Все милее под водой

Проснувшись, Сынмин ощутил почти удушающую жару и странные ощущения на коже. Со стоном открыв глаза, он увидел едва поднимающееся над горизонтом солнце. Раннее утро. Обернувшись, он понял, что лежит посреди гигантской обнимающейся кучи, в которой смешались кожа, чешуя и песок. Было немного мокро, но не так сильно, как он предполагал, находясь в окружении пяти тритонов. Медленно сев, он позволил спальному мешку спасть до пояса и стряхнул застрявший в волосах песок. До ушей донеслось несколько недовольных стонов, пока мальчики около него перестраивались, он ахнул от удивления, когда обнаружил чей-то хвост у себя на коленях. Сынмин усмехнулся и проследил от кончика до самого лица Джисона. Мальчик-акула мило хмурился во сне. Рука, крепко обхватившая талию, потянула назад, удивленный, Сынмин резко обернулся. Он встретился с нахмуренным взглядом Чанбина, крепче прижимающего его к себе, подсовывая черный хвост под спальный мешок. — Еще слишком рано… Возвращайся спать… Сынмин совсем не ожидал, что единственным членом стаи, обнимающим его так во сне, будет Чанбин. Но он так же не ожидал, что Джисон растянется на нем, так что его полуспящий мозг был сбит с толку. Оглянувшись за спину Чанбина, Сынмин увидел Феликса, обнимающего широкую спину тритона, и Хенджина прямо за веснушчатым мальчиком, слегка похрапывающего, его голова, к счастью, была отвернута рогом от группы. Слева от него, позади Джисона, спокойно посапывал Чонин с легкой улыбкой на лице. Рука младшего была просунута под голову Джисона и тянулась к Сынмину, создавая ему удобную подушку на протяжении ночи. Волна безудержного обожания захлестнула Сынмина от того, как легко тритоны впустили его в свою стаю, в свой маленький пузырь любви и безопасности. Они не только приняли его, но и были готовы пойти на некоторые жертвы. Просто мысль о том, что они, не задумываясь, выйдут из укрытия, чтобы спеть и вернуть его к себе, все еще трогала до глубины души. Однако они не должны были идти на очень большие жертвы, чтобы привлечь внимание Сынмина; факт того, что они провели с ним ночь на пляже, несмотря на высыхающую чешую и явный дискомфорт, который это должно было принести, уже много значил для него. Потягиваясь, подняв руки, Сынмин оценил состояние тела и собственное самочувствие и был удивлен, обнаружив, что боль уже не такая сильная, как он ожидал. Он осмотрел маленькую бухту в поисках оставшихся двух тритонов, давая себе время окончательно проснуться. Бухта с ее белым песком и чистой водой казалась райским уголком. Со своего места он мог видеть восходящее солнце, обрамленное двумя высокими утесами, защищавшими их от ветра, позволявшими лишь легким потокам воздуха проникать внутрь и мягко трепать волосы. Бухта была не такой уж и большой, но все еще могла вместить его лодку, оставляя место для купания тритонов. Вероятно, именно поэтому они знали об этом месте. Взгляд остановился на одинокой фигуре, сидящей в воде и наблюдающей за ним. Улыбаясь, он выбрался из кучи объятий, оставляя позади недовольного Чанбина, прижавшего к себе Джисона взамен человека. Осторожно размяв конечности, он спустился на берег и сел рядом с фигурой, выползшей из волн, чтобы устроиться на мокром песке. — Привет, Минхо-хен, — улыбаясь, поприветствовал он старшего, с восхищением смотря на переливающиеся на солнце чешуйки, выглядящие словно расплавленное золото. — Доброе утро, маленький человек, — улыбнулся в ответ тритон, одной рукой потянувшись, чтобы погладить Сынмина по щеке. — Я услышал, что ты только что назвал меня как Чана? — его голос звучал дразняще, но скулы покраснели, подобно кончикам плавников. — Да… Все в порядке? — Более чем хорошо, — выдохнул Минхо, наклоняясь вперед, пристально смотря. Сердце Сынмина замерло, он подумал, что тритон собирается поцеловать его, но вместо этого Минхо склонил голову набок, обнажая горло, глядя на Сынмина со смесью любви и неуверенности. Когда человек ничего не сделал в ответ, непонимающий, что происходит, тритон наклонился сильнее вперед, утыкаясь носом в изгиб шеи Сынмина, его нос и губы нежно щекотали чувствительную кожу. Сынмин мог только вздрогнуть от ощущений, сдерживая вздох, когда Минхо заговорил: — Что насчет этого? Ты… Не против? — Это щекотно, но точно хорошо, — усмехнулся Сынмин, рефлекторно хватаясь за плечо Минхо. — Могу я узнать, значит ли это что-то особенное, хен? Я видел, как вы делали так друг с другом раньше. Это что-то вроде объятий? Минхо застонал в плечо и оттолкнулся