***
Чувства возвращались к Сынмину одно за другим. Сначала он ощутил холод. Не такой, как раньше. Более острый, почти кусачий. Он промок насквозь и оттого дрожал. Он чувствовал на себе согревающие солнечные лучи, но и холодный ветерок, от которого по всему телу пробегали мурашки. Солнечные лучи и холодный ветер, а также шум волн и крики чаек заставили его понять, что он, должно быть, на поверхности. Возможно, на лодке, если судить по раскачке, хотя скорость, с которой она рассекала волны, вызывала некоторое беспокойство. Однако уставший мозг Сынмина не стал зацикливаться на этом. Следующее, что он ощутил — теплая ладонь в его руке, еще одна — на груди, третья — на лбу. Несколько приглушенных голосов указывали, что он был окружен людьми. Он не мог сказать, кто именно это, но голоса звучали так успокаивающе, что не вызывали в нем страха. Хотя страх все же закрадывался в подсознание, когда он почувствовал боль, пульсирующую во всем теле. Больше всего болела правая нога, все ниже колена было словно в огне, пульсируя сильнее с каждым ударом сердца. Боль и дискомфорт во всем теле душили его, он сильнее сжал ладонь, что была в его руке. Со стоном, он приоткрыл глаза и сделал глубокий вдох, кашель вырвался из горла, словно взорвавшийся после тысячелетнего сна вулкан. Легкие наполняли тело кислородом, и Сынмин подумал, что должно быть выглядел, как вытащенная из воды рыба. В его поле зрения появилась голова, Сынмин смутно узнал Чонина. Милый, мягкий, любимый Чонин, пытающийся ему что-то сказать, судя по шевелению губ, но Сынмин ничего не слышал из-за шума ветра и волн. Однако это не помешало ему дать ответ, ему нужно было сказать, что тяжелой ношей лежало на сердце: — Инни… ты в безопасности! Прости меня, мне так жаль. Я не хотел оставаться в стороне, я не мог… Я… Директор! Он охотится за вами, вы должны быть осторожными! Вы должны перестать петь и спрятаться где-нибудь! Пожалуйста, ты должен! Слышишь меня, Инни? Пожалуйста, спрячьтесь, вы не можете оставаться здесь, это слишком опасно, — прохрипел он, превозмогая боль в горле. Однако, все, что он получил в ответ на свою пылкую речь, — это еще более обеспокоенный взгляд Чонина, поглаживающего тыльную сторону его руки, и появившегося с другой стороны и крепко прижимающего его к земле Феликса. Его глубокий голос пробился сквозь шум воды, застрявший в барабанных перепонках, пока он строго смотрел на Кима. — Ш-шш, успокойся. Я позабочусь о тебе, Инни никуда не уйдет. Просто отдохни, Минни, позволь приглядеть за тобой. Часть мозга понимала, что это нехорошо. Сынмин знал, что стая не была по-настоящему в безопасности, пока тот человек искал их. И все же остальная часть мозга говорила ему, что было бы хорошо поспать еще немного. Когда боль и страх утихнут, он, возможно, снова почувствует тепло. Чонин лег рядом с ним, обхватывая рукой торс и делясь теплом своего тела. Даже при том, что это было небезопасно, Сынмин чувствовал себя защищенным, будучи окруженным Чонином и Феликсом. Со вздохом поражения и не имея особого выбора, Сынмин позволил себе заснуть еще раз, его тело обмякло, все вокруг погрузилось в темноту вместе с закрывшимися глазами.***
Когда Сынмин проснулся, все изменилось. Он лежал на чем-то теплом и рассыпчатом — на песке? — больше не было так холодно. Над ним звучали голоса, в этот раз Сынмину удалось расслышать высокие свистки и множество щелчков. Облегчение нахлынуло на него, когда он узнал звучание стаи, он тихо застонал от света, ослепившего его, стоило лишь открыть глаза. — Ш-шш, не пытайся встать, — успокоил его глубокий голос. Над лицом появилась рука, набрасывая на глаза тень и защищая от солнечных лучей. — Ребята, он очнулся! — Щелчки и свистки превратились в настоящие слова, он услышал шарканье около себя. — Как у него дела? — Я еще проверяю, но думаю, что Инни вовремя добрался до него. — Ты уверен? Он наглотался воды до того, как я успел его поднять… Разве это не опасно для людей? — Он выкашлял все на лодке, теперь с ним все должно быть в порядке. Сынмин прислушался к собственным ощущениям, пока лежал, позволяя глазам привыкнуть к свету. Дыхание было хриплым, тело, казалось, горело огнем из-за ушибленных ранее ребер и попавшей в легкие воды, но в целом он чувствовал себя относительно в порядке. Все могло быть гораздо хуже, и, зная