никогда не вызывало проблем, когда я был под водой, — защищался Минхо, хмурясь. — То, что я говорю, может быть неверно, потому что я предполагаю, что твое внутреннее ухо работает так же, как у человека… — Но тебе действительно было бы так ужасно оставаться здесь какое-то время? — спросил Чан, прерывая Сынмина. — Он устремил на Минхо пытливый взгляд. — Ты бы действительно чувствовал себя так плохо, если бы пришлось провести некоторое время в этом месте? — Что ты имеешь в виду? — спросил Минхо, немного растеряно оглядывая своего лидера. — Когда ты был… Немного не в себе, ты кое-что сделал, — сказал ему Джисон, лежа рядом. Он запустил пальцы в волосы Минхо, отчасти пытаясь успокоить своего любимого, отчасти желая убедиться, что он не будет вертеть головой по сторонам, чтобы посмотреть на него и причинить себе боль. — Очевидно, засоня-ворчун, ты решил, что это хорошая идея — сорвать мешочек с чешуей с бедра Джинни и разложить чешуйки… Ну, во все стороны вокруг себя. От этих слов глаза Минхо расширились, он огляделся вокруг, только сейчас заметив маленькие разноцветные чешуйки, что блестели в тусклом свете каюты, частично скрытые одеялами и подушками. — Я… Я сделал это? — Ты определенно сделал это, и я знаю, что это значит что-то важное, но никто так и не объяснил мне, что это значит, так что может кто-нибудь, пожалуйста, сказать мне, в чем смысл? — раздраженно вздохнул Сынмин, его надутые губы оставались плотно сжаты, несмотря на то, что Чонин мило боднул его головой, желая вызвать улыбку. — Невежественный человечек, — пробормотал Минхо, но любой понимал, что сказал он это больше по привычке, он все еще был в шоке от новости, поэтому несознательно вернулся к язвительному настрою. Сынмин только сильнее надулся, скрестив руки на груди и тяжело выдохнув, отчего розовая челка взметнулась вокруг лица. — Я устал всегда быть невежественным… — Ради любви к океану, пожалуйста, перестань выглядеть так очаровательно, мое сердце не выдерживает, — простонал Чанбин, скользнув за спину Сынмина и заключив его в крепкие объятия, вызвав беспомощный визг у человека. — У чешуйчатых русалок есть традиция, — Чонин взял на себя смелость объяснить, хихикая над поведением Сынмина и Чанбина. — Всякий раз, когда мы теряем чешуйки, мы сохраняем их, чтобы поместить в наше гнездо. Мы используем их для украшения, а так же для изготовления подарков друзьям. Мы, эм… Мы еще этого не делали, — покраснев, сказал Чонин, глядя на других тритонов. — Мы хотели подождать, пока найдем подходящее место для гнезда, прежде чем наполнять его чешуйками и украшениями. Поскольку мы всегда в движении, у нас есть риск потерять их, и я не думаю, что кто-то из вас чувствовал бы себя хорошо, если бы потерял подарок любимого, — объяснил Хёнджин. Он отвлекающе играл с рукой Минхо, в то время как Джисон решил, что бедра Хёнджина — лучшая подушка прямо сейчас, создавая очень милую картину. — Но как только бы мы нашли постоянный дом, мы смогли бы сделать их столько, сколько захотим! — Я бы тоже хотел дарить вам подарки, но у меня нет чешуи, — обеспокоенно нахмурился Сынмин. — Все в порядке, у меня тоже нет чешуи, но я все равно намерен баловать их множеством подарков, даже если они будут сделаны из кожи хвоста. Кроме того, тебе не обязательно делать подарки, используя собственные чешуйки, ты можешь взять их у членов стаи и сделать что-нибудь из них. Я уже планирую сделать ожерелье из чешуек Минхо и Чонина. Представь, как красиво смотрелись бы золотой и оранжевый на коже Джисони. — Хёнджин осмотрел Сынмина с ног до головы и ухмыльнулся. — Хммм… Думаю, оно так же будет потрясающе смотреться на твоей шее, милый, — кокетливо подмигнул он. — Так хорошо бы подчеркивал