от человека, чтобы снова погладить щеку Сынмина тонкими пальцами. — Ты слишком невинен для своего же блага, маленький человек. Это… Когда ты обнажаешь свое горло и одновременно касаешься шеи партнера, это… Что-то… Более интимное. То, что делают партнеры, ухаживающие друг за другом, и спутники жизни. Все дело в уязвимости, показать ее своему партнеру и доказать, что никогда не причините вреда, даже если он позволит вам коснуться самой хрупкой части тела, — объяснил Минхо и закусил нижнюю губу острыми зубами. — Ты бы… Хотел сделать так? Со мной? Минхо никогда раньше не выглядел таким неуверенным рядом с Сынмином, и он воспринимал это как проявление невероятного доверия; тритон ослабил бдительность настолько, чтобы позволить увидеть неуверенность. Ким положил руку поверх руки Минхо на его щеку, и улыбнулся ободряюще. — Для меня было бы честью сделать с тобой это снова, хен. Спасибо, что рассказал мне, — он надеялся, что голос прозвучал искренне. — Могу я показать, как мы делаем на суше? Минхо издал странный звук из глубины горла, склонив голову, словно щеночек. — Конечно, это сильно отличается от нашего? — Вообще, да. Просто… Позволь мне показать? Если что-то покажется тебе неправильным, ты можешь просто отстраниться, я пойму! — Хорошо, малыш, ты меня заинтриговал. — Минхо шлепнул хвостом по воде, выдавая собственный интерес. — Как именно вы показываете любовь к своему партнеру? Сынмин покраснел, но решил, что отступать сейчас было поздно. Он смотрел Минхо прямо в глаза, обхватив ладонями его красивое лицо, следя за тем, чтобы гипс на левой руке не сильно давил на мраморную кожу тритона. Взгляд опустился на восхитительные губы хена, завороженный тем, как соблазнительно они выглядят. Затем, закрыв глаза, — потому что момент располагал, и чтобы уберечь себя на случай, если Минхо плохо отреагирует, — он наклонился и поцеловал златохвостого тритона. Почти невесомо, лишь немного сминая податливые губы Минхо, не напирая или углубляя. Всего несколько нежных поцелуев, заставляющих Сынмина чувствовать вибрацию на коже, чувствовать, словно он летит в облаках. Заставив себя вернуться на землю, Ким медленно отстранился, открывая глаза, чтобы оценить реакцию Минхо. Обычно язвительный и устрашающий тритон просто замер с широко открытыми глазами, покрасневшими щеками и ушами, Хвостовой плавник поднялся над водой. Его рот открывался и закрывался, словно у выброшенной на берег рыбы — Сынмин внутренне смеялся над этим сравнением, просто пытаясь справиться так с нервозностью. — Ты… Ты в порядке? Все хорошо? Это не было слишком? — спросил Сынмин, по привычке нервно покачивая ногой. Но быстро остановился, вспоминая, что на ней все еще были порез и ушиб. — Что это было? — ошеломленно спросил Минхо. — Это был… Поцелуй? Это то, что обычно делают влюб… Партнеры, — он закашлял. — Мне понравилось. Хочу еще один поцелуй, — Минхо моргнул, в глазах мелькнула искра возбуждения, его хвост хлопал по воде позади. Сынмин рассмеялся, но уступил, наклонившись вперед, чтобы запечатлеть еще один поцелуй на губах тритона. Он должен был отдать должное, Минхо быстро учился! Хотя, у Сынмина не было большого опыта в поцелуях с людьми, кроме той единственной девушки, с которой он встречался в последний учебный год в школе. Положив руку на бицепс Минхо, чтобы лучше удержать себя, Сынмин пробежался пальцами по текстурированной коже тритона. Со вздохом отстранившись, биолог понял, к чему он прикасался. — Боже мой, твои швы! Как они держатся, ты выздоровел должным образом? Минхо заскулил, прерванный посреди поцелуя, но ответил на вопрос, не желая, чтобы его маленький человечек волновался понапрасну: — Все зажило просто отлично, порез полностью затянулся. Единственная причина, по которой они все еще на руке, заключается в том, что мы не придумали, как их снять. Нить тонкая, но прочная, поэтому перерезать ее, не открыв рану, довольно сложно. Теперь мы можем продолжить целоваться? Сынмин проигнорировал его просьбу, беспокоясь о шраме. — О нет, не стоит снимать швы без соответствующих инструментов! У меня есть все нужное в лодке, я могу сходить за этим для тебя, — сказал Сынмин, мысленно готовясь к погружению в холодную воду. Однако твердая рука на его плече заставила сесть обратно, не позволяя сдвинуться с места. — Ты никуда не пойдешь, если мы поможем, — произнес хриплый голос прямо ему на ухо, заставляя пискнуть от удивления. В один прекрасный день эти парни доведут его до сердечного приступа. Обернувшись, он увидел Чанбина с полуприкрытыми глазами и помятыми после сна щеками. — Мин, принеси коробку, это та блестящая, с которой в прошлый раз играл Хенджин. Минхо кивнул и скользнул в воду, оставив взволнованного Сынмина на берегу с Чанбином. — Не стоило, я бы смог сам. Минхо-хену будет трудно забраться на борт, — беспокоился Сынмин. — Бред. Однажды он забрался на скалу, поспорив с Джисоном. У него не будет сложностей с лодкой. И тебе стоит оставаться на берегу, ты все еще ранен. — Чанбин заставил Сынмина повернуться к нему, показывая на раненую руку, доказывая свою точку зрения. — Я действительно чувствую себя намного лучше! — радостно сообщил Ким, свободной рукой скользя под рубашку, где ребра, обмотанные водорослями, болели гораздо меньше. — Я не знаю, что сделал Феликс, но оно работает весьма быстро! Проблеск гордости мелькнул в глазах Чанбина. — Он лучший в своем деле. Он вернет тебя в прежнее русло в кратчайшие сроки, — его скрипучий голос был очень успокаивающим, и Сынмин позволил себе насладиться этим моментом между ними. — Еще… Я слушал, как ты объяснял Минхо, что такое поцелуй, я бы хотел получить его тоже, — добавил тритон, на губах появилась озорная улыбка. Сынмин поперхнулся воздухом, глядя на тритона широко распахнутыми глазами. — Ты… Когда… Что? — Ты не должен, если не хочешь. Я просто подумал, что было бы неплохо ответить на ухаживание с помощью каких-нибудь человеческих жестов, — небрежно объяснил Чанбин, ложась поудобнее на живот, смотря на дайвера снизу вверх. — В самом деле? Ты не… Я имею в виду, ты не против? Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? — Сынмин взволнованно прикусил нижнюю губу, не желая давить на тритона, но в то же время очень желая его поцеловать. Чанбин приподнялся на локтях, большим пальцем надавил на губу Сынмина, чтобы освободить ее от зубов. — Я правда хочу. Если бы я не хотел, я бы не спрашивал, — мягко заверил он. Сынмин кивнул, успокоенный этими словами, и наклонился, чтобы нежно чмокнуть Чанбина в губы. Он собирался отстраниться, желая посмотреть на реакцию тритона, но рука на затылке заставила остаться на месте. — Знаешь, как один из старших членов стаи, я наблюдал за людьми, чтобы лучше понять их поведение и избегать их ловушек, — пробормотал Чанбин, горячее дыхание опалило щеку Сынмина. — Я также видел, как люди целуются. И это выглядело примерно так… Без дальнейших предупреждений Чанбин разомкнул губы и по-настоящему поцеловал его. Это было страстно, почти агрессивно, застав Сынмина врасплох, язык Чанбина ткнулся в его нижнюю губу, словно спрашивая разрешения. Сынмин не колебался и приоткрыл губы, следуя за действиями Чанбина. Они целовались неторопливо, наслаждаясь моментом. Рука тритона не покинула затылок Сынмина, направляя его голову набок, чтобы углубить поцелуй. Сынмин позволил себе упасть вперед, перенося большую часть своего веса на мускулистое тело тритона. Это было такое странное чувство — полностью доверять им всем, несмотря на то, что они были знакомы пару недель. Он не только доверял им, но и влюблялся в одного за другим, и ему это очень нравилось. Поцелуй был прерван, когда Минхо прочистил горло рядом с ними. Они отстранились, раскрасневшиеся, но довольно улыбающиеся. Сынмин выпрямился, смущенный тем, что его застали во время поцелуя. — Это действительно приятно, — Чанбин прокомментировал умение целоваться. — Но у тебя такие тупые зубы? Сынмин мог только посмеяться над удивленным лицом тритона. — А твои очень острые! — Подождите, там были задействованы зубы? Почему у меня не было зубов? — Минхо надулся, подталкивая к ним аптечку. — На самом деле, будет лучше, если не использовать много зубов, — поморщился Сынмин. — Спасибо, что достал ее! Ты прелесть, — похвалил он Минхо, чтобы увидеть, как тот смущается, и отвлечь от вопросов про поцелуи. — Я сниму тебе швы, а затем проверю свои. Дайвер посмотрел на повязку на ноге, взгляд зацепился за тюленью кожу, надежно обматывающую лодыжку. Что-то щелкнуло в голове при этом и, доставая ножницы и пинцет из аптечки, он спросил: — Кстати, где Чан-хен? Его одного тут нет. — Чан поплыл… Встретиться кое с кем. У него было несколько вопросов к ним, и он так же хотел узнать, ищет ли тебя кто-нибудь на воде, — ответил Чанбин, очевидно о чем-то умалчивая. Сынмина это устраивало; он понимал, что, вероятно, есть вещи, о которых они пока не могут рассказать, и ему стоило больше работать, чтобы завоевать больше доверия. — Чан слишком беспокоится и хочет сохранить стаю в безопасности. Ты теперь ее часть, и понимание, что тебе угрожает опасность, сводит его с ума. Он скоро успокоится и вернётся, не беспокойся, — понимающе улыбнулся Минхо, подмигивая. Сынмин не мог сдержать приятной дрожи, пробежавшей по спине от этих слов, ему пришлось замереть на мгновение, чтобы унять дрожь в руках, после чего начать аккуратно разрезать и снимать пинцетом швы с кожи Минхо. Златохвостый тритон воспринял это совершенно спокойно, позволив работать над своей рукой, пока он загорал на песке. Чанбин наблюдал за происходящим из-за плеча Сынмина, очевидно, немного брезгливо, но все еще заинтригованный происходящим. — Думаю, мне стоит поблагодарить его за беспокойство, когда он вернется. О, и я хотел поблагодарить вас за то, что провели со мной ночь. Сынмин протер полностью затянувшийся порез Минхо дезинфицирующей салфеткой. Делая это, он чувствовал на себе взгляды старших тритонов, поэтому поспешил объяснить: — Я знаю, что вам, должно быть, было не очень удобно ночью находиться на суше. Вам не нужно было это делать, но вы все равно обнимали меня всю ночь. Так что, спасибо. — Он с благодарностью посмотрел на обоих, действительно тронутый таким поступком. — Не важно, — отмахнулся Чанбин. — К тому же, мы не были сухими всю ночь. Мы обнимали тебя и возвращались в воду по очереди, следя за тем, чтобы около тебя были самые сухие из нас. Люди такие хрупкие, когда дело доходит до воды, я не понимаю, как вам удалось изобрести столько всего для плавания, если вы боитесь промокнуть. — Мы не настолько хрупкие, — нахмурился Сынмин, скрестив руки на груди. Ему бы не хотелось, чтобы стая видела в нем хрупкое существо, которое надо постоянно защищать. — Не волнуйся, мы знаем, что ты крутой. Особенно после всего, через что ты прошел, защищая нашу тайну, — успокоил его Минхо, аккуратно поднимая сломанную левую руку Сынмина и целуя ладонь. Этот жест был настолько интимным, что все тело Кима задрожало от восторга. — Наш маленький храбрый человечек, — похвалил Чанбин в качестве извинений за свои слова, в то время как Минхо ловко развязал повязку на ноге дайвера, обнажив порез. — Он правильно заживает? — спросил низкий голос, заставив Сынмина почти подпрыгнуть на месте. Черт бы побрал этих тритонов, передвигавшихся так бесшумно, несмотря на гигантские рыбьи хвосты! Обернувшись, он оказался лицом к лицу с Феликсом, в чьих волосах все еще был песок, но выглядел он уже бодро. Позади него начали просыпаться остальные мальчики, кряхтя и выкатываясь из кучи объятий. — Все хорошо, — подтвердил Минхо, внимательно осматривая рану Сынмина. — Уже зарубцевался. Удивленный, Сынмин снова посмотрел на ногу, не веря, что его глубокий порез, полученный вчера, уже зарубцевался. Рассмотрев внимательнее, он широко раскрыл рот: под швами и странной мазью, нанесенной Феликсом, порез уже закрылся и приобрел розоватый цвет. Ким мог только смотреть на это, пытаясь найти рациональное объяснение произошедшему в своей голове. Словно прочитав его мысли, Феликс пояснил: — Мазь не так хорошо помогает при переломах и растяжениях, но она отлично лечит порезы и ушибы. — Веснушчатый тритон приподнял голову Сынмина и погладил под подбородком, где, как знал Ким, были порезы и впившиеся осколки стекла с причала, но пальцы Феликса коснулись гладкой кожи, прикосновения не причинили боли. Целитель издал одобрительный гул. — Я повторно нанес немного на ночь, так как она лучше всего работает при лунном свете. Вот почему большинство порезов так быстро зажили. — Подожди… Ты хочешь сказать, ты кто-то вроде морской ведьмы? Готовишь зелья и прочее? Ты умеешь колдовать? — Разум Сынмина взрывался, пытаясь осознать все факты. Этого не может быть, магия не может существовать на самом деле, верно? Конечно, гуманоидные существа могли эволюционировать и обзавестись рыбьим хвостом, приспосабливаясь к окружающей среде. Но волшебные зелья для заживления ран? Это не могло быть правдой. Этому должно было быть логическое, разумное объяснение. На самом деле, существовали исследования о регенеративных способностях клеток зеленых водорослей… Возможно, именно это здесь и использовалось? — Колдовать? — Феликс склонил голову. — Возможно это так называется у людей, я не уверен. Мазь была приготовлена… — С губ тритона сорвался резкий свист, сопровождаемый двумя щелчками. — Они очень уважаемые члены в сообществе русалок, они очень могущественны. Все, что они делают, наполняется силой, вроде благословения? Они дали нам ее, когда Чан был тяжело ранен во время драки с другой стаей. Поскольку они заботятся о нас, они хотели убедиться, что все заживет должным образом. Я оставил немного мази на всякий случай, и, видя, что произошло с тобой и Минхо, я понимаю, что это было правильное решение, — невозмутимо сказал он, возвращая повязку на ногу, чтобы защитить от песка. — Ты говоришь о… — Тот же свист и два щелчка сорвались с губ Чонина, вклинившегося в разговор, подползая по мокрому песку к ним, волоча за собой тяжелый хвост, и устраивая голову на коленях Сынмина. — Чан направился к ним, верно? Чтобы спросить о… Минхо хлопнул ладонью по губам Чонина. — Чан должен скоро вернуться. Мы просто проверяли, хорошо ли выздоравливает Сынмин. Попытка заставить младшего замолчать была не самой незаметной, но Сынмин все еще был увлечен мыслями о волшебном исцелении, чтобы возразить. — Я могу проверить твои ребра, Минни? Я хочу убедиться, что все в порядке, — мягко попросил Феликс, оставаясь таким же милым. Сынмин только кивнул, запуская здоровую руку в волосы Чонина, чтобы вернуть себя к реальности. Он должен был перестать так волноваться, когда узнавал о существовании других сверхъестественных вещей, но просто не мог ничего с этим поделать; его мозг был слишком рациональным для этого всего. — О, мы можем помочь? Мы могли бы проверить, помогла ли тюленья кожа его… Хм… Не хвосту, — нетерпеливо спросил Джисон, Хенджин рядом с ним кивнул. — Это называется лодыжка, — невозмутимо ответил Чанбин. — Тебе-то откуда знать, водорослеголовый? — скептично спросил Хенджин, скрестив руки на груди. — Я… Возможно, я тоже был у… — Те же свист и щелчки. — После нашей первой встречи с Минни. Я хотел узнать все возможное о людях. — Тритон выглядел смущенным своим признанием. — Все в порядке, хен, ты просто хотел убедиться, что я не представляю угрозы, я понимаю это, — заверил его Сынмин, выходя из транса. Он прекратил гладить Чонина по волосам, чтобы ободряюще положить руку на плечо Чанбина, чем вызвал разочарованный скулеж младшего. — Минуточку, ты назвал его хеном? — ахнул Джисон. — Я тоже хочу, чтобы меня так называли! — Пф, вы пропустили не только это. Минни еще и поцеловал нас, — подразнил Минхо. — Что? Что это такое? Можно мне тоже попробовать? — невинно спросил Чонин, выглядя слишком взволнованно. — Хм… Давайте… Сначала обсудим это. — Сынмин сглотнул, видя, что тритоны очень заинтересованы в том, чтобы получить поцелуй, хоть и не знают, что это такое. Слева от Сынмина заговорил Чанбин, свистя и резко щелкая в течение нескольких секунд. Как только он закончил, на лицах тритонов появилось понимание, Минхо хихикнул. Почувствовав, как его потянули за руку, Сынмин посмотрел вниз на мило надувшегося Чонина. — Можно мне поцелуй, Минни? Все же, я встретил тебя первым, будет справедливо получить поцелуй после всего пережитого между нами. — Тритон поднял хвост в воздух и мило им потряс, розовая бандана заколыхалась, словно Сынмину были нужны какие-то убедительные аргументы, чтобы поцеловать его. Со вздохом, он наклонился для поцелуя. Сынмин, как и в случае с Минхо, ограничился легкими касаниями, но все же дразняще прикусил язычок мальчика. Ребра протестующе болели от такого неудобного положения, но, откинувшись назад, Сынмин решил, что оно того стоило, увидев остекленевший взгляд Инни. — Что ж… Похоже, мне не нужно проверять твои ребра. Очевидно, ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы согнуться пополам ради нашего младшенького, — подразнил Феликс. Минхо громко рассмеялся, Сынмин покраснел. — Не буду лгать, было немного больно, но оно того стоило, — пробормотал Ким. У Чонина все еще оставалась глупая улыбка на лице, когда подполз Хенджин. Он подал знак Джисону спуститься к ногам Кима, сопровождаемый несколькими короткими свистками. Джисон, судя по всему, понял, что он имел в виду, поскольку быстро направился в указанное место, в то время как нарвал соблазнительно смотрел на дайвера. — Я думаю, теперь моя очередь получить поцелуй… Что скажешь, Минни, ты дашь мне поцелуй? Сынмин мог только моргнуть, увидев длинноволосого тритона около себя, взявшего инициативу в свои руки и соединившего их губы. Это было немного неуклюже, тритон не знал, что точно должен делать, но все еще хотел оставаться главным. Он использовал слишком много зубов, а нахождение рога так близко к лицу определенно пугало Сынмина. Но губы Хенджина были такими пухлыми и мягкими, а обнимающие лицо руки — нежными. Он понял, что это был просто отвлекающий маневр, когда почувствовал острую боль в ноге, пробежавшуюся по лодыжке от места, где касался Джисон. Хенджин снова умело завлек его внимание, слегка потянув Кима за розовые волосы, страстно целуя. Оба тяжело дышали, отстранившись, а Джисон закончил снимать повязку. — Ты уверен, что это был твой первый поцелуй, Хенджин? — недоверчиво спросил Чанбин, косясь на нарвала. Тот хихикнул. — Это был мой первый поцелуй, но я не в первый раз отвлекаю кого-то, — подмигнул он, двигаясь к Джисону и ногам Сынмина. Оба тритона с любопытством рассматривали лодыжку. — Думаю, мне надо передохнуть от поцелуев, — ошеломленно выдохнул Сынмин. — Правда? Даже от меня? — спросил Феликс из-за спины Сынмина, обхватив руками его торс. — Это выглядело забавно, когда Хенджинни делал это… — надулся тритон. И правда, кто такой Сынмин, чтобы отказывать Феликсу? Когда тритон наклонился к нему, Киму оставалось только повернуть голову, чтобы получить гораздо более нежный поцелуй, в сравнении с предыдущим. Пухлые губы и мягкие прикосновения делали поцелуй таким сладким, что у Сынмина мог развиться кариес. Однако руки Феликса повышали рейтинг, блуждая по торсу человека и пробираясь под рубашку. Ким совсем не ожидал такого от этого милого тритона, но совсем не жаловался. Однако, когда Феликс отстранился с понимающей улыбкой, Сынмин понял, что произошло. — Хорошо, я проверил твои ребра, они в порядке! — Ты… Что? Ты сделал это только для того, чтобы проверить мои ребра? Ты на самом деле не хотел меня целовать? — В этот раз обиженно надулся Сынмин. — О, нет, нет, это не так, Минни! Мне правда понравилось, и я надеюсь, что мы сможем повторять это гораздо чаще! Но я должен был убедиться, что все заживает правильно, ты не можешь винить меня за то, что я делаю свою работу, верно? — мило ответил он, заставляя Сынмина прижаться крепче, чтобы обнимать со спины должным образом. Ким раздраженно фыркнул, отводя взгляд от Феликса. Он не был по-настоящему зол или что-то в этом роде, но воркование, издаваемые веснушчатым тритоном, побуждали продолжать притворяться еще немного. — Итак… Я бы спросил, можешь ли ты правильно двигаться, но я даже не знаю, как оно должно двигаться, — прервал момент Джисон, тыкнув пальцем в лодыжку. — Разве эта штука не вращается по кругу? Честно говоря, они такие маленькие, я не понимаю, как ты удерживаешь на них все тело. — Хенджин недоверчиво смотрел на ноги. — Что ж, вот вам первый урок человеческой анатомии… Ни одна из частей нашего тела не должна быть синей или опухшей. — Сынмин поморщился, пытаясь пошевелить лодыжкой, к восхищению акулы и нарвала. — Хотя отек не так уж и плох, вчера все было хуже. Теперь остались только шишка и синяк. Я не врач, но думаю оно заживает. Я просто буду дальше держать ногу обернутой, чтобы зафиксировать, и постараюсь не бежать марафон в ближайшие дни. — Из-за ограничения в подвижности проявилась язвительная сторона Сынмина. — Что такое марафон? — спросил голос с берега, заставив всех синхронно обернуться. — Чан! Ты вернулся! — радостно воскликнул Джисон, подвигаясь, чтобы освободить место для лидера. Чан устроился между Джисоном и Минхо, стая теперь образовывала небольшой круг на песке. Чан тряхнул головой, сбрасывая капли с мокрых волос, выглядя как очень милый мокрый щенок с кудряшками, спадающими на лицо. Его татуировки блестели под солнечным светом, на губах сияла счастливая улыбка. — Что здесь происходит? Когда я уходил, вы еще спали друг на друге, как куча загорающих тюленей. — Это лучший способ заснуть, — возразил Минхо, хлопая Чана по руке. Тюлени… Да, должно быть, они для тритонов были как собаки, но Сынмин не мог не взвизгнуть от милого образа, возникшего в голове. — Не заставляй нас больше ждать… Ты нашел их? Они ответили на вопросы? — Я нашел их. Получил много ответов, но не все, которые хотел услышать. — Чан опустил глаза, явно встревоженный. — Могу я… Узнать, о чем речь? — нерешительно спросил Сынмин. Он терпеть не мог оставаться в неведении, но не собирался настаивать и вторгаться в то, что его не касалось. — Это не должно тебя тревожить, — успокоил Чан. — Что вы делали без меня? О, ты размотал лодыжку… Помогло? — Он покраснел, заметив свой подарок на песке рядом с Сынмином. Приняв смену темы, Ким кивнул. — Очень помогло с опухолью, большое тебе спасибо за кожу, хен. Сынмин никогда бы не устал от того, как уши Чана краснели каждый раз, когда он так обращался к нему. Казалось, покраснели даже кончики плавников. — О, ты ни за что не догадаешься, что случилось! Ты больше не единственный «хен», — самодовольно произнес Чанбин. — Он назвал так меня и Минхо, — подразнил он лидера, заставляя касатку надуться, словно пятилетнего ребенка. — Он так же дал нам поцелуй, — радостно рассказал Чонин со своего места на коленях Сынмина. Он слепо шарил по песку, пока не нашел здоровую руку Сынмина, чтобы переплести пальцы. — Что он вам дал? — переспросил Чан. — Поцелуй! Я еще не получил свой! — воскликнул Джисон, заставляя всех вздрогнуть от громкости и неожиданности. — Это к лучшему, так ты сможешь получить свой и показать Чану, что это такое, — ухмыльнулся Хенджин. — Хотя, кажется, каждый раз все происходит по-другому, каждый это делает по-своему. Но я не жалуюсь, мой определенно был лучшим, — произнес он, невозмутимо рассматривая свои когти. Между ним, Чонином, Чанбином и Минхо быстро разгорелся спор, в то время как Феликс только тяжело вздохнул, все еще обнимая Сынмина со спины. Джисону удалось незаметно уговорить Чана подвинуться ближе к Сынмину и Феликсу, позволяя остальным превратить словесную перепалку в физическую: четыре тритона катались по волнам, щекоча друг друга и хлопая по плавникам, пытаясь одержать верх. — Хорошо, Чанни, займи мое место позади Минни, я перевяжу ему лодыжку, — терпеливо проинструктировал Феликс, зная, что лидер был немного в замешательстве от быстрой смены событий. Чан немедленно послушался и пересел за спину Сынмина, позволив человеку опереться на его широкую грудь, в то время как Феликс отполз к ноге Сынмина. Ученый затормозил веснушчатого тритона, схватив за запястье. — Большое спасибо тебе, Ликси. Ты продолжаешь заботиться обо мне, хотя в этом нет необходимости… Ты настоящий ангел. — Не знаю, что такое ангел, но сочту за комплимент. — Тритон солнечно улыбнулся. — К тому же ты теперь часть стаи, так что я должен заботиться о тебе. Это то, что делают члены стаи. А теперь, пожалуйста, поцелуй Сонни и Чанни, они выглядят такими же растерянными, как кучка только что вылупившихся черепашат, — хихикнул он. В то время как Феликс сосредоточился на перевязывании лодыжки, Сынмин повернулся, чтобы посмотреть на Джисона рядом с собой. Мальчик-акула приоткрыл рот, полный острых зубов, заставляя Сынмина сглотнуть. — Окей, давай просто… Не будем торопиться, хорошо? Я буду вести, а ты постарайся не откусить мне язык, договорились? — Откусить язык? Зачем ему это… — вопрос Чана оборвался, когда он увидел, как двое младших перед ним приблизились друг к другу, их губы немного неловко соединились. Желание компенсировало неловкость, они целовались, синхронно двигая губами. Джисон действовал очень осторожно, не желая причинить боль человеку, и сдерживал свою страсть, наслаждаясь заданным Сынмином мягким темпом. Через несколько долгих секунд Сынмин с улыбкой отстранился. — У тебя прекрасно получилось, хен. Ты проделал хорошую работу, — похвалил он, заставив Джисона смутиться. — Видишь, Чан? Я проделал хорошую работу! Теперь твоя очередь, давай! — подбодрил лидера мальчик-акула. Чан смотрел на Сынмина, повернувшегося к нему в объятиях, разинув рот. — Это же… Человеческий жест ухаживания? Ты позволяешь ухаживать за тобой в ответ? — потрясенно спросил он. Сынмин понял, что слова тритона звучали правдиво. — Я думаю, да, так и есть. Я имею в виду, если ты хочешь этого! Я никого ни к чему не принуждаю! — спешно уточнил он. — Я бы хотел, малыш. Я действительно хочу. Я просто не ожидал, что буду делать это по-человечески, хотя в этом есть смысл. — Чан улыбнулся ему. — И не буду лгать, это выглядело приятно, хоть и немного странно, — усмехнулся он. — Итак, я просто… Прижимаюсь своими губами к твоим, верно? Сынмин собирался объяснить, что поцелуй немного сложнее, но не успел, так как губы и нос Чана неловко столкнулись с его собственными. Сынмин хихикнул в поцелуе и наклонил голову немного в сторону, делая их положение более удобным. Он начал двигать губами, побуждая Чана повторить действие, показывая, как правильно. Из всей стаи он был самым неуверенным, все его тело напряглось, очевидно, Чан боялся ошибиться. Сынмин набрался смелости и начал массировать его бицепс, позволяя расслабиться, стать подобно мягкому пластилину в его руках. Ким почувствовал дрожь, пробежавшую по хвосту Чана и, восприняв это как хороший знак, улыбнулся в поцелуй. — Эй, почему с Чаном так долго? — сбоку от них заскулил Джисон, сердито хлопая хвостом по песку. Сынмин прервал поцелуй еще через несколько секунд, рассмеявшись над тем, как Чан потянулся к нему на встречу, пытаясь продлить момент. — Я полагаю, вам понравилось? — самоуверенно спросил Ким, оценивая то, как Чан и Джисон смотрели на него прямо сейчас. Он чувствовал, как его губы слегка опухли и покраснели от всех сегодняшних поцелуев, вместе с этим пришла какая-то странная уверенность. Чан кашлянул, выходя из оцепенения, и яростно закивал: — Да, мне определенно понравилось. Я никогда не думал, что что-то такое можно делать, но… Это приятно. — Он нежно улыбнулся. — Хей, Джисон, я закончил обмотку, а ты закончил с поцелуями на сегодня. Давай вернемся к остальным и посмотрим, что Минхо поймал на завтрак! — прервал их Феликс и потянул Джисона за руку. Мальчик-акула громко жаловался, но в конце концов последовал за целителем в воду, после запрыгнув на Чанбина сверху, просто чтобы позлить его. — Спасибо, — выдохнул Сынмин, его слова были адресованы Чану, хоть и смотрел он на буйных тритонов, играющих в волнах. — Хм? — Руки Чана обхватили его талию. — За все, что ты делаешь для меня. Я точно не знаю, куда ты плавал и с кем говорил, но я знаю, что ты сделал это для меня. Не в моем стиле совать нос в чужие дела, поэтому я не буду задавать вопросов, но я бы хотел поблагодарить тебя за это. Чан ничего не ответил, позволив тишине снова окружить их, но его рука сжала бедро Сынмина, показав, что его слова были хорошо восприняты и оценены. — Я бы тоже хотел кое-что попробовать, — обратился Чан к Сынмину после нескольких минут молчания, человек снова перевел свое внимание на тритона. — Это… Полагаю, это можно считать нашим эквивалентом поцелуя. — О, это прижимание к шее? — спросил Ким. — Минхо показал мне немного раньше. — Да, именно. Я бы хотел… Сделать это с тобой, если ты позволишь. Я хочу показать тебе, что теперь, когда ты часть стаи, я всегда буду защищать тебя, и ты можешь доверить мне свою жизнь. Для меня правда важно, чтобы все члены стаи чувствовали себя защищенными и в безопасности, — смущенно объяснил он, нервно теребя мочку уха. — Я бы с удовольствием сделал это с тобой, — заверил Сынмин, улыбаясь, очарованный поведением лидера. Чан ответил на его слова улыбкой и ахнул, увидев, как Сынмин сделал первый шаг, обнажив горло. Несколько недель назад Ким чувствовал бы себя самым большим дураком, продемонстрируй он одну из самых уязвимых частей тела хищнику такого размера и силы, как Чан. Но сегодня он чувствовал, как любовь и доверие наполняли грудь. Чан медленно наклонился вперед, каждые несколько секунд убеждаясь, что Сынмин не испугался и не запаниковал. Получив в ответ лишь скептично поднятую бровь, лидер начал действовать по-настоящему, он уткнулся носом сбоку в человеческое горло и слегка коснулся мягкой кожи губами. — Спасибо, что доверяешь мне, — прошептал он, заставив Сынмина вздрогнуть, после чего отстранился с мягкой улыбкой. Сынмин рассмеялся над собственной реакцией, но смех быстро стих, когда он увидел, как Чан наклонил голову в сторону, обнажая собственное горло перед человеком. Широко распахнув глаза, Сынмин смотрел на его лицо, пытаясь убедиться, что правильно понял ситуацию. Получив кивок и ободряющую улыбку, он придвинулся ближе, позволив своей голове уткнуться в изгиб шеи тритона и немного неловко ткнуться носом. Можете подать на него в суд, но это был первый раз, когда красивый мужчина предлагал ему сделать нечто подобное, ясно? Спустя несколько секунд этих странных объятий Сынмин прошептал, касаясь губами одной из татуировок Чана: — Спасибо тебе, что доверяешь мне. Он отстранился, чтобы проверить реакцию тритона, наблюдающего за ним из-под полуприкрытых век с легкой ухмылкой, словно довольный кот, получивший желаемое. — Ты доказал, что заслуживаешь доверия, маленький человечек, конечно, я тебе доверяю. Теперь ты часть семьи, и ничто и никогда это не изменит. Эти слова нашли отклик внутри Сынмина, словно он наконец нашел свою цель, место, которому должен принадлежать. Здесь, с этими русалками, и он бы сделал все, чтобы ничего не помешало ему остаться со своей стаей. Но была одна вещь, беспокоящая его. — Ты же знаешь, что мне придется вернуться на сушу? Я не могу… Жить здесь вечно, как бы сильно ни хотел, — вздохнул Сынмин. Чан крепче прижал его к себе, говоря: — Да. Но не сейчас. Сегодня ты останешься с нами. А завтра посмотрим. И даже если тебе придется вернуться на сушу, мы найдем способ быть рядом. Так работает стая. С этими словами Сынмин почувствовал, что большая часть его переживаний тает, словно снег на солнце, оставляя после себя только любовь и удовлетворенность.