свою удачу, Сынмин был удивлен, что все хорошо закончилось. Стая, должно быть, стала его талисманом удачи. — Р-ребята? — кротко спросил он, пытаясь сесть. — Мы здесь, все здесь, — спешно успокоил его Чонин, скользнув за спину Сынмина, чтобы поддержать его. Ким позволил себе опереться о Чонина, прижимаясь спиной к его груди. С этого ракурса он мог осмотреть гораздо больше. Они находились в, казалось, скрытой бухте, с пляжем из белого песка и бирюзовой, как хвост Феликса, водой. Окружающие их скалистые образования не только делали пляж доступным только со стороны воды, но и защищали от ветра. Его лодка стояла на якоре в нескольких метрах от берега. Сынмин сидел на горячем песке, к месту от кромки воды тянулись глубокие борозды, свидетельствующие о том, как он туда попал. Справа от него Феликс что-то делал с его ногой, выглядя глубоко сосредоточенным. Минхо и Хенджин сидели на пляже, в нескольких метрах впереди, склонившись и обеспокоенно смотря на него. Чан лежал на краю берега, его хвост лениво двигался в воде, пока он наблюдал, опираясь на локти. Рядом с ним на берегу расположился Чанбин, его темный хвост, казалось, поглощал весь окружающий свет, создавая гипнотический эффект черной дыры. Он нервно ерзал, играя с раковиной, которую использовал в качестве серьги. И последний, но не менее важный: Джисон сидел прямо за Феликсом, заглядывая через плечо целителя и передавая ему какие-то инструменты по просьбе. Еще одна вещь, сразу бросившаяся в глаза, — все они были вооружены. Оружие, которое он видел при первой встрече, было спрятано за водорослями или лежало рядом с владельцами. В частности, на солнце блестели тахилитовый меч Чана и острые кинжалы Джисона, и, если Сынмин не ошибался, Хенджин сжимал в руке что-то вроде копья, скрытого в песке. Сынмин глубоко вздохнул, тут же об этом пожалев, так как вздох отдался болью в ребрах. — Где мы? Почему… Почему вы все здесь? — Он попытался повернуться, чтобы посмотреть на Чонина, но завидев взгляд Феликса, младший тритон обхватил руками Сынмина, крепко удерживая на месте. От контакта «кожа к коже», Сынмин понял, что он без рубашки, и старался не слишком смущаться этого факта. — Пожалуйста, не двигайся, я изо всех сил стараюсь тебе помочь, — эхом отозвался низкий голос Феликса, все еще склонившегося над правой ногой Кима, обматывая его икру бинтами из морских водорослей. — Нет… Ты не понимаешь. Вы не можете оставаться здесь, вам надо уйти! Как можно дальше… Может быть, в Арктику с Хенджином, или в глубины… — Эй, Минни… Мне жаль. Нам всем очень жаль. Мы не думали, что так отпугнем тебя, это не входило в наши планы… Пожалуйста, просто дай нам шанс объяснить, — умолял Чонин, говоря ему на ухо, его голос был таким тонким и полным отчаянья. — Ч-что? — Теперь Сынмин совсем был сбит с толку. Неужели они не понимают, в какой опасности находятся? Они не могут так глупо тратить на него свое время! — Инни пытается сказать, — перебил Джисон, выглядывая из-за Феликса. — Что мы не должны были рассказывать тебе об ухаживании. С нашей стороны было глупо полагать, что человек поймет наши традиции, ты просто делал все по доброте душевной, без каких-то скрытых мотивов. Мы должны были понять это, когда ты вылечил Чонина, а затем предложил нам укрыться в пещерах от шторма, и даже когда вылечил Минхо! А потом ты охотился для нас и делился своей едой, мы должны были понять, что ты просто дружелюбен и хочешь помочь нам понять мир земных жителей, так что насчет того, чтобы мы забыли обо всем, что говорили тебе, и снова стали просто друзьями? Потому что я не буду лгать, это довольно круто иметь друга-человека, ты, на самом деле, не так уж и плох, ты много раз помогал нам, и я знаю, что ты всем нравишься, и мы не хотим терять дружбу с тобой, и я тоже, потому что… — Джисон, остановись, — быстрая болтовня была прервана спокойным голосом Чана, заставляя мальчика-акулу смущенно свернуться в калачик. — Сынмин… Что с тобой случилось? — спросил лидер, пытаясь понять, почему их человек вернулся в таком ужасном состоянии. Сынмин поморщился, когда Феликс взял его левую руку, чтобы осмотреть сломанные пальцы. — Я… Я хотел вернуться раньше, клянусь! Джисон… Я не приходил не потому, что вы напугали меня. — Он смотрел на мальчика-акулу, желая убедить его. — Я был… Какие-то люди избили меня, а потом меня привезли в место, где меня вылечили, но некоторое время я спал и… Хор шипения и рычания прервал его, Сынмин увидел, как стая злится. Хвост Минхо развился веером, как у плащеносной ящерицы, пытающейся напугать противника, хвост Феликса дрожал, как у гремучей змеи, чешуйки звенели и скрежетали, касаясь друг друга. Когти Хенджина, казалось, стали еще длиннее, Сынмин почувствовал глубокую вибрацию, исходящую из груди Чонина. Чан и Чанбин рычали, жабры по бокам их туловищ сердито раскрывались. — Ты был что? — воскликнул Чанбин, продвигаясь по пляжу ближе к человеку. — Меня избили, но это не самое важное… — Ты шутишь? Что может быть важнее этого? — парировал Чанбин, выглядя слишком устрашающе для сердца Сынмина. Когда Ким рефлекторно попытался отдалиться от рычащего тритона, Чонин крепче сжал его, мягко успокаивая. — Кто причинил тебе боль? Скажи нам, мы позаботимся о них, — прошипел Минхо, намекая на убийство. На самом деле, все они выглядели так, словно были готовы убивать. Новость о том, что их человек был ранен, была воспринята не очень хорошо, все они рефлекторно потянулись к оружию и придвинулись ближе к Сынмину. Защитные инстинкты заставляли либо позаботиться об ученом, либо убить навредивших ему людей. Это правда было мило, но Сынмин хотел, чтобы они сосредоточились на другом. — Пожалуйста, послушайте! Вы все в опасности из-за меня! — закричал он, и это дало желаемый эффект, заставив тритонов замолчать и сосредоточить свое внимание на нем. С дрожащим вздохом Сынмин продолжил. — Один мужчина, работающий в том же месте, где я… Он сказал мне, что у него есть какие-то подозрения. Он думает, что я обнаружил что-то во время погружений к месту кораблекрушения, и, вообще… Он не ошибается. Он хотел, чтобы я рассказал ему о находке и привел его команду к обломкам. Я отказался, и тогда он послал своих людей, чтобы… Ну, чтобы убедить меня сотрудничать с ним. Конечно, это не сработало, я бы ни за что ему ничего не сказал, но я боюсь, что он найдет вас. Возможно, он установил отслеживающий маячок на мою лодку или поручил кому-то следить за мной, я не знаю. Я просто помчался к вам, как только пришел в себя и узнал, что вы поете уже три дня! Я должен был предупредить вас об этом человеке. Но теперь… Вам надо уходить. Пожалуйста, вы должны убраться как можно дальше! Сынмин замолчал, пытаясь перевести дух, и посмотрел на тритонов, чувствуя на себе их недоверчивые взгляды. — Так… Ты исчез не потому, что мы напугали тебя? — тихо спросил Чонин. — Конечно, нет! Я бы ни за что так просто не оставил вас! — Сынмин был оскорблен тем, что они даже допускали такую мысль, он перевернулся в объятиях младшего, чтобы объяснить свою точку зрения. — Инни, ты так… Так важен для меня, — произнеся это вслух, он сглотнул, понимая, как правильно звучали слова. — Неважно, что ты делаешь или говоришь, ты не отпугнешь меня. Я имею в виду, я буквально вернулся к вам, несмотря на то, что Джисон дважды пытался меня убить, а Минхо угрожал утопить. Какое-то ухаживание… Не напугает меня. Это была ложь, так как ухаживание совершенно точно выбивало почву из-под ног, но стае не стоит знать, что своих чувств он боится больше смерти. Феликс отчитал своего пациента за излишние движения и выпрямил его так, что Сынмин снова лежал, прижимаясь спиной к груди Чонина, лицом к остальным. Его маленькие ладошки прошлись по торсу Кима, вздрогнувшего от прикосновений, осторожно нанося какую-то странную мазь на ребра. Сынмин изо всех сил старался не покраснеть, продолжая говорить, на этот раз обращаясь ко всей стае, желая донести до них свои мысли. — Мысль о том, что вы в опасности из-за меня? Что я, возможно, оступился и вел себя подозрительно перед этим человеком, или потому, что вы вышли из укрытия, чтобы петь для меня? Это худшее, что могло случиться. Я хочу, чтобы вы пообещали, что вернетесь в укрытие, что уйдете отсюда в безопасное место, пожалуйста, — отчаянно умолял он. — Не раньше, чем мы убедимся, что ты в безопасности, — вмешался Хенджин, отталкиваясь от Минхо. Раковины на его поясе звякнули друг о друга, когда он приблизился к человеку. Сынмин собирался возразить, но Чан заговорил раньше: — Хенджин прав. Это место хорошо спрятано, мы убедились, что за нами никто не следует, когда толкали лодку в бухту. Мы будем бдительны, но