твой румянец… — Джинни, перестань его смущать! Он и так достаточно красный из-за солнечного ожога… — подразнил Чанбин с ухмылкой, получив угрюмый взгляд Сынмина. Что еще хуже, Чан решил, что подразнивать Сынмина — очень забавная игра, в которой он хочет участвовать. Он подвинулся, чтобы оказаться между Сынмином и Минхо, укладывая плавник на хвост раненного партнера в успокаивающем жесте и немом приказе оставаться на месте, в то время как одна рука легла на бедро Сынмина. Он невинно массировал кожу, не сводя глаз с Минхо, пальцами украдкой пробираясь под шорты Сынмина. Они все уже несколько дней были на взводе, сначала из-за страха столкнуться со старой стаей Феликса, затем из-за боя, а после из-за травм Минхо и Феликса. Чувствам нужно было дать выход, и флирт с их милым маленьким человечком был лучшим решением этой проблемы. — Еще считается опасным выбрасывать чешуйки, так как их могут найти и использовать в дурных целях, — продолжил объяснять Чонин, одновременно радостно присоединяясь к поддразниваниям, говоря прямо в изгиб шеи Сынмина, прижимаясь мягкими губами к нежной коже. — Например, если бы люди нашли их, они могли бы исследовать ту область и наткнуться на стаю. Многие русалки обеспокоены тем, что чешуйки могут попасть в руки… — последовала серия щелчков и длинный свист. — Они могли бы наложить проклятие, используя чешую как часть ритуала или в зелье. Сынмин пытался сосредоточиться на всей этой информации. Правда пытался. Прямо сейчас его мозг работал на все сто, но, черт возьми, губы Чонина на его шее и рука Чана на его бедре сбивали с толку. Почему они всегда дразнили его в самые неподходящие моменты? — Хорошо, хорошо, я понял, — наконец воскликнул Сынмин, пытаясь увернуться от прикосновений. — Итак, чешуйки должны быть в гнезде, вы можете делать из них подарки для членов стаи, а выбрасывать их опасно. Но какое отношение это имеет к Минхо? — все еще растерянно спросил он. — Ты действительно невежественный, да? Но это мило, — ухмыльнулся Джисон. — Тот факт, что Минхо будучи полусонным, раненным и определенно не в своем уме, решил взять мешочек Хёнджина и разложить чешуйки здесь, в этом месте, значит, что он чувствует себя здесь достаточно в безопасности, чтобы видеть в этом месте гнездо. И когда я говорю «гнездо», я имею в виду настоящее, а не просто временное пристанище. То место, где он чувствует себя достаточно в безопасности, чтобы ослабить бдительность, место, где он хочет проводить время и ночи со своей стаей. Сынмин ахнул, глядя на покрасневшего Минхо, но тот не стал опровергать слова Джисона. — Итак… Если все с этим согласятся… Я думаю, это значит, что мы нашли гнездо? — мягко спросил Чан, побуждая любого высказать свое несогласие с заявлением. Однако никто ничего не сказал, они только смотрели друг на друга и кивали с широкими улыбками. — Но только если ты согласен, — внезапно заговорил Феликс, смотря прямо на Сынмина. — В конце концов, это твой дом, и если ты не хочешь, чтобы мы вторгались, мы не станем отнимать твое пространство. — О, пожалуйста, я буквально перестроил здесь все, чтобы вам было легче передвигаться и проводить здесь время! Конечно, я хочу, чтобы вы остались! Чонин радостно завизжал, обнимая Сынмина и валя его на одеяла, прижимая к полу. — Мы нашли гнездо! Наконец-то! Очевидно, это был знак, которого ждали остальные. Они зааплодировали, громко переговариваясь друг с другом, смех эхом разносился по замкнутому пространству. Чан навалился на Хёнджина и Джисона, они втроем катались по подушкам, в то время как Чанбин отпустил Сынмина, оставаясь сидеть перед ним и Чонином, смотря на обоих с милой улыбкой, прежде чем наклониться и поцеловать человека. Сынмин просто остался там, прижатый к Чонину, пока Чанбин целовал его, и чувствовал себя самым счастливым с тех пор, как они начали свое приключение в Австралии. Его мальчики останутся с ним, куда бы он ни пошел, потому что его дом теперь принадлежал и им. Эта простая мысль заставляла бабочек в животе трепетать, по позвоночнику до самых кончиков пальцев ног пробегала дрожь. Низкий голос прервал всеобщее веселье, Феликс быстро заставил всех замолчать. — Чш-шш, у Минхо болит голова! — Феликс, склонившийся над Минхо, массировал ему виски в надежде облегчить боль. — Сынмин, как думаешь, ты можешь дать ему какое-нибудь из твоих человеческих средств от головной боли? — Видя, что ему потребовался целый день, чтобы отоспаться от последней таблетки, я не хочу рисковать. Но мы можем позволить ему быть в темном месте, с холодным полотенцем на лбу и без лишнего шума, — посоветовал Сынмин, тут же поднимаясь на ноги, чтобы пойти и выключить свет в каюте, а так же задернуть шторы на иллюминаторах. — Закрывай глаза, драгоценный, мы позаботимся о тебе, — прошептал Феликс, наклоняясь к Минхо, убаюкивая его в более расслабленное состояние. Тритон в кои-то веки не протестовал, позволив присутствию стаи успокоить его и погрузить в легкий сон, чувство выполненного долга от того, что он наконец-то нашел свое гнездышко, помогло выгнать из головы все плохие мысли.

***

— Что это было? — спросил Сынмин, когда все мальчики вернулись на палубу, чтобы дать Минхо спокойно поспать в каюте. — О чем ты? — спросил Чонин, широко улыбаясь. Младший тритон все еще был в приподнятом настроении от их решения устроить гнездо внутри Левантера и не мог сдержаться от хихиканья и объятий, устраиваясь на спине Джисона. Сынмин наблюдал за тем, как Джисон добродушно вздохнул и устроился так, чтобы Чонину было удобнее, они вдвоем растянулись на одном из расстеленных на палубе ковриков. — Я о том, почему вы вдруг начали лапать меня посреди важного разговора о традициях русалок? В присутствии Минхо, который сильно ранен, спешу вам напомнить? И если я и ждал, что вы захотите так цепляться и дарить ласку, то это будет направлено на него или на Ликси, а не на меня! — О… На самом деле это моя вина… Они сделали так, потому что я сказал им о произошедшем ранее, и они хотели выразить свою признательность за то, что ты сделал, — застенчиво ответил Чонин, крепче обнимая Джисона в поиске утешения. Мальчик-акула хмыкнул и неловко поднял руку, чтобы похлопать младшего по спине. — Что ты имеешь в виду, ты рассказал о произошедшем? — нахмурился Сынмин, чувствуя себя потерянным. На этот раз Чанбин и Хёнджин прилипли к нему, как моллюски к скале. Чанбин потянул Сынмина за руку, чтобы тот сел на их уровне, после чего заключил в объятия сзади — одна из его любимых поз — и положил подбородок на плечо Сынмина, в то время как Хёнджин устроился на его коленях, глядя на него с искоркой обожания в глазах, что заставляло сердце Сынмина таять. — Инни видел, как я был напряжен, когда мы только уложили Минхо отдыхать, сразу после нападения. Он издевался надо мной, пока я не рассказал, что было на уме, — сказал Чанбин. — Я просто целовал тебя, пока ты не согласился рассказать, что тебя беспокоит! — прервал его Чонин, мило хмурясь. — Как я уже сказал, издевался. В любом случае, я рассказал ему, что насчитал только пять мертвых тел, когда я точно знал, что на нас напало шестеро тритонов. Я боялся, что один из них сбежал и собирался предупредить остальную часть старой стаи Феликса о нашем положении. — И вот тогда Чонин рассказал нам, какой ты герой! — взволнованно защебетал Хёнджин, обнимая Сынмина за талию и утыкаясь лицом в живот, убедившись, что рог не будет стоять на пути. — Он сказал, что ты спас ему жизнь, убив последнего нападавшего, — донесся мягкий голос Феликса, сидящего прижавшись к Чану, который держал его в своих собственнически-крепких объятиях и мягко не давал играть с бинтами на хвосте, когда пальцы Феликса нервно тянулись к ним. — Я не… Я думаю, я не уверен, что спас жизнь Инни, я просто остановил напавшего на него мерзавца, — взволнованно пролепетал Сынмин. — Он сказал, что ты каким-то образом превратил свой нож в копье? — заинтригованно уточнил Джисон. — Я все еще не уверен, что верю в эту часть. Не потому что я не верю в тебя, Минни, просто я не доверяю навыкам рассказчика Инни, — усмехнулся он, тут же получая шлепок по затылку от младшего и пронзительный свист, явно предназначенный, чтобы отчитать его. — Я думаю… Я вроде как сделал? — ответил Сынмин, вытаскивая из ножен красивый нож из розового коралла и осматривая недавно вычищенное лезвие. Он нашел время, чтобы вымыть его сразу после стычки, так как все еще беспокоился об оставшейся части стаи и ему нужно было занять руки. — Я просто… знал, что если подойду слишком близко, то он достанет меня или когтями, или копьем, поэтому сделал свое собственное. — Он сделал это так быстро! — оживился Чонин, взволнованный перспективой пересказать историю. — Мы увидели, как тритон появился рядом с лодкой почти сразу, после меня. Он рычал и выкрикивал какие-то мерзкие оскорбления в наш адрес, так что, конечно, я оскорбил его в ответ, — гордо сказал он. — Но это только разозлило его… Ему удалось забраться на лодку, и мне пришлось начать с ним драться! — Чонина прервало низкое рычание Чана, которое младший быстро пресек взглядом. — Мне пришлось драться с ним, иначе он бы причинил вред Минни. Это помогло Чану успокоиться, но он все еще был недоволен тем, что их младшенький сражался в одиночку, но он понимал необходимость защитить самого уязвимого члена стаи. Феликс помог ему успокоиться, притянув его голову к своей шее, позволяя Чану утыкать в нее носом сколько душе угодно, одаривая Чонина и Сынмина гордым взглядом. — Значит, вы защитили друг друга тогда? — спросил он, желая узнать продолжение истории. Он был так сосредоточен на происходящем с Алексом, что даже не заметил, что один из тритонов сбежал и сумел попасть на лодку. Мысль, что оба мальчика, которые, как они считали, были в безопасности, на самом деле были в опасности ужасала, но, к счастью, для них все закончилось хорошо. — Честно говоря, я не особо защищался. — Чонин снова опустился на Джисона, мальчик-акула перекатился так, что теперь лежал на боку, должным образом прижимая Чонина к себе. — Когда Минни увидел, что этот мерзавец пытается добраться до моего горла, он исчез быстрее, чем угорь, прячущийся в кораллах. А затем, прямо над моей головой, я увидел, как что-то блестящее летит вниз, следующее, что я осознал, это копье в спине тритона. Он этого не предвидел, и я воспользовался шансом и перерезал ему горло. Но Минни стал тем, кто спас нас обоих, — Чонин улыбнулся Сынмину, все еще зажатому своими товарищами по стае. Сынмин улыбнулся в ответ, поглаживая волосы Хёнджина. — На самом деле это была старая ручка от метлы, к которой я приклеил нож и бросил его в этого придурка, — пожал плечами он. Чанбин заговорил прямо ему на ухо, заставив Сынмина вздрогнуть от такой близости: — Тебе все же удалось остановить его и позволить Инни убить его. Ты защитил своего любимого и свой дом, и это, по правде говоря, очень привлекательно. Ты никогда не был беззащитным маленьким человечком, верно? Ты боец… Чанбин, не колеблясь, позволил своим рукам спуститься с боков Сынмина под рубашку, лаская нежную кожу там, покусывая отметину на шее. Сынмин пискнул под атакой, беспомощно извиваясь, пока Хёнджин крепко удерживал его на месте, посмеиваясь в живот. — Не так быстро, малыш, ты заслуживаешь того, чтобы тебя хвалили, — настаивал Хёнджин, целуя полоску кожи, выступающую каждый раз, когда Чанбин поднимал руки достаточно высоко. — Наша драгоценная жемчужинка заслуживает того, чтобы знать, какой он хороший и как мы им гордимся. Слова Хёнджина и поцелуи Чанбина заставили Сынмина задрожать, прикусив губу от такого желанного нападения. — Как он может так быстро превратиться из невежды в человека, заставляющего мое сердце таять? — захныкал Джисон, глядя на краснеющего Сынмина. — Мальчики, притормозите, — усмехнулся Чан. — Сегодня вечером у нас будет достаточно времени, чтобы позаботиться о Сынмине в нашем новом гнездышке. Озорной блеск в глазах и слова лидера не успокоили Сынмина, и он шумно сглотнул, когда Чанбин и Хёнджин, наконец, вернулись в прежнее положение. Сделав глубокий вдох, чтобы привести мысли в порядок, Сынмин устремил взгляд на Феликса, все еще сжимающегося в объятиях Чана. — Ликси… Я бы хотел тебя проверить. — Меня? — Да, тебя. Тебе только что пришлось пережить то, как старая стая нашла тебя и пыталась убить. Вдобавок ко всему, ты наблюдал за тем, как причиняют вред твоим товарищам, и один из них из-за этого вышел из игры. Итак, солнышко, как твои дела? — мягко спросил Сынмин. На палубе воцарилась тишина, все мальчики обратили свое внимание на Феликса, который нахмурился от таких пристальных взглядов. — Я в порядке. Быстрый укус в шею от Чана заставил его исправиться. — Ладно, я не совсем в порядке. Хотя сейчас у меня все хорошо. Я счастлив, что мы наконец-то нашли свое гнездышко, я рад, что Минхо проснулся в полном порядке, — объяснил он, снова тая в объятиях лидера. — Я все еще чувствую себя виноватым… Виноватым за все, что произошло, но я знаю, что у меня нет причин для этого, поэтому стараюсь с этим смириться, — быстро добавил он, чувствуя хор рычания, собиравшийся разразиться, чтобы выразить протест этому заявлению. — Я очень горжусь Минни и Инни за то, что они защитили друг друга, я так благодарен всем вам, за то что вы пришли вовремя на битву, — горячо поблагодарил он, глядя на каждого по очереди, стараясь донести свое послание. — Я не знаю, как бы мы справились без вас, и теперь, когда мы снова вместе, я чувствую себя в безопасности, — подтвердил он, зная, что это сильно волнует членов стаи. — Я чувствую, что, независимо от того, какие еще препятствия нам предстоят, мы справимся просто потому, что мы вместе. После этой сладкой фразы Феликс поцеловал Чана в губы, заставая своего лидера врасплох, но он не был против. — Хорошо, пока ты чувствуешь себя в безопасности и знаешь, что мы рядом с тобой всегда, все хорошо, — одобрил Сынмин, с улыбкой смотря на своих мальчиков. — Но, может быть, мы могли бы убедить тебя в том, что мы рядом? Например, скажем, позаботимся о тебе сегодня вечером, так же, как позаботимся о Сынмине? — лукаво предложил Джисон, поднимая брови. — Мне нравится эта идея! И как только Минхо почувствует себя лучше, мы сделаем тоже самое для него! — кивнул Хёнджин, возбужденно помахивая хвостом. Сынмин вздохнул, чувствуя, что день будет долгим, а за ним последует длинная ночь… — Иди сюда, Ликси. Давай уйдем от этих безобразников, хочу тебя обнять, — Сынмин поднялся на ноги и двинулся к Феликсу с дразнящей улыбкой на лице. Судя по скулежу позади и надутому виду Чана, его попытка отомстить была успешной. Если его парни хотели поиздеваться над ним, он мог поиздеваться в ответ. Феликс, милый ангелочек, как и всегда, просто рассмеялся и добродушно последовал за Сынмином в другой угол палубы, где они смогли обняться и посылать игривые взгляды и показывать языки оставшимся недовольным тритонам.