Все милее под водой

Следующим утром Сынмин проснулся с надеждой внутри. Во-первых, он только что спал лучше всего в своей жизни, благодаря песне Хонджуна он наконец отдохнул как следует, прежде чем начал день. И, конечно же, этой ночью должен был быть осуществлен план побега, а это значило, что уже через несколько часов он сможет воссоединить стаю с пойманными членами. Эта мысль придавала уверенности, перед походом в лабораторию, где он планировал провести какой-нибудь незначительный тест, чтобы потратить день впустую, и держать других ученых подальше от мальчиков. Ему потребовалось некоторое время, чтобы придать лицу нейтральное выражение, прежде чем пришел охранник с завтраком, после которого его должны были провести в лабораторию. Сынмин нашел время, чтобы надеть линзы этим утром, так как в чрезвычайной ситуации они были надежнее очков, и он надел единственную имевшуюся пару штанов, решив, что сегодня будет скорее бегать, чем плавать. Он даже выделил время, чтобы полностью съесть завтрак в приличном темпе, чтобы не выдавать себя охраннику, выпуская бурлящую энергию через глубокие вдохи и покачивание правой ногой. Его, как обычно, повели в подвал, где он встретился с другими учеными, но затем двое охранников схватили его за руки и увели в другую комнату, в то время как остальные ученые отправились в лабораторию. Это было странно. Сынмин пытался расспросить, но его просто толкали, пока он не оказался в помещении, похожем на диспетчерскую: несколько единиц высокотехнологичного оборудования, шкаф с документами, стол и голые цементные стены, за исключением той, что перед ним. Она представляла из себя огромное панорамное окно. Через него Сынмину были хорошо видны оба аквариума, а также все остальное помещение, как на ладони. Беспомощно лежа в ловушке на металлическом столе, прямо перед большим резервуаром, Чонин бешено вертел головой, пытаясь укусить любого, кто подойдет слишком близко. Его хвост был скован тяжелыми кожаными ремнями и цепями, в такие же ремни были заключены талия и запястья. По щекам тритона текли слезы, когда он замирал, переставая шипеть и метаться, пытаясь увидеть остальных членов стаи. Но его положение не позволяло это, он остался один на один с угрожающе окружившими его людьми. Он не мог видеть или слышать, как Джисон и Чанбин одновременно щелкали и свистели в отчаянии, все звуки аквариума перекрывались тяжелой крышкой, закрытой на этот раз. Он не мог видеть испуганное выражение лица Сынмина через тонированное стекло диспетчерской. Он был совсем один. — Нет… Нет, что происходит? Что вы делаете?! Сынмин бросился к двери, но был быстро остановлен охранниками, схватившими его за руки и больно скручивающими конечности в стальной хватке. — Ну, ну, ну… Позволь мне объяснить, что происходит, прежде чем злиться, Сынминни, — неодобрительно буркнул директор Пак, входя в комнату с шокером в руках. — Ты… — сорвалось с языка Сынмина. При виде Чонина в таком беззащитном положении ошеломляющий страх сковал тело, не давая вымолвить и слова. — М-мм… Кот откусил твой язык? Или мне следует сказать морской котик? — самодовольно улыбнулся директор. — Просто позволь мне объяснить, что происходит: ты помнишь сделку, которую я предложил тебе два дня назад? Та, в которой оговаривается твое полное сотрудничество в обмен на сохранность рыжего малыша, его безопасность и просторный аквариум, чтобы вы могли проводить время вместе? Что ж, ты так и не дал ответ. Я нетерпеливый человек, Сынмин-щи, и, видя, как ты вчера себя вел, я решил, что должен напомнить, кто здесь главный. Итак, чтобы ты быстрее дал ответ, я решил, что нашим мальчикам-рыбкам пора провести небольшой допрос. Маленький милашка… Чонин, верно? Он выглядел идеальным кандидатом для этого. Это будет происходить следующим образом: я буду задавать ему вопросы, и, в зависимости от его ответа, возможно придется прибегнуть к некоторым… Методам убеждения. — Мужчина ухмыльнулся, поглаживая электрошокер пальцами. — Ты будешь наблюдать из этой комнаты, тебе решать, что делать дальше: или ты и дальше будешь пытаться помочь этим троим, и в этом случае твой маленький оранжевый любимчик будет продан по завершении эксперимента вместе с остальными двумя; или ты станешь благоразумным и выполнишь все тесты, которые должен, в обмен получив своего питомца. В сохранности. Еще раз повторю: это только твой выбор. Подумай над этим хорошенько, Сынмин-щи, я знаю, что ты умный человек. — Директор в последний раз снисходительно посмотрел на него, после чего вышел из комнаты и закрыл тяжелую железную дверь с противным лязгом. Теперь Сынмин остался в комнате один, с двумя охранниками и местом в первом ряду на пытки его друга. Как, черт возьми, ситуация продолжала ухудшаться? В момент, когда он решил, что хуже уже не будет, директор показал один из своих садистских планов и перевернул все с ног на голову. — Эй, рыбный ублюдок, смотри внимательно! — Один из охранников ударил его по затылку, указывая на стекло. — Ты же не хочешь пропустить, что будет дальше, — хихикнул второй. Неохотно Сынмин снова перевел взгляд на Чонина, подозрительно смотрящего на директора, обходившего стол, на котором тритон был в ловушке. — Привет, не думаю, что у нас было много возможностей для встречи. Ты всегда окружен кем-либо, словно стаей наседок; это заставляет меня думать, что ты либо самый младший, либо самый слабый, либо шлюшка, которому мало одного партнера, — директор склонился над Чонином, говоря отвратительно покровительственным тоном. Чонин не сказал ни слова, но низкое рычание эхом отозвалось из его груди, сотрясая металлический стол под ним. — Ну-ну, со мной это не прокатит, малыш. Я знаю, что ты можешь говорить, и я знаю, что ты как-то связан с другими. Это было до боли очевидно все то время, что вы здесь. Но есть еще много вещей, которые мне нужно узнать обо всех вас, поэтому я задам несколько вопросов, и тебе лучше ответить мне, иначе будут последствия. Все понял? Чонин просто щелкнул острыми зубами в сторону директора, когда тот наклонился ближе, заставляя сделать шаг назад. — Хмпф. Ты хочешь вести себя как зверь? Тогда я буду обращаться с тобой, как с животным, — пробормотал он себе под нос, после чего включил электрошокер и ткнул им в ребра Чонина. Электрический разряд пробежал по телу тритона, заставляя того болезненно громко закричать и еще сильнее забиться в своих путах. Цепи, обернутые вокруг хвоста, сильно впились в те места, где не хватало чешуек, на этих нежных участках тут же выступала кровь. Ярко-красный цвет мешался с блестящей оранжевой чешуей Чонина в ужасающе завораживающем узоре, заставляющем Сынмина протестующе закричать, а двух других тритонов тревожно плавать кругами, все они были беспомощны и не могли защитить своего младшего. Ученые, окружавшие Чонина, побросали вещи, что держали в руках, и заткнули уши, высокий визг тритона эхом отдавался от стен, создавая впечатление, словно он пронзает барабанные перепонки. Директор, однако, едва заметно вздрогнул и продолжал держать шокер у бока Чонина еще несколько мучительных секунд, прежде чем выключить его. Сразу же тело тритона обмякло на столе, он тяжело дышал, выглядя измученным. — Теперь скажи мне, мальчик. Где остальная часть твоей стаи? Этот вопрос стал для Сынмина последней каплей, он резко вывернулся из хватки охранников. — Отпустите меня, придурки! Просто пустите меня! — взревел он, изо всех сил стараясь добраться до друга. Рациональной частью мозга он понимал, что у него нет шансов перед этими двумя мужчинами, и даже если бы он попытался, дверь, ведущая наружу, была заперта. Но это не мешало его ярости и желанию помочь тритону, который так сильно страдал в этот момент. Как и полагалось, охранники быстро поймали его и потащили обратно к окну, один из них резко дернул Сынмина за волосы, заставляя смотреть вперед. На столе Чонин поднял затуманенный взгляд на директора. — Да ладно, я знаю, что вас больше, — выплюнул мужчина. — Твой маленький дружок-человек рассказал мне все о вас. У вас есть касатка, верно? И еще один с рогом, а у другого такой красивый хвост, словно сияющее под солнцем золото, — продолжал он, и с каждым новым словом Чонин все сильнее и сильнее бледнел. Это застало врасплох и Сынмина, когда он понял, что директор цитирует его записи. — Что? Нет, я не говорил… Ким был резко прерван высоким охранником, ударившим его в живот, отчего у него перехватило дыхание и он тут же рухнул на пол, опустившись на колени. — Заткнись, любитель рыбы! Просто наслаждайся шоу, окей? Ты портишь нам все своей болтовней, — издевался второй, толкая кожаным ботинком в спину Сынмина, заставляя его распластаться на полу. Тихий голос донесся до него сквозь пробежавшие по телу боль и страх и заставил вновь сфокусироваться на происходящем по другую сторону стекла. — Нет. Минни бы так не поступил. Он ничего не говорил тебе, — пропищал Чонин. Голос от визга охрип, но слова все равно звучали уверенно. — О, правда? Ты думаешь, что твой человек такой милый и идеальный? Что ж, вот тебе маленький секрет, малыш. Этот человек такой же, как и все: лжец. Он продал тебя, а теперь помогает нам найти остальную часть твоей маленькой стаи! Но, если ты скажешь мне, где точно они сейчас находятся, я обещаю, что не причиню им вреда. Директор проговорил это самым милым и сочувствующим тоном и посмотрел на Чонина почти по-отечески. Тритон просто зашипел на него, на его лице отражалось чистое отвращение. — Может, я не так хорош, как Минхо, но я все еще слышу, когда человек пытается лгать мне прямо в лицо. — Жабры по бокам туловища и хвостовой плавник опасно вздымались, как у ящерицы с оборками на шее, пытающейся казаться больше, чтобы отпугнуть своих врагов. Сынмин сбросил ногу охранника и встал на колени, чтобы лучше рассмотреть Чонина, хотя тяжелые руки на плечах заставляли оставаться в таком положении, не давая подняться на ноги. — Хм… Значит одного из вас зовут Минхо, так? — Пак самодовольно улыбнулся. Глаза Чонина расширились от ужаса, когда он понял, какая информация сорвалась с губ. Директор ходил вокруг его стола с удивлением на лице. — Кажется, я помню, как Сынмин говорил о нем. Он был пугающим, но с прекрасным хвостом, верно? — Он наклонился вперед, прямо к лицу Чонина, и усмехнулся. — Скажи мне, милый мальчик. Как думаешь, что случится с твоим другом, когда рыбаки обнаружат, как он плавает вблизи берега в поисках тебя? Вероятно, они живьем снимут с него шкуру, продадут чешуйки, одну за другой, и заработают на этом целое состояние, а затем съедят хвост, так как эти идиоты, вероятно, решат, что он обладает какими-то магическими свойствами. И это будет только твоя вина, так как мы оба знаем, что он ищет тебя, выставляя себя людям напоказ. Внешне Чонин никак не отреагировал, но его руки сжались в кулаки, пока он пытался не позволить словам повлиять на себя. Сынмин кипел от манипуляций этого человека. Как он посмел намекнуть, что Чонин играет хоть какую-то роль в этом дерьмовом шоу? — Ты бы мог спасти его, милый мальчик, — добавил директор, поднимая подбородок Чонина. — Тебе лишь надо сказать мне, где они прячутся, чтобы я мог привести их сюда, к тебе. Разве ты не хочешь увидеть их снова? Знать, что они в безопасности здесь, с тобой? Что на них не охотятся плохие люди снаружи? — Последнее, чего я хочу, — это подвергнуть их этому кошмару, — зашипел Чонин, после чего укусил пальцы, держащие его подбородок. Пак издал болезненный крик, прижимая истекающую кровью руку к груди, кончик указательного пальца пропал. Чонин выплюнул его и опасно улыбнулся директору покрасневшими от крови зубами. — Ты, маленький ублюдок! — выругался Пак, прежде чем взять электрошокер и ткнуть его в шею Чонина, прямо под подбородок. Вид тритона, обмякшего на столе и даже не кричащего от боли от удара электрическим током, разбивал сердце Сынмина. Он снова попытался встать, постучать в окно и умолять директора прекратить это, все было лучше, чем смотреть, как Чонина пытают подобным образом, без возможности помочь. Но чья-то рука скользнула ему в волосы и больно дернула голову назад, заставив остаться на коленях и смотреть эту ужасную сцену, в то время как другая рука удерживала его запястья за спиной. — Не-а. Куда это ты собрался? Лучше останься здесь, иначе пропустишь все самое интересное! — ухмыльнулся охранник позади него, получая от своей работы слишком много удовольствия. Сынмин нахмурился, когда голос показался ему смутно знакомым, и тогда он наконец понял. Этот человек был одним из тех придурков, избивших его до полусмерти в доках, до того, как парни-сирены спасли его. Эта теория была подтверждена следующими словами мужчины. — Знаешь, в прошлый раз нам так и не удалось закончить нашу милую беседу. Как думаешь, у нас есть на это время? Биолог сглотнул и замер в руках мужчины, не желая злить его еще больше. Сынмин знал, на что он способен, и не мог позволить себе быть выведенным из строя сейчас, не так близко к их спасению. Поэтому он просто застонал от боли и оставался податливым в руках мужчины, независимо от того, насколько отвратительно чувствовал себя из-за этого. Теперь он понял, что ему правда не нравилось, когда к нему прикасались другие люди, в какой форме бы это ни было. Даже со своей семьей он держал дистанцию в проявлениях привязанности, объятия, поцелуи в щеку, но не слишком сильно и не слишком долго. С незнакомцами было еще хуже; у Мины ушло два года, прежде чем он позволил дружески похлопать себя по руке или поправить снаряжение для погружения. Со стаей… Все было так просто и естественно. Почти как дышать, что было иронично, ведь большую часть времени они провели под водой. Но было так приятно оказаться в объятиях Феликса, или поднятым на поверхность Хенджином, или просто плавать в объятиях Минхо. Это осознание пронзило тело Сынмина, словно электрическим разрядом, и его мозг наконец-то пришел к окончательному ответу, что так долго крутился в голове: он был влюблен в этих мальчиков. Он хотел быть с ними, защищать их, делать все, что в его силах, чтобы они были в безопасности и счастливы, независимо от того, что подкинет им судьба, это едва ли будет проблемой, если он будет знать, что они на его стороне. Сынмин почувствовал, как слеза скатилась по щеке, когда он понял всю глубину чувств и насколько беспомощным был сейчас, без возможности спасти и защитить мальчиков, несмотря на горящее желание сделать это. — О нет, малышу стало грустно? — подразнил второй охранник, подойдя и присев перед ним на корточки. — Разве тебе не нравится видеть своего друга-рыбку в таком состоянии? Я уверен, ты уже думал об этом раньше, верно? Связать его и делать все, что захочется. Укрощение дикого зверя… Оба охранника засмеялись, как кучка жирных мужланов, отвратительных человеческих существ, которыми являлись, в то время как тело Сынмина дрожало от ярости и печали. Сейчас сохранять контроль и не сорваться было труднее всего. Но он должен был держаться, ради побега. Краем глаза он мог видеть, как Чанбин и Джисон бились о стенку аквариума, не заботясь о звуках, которые, вероятно, по ощущениям разрывали головы на части. Их отчаянное желание добраться до младшего было так очевидно, и это помогло Сынмину укрепить свою решимость выстоять и наконец-то вытащить его мальчиков из этого кошмарного места. Стук по стеклу стал настолько сильным, что заставил директора остановиться и обернуться, электрошокер, к счастью, отодвинулся от тела Чонина, позволив ему делать хриплые, неглубокие вдохи. — Что вы двое хотите? — властно спросил он, приподнимая бровь, глядя на старших тритонов. Чанбин указал на крышку аквариума, пристально глядя на Пака. Мужчина с любопытством склонил голову, после чего снова посмотрел на Чонина. — Похоже, твои друзья хотят мне что-то сказать. Может быть, они окажутся разумнее тебя. Кивком он велел одному из своих людей открыть крышку аквариума, и Чанбин сразу же высунул голову на поверхность. — Перестань делать ему больно, и я отвечу на все вопросы. Это было сказано с такой уверенностью, что даже застало Сынмина врасплох. Если учитывать пронзительный свист и яростные щелчки, то Чонин так же не ожидал этого и был яро против. — Заткните ему рот кляпом. — Директор жестом указал на Чонина, и трое ученых быстро обернули его нижнюю часть лица толстым куском ткани, постукивая по нему, чтобы убедиться, что тот оставался на месте. Сынмин наблюдал, как Джисон, оставаясь под водой, давал какие-то знаки руками кому-то вне поля зрения Кима. Он мог только надеяться, что он знает, что делает. — Итак, что ты там говорил? Собираешься ответить на все мои вопросы? — недоверчиво спросил директор. — Да, просто нужно их задать. Но, пожалуйста, отпусти Чонина… — Я думаю, ему хорошо там, где он находится. Почему бы тебе сначала не рассказать мне, что ты знаешь, а потом я верну его обратно, — насмехался Пак, кончиком электрошокера задевая один из боковых плавников Чонина и заставляя его слабо дернуться. — Хорошо, хорошо! — спешно ответил Чанбин, крепко вцепившись руками в бортик аквариума. — Я могу рассказать, где прячутся остальные… Недалеко отсюда, на северо-западе от затонувшего корабля, где нас поймали, есть несколько пещер, скрытых под скалами. Стая обосновалась там. — Мы уже обыскали эти пещеры. Они были пусты. Не играй со мной, мальчик, — предупредил директор, направляя шокер прямо на жабры Чонина, заставляя младшего сжаться; все его тело застыло, а грудь отказывалась подниматься, чтобы сделать вдох. — Чонин! — крик Сынмина был остановлен толстыми стенами его тюрьмы, единственным ответом, который он получил, был смех двух охранников, бросивших еще несколько оскорблений в его стороны. Однако они прошли мимо ушей, все его внимание было сосредоточенно на Чонине. — Я не лгу! — в отчаянии закричал Чанбин, высунув половину туловища из аквариума, чтобы убедить человека. — Пожалуйста, клянусь, я не лгу! Мы поселились там за день до того, как нас поймали, они будут ждать нас там! Пожалуйста, хватит делать ему больно! Я говорю правду! Конечно, он лгал, он бы не предал оставшуюся часть стаи таким образом; но если бы это помогло им выиграть еще немного времени и остановить пытки Чонина, то Чанбин сделал бы все, чтобы убедить этого человека. Директор Пак посмотрел на него с подозрением, после чего опустил электрошокер. — Это так? Тогда я уверен, что ты… Он был застигнут врасплох внезапно погасшим светом, электрические приборы так же отключились, оставив всех в темноте. Несколько рабочих испуганно вскрикнули, и единственное, что по-настоящему мог рассмотреть Сынмин в полной темноте, был горящий красным знак выхода над дверью. Дверь внезапно отворилась и два темных силуэта ворвались внутрь, чтобы выпроводить из помещения охранников и биолога. — Пожалуйста, всем нужно покинуть лабораторию по соображениям безопасности, — призвал один из них, и Сынмин мгновенно узнал голос, засевший в голове с того дня, как он отправился в маленький рыбацкий городок в поисках телефона. — Сан… — прошептал он, и теплая рука сжала его бицепс. Увидев высокую фигуру, он догадался, что это был либо Юнхо, либо Минги. Сынмин быстро следовал за ними, охранники даже не задавали вопросов и не хватались за него, неожиданное отключение электричества вывело их из колеи. Действительно, в таком новом, высокотехнологичном здании такого масштаба отключение электроэнергии дольше, чем на несколько секунд, не должно было случиться. Уже должны были включиться резервные генераторы, и, очевидно, что-то шло не так, судя по приглушенному шепоту, заполнявшему темный подвал. — Что происходит? — взревел директор, заставляя всех немедленно замолчать. — Я только что вышел из комнаты видеонаблюдения, сэр; я заканчивал там уборку, когда все отключилось! Электрики сейчас там, пытаются это починить. Я слышал, они упомянули перегрузку или что-то в этом роде, — заговорил высокий участник Эйтиз, стоящий рядом с Сынмином, подтвердив, что это был Юнхо. Пак хмыкнул в знак признательности уборщику, после чего повернулся туда, где должна была находиться команда ученых, рядом со столом с Чонином. — Приглядите за этим, я посмотрю в чем проблема. Ничего не трогайте, пока я не вернусь. Раздалось несколько спешных согласий, большинство работников достали телефоны, чтобы воспользоваться фонариками на них, в то время как директор бросился к лестнице, ведущей на этаж выше. — Что нам с ним делать? — спросил один из охранников, присматривавших за Сынмином. — Мистер Пак ничего о нем не говорил. — Вообще-то, мистер Пак отдал вам новый приказ, — вкрадчиво начал Сан, положив одну руку на плечо охранника. — Э-э? — Да, вы должны следовать за голосом, разве ты не помнишь? — вторил ему Юнхо, притянув Сынмина ближе к себе. — Голос? Что… В этот самый момент словно из ниоткуда раздалась чарующая песня, пустой подвал позволял звуку эхом отражаться от стен, зачаровывая любого, кто слышал ее. Сынмин почувствовал внутри себя глубокое притяжение, подталкивающее к лестнице, несмотря на то, что мозг был слишком затуманен, чтобы идти ровно. Однако большие сильные руки удержали его на месте, в то время как еще две ладони закрыли уши. Перед ним появилось лицо Сана, его глаза переливались множеством цветов, пока он говорил: — Не ты. Ты останешься с нами. Ты нужен своей стае. Это вывело Сынмина из транса, и смог наблюдать за тем, как подвал медленно пустеет, все люди следовали за прекрасным голосом, звучавшим все дальше и дальше. — Нам нужно было отвлечение, чтобы остановить все это, — любезно пояснил Сан Сынмину, видя, в каком замешательстве биолог. — Мы не могли позволить Паку вредить Чонину, поэтому Минги и Чонхо поджарили всю электрику, а Ёсан сейчас поет. Мы решили не ждать вечера, чтобы приводить план побега в действие, и нам стала нужна небольшая диверсия, поэтому мы отправили сильнейшего игрока, — подмигнул он. — Он не сможет удерживать их вечно, так что нам лучше поторопиться, — раздался новый голос. В помещение решительно вошел Сонхва, Хонджун и Уён следовали за ним по пятам. — Мы с Уёном подготовим транспортные цистерны, а вы достаньте Бинни и Сонни из резервуара, — он быстро раздал задания. Сынмин, не нуждаясь в каких-либо инструкциях, бросился к Чонину. — Чонин! Эй, Инни, ты меня слышишь, детка? — мягко спросил он, снимая кляп с лица младшего. Бедный тритон был не в порядке, он медленно повернул голову в сторону, чтобы суметь рассмотреть человека. — Хэй, я держу тебя, милый. Я здесь, я верну тебя обратно в стаю, хорошо? Ты будешь дома, Инни, — ободряюще говорил он, развязывая путы Чонина как можно быстрее. Он продолжал бормотать похвалу и успокаивающие слова тритону, в то время как очень осторожно снимал цепи с его хвоста, замирая каждый раз, когда мальчик вздрагивал. Краем глаза он видел, как сирены вытаскивают Чанбина и Джисона из резервуара и заставляют их сползать по лестницам на задницах, и он бы нашел это забавным, будь они в другой ситуации. А сейчас его единственной целью было освободить всех до того, как директор Пак вернется, чтобы проверить их. Он обхватил голову Чонина руками, убирая с его лица полусухие волосы и неуверенно улыбаясь ему. — Привет, милый. Ты снова со мной? Можешь говорить? Казалось, это потребовало от тритона больше усилий, но Чонин все же произнес, не сводя глаз с лица Сынмина: — Минни… Ты здесь… — Да, я здесь. Я всегда буду рядом с тобой, Инни, когда бы я тебе не понадобился. И у меня хорошие новости: очень скоро ты увидишь остальную часть стаи! Я верну тебя к ним, — прошептал он, оглаживая щеку Чонина большим пальцем. Тритон удовлетворенно закрыл глаза и позволил себе обмякнуть в объятиях Сынмина, полностью доверяя человеку, мягкие прикосновения казались раем после всей боли, которую он перенес. — Ты был таким храбрым. Теперь можешь отдохнуть, хен обо всем позаботится, — заверил Сынмин и тритона, и себя, Чонин устало кивнул. — Хорошая работа, тебе удалось освободить его. — К Сынмину подошел Уён, улыбаясь и поглаживая Кима по руке. — Я позабочусь об остальном, почему бы тебе не присесть на минутку, а? — Он толкнул Сынмина на близстоящий стул, ученый даже не протестовал, чувствуя, как его руки и ноги дрожат от адреналина и страха. Он наблюдал, как Уён и Сонхва перенесли Чонина в транспортный резервуар, едва прикладывая усилия, несмотря на то, что поднимали существо весящее вдвое тяжелее их. Они были очень осторожны, позаботившись о том, чтобы устроить его в резервуаре как можно удобнее, Чонин свернулся калачиком, спрятав большую часть тела под щитом из чешуи. Сан подошел к Сынмину и заговорил с возбужденным блеском в глазах: — Сонхва и я создали эти капсулы так, чтобы они были легкими и легко перемещаемыми. Не было необходимости добавлять в них воду, так как мальчики могут некоторое время обходиться без нее, но так будет более удобно и послужит для них чем-то вроде безопасного пузыря, пока мы их перевозим. Тебе больше не нужно беспокоиться, с этого момента все в порядке! Это так же просто, как украсть конфету у ребенка… — хихикнул он, вокруг него почти вибрировала энергия от энтузиазма. Сынмин был рад; это было именно то, что нужно, чтобы поднять моральный дух. Чанбин и Джисон уже сидели в своих транспортных резервуарах и беспокойно смотрели на младшего, Сынмин понял, что им наконец пора уходить. Однако перед этим ему нужно было сделать еще одну вещь. Пошатываясь, он поднялся и направился к столу в дальнем конце подвала, игнорируя заданные ему вопросы. Заметив свою цель, он ускорил шаг, взял три пластиковых контейнера и небрежно вскрыл их, вытаскивая из первого ожерелье из акульих зубов Чанбина и надевая себе на шею для сохранности. Во втором — нож Джисона и ленты из водорослей, что отправились в его карманы, и последнее, но не менее важное, он крепко обвязал запястье розовой банданой, чтобы не потерять, вытащенной из третьего контейнера. Однако, как только он закончил, чья-то рука резко схватила его за плечо, разворачивая и заставляя оказаться лицом к лицу с Чхве Эри. Девушка почти рычала, смотря на него. — Что, черт возьми, ты сделал? Это все твоя вина, так? Тебе лучше вернуть этих монстров обратно в их аквариум прямо сейчас, иначе… — О, позволь мне разобраться с этой сукой! — раздалось рычание позади Сынмина, прежде чем он осознал, что происходит, Уён протиснулся между ними, снисходительно смотря на Эри сверху вниз. — Ты… Ты та, кто так сильно вредила мальчикам. Ты чуть не утопила Сонни, и продолжала бить по стеклу, причиняя им сильную боль. Ты та, кто убила бы их без всяких угрызений совести, если бы это значило, что твой драгоценный директор посмотрит на тебя дольше половины секунды. Знаешь, что? У меня есть кое-что особенное для тебя… В мгновение ока Уён превратился в великолепную черно-оранжевую птицу прямо перед Эри. Он завис перед ее лицом, словно колибри, и издал несколько щебетаний, быстро превратившихся в сладкую песню. Сынмин с благоговением наблюдал за тем, как глаза Эри стали стеклянными и расфокусированными, у нее даже не было времени спросить, что произошло, когда песня захлестнула ее сознание, рот Эри слегка приоткрылся, а рука потянулась к птице. Уён, не колеблясь, уселся ей на палец, и именно тогда Сынмин вспомнил слова Хонджуна: «Дроздовые мухоловки — одни из немногих ядовитых видов птиц! Наша кожа и перья покрыты токсином, к которому ты не захочешь прикасаться, поверь мне!» Теперь он понимал, почему на этом предупреждении было так заостренно внимание, видя, как палец Эри начал покрываться волдырями. Кожа стала ярко-красной, а затем болезненно-белой, жидкость в волдырях скапливалась с невероятной скоростью. Боль, должно быть, была ужасающей, так как стоило Эри вырваться из чар сирены, как она закричала, тряся рукой. Однако Уён не закончил с ней, он летал вокруг, стараясь коснуться перьями каждого открытого участка кожи, которого только мог. Бедная девочка, — минутку, Сынмину правда было ее жаль? — покрывалась волдырями по всему лицу, рукам, шее и даже на коже головы. Один особенно большой волдырь покрыл всю правую сторону лица, словно она была больна чумой, девушка продолжала кричать от боли. Сынмин наблюдал за тем, как она подбежала к маленькому аквариуму и нырнула в воду, вероятно, пытаясь облегчить сильное жжение, поразившее тело. — Она больше не доставит проблем, — заверил Сонхва, направляясь к Сынмину, в то время как Уён вернулся в человеческую форму. — Нам нужно идти, сейчас же. Ёсан долго не продержится, а нам еще добираться до доков. Бросив последний взгляд на девушку, плачущую в испытательном резервуаре, Сынмин последовал за двумя сиренами обратно к членам стаи, одарив всех усталой, но облегченной улыбкой. — Наконец-то все закончилось. Мы доставим вас домой, — вздохнул он, положив руку на транспортный резервуар Чанбина. Тритон высунул голову на поверхность, широко раскрыв глаза, чтобы лучше видеть, и сказал: — И ты возвращаешься домой с нами, Сынмин. Мы не оставим тебя здесь. От слов Чанбина и уверенности, с которой он их произнес, Сынмин почти расплакался, но все же заставил себя идти дальше, сдерживая эмоции до полного воссоединения с остальной частью стаи. Они выбрались из подвала, Сонхва, Сан и Юнхо толкали резервуары, к низу которых были прикреплены колеса. Прямо перед ними Уён вставлял ключи и карты во все двери, с которыми они сталкивались, обходя любые протоколы безопасности, стоящие на пути. Замыкающий маленькую группу Хонджун высматривал любых возможных преследователей, в то же время ожидая, когда к ним присоединится остальная часть команды. Из того, что понял Сынмин, Минги и Чонхо должны будут спуститься с верхних этажей, а Ёсан продолжит петь и отвлекать людей, прежде чем присоединится к ним. Однако следующая опасность появилась не сзади, а спереди. Когда Уён открыл очередную запертую дверь, они оказались лицом к лицу с единственным человеком, с которым точно не хотели встречаться: директором Паком. Он держал пистолет, направляя его прямо на них и не меняя прицела, пока осматривал их с ног до головы. — Это вы те, кто создает здесь проблемы… Я должен был догадаться. Хотите украсть монстров, чтобы продать их самим? Или просто потому, что вы тоже… Другие? — Он склонил голову на бок, встретившись взглядом с Хонджуном, прошедшим вперед, как только увидел человека. — Я думаю, есть только один способ это выяснить, верно? С холодным взглядом Пак выстрелил в лидера сирен, заставляя того метнуться в сторону, чтобы увернуться от пули. Но все же это возымело эффект, пуля попала в резервуар Джисона, громко взвизгнувшего от шума и дыры, из которой теперь выплескивалась вода. — Следующим выстрелом я не промахнусь, так что вам лучше развернуться и вернуть их туда, откуда взяли, — предупредил их директор грубым голосом, поочередно направляя пистолет на каждого из группы перед собой. Сынмин закрыл глаза, в ожидании второго выстрела, но услышал только громкий глухой стук, вместо оглушающего хлопка огнестрельного оружия. Удивленно открыв глаза, он обнаружил, что перед ним развернулась самая неожиданная картина: директор скрючился на полу без сознания. Позади него стояла Мина, ее волосы были небрежно собраны в хвост, она смотрела немного маниакально, держа в руках металлическую трубу. Повисла тяжелая тишина, во время которой все смотрели друг на друга, не зная, что делать. Но протечка в резервуаре Джисона становилась более серьезной проблемой, а время утекало; они должны были добраться до причала как можно скорее. — Мина… — Не хочу знать, это не мое дело, — резко оборвала его начальница — и одна из его единственных друзей. — Я вызвала полицию из-за Пака и возможной ситуации с заложниками: я фактически сказала им, что тебя удерживают здесь против воли. Пока мы здесь говорим, они обыскивают это место. Вам нужно выходить через заднюю дверь, я продержу их дальше от вас так долго, как смогу. — Она кивнула туда, откуда только что вышла, поторапливая их. — Спасибо, — благодарно выдохнул Сынмин, проходя мимо нее, и в знак признательности кладя руку ей на плечо. — Я знала, что ты что-то скрываешь от меня. — Она приподняла бровь, когда Сынмин поморщился. Все же он был не таким скрытным, как думал. — Но я не представляла, что это что-то такое… Большое, но я понимаю, почему ты не хотел делиться, — заверила она с улыбкой. В конце концов Мина была самым понимающим человеком, которого когда-либо знал Сынмин, так что такой реакции следовало ожидать. — У тебя есть, о ком нужно заботиться, так иди и займись этим. Я придумаю что-нибудь для полиции, почему они не смогли найти тебя, — улыбнулась она. — Ох, и… Я не хочу знать подробностей, но, надеюсь, ты понимаешь, что я буду внутренне фанатеть по ним, верно? — Мина указала на транспортные резервуары. — Я всегда знала, что ты в конечном итоге совершишь великое открытие в морской биологии. Хорошая работа, Сынмо. — Она подмигнула ему, после чего толкнула к остальным. Его щеки покраснели от похвалы, а шаги стали легче, он знал, что с поддержкой Мины они избавятся от неприятностей в кратчайшие сроки. Он догнал остальную группу, все еще плутающую в коридорах, заметив, что Сан пытался закрыть дыру в резервуаре рукой, как только мог, хотя это было не очень удачно, особенно после того, как Джисон сказал ему прекратить, прежде чем он порежет пальцы о стекло. Сынмин позволил легким смешкам и улыбкам на лицах членов Эйтиз убаюкать себя вполне обоснованным чувством безопасности. Чанбин все еще был на взводе, его голова так и торчала из верхней части бака, он вертел ей из стороны в сторону, в поисках угрозы, а Чонин выглядел сонным от всех пережитых за последний час эмоций, но Сынмин надеялся, что они будут чувствовать себя лучше после воссоединения со стаей. — Мы заранее рассказали Чану о нашем плане. Поскольку побег должен был произойти вечером, стая не будет ждать вас в доках, но ты можешь украсть одну из лодок оттуда и отправиться на поиски, они должны быть не далеко от бухты, где ты был до того, как Пак поймал вас, — сказал Хонджун Сынмину, когда они поравнялись. — Ты сможешь вести лодку? Если нет, я попрошу одного из моих ребят поехать с тобой, — предложил он, наблюдая за Сынмином. Ким действительно не понимал, откуда взялись все эти благие намерения. Конечно, он определенно был благодарен за все, но после того, как узнал, кем является Хонджун и другие из Эйтиз, он думал, что они будут более холодны по отношению к людям. В конце концов, они были причиной, почему Эйтиз пришлось отправиться сюда для спасения мифологических существ — и кто знал, какие могли быть последствия — из лап жадных людей. Он правда думал, что, несмотря на его отношения со стаей, сирены будут относится к нему настороженно или держаться на расстоянии. Однако с тех пор, как он их встретил, они были внимательными и заботливыми, и они действительно помогали ему так же, как и мальчикам. Может быть, Сынмину стоило пересмотреть свой самопровозглашенный титул. Может быть, вместо того, чтобы называться человек-с-бесполезным-талантом-к-оскорблению-мифологических-существ, ему стоило назваться тот-кто встречается-с-милыми-и-красивыми-мифологическими-существами. — Спасибо, Хонджун-щи, но со мной все будет в порядке, — улыбнулся он лидеру. — Но как вы собираетесь выбираться отсюда? Тоже планируете украсть лодку? — спросил он, беспокоясь за своих спасителей. — Зачем нам лодка, если мы можем летать? — рассмеялся Хонджун, заставив Сынмина покраснеть, когда он понял, насколько он устал, раз не обратил внимания на очевидное. — Не беспокойся о нас, маленький человек, просто убедись, что все благополучно вернутся в свою стаю. В этот момент Уён открыл последнюю дверь, наконец дав им почувствовать тепло солнечных лучей после трех дней, проведенных в лаборатории. Сынмин и Джисон удовлетворенно вздохнули, фигура Чанбина наконец-то расслабилась, напряжение покинуло его тело, и даже Чонин высунул нос из-под чешуйчатого хвоста, наслаждаясь падающим на него светом. Транспортными капсулами стало немного сложнее маневрировать, так как теперь они катились по деревянной дорожке, ведущей к докам, но эта проблема быстро решилась, когда перед ними пролетели три птицы, быстро превратившиеся в Минги, Чонхо и Ёсана. Три сирены бросились на помощь, гарантируя, что тритоны благополучно прибудут к месту назначения и не окажутся на дороге в пятидесяти метрах от долгожданной свободы. — Ребята, как все прошло? — спросил Хонджун, широко улыбаясь, когда все члены его группы вернулись целыми и невредимыми. — Мы ушли оттуда как только прибыла полиция, и мы позаботились о том, чтобы стереть все данные, касающиеся Джисона, Чанбина и Чонина! Хотя мы очень удобно оставили USB-флэшку со всеми доказательствами о жестоком обращении центра с животными, которых они использовали для тестов, а так же обо всем шантаже по отношению к сотрудникам и незаконных сделках, которые происходили между центром и некоторыми другими компаниями, — ухмыльнулся Чонхо. — И мы поймали Санни на выходе, так как его чары начали ослабевать. Он пытался держать контроль над двадцатью или более людьми! — воскликнул Минги с благоговением глядя на их белокурого друга. — Санни! Я же говорил тебе не переусердствовать! — тут же забеспокоился Сонхва. — Сонхва имеет в виду, что мы гордимся тобой, ты проделал великолепную работу, — поправил Хонджун. — Я тоже благодарен тебе, Ёсан-щи, — застенчиво похвалил Сынмин, застав сирену врасплох. — Если бы не ты, нам бы не удалось сбежать. Спасибо всем вам, — на этот раз он обратился ко всей группе, получив в ответ ласковое ворковании от Сана и Уена, подмигивание от Юнхо и улыбки от остальных. — Ты нашел хорошего человека, Бинни, тебе стоит оставить его себе, — подразнил Уён Чанбина, нежно смотрящего на ученого. — Да, я знаю, мы планируем оставить его у себя надолго… К тому времени они добрались до края причала, между двумя лодками, где было достаточно места, чтобы три тритона могли нырнуть обратно в воду. Все казалось намного громче: шум волн, разбивающихся о корпуса лодок, крики чаек, даже дующий вокруг и треплющий волосы ветер. Сынмин никогда не был так счастлив оказаться снаружи, как сейчас. — Ладно, пора вернуть вас домой! — радостно захлопал в ладоши Уён, собираясь наклонить аквариум Чанбина. — Нет, подожди! Джисон должен быть первым! Никто не стал задавать вопросов, лишь, следуя инструкциям тритона, Джисона первым вытащили из резервуара. Его аквариум наклонить и позволить ему выскользнуть наружу было легче, так как половина воды уже вытекла, мальчик-акула радостно нырнул в воду, кружась в восторге от новообретенной свободы. Следующим был Чонин, резервуар которого так же наклонили набок, но рядом были Сынмин и Сонхва, осторожно поймавшие его и подтолкнувшие к краю, опустив его прямо в выжидающие объятия Джисона. Чонин не жаловался на неаккуратные действия, пока не оказался в безопасности в руках Джисона, уткнувшись лицом ему в шею. И последнему, но не менее важному, Чанбину помогли выбраться из резервуара. Он радостно плескался в воде, но остался на поверхности, чтобы поймать запястье Сынмина своей рукой. — Ты последуешь за нами, верно? — Конечно! Я запрыгну в лодку и буду прямо у вас на хвосте. — Ученый ухмыльнулся собственной шутке, радуясь, что его плохое чувство юмора наконец-то вернулось. — Вообще-то, у меня есть для вас кое-что, прежде чем вы вернетесь в стаю, — напомнил он, высвобождая руку из хватки Чанбина и снимая ожерелье из зубов, чтобы передать его чернохвостому тритону. — Мне удалось забрать их прямо перед уходом, — сказал он с понимающей улыбкой, видя, как на лице Чанбина удивление сменилось благодарностью и… нежностью? Как бы сильно это не заставило его покраснеть, он не мог по-другому описать взгляд Чанбина, устремленный на него. — Я… У меня есть и для Сонни с Инни, — заикаясь, пробормотал он, отводя взгляд от лица тритона. Он порылся в карманах и осторожно, чтобы не порвать, достал браслеты из водорослей Джисона и передал их вместе с ножом мальчику-акуле, появившемуся над поверхностью рядом с ними, все еще держащему Чонина в руках. — Минни! Ты… Ты правда возвращаешь их нам? — его голос звучал сдавленно, когда он позволил Чанбину вновь повязать браслеты вокруг рук и туловища. Они могли не говорить об этом, но Сынмин знал, как много символы значат для мальчиков и как тяжело им было внезапно лишиться их. Сынмин был рад, что смог вернуть такие важные вещи перед отбытием. — Вот, у меня тут бандана Инни. — Он начал развязывать платок на запястье. — Инни, милый, могу я снова надеть это на тебя? — спросил он, желая немного приободрить тритона, чтобы убедиться, что у него все хорошо. Чонин оторвался от шеи Джисона, выглядя измученным, но улыбка озарила его лицо, когда он увидел платок. — Минни… Ты самый лучший! Затем, с, казалось, огромным усилием, ему удалось поднять свой хвост из воды, опираясь на Джисона для поддержки, в то время как хвост с плавником оказались на причале. Зная, что это положение было неудобным, Сынмин спешно завязал бандану вокруг хвоста тритона, убедившись, что она будет держаться и не слишком перетянута. Затем он помог опустить хвост обратно в воду, наклоняясь сильнее вперед, чтобы потрепать мокрые волосы Чонина. — Ну вот, теперь у тебя все хорошо, как и раньше. И всего через несколько мгновений мы снова сможем увидеть стаю и отдохнуть! Я не могу дождаться, чтобы… Слова Сынмина внезапно оборвались, когда мир перед глазами начал наклоняться в сторону. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что он действительно упал на левый бок, когда Джисон и Чонин отпрянули с выражением ужаса на лицах. Издалека он слышал крики удивления и злости, может быть, его звали по имени? Однако единственное, на чем он мог сосредоточиться, был появившийся перед ним Чанбин, зажавший его лицо мокрыми руками, и рев волн в ушах. Если только это не был шум собственной крови? Он больше ни в чем не был уверен. Весь мир затуманился, разум отчаянно кричал, что он отключится прямо сейчас. Он понял, что в него стреляли. Понял, что в крови был высокий уровень адреналина, но в момент, когда он спадет, он почувствует ужасную боль от пронзившей тело дыры. Он не знал, сможет ли выдержать такое количество боли сейчас. В конце концов, его сердце и так уже истекало кровью, — метафорически, конечно, — из-за того, что ему помешали достигнуть цели, когда он был к ней так близок. Еще несколько мгновений, и он был бы в нескольких минутах от воссоединения со стаей, увидел бы, как мальчики вновь собираются вместе, как они снова счастливы… И теперь он был здесь, безвольно лежал на пристани, а Чанбин гладил его по лицу, успокаивающе, говорил с ним, несмотря на то, что мозг Сынмина не воспринял ни единого сказанного слова. Все это было действительно несправедливо, не так ли? Он был так близок к счастью, оно касалось кончиков пальцев. Он догадывался, что ему не суждено было схватиться за него, никогда не суждено было получить шанс на это, по крайней мере, не в этой жизни. Он просто надеялся, что это не сильно повлияет на стаю, что они смогут вернуться к тому, как жили до него. У них была хорошая жизнь. Они нашли друг друга, несмотря на все трудности, и они заслуживали того, чтобы прожить остаток своей жизни мирно. Он надеялся, что его смерть не помешает этому. Он был доволен тем, чего достиг, даже если это и был лишь намек на идеальную жизнь, он, по крайней мере, пережил это, и он заберет воспоминания с собой в качестве утешения. Он так много хотел рассказать мальчикам, так много осталось недосказано. Но его время было ограничено, поэтому с теми крупицами сознания, что оставались при нем, он улыбнулся Чанбину, зная, что тот передаст его последние слова остальным мальчикам. — Спасибо вам… Я люблю вас. Последнее, что он увидел, было плачущее лицо тритона над ним, но это не имело значения, это лишь показывало, что он не один. И это позволило ему спокойно отдаться тому, что будет дальше.