пока все в порядке. И ты ранен. — Челюсть Чана сдвинулась, когда он сжал зубы, все еще злясь на этот факт. — Тебе нужно отдохнуть и позволить Феликсу позаботиться о тебе. — Я почти закончил, — спокойно произнес тритон, нанося мазь на Сынмина. — Самой сложной была твоя нога, но я сделал то же, что ты сделал с Минхо. Это называется швами, верно? — Подожди… Моя нога была порезана? Как? Я только вывихнул лодыжку, пореза быть не должно… — Сынмин только сейчас осознал, что повязка из водорослей лежала на ноге от стопы до колена. — Что случилось? — Когда ты упал… Я не успел вовремя, прости, — раздался позади печальный голос Чонина, руки на талии напряглись. — Инни, прекрати, — отругал его Минхо. — Ты ничего не мог с этим сделать, это не твоя вина. Сынмин только издал смущенный звук, успокаивающе сжимая руку Чонина. — Когда ты упал, твоя нога зацепилась за что-то сзади лодки, остался довольно глубокий порез, — объяснил Феликс, указывая на икру Сынмина. — Он был похож на порез Минхо, так что я очистил его салфетками, как делал ты, а затем зашил нитью. — Он указал на аптечку, лежащую рядом с ними на песке. Пропеллер. Позади лодки был пропеллер. Это объясняло жгучую боль в ноге. Он надеялся, что прививки от столбняка еще действовали. — Я уверен, что ты отлично справился, Ликси, спасибо, — улыбнулся Сынмин. — И спасибо, что спас меня, Инни… Без тебя я бы утонул. Я обязан тебе жизнью, — добавил он, желая, чтобы младший почувствовал его благодарность. Рука Сынмина скользнула вниз, чтобы погладить чешуйчатый хвост, но он ощущался не так, как обычно. Сынмин вздрогнул, поняв причину. — А? Инни… Твой хвост сухой! Ты должен вернуться в воду! — засуетился он. — Я уже говорил, что могу высохнуть. Это не очень приятно, но не смертельно. И я не хочу тебя отпускать. — Младший мило надул губки. — Сынмин прав, ты должен вернуться в воду, Инни. В любом случае мы будем по очереди оставаться рядом с ним в течение следующих нескольких дней, — вмешался Чан, похлопывая по берегу рядом с собой, заставляя младшего члена стаи нырнуть в воду. — Подожди… Следующие несколько дней? — Глаза Сынмина расширились от удивления. — Тебе нужно много отдыха, я никогда не выпускаю пациентов из поля зрения, пока они полностью не вылечатся, — тон Феликса не давал выбора. — Но я не могу остаться здесь, — нахмурился Сынмин. — У меня нет ни еды, ни воды, ни даже подушки для сна. И мне надо позвонить на работу, сообщить им, почему я пропал на три дня… — Ты не можешь вернуться на сушу, это слишком опасно, — возразил Чан, ведомый защитным инстинктом. — Если этот снова найдет тебя, мы не знаем, что он сделает. — Ты прав, я больше не хочу встречаться с директором Паком, но… Что, если я пойду туда, где его точно не будет? На побережье много маленьких городов, я бы мог остановиться в одном из них, купить кое-какие припасы и, может быть, телефон… Да, должно получиться, — вслух размышлял Сынмин. Позади него хихикнул Чонин и сладко потерся носом о его шею. — Перестань так усердно думать, заблудишься в своей голове. — Тритон игриво взъерошил волосы Сынмина. — Я в тебе не сомневаюсь, но сейчас ты ранен. Ты уверен, что сможешь находиться в лодке? — Мы не отпустим его одного, — заявил Хенджин. — Будем толкать лодку до нужного места, если надо, точно так же, как притащили ее сюда, и будем держаться по близости, если тебе понадобится помощь. — Что? Нет, вы не можете. Это слишком опасно! Вас кто-нибудь может заметить… — немедленно возразил Сынмин, собственнически сжимая руку Чонина. Чан вздохнул, но согласно кивнул. — Если тебе правда нужны припасы, то мы будем сопровождать тебя и держаться поблизости к берегу, — произнес он. — Но нам лучше сделать это ночью, так шанс быть обнаруженными меньше. И, если что, мы могли бы принести тебе еды. В конце концов, это то, что делает стая: заботится обо всех ее членах. Его улыбка с ямочками на щеках заставила Сынмина на мгновение забыть, как дышать. Он был частью стаи? Он был принят в стаю? Это было грандиозно! Случалось ли такое раньше, что стая принимала к себе человека? Он не знал, но был сильно взволнован услышанным; сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди, в животе запорхали бабочки, вызывая головокружение. Феликс воспользовался его замешательством, чтобы перетащить его с колен Чонина, чтобы тот мог вