В ту ночь Сынмин едва мог заснуть. Мысли представляли беспорядочную смесь размышлений, переживаний и страха. Он не мог не содрогаться от отвращения каждый раз, когда вспоминал директора, предлагающего ему Чонина в качестве взятки. То, как он назвал его «маленьким рыжим милашкой», нездоровая улыбка, появившаяся на его лице при словах, что он не продаст его, если Сынмин будет сотрудничать.
Эта ситуация становилась с каждым днем все ужаснее и ужаснее, и, как бы усердно он не думал, Сынмин не мог придумать план побега, который имел хотя бы сорок процентов шансов на успех.
Во-первых, он мог попытаться сбежать только днем. Как бы ему ни нравились фильмы о Джеймсе Бонде, он не мог взломать замок, поэтому, чтобы попытаться сделать хоть что-то, ему нужно быть вне камеры. Затем возникала проблема с тем, как вытащить мальчиков из аквариума. С их тяжелыми хвостами было бы не легко — и не очень удобно — протащить их по объекту к самому выходу к воде. В добавок, большинство дверей были заперты и открывались ключ-картой или кодом, так что шансы выбраться отсюда были… Сынмин не желал это признавать, но они были чертовски малы.
Вот почему, несмотря ни на что, ему нужно было сотрудничать с теми странными людьми, которым доверяли тритоны. Те, что помогли ему на пирсе и в маленьком рыбацком городке, и те, которых он встретил здесь, переодетых в уборщиков и строителей аквариума. Сотрудничество с ними его не слишком беспокоило, поскольку они так или иначе показали, что заслуживают доверия. Но его раздражало, что он все еще не знает, кто они такие. Они не были людьми, это очевидно. Но так же они не были русалками. В конце концов, у них были ноги, и если бы стая обладала способностью внезапно обретать ноги, он предполагал, они бы рассказали ему об этом. Итак, тайна, окружавшая этих новых помощников, никуда не девалась, и это будоражило детективный дух Сынмина. В любом случае, это была более приятная тема для размышления, чем неизбежная смерть русалок от рук сумасшедшего директора…
Сейчас все было так сложно и запутанно. Сынмин мечтал вернуться в свою лодку, где все, о чем он беспокоился, — достаточно ли хорошая погода для ныряний в этот день. Он желал вернуться к членам стаи, убедиться, что у них все в порядке после нападения людей Пака. Благодаря двум «уборщикам» он узнал, что стая выбралась из погони относительно целой — по крайней мере, в лучшей форме, чем люди директора. Однако это не полностью уняло беспокойство. Они все еще могли пострадать физически, и они почти наверняка пострадали эмоционально из-за исчезновения трех членов стаи — Сынмин не хотел принимать желаемое за действительность, но он думал, что они могли бы скучать и по нему…
С тяжелыми мыслями и тяжелым сердцем, ему удалось заснуть после нескольких часов раздумий. Ночь была наполнена кошмарами и беспокойством.
Следующим утром его разбудил охранник, сильно тряхнув за плечо. Сынмин винил свой мозг в недостатке сна, ему потребовалось еще несколько толчков и криков охранника почти ему в лицо, прежде чем он смог разобрать, что вообще ему говорят:
— Давай, вставай! Ты нужен в лаборатории, он может умереть!
Кровь застыла в жилах, когда он осознал сказанное. Кто-то может умереть? Один из
его мальчиков умирал?
Сейчас не имело значения кто, что и почему. Единственное, что было важно, что ему нужно было быть там, рядом с ними, убедиться, что все в порядке, защитить от любой опасности, что может угрожать.
Охранник еще раз яростно тряхнул его за плечо, и это стало последним толчком, необходимым ему, чтобы вскочить с кровати и выбежать в открытую дверь. Он даже не потрудился переодеть простую белую футболку и спортивные штаны, служившие ему пижамой, только прихватил очки, чтобы хоть что-то видеть. Его носки скользили по холодному полу, когда он, расталкивая охранников, рабочих и ученых, забежал в подвал, почти врезаясь в огромный резервуар, в котором находились два тритона.
Подождите… Два тритона? Одного не хватало. И, очевидно, именно он был в опасности. Был тем, кто нуждался в нем, и Сынмин никак не мог сосредоточиться, чтобы понять, что ему делать. Все, что он мог, это стоять там, как придурок, пока ладони потели, сердце бешено билось, затруднялось дыхание, а мысли путались в голове… Неприятное давящее чувство тревоги заставляло его конечности дрожать и мешало действовать продуктивно, а ему
нужно было быть продуктивным, ему нужно было помочь его мальчикам, черт возьми!
Затем, как ниспосланный богом, прямо перед ним появился Чонин, зависнув в аквариуме на уровне его глаз. Тритон выглядел таким напуганным, он положил руку на стекло, заставляя Сынмина сосредоточится на нем. Как только глаза человека встретились с младшим, он указал вправо, в сторону маленького аквариума, одними губами произнеся: «Помоги ему».
Повернувшись в ту сторону, к маленькому аквариуму, он сразу все понял. Мысли, до этого дико носящиеся в голове, растягивающие его рассудок, вернулись на место, словно внезапно отпущенная, до этого натянутая, резинка.
В маленьком резервуаре находился Джисон, скованный кожаными наручниками, соединяющими запястья за спиной, а нижнюю часть хвоста цепляющими к полу аквариума. Но самым тревожным был кляп во рту и кровь, которая окрашивала воду вокруг его лица в красный цвет.
Глаза мальчика-акулы были широко распахнуты из-за паники, пока он метался по аквариуму, его грудь опасно быстро вздымалась, и, если Сынмину не кажется, губы Джисона приобрели нездоровый синий оттенок. Его движения, хоть и наполненные силой отчаяния, замедлялись, и было до боли очевидно, как сильно он пытался свистеть и звать на помощь, несмотря на кляп, обрывающий все звуки, вырывающиеся из горла.
Сынмин перевел острый холодный взгляд на двух ученых, нерешительно зависших над маленьким аквариумом, один с блокнотом в руках, другой с окровавленными плоскогубцами. Оба выглядели совершенно потерянными, когда Сынмин рвался к ним, чтобы отдернуть того, что с плоскогубцами, от резервуара за воротник и получить хоть какие-то ответы.
— Что, черт возьми, ты делаешь?! — угрожающе зарычал он, тряся парня.
— Мы просто хотели проверить скорость роста его зубов и все! — заикаясь, пробормотал ученый, выглядя как ребенок, которого поймали с рукой в банке с печеньем. — Мы пришли утром и увидели, что зуб, который он вырвал вчера, вырос снова, поэтому Эри попросила нас проверить скорость регенерации тканей… Мы поместили его сюда и заткнули рот кляпом, чтобы вырвать несколько зубов, но он продолжал метаться и плеснул водой на панель управления аквариумом. Это отключило все системы, в том числе и крышку аквариума, так что он фактически застрял там, и мы просто ждем команду, которая починит все это. Он изначально выглядел не слишком довольным, но сейчас он выглядит все хуже и хуже, и мы не знаем, почему…
Сынмин сразу понял, в чем проблема, и громко выругался.
— Его нужно вытащить отсюда,
сейчас же!
— К чему спешка? У него клаустрофобия? — насмешливым тоном спросила Чхве Эри со своего места, откуда она небрежно снимала плачевное положение Джисона на камеру. — Он просто заперт. Он выживет. Прямо сейчас он просто разыгрывает драму.
— Он не разыгрывает драму, он
задыхается! — закричал Сынмин, заставляя всех в помещении вздрогнуть от неожиданности и громкости его голоса.
— Как рыба может задохнуться в воде? — Эри недоверчиво приподняла бровь.
— Расступитесь! Команда электриков прибыла! — торопливый голос прервал Сынмина, готового сыпать на Эри проклятиями, два человека вбежали в подвал, пробираясь к испытательному резервуару.
Одного взгляда в их сторону хватило, чтобы Сынмин понял: они тоже были частью той команды существ с меняющимся цветом глаз, следивших за стаей. Он надеялся, что и в этот раз они смогут помочь, Сынмин определенно должен был как можно скорее найти способ отплатить им за все, что они сделали.
Сосредоточенность в их глазах сказала Сынмину, что они серьезно подходят к делу, и это немного утихомирило панику, терзающую разум. Без колебаний он указал им на панель управления, надеясь, что они действительно знают, что делать. Прикидываться электриком требовало гораздо больших усилий, чем уборщиком, хотя, если Сонхва смог спроектировать целые аквариумы, эти двое, он надеялся, смогут понять, как упомянутые аквариумы починить.
Только завидев их, Джисон практически умолял их о помощи, смотря широко раскрытыми от паники глазами, и самый высокий потратил секунду, чтобы что-то сказать напуганному тритону, пока осматривал резервуар, вероятно, какие-то слова утешения. Его напарник направился прямо к пульту управления, почти вырывая металлическую крышку, прячущую за собой провода, впечатляюще демонстрируя силу.
Несмотря на прибытие «экспертов», Сынмин все еще продолжал нервничать из-за желания вмешаться и самому помочь Джисону. Тот факт, что Чанбин и Чонин наблюдают за всем этим из своего резервуара с непоколебимым вниманием к попавшему в беду другу, заставлял его следить за состоянием Джисона каждую секунду.
И все же он бросил беглый взгляд на двух тритонов, чтобы убедиться, что они в порядке. Он увидел, как чернохвостый тритон держит младшего в руках, явно пытаясь утешить и успокоить обезумевшего Чонина. Это было горькое зрелище; они вообще не должны были оказаться в такой ситуации, но все равно продолжали так заботиться друг о друге…
Единственным, портящим эту сцену, был директор Пак.
Мужчина затаился возле большого резервуара, его глаза были прикованы к двум тритонам, плавающим внутри, несмотря на всю суматоху вокруг Джисона. Сынмин начинал понимать директора и его планы, и он знал, что тот замышляет что-то нехорошее в своей больной голове, но у него не было времени, чтобы раздумывать над этим.
Внезапный механический звук завибрировал по стеклу маленького аквариума и вернул внимание Сынмина к Джисону, позволяя наконец немного расслабиться. Это был приятный, замечательный звук перезапуска насосов в резервуаре, позволяющих воде вновь прийти в движение и, как следствие, проходить через жабры Джисона, несмотря на его неподвижность. Сынмин внутренне вознес молитву богам за того коренастого парня у пульта, сотворившего маленькое чудо. Упомянутый парень все еще был там, сосредоточенный на хитросплетении проводов, так как крышка все еще была закрыта, но, по крайне мере, большая работа была сделана, давая им время на спасение мальчика-акулы.
— Эй, любитель рыбы, вы мне не ответили, — Эри грубо щелкнула пальцами в сторону Сынмина, заставив его снова обратить на нее внимание. — Вы сказали, что он задыхается. Как рыба может задохнуться в воде?
Теперь, будучи уверенным, что Джисон не умрет в ближайшие несколько секунд, Сынмин почувствовал себя достаточно расслабленным, чтобы ответить Эри и ее банде головорезов, молясь, чтобы хоть одна из его холодных тирад и напоминание об их глупости заставили этих некомпетентных людей уйти из компании раз и навсегда.
— Джисон — Carcharias Taurus. — Услышав оглушительную тишину, Сынмин закатил глаза и пояснил. — Песчаная Тигровая акула. — Несколько понимающих: «А-аа» эхом разнеслись по помещению. Серьезно? И эти люди называли себя учеными? — Это значит, — продолжил он. — Что у него два воздухозаборных механизма, и вы только что нагнули оба. — Он указал на все еще мечущегося тритона, чьи бешенные движения жабрами теперь были видны всем. — Первый требует достаточно места для плавания, чтобы вода естественным образом проходила через жабры при движении и кислород отфильтровывался из нее. Но, как вы можете видеть, в этой консервной банке ему
не хватает места, и насосы, которые помогали бы с этим, не работали. Он мог использовать рот в качестве резервного способа дыхания, чтобы поглощать воду и пропускать ее через жабры, но вы
заткнули его кляпом, а значит он не мог этого делать! Короче говоря, ему сейчас не хватает кислорода и, если вам нужно, чтобы он дожил до конца дня, я пойду и выну кляп, — закончил краткую лекцию Сынмин и бросил свирепый взгляд на всех готовых возмутиться.
К счастью, они, кажется, понимали, что это лучший вариант, если они не хотят потерять один из образцов, в то же время раздался громкий звуковой сигнал, оповещающий, что все вернулось в норму. Долговязый электрик тут же нажал кнопку, открывающую аквариум, наконец предоставив Сынмину доступ к Джисону.
— А теперь проваливайте отсюда и дайте мне разобраться с этим. Никто не должен приближаться к ним, пока я не закончу, или, клянусь, я дам им откусить вам головы, — биолог еще раз пригрозил команде директора Пака для пущей убедительности, после чего небрежно бросил очки на ближайшую столешницу и, стянув носки, нырнул прямо в воду. В аквариум с Джисоном.
Первое, что он увидел, открыв глаза в воде, был красный цвет. Он знал, что это из-за крови, льющейся изо рта Джисона. Сынмин чувствовал у ног бьющийся хвост, их тела прижимались друг к другу вплотную, так как размер аквариума не оставлял места для маневра. Джисон смотрел на него широко распахнутыми глазами, золотые радужки были наполнены страхом и отчаянием, и Сынмин хотел остановить ради него весь мир и забрать всю боль прямо в этот момент.
Быстро взяв ситуацию в свои руки, он нашел пряжку за головой, удерживающую кляп на месте, и после нескольких неловких рывков расстегнул ее. Джисон тут же сделал большой глоток воды, пока жабры отчаянно фильтровали кислород.
Уже не в первый раз Сынмин проклинал свою неспособность говорить под водой, но он все еще был полон решимости успокоить бедного тритона. Он позволил себе обхватить руками торс Джисона, прижимая их ближе друг к другу, и успокаивающе погладить спину.
Все могло пойти по двум сценариям. Или Джисон примет его помощь, и тогда Сынмин будет более чем польщен, а так же сможет убедиться, что никто и никогда больше не тронет бедную акулу, пока он ищет способ выбраться. Или Джисон все еще держит злобу на него, вдобавок дезориентирован и напуган болью, причинённой другими людьми, и он очень легко может ударить Сынмина по голове, откусить ухо или держать под водой, пока он не захлебнется. И, если честно, Сынмин бы даже не обиделся. После всего произошедшего, это была логичная реакция.
К счастью после нескольких напряженных секунд Джисон просто громко вздохнул, с его губ сорвалось несколько пузырьков, после чего он позволил себе устроить голову на плече Сынмина. Все его тело устало обмякло, пока он пытался отдышаться, время от времени издавая тихие, вымученные трели.
Сынмин позволил ему оставаться в таком положении так долго, как только мог, наслаждаясь моментом спокойствия и возможностью утешить хотя бы одного из тритонов. Будучи в воде, прижимая к себе Джисона, он практически мог забыть о том, где они и почему. В воде было спокойно, почти убаюкивающе разум ложным чувством безопасности. Однако его человеческое тело напомнило, что ему нужен воздух, чтобы жить, и как можно осторожнее он отцепил от себя Джисона и поднялся на поверхность, чтобы вдохнуть.
Он пробыл над водой совсем недолго, так как мучительные крики, издаваемые тритоном, слишком задевали струны его сердца. Сынмин просто сделал один глубокий вдох и нырнул обратно, на этот раз собираясь освободить Джисона от остальных оков.
Это было неудобно и определенно заняло больше времени, чем он хотел, так как ему пришлось вслепую нащупывать наручники, аквариум не позволял ни ему, ни Джисону развернуться. Наконец, когда ему удалось их снять, первое, что сделал тритон, это крепко обнял Сынмина и прошептал на ухо:
— Пожалуйста, не отпускай меня, пожалуйста, не оставляй меня одного, только не снова! Я не могу снова, я не могу…
Сынмин позволил Джисону крепко прижаться к нему и уложить обоих на дно резервуара. Он держал сломанную руку в волосах Джисона, поглаживая их в надежде успокоить бедного тритона, в то время как другой пытался нащупать завязки на его хвосте, пока не смог развязать их, позволив акуле свернуться калачиком в объятиях. Не поймите неправильно, он был более чем польщен тем, что Джисон искал утешения в его присутствии, несмотря на все трудности, которые они прошли. И все же он не ожидал, что мальчик так вцепится в него, но травмирующие события на всех влияют по-разному, и Сынмин был полон решимости помочь Джисону пройти через это. Если объятия позволяли Джисону чувствовать себя лучше, то это они и будут делать.
Его хватка на тритоне усилилась, когда он почувствовал знакомое жжение в легких, говорящее, что очень скоро ему придется выплыть. Он ненавидел, что ему придется отпустить Джисона снова, хоть и на несколько секунд, к сожалению, у него правда не было выбора. Однако мальчик-акула, казалось, думал иначе. Как только Сынмин похлопал его по плечу и указал вверх, чтобы дать понять, что ему нужен воздух, Джисон бросился вперед, отчаянно целуя. Сынмин широко раскрыл глаза от шока, когда кровь, все еще капающая изо рта тритона, попала ему на язык, заставив поморщиться от привкуса железа. Однако, когда кислород попал в его легкие, он понял, чего добивался Джисон, и расслабился в поцелуе, позволив тритону помочь ему восстановить запас воздуха.
Как только он почувствовал, что легкие снова полны, он оторвался от Джисона, который снова свернулся калачиком у него на коленях, крепко обнимая. Они оставались в этом положении еще какое-то время, целуясь еще несколько раз; Сынмин хотел дать Джисону столько времени, сколько было нужно, чтобы восстановить дыхание. Передача воздуха человеку, казалось, помогала регулировать его собственное дыхание, так кто такой Сынмин, чтобы отказывать ему в этом?
Выглянув из аквариума спустя несколько минут, Сынмин заметил, что директор наблюдает за ними. Он раздраженно проигнорировал это, но мужчина настойчиво указывал на поверхность. У биолога
не было никакого желания слушать его, но он знал, что должен вернуть Джисона в большой резервуар, и он также хотел проверить повреждения, нанесенные удалением зубов. Закатив глаза в сторону директора, он слегка подтолкнул Джисона в бок, чтобы вывести обоих на поверхность — это была ложь, Джисон поднял их, но Сынмин мог помечтать.
Джисон издал несколько тихих расстроенных свистков, поэтому Сынмин поспешил убедиться, что крепко обнимает мальчика, чтобы заверить, что он никуда не денется.
— Ч-шш, с тобой все будет хорошо, Сонни, я тебя не оставлю, — первые слова, сказанные им, когда они только оказались на поверхности, были адресованы Джисону. А следующее оскорбление — директору. И все это за один день. — Чего тебе надо, придурок?
— Ты нарушил правила. Прервал тест, — спокойно объяснил мужчина, сложив руки за спиной.
— Меня это не волнует. Они убивали его! Я отказываюсь проводить какие-либо тесты сегодня, мне нужно позаботиться о Джисоне.
— Хорошо. — Сынмин правда не ожидал, что это сработает. — При одном условии. — А вот и оно. — Ты напишешь своей надоедливой начальнице, Мина, верно? Она копает под меня с тех пор, как получила письмо о твоем переводе в мою команду. Она, очевидно, не верит, что это правда, и лезет туда, куда не следует. Итак, ты убедишь ее, что действительно перевелся и отказался от всего прошлого. Мне все равно, как ты это сделаешь, просто убери ее с нашего пути. Как только это будет сделано, я позволю тебе провести время с русалками.
— Я сделаю это.
Сынмин не колебался. Если все, что ему нужно было сделать, чтобы позаботиться о мальчиках, — это написать письмо, то он сделает это в мгновение ока. Тот факт, что он так же может послать скрытый сигнал SOS в сообщении Мине, был немаловажным бонусом, но все же его внимание было сосредоточено на Джисоне, Чонине и Чанбине.
***
Сынмин отложил ручку и передал написанное от руки письмо директору Паку. Мужчина настоял на настоящем письме, а не электронном, чтобы Мина точно поверила, что оно написано Сынмином. Однако это был не его текст, он был продиктован каким-то стариком, работающим советником Пака. Сынмин презрительно скривил губы и повторил продиктованный текст слово в слово. Это было к лучшему, Мина прочитала достаточно его отчетов, чтобы понять, что он никогда так не написал бы, так что это должно было заставить ее только больше пытаться раскопать грязные секреты Пака.
Как только это было сделано, он сменил пижаму на неопреновый костюм, поспешив обратно в подвал к большому резервуару, где теперь находились все трое тритонов. Джисона перенесли обратно с помощью носилок, хотя потребовалось много времени и множество утешительных слов, прежде чем мальчик-акула позволил поместить себя на движущуюся сеть. Потребовалось еще больше времени, чтобы объяснить, что Сынмин не может залезть с ним, все же сеть была сделана для перемещения кого-то одного, а благодаря тяжелому хвосту Джисона, вес почти достигал критической точки выдержки. В конце концов, Чанбин и Чонин помогли уговорить его, напевая и призывая к себе.
Это был невероятный опыт, поскольку стоило первым нотам сорваться с губ тритонов, все в лаборатории заткнули уши и вздрогнули, выглядя так, словно ожидали удара. Сынмин не понял в чем дело, пока Эри не подбежала к нему и не закричала:
— Закрой уши, идиот! Они собираются зачаровать всех!
Сынмин просто смотрел на нее в замешательстве. Да, пение мальчиков действительно было приятным на слух, но оно не было волшебным. Все было не так, как в рассказах старых моряков, утверждавших, что услышавшие голоса русалок превращаются в живых зомби, прыгающих в воду, чтобы утонуть… Но, честно говоря, у Сынмина не было причин переубеждать этих людей, и если бы они закрывали уши каждый раз, когда мальчики пели, что ж, он бы просто наслаждался шоу.
Вырвавшись из своих мыслей, Сынмин поднялся по лестнице, которая привела его к крышке большого резервуара, и скользнул в холодную воду, не заботясь о резкой смене температуры. Только оказавшись под водой, он почувствовал, как его схватили за лодыжку и потянули вниз. Он сдержал удивленный крик и позволил тянуть себя, пока не оказался в очень знакомой позе: на дне резервуара, с обернувшимся вокруг него Джисоном. Только на этот раз позади него расположился Чонин, а Чанбин плавал перед ними, как можно лучше скрывая от внешнего мира. Он выглядел взбешенным, но не из-за Сынмина, что было небольшим облегчением.
Сынмин просто позволил мальчикам окружить себя, впервые за долгое время почувствовав покой. Чонин и Чанбин, по-видимому, действительно наблюдали за ним и Джисоном, когда они были в маленьком аквариуме, поскольку как только он начал ерзать от нехватки воздуха, Чонин прижался к его губам, снова наполняя легкие. Они проделали это несколько раз, пока не нашли удобный ритм. В основном его целовал Чонин, но иногда и Джисон, и не всегда для передачи кислорода. Однако, если поцелуи помогали ему расслабиться после пережитого, Сынмин определенно был готов помочь.
Но мальчик-акула травмировался не только психически. Была и физическая сторона проблемы. Сынмин осторожно постукал пальцем по подбородку Джисона, надеясь, что его вопрос будет понят без слов.
— С его зубами все будет в порядке, если ты спрашиваешь об этом, — хрипло ответил Чанбин. — Они отрастают очень быстро, но обычно он теряет только один или два за раз. Эти креветочные головы вырвали по меньшей мере восемь! Рот Сонни какое-то время будет болеть, но к завтрашнему дню все должно зажить.
Чернохвостый тритон ласково взъерошил волосы Джисона, мальчик-акула снова уткнулся носом в его руку. Затем Сынмин похлопал Чанбина по запястью и указал на него, склонив голову.
— Я? Я… Я в порядке, со мной все нормально.
— Бинни вообще не спит. Он постоянно беспокоится о нас, и он чуть не откусил руку девушке, когда они вытаскивали Джисона, — поправил Чонин, крепче обнимая Сынмина за плечи.
Чанбин фыркнул и скрестил руки на груди, но не стал отрицать сказанное.
— Как дела у тебя? — спросил Чонин, на этот раз обращаясь к Сынмину.
Киму потребовалось время, чтобы обдумать это. Физически все было не так уж и плохо. Гипс, удерживающий сломанные пальцы, раздражал, но делал свое дело, все остальные следы нападения на пристани практически исчезли. Но в голове был полный беспорядок. Он постоянно беспокоился о мальчиках и о том, как сделать так, чтобы не идти прямо против приказов директора Пака и в то же время не подчиняться ему. В добавок ко всему, у него не было плана побега, и… Он покачал головой и просто сделал знак «ок», не желая волновать тритонов.
— Я не верю, что ты в порядке, — возразил Чанбин. — Но нам осталось ждать не долго, пока мы выберемся отсюда. Эйтиз определенно что-то задумали, осталось только дождаться.
— Эйтиз — это они нам помогали, — объяснил Чонин, увидев замешательство на лице Сынмина.
— Да, мы были хорошими друзьями в течение долгого времени. Они хороши в своем деле, мы просто должны им доверять, — успокоил младших Чанбин. Он как-то странно посмотрел на Сынмина, ёрзая на своем месте и неловко откашливаясь.
— Ой, да ладно, перестань быть заносчивым морским коньком и скажи это! — раздраженно вздохнул Чонин, после чего еще раз передал Сынмину воздух.
— Я… Я рад, что ты в порядке, — наконец признался Чанбин, застенчиво потирая затылок.
Сынмин молча покраснел, довольный тем, что Чанбин, по-видимому, все еще беспокоился о нем.
— Я хочу извиниться… — внезапно раздался кроткий голос, и все они повернулись к Джисону, все еще цепляющемуся за Сынмина. Его голова лежала на коленях Кима, а руки обвивали талию, прижимая его ко дну резервуара. Хвост был свернут, а плавник покачивался в успокаивающих движениях.
Сынмин не смог сдержать странного гудения, вырвавшегося из горла, приглушенного водой. Тем не менее, Джисон, кажется, услышал его, так как поднял голову, чтобы посмотреть на биолога. Конечно, под водой не было видно слез, но его глаза определенно были красными. При виде этого сердце Сынмина разбивалось на маленькие кусочки, он очень осторожно поднес руку к щеке Джисона, позволяя тритону уткнуться носом в его ладонь.
— Я… Я слышал, как они разговаривали. Когда переносили меня в маленький водоем, люди смеялись, говоря, какой… Какой ты странный, раз хочешь нам помочь… Они не могли поверить, что уч… Уч… Учаный, такой умный, как ты, мог так легко попасться в ловушку здесь. Они сказали, что единственная причина, по которой ты еще тут, это то, что
мы тут и… Я хочу извиниться. Потому что теперь я правда верю, что это не твоя вина, наше нахождение здесь, и ты помогаешь нам при любом удобном случае, даже несмотря на то, как несправедливо мы тебя оттолкнули…
Джисон продолжил что-то бормотать, будучи на взводе, поэтому Сынмин сделал единственное, что, как он знал, заставит его замолчать: он поцеловал тритона. И тот факт, что ему нужно было еще немного воздуха, был лишь второстепенной причиной.
— Ты знаешь, что мы могли бы на самом деле поговорить с Минни, если бы отпустили его на поверхность? — невозмутимо произнес Чонин, все еще находясь позади них, его хватка на плече Сынмина ни разу не дрогнула.
— Мы ни за что не подпустим его к этим ублюдкам раньше, чем нужно, — отказался Чанбин, устраиваясь перед ними тремя и внимательно следя за членами стаи.
***
Сынмин дрожал в своей постели, его кожа вся покраснела от долгого пребывания в воде. Тем не менее, он не жалел об этом, так как смог провести с мальчиками добрых несколько часов, убедившись, что с ними все в порядке и что никто из этих придурков охранников или ученых не прикоснется к ним. Ему пришлось покинуть резервуар где-то во второй половине дня, а затем ему дали замечательное задание: проанализировать зубы, вырванные изо рта Джисона, после этого сопроводив обратно в его комнату.
Теперь он лежал под одеялом, его тело устало, но разум не хотел отключаться. Необходимость сбежать из учреждения становилась все более острой с каждым днем, и Сынмин ненавидел тот факт, что все еще не нашел выхода.
Ход его мыслей был прерван очень странным звуком, нарушившим тишину комнаты: щебетанием птицы. Вылезая из койки, Сынмин огляделся в замешательстве. Как птица могла попасть в центр, особенно на нижние уровни? Первым делом ему захотелось проверить воздуховод, так как вентиляционная решетка находилась в нижней части стены в его комнате. Присев, он сумел раздвинуть створки достаточно, чтобы просунуть голову, и издал удивленный вопль, падая обратно на задницу.
— Что за черт?!
В течении нескольких секунд раздавались тихие постукивания, после чего маленькая птичка проскользнула сквозь решетку. Оказавшись в комнате, она окинула Сынмина критическим взглядом. Словно в оцепенении, Сынмин осторожно протянул к ней руку, чтобы убедиться, что это не его галлюцинация. Однако, как только он оказался слишком близко, птица издала громкий свист и улетела к столу Сынмина.
— Я сплю. Должно быть, я сплю. Что, ради всего святого, происходит? Ты… Ты ведь не просто птица, я прав?
Он чувствовал себя глупо, задавая этот вопрос птице, но ему казалось, что эта встреча относится к сверхъестественным вещам. И, словно в награду за точную отгадку, ярко окрашенная черно-красная птица начала меняться прямо у него на глазах.
Она стала больше, выше, перья спрятались под кожей и одеждой, клюв исчез, оставляя после себя человеческое лицо. Он был ниже Сынмина, с загорелой кожей, зачесанными назад волосами, такими же яркими, как и птичьи перья. Одетый в полностью черный костюм, состоящий из кофты и кожаных штанов, а также множества серебряных украшений, в том числе чего-то похожего на птичий череп на кольце. Однако больше всего выделялись черные наплечники с перьями, придававшие ему гораздо более устрашающий вид, словно он выпячивал грудь, пытаясь отпугнуть врага.
— Привет, Сынмин. — Его голос был таким ровным, немного низким, и таким приятным на слух. Незнакомец усмехнулся и щелкнул пальцами перед лицом Сынмина. — Эй, эй, хватит этого. Тебе нужно оставаться сосредоточенным. Нам нужно спланировать побег.
— Э-ээ, что? Что… Что только что произошло? Вы были… Ты… Кто ты?
— Меня зовут Хонджун, — улыбнулся он. — Я был тем, кто помог Уёну спасти тебя на пирсе в тот день… — Он замолчал, указывая ну руку Сынмина в гипсе. — Я лидер Эйтиз. Те парни, что помогали тебе с тех пор, как ты познакомился со стаей? Да, это мы. А теперь наши друзья в беде, и мы должны им помочь.
— Хорошо… Да… Это здорово… Но
кто ты такой? Ты только что был буквально птицей? — Сынмин пытался собраться с мыслями, чувствуя, словно его разум превращается в сахарную вату.
— О, да, об этом! Ну, мы сирены, вот почему мы можем менять свой облик, из-за этого мой голос ввел тебя ненадолго в транс. — Хонджун еще раз щелкнул пальцами, и Сынмин почувствовал, как его разум проясняется.
— Хорошо… Может для тебя это нормально, но мне нужно объяснение. Сирены? Разве тогда ты не должен быть наполовину рыбой? Не… птицей?
Хонджун разочарованно вздохнул.
— У меня были на тебя большие надежды. Я думал ты действительно умный, но, видимо, не во всех сферах. Сирены — это птицы-оборотни. О нас говорится в греческой мифологии, наши голоса могут очаровывать людей и заставлять их делать то, что мы хотим. В те времена люди понятия не имели, как изобразить наше перевоплощение между двумя формами, поэтому пошли по простому пути и нарисовали птиц с человеческими головами. На эти картинки жутко смотреть. На самом деле мы либо в человеческой форме, либо в птичьей, а не странная смесь обеих форм. К слову, я и мои ребята — дроздовые мухоловки, так что не прикасайся к нам, пока мы в птичьей форме.
Незнакомец выглядел совершенно серьезно, высказывая это предупреждение, и Сынмин быстро понял, что совсем не хочет перечить этому человеку.
— Хорошо. Я понял. Не прикасаться к птицам. Но… Что за мухоловки?
Хонджун на мгновение открыл и закрыл рот, удивленный.
— Ты не знаешь… Никогда не слышал… Тьфу! Дроздовые мухоловки — одни из немногих ядовитых видов птиц! Наша кожа и перья покрыты токсином, к которому ты не захочешь прикасаться, поверь мне!
— Ядовитые птицы… Черт возьми… Я думаю, это даже более удивительно, чем вся история о сиренах. — Сынмин в замешательстве потер лоб. — Итак… Вы здесь, чтобы помочь вытащить Чанбина, Джисона и Чонина, верно? Для этого вы проникли сюда и прикинулись работниками?
— Да, именно так. Мы стараемся проводить на месте как можно больше времени перед самой миссией, так что у нас появляются все возможные преимущества.
— Миссия? Значит вы занимаетесь этим постоянно?
— Это наша работа, маленький человек. Мы — защитники сверхъестественного сообщества. Если кто-то попадает в беду, мы идем и спасаем его. Точно так же мы сделаем с твоей стаей.
— Хорошо… Ладно… Это очень много информации, но я так рад, что вы помогаете! Я так долго пытался придумать, как вытащить их отсюда, и ничего не смог! Но… С вашими голосами вы, вероятно, можете зачаровать всех здесь, верно? Это будет так просто, мы сможем уйти отсюда прямо сейчас!
Сынмин слегка подпрыгнул от волнения, чувствуя, словно дышать стало легче, впервые с тех пор, как он был заперт здесь директором.
— Попридержи коней, человек. Мы не можем просто зачаровать всех здесь. Слишком много людей, а место слишком большое, — Хонджун быстро разрушил все его надежды. Ким почувствовал, как плечи скованно опустились. — Но это не значит, что у нас нет плана. Я бы не сидел здесь и не говорил с тобой, если бы не мог ничего предложить. Как ты понял, мы проникли в это место. У нас есть несколько хороших позиций, которые позволят нам произвести достаточно большую диверсию, чтобы скрыть наш побег. — Сынмин снова оживился, сосредоточившись на человеке-птице, сирене, кем бы он ни был. — Сонхва спроектировал резервуары с небольшой помощью Сана. Они создали транспортные резервуары таким образом, чтобы они были легкими и без труда перемещались, даже если заполнены водой и внутри них тритоны. Мы собираемся использовать их, чтобы вытащить мальчиков. Мои ребята из команды уборщиков устроят поджог в другой части здания, а двое электриков отключат камеры, так что сигнал тревоги поступит не сразу. Уён отвечает за поиск всех ключей и кодов и карт доступа, необходимых, чтобы расчистить нам путь к ангару, а я приду сюда и вытащу тебя, как только все начнется. Как думаешь, ты все запомнил? — Хонджун приподнял бровь и повернул голову под углом, нормальным для птицы, но не для человека.
— Я… Да, думаю, я все понял. Пожар, отвлекающий маневр, отключение камер, ты приходишь и забираешь меня, мы сажаем мальчиков в транспортные резервуары и выходим через ангар… По-моему, звучит замечательно. У меня только один вопрос. Охрана вооружена. Если наши пути пересекутся с кем-то из них, как мы будем давать отпор?
— О, не забивай этим свою хорошенькую головку, просто предоставь это мне, — улыбнулся Хонджун, обнажая два острых клыка.
— О… Хорошо. Я доверяю тебе. Что ж, мальчики доверяют тебе, так что я доверяю тебе по умолчанию. Я просто хочу, чтобы они освободились как можно скорее, — взмолился Сынмин.
— Не волнуйся, мы вытащим их и вернем к оставшейся части стаи. Кстати, они спрашивали о тебе.
— Что?!
— Да, мы регулярно информируем их о происходящем здесь. Они знают, что завтра мы вас вытаскиваем, и не могут дождаться, когда снова вас увидят. Всех вас, — сказал он, пристально смотря на Сынмина.
— Неужели они… Неужели они думают, что это все произошло из-за меня?
— Нет, это не так. Я позаботился о том, чтобы предельно ясно объяснить, что единственный ответственный за происходящее — ублюдок директор. На самом деле мы уже несколько месяцев сидим у него на хвосте, и это, наконец, наш шанс остановить его! Так что не волнуйся, стая ни в коем случае не злится на тебя, они просто хотят, чтобы вы поскорее вернулись. И моя работа заключается в том, чтобы убедиться, что это произойдет как можно скорее.
— Спасибо. Большое вам спасибо за все! Мы всегда будем у вас в долгу…
— Дождись спасения, а после говори это, — мудро посоветовал Хонджун. — Я знаю, что будет тяжело, но постарайся пережить завтрашний день как можно более нормально. Мы вытащим вас ночью, чтобы не вызывать подозрений, так что будь осторожен. И… Постарайся пораньше лечь спать, тебе понадобятся силы, — закончил он слегка отеческим напутствием, подмигнув Сынмину, после чего снова обернулся птицей и протиснулся сквозь вентиляционные решетки.
Сынмин несколько мгновений ошеломленно смотрел на вентиляционную решетку. Это действительно произойдет, они выберутся отсюда. Его мальчики выберутся и встретятся со стаей!
Каким бы важным не был совет Хонджуна о сне, Сынмин понятия не имел, как сможет заснуть со всем этим адреналином в крови и текущими по венам надеждами. Он гудел от возбуждения, его разум, казалось, совсем не собирался отключаться на ночь. Однако далекий звук привлек его внимание, он даже не осознал, как его мышцы расслабились, пока он прислушивался к прекрасному птичьему пению, доносившемуся из вентиляционного отверстия. Это вызвало легкую улыбку, мозг словно укутывало одеялом, все мысли о борьбе со сном вылетели, когда он лег в кровать. Сынмин зевнул, позволив себе в кои-то веки с трепетом думать о следующем дне, а затем пал жертвой песни сирены и уютного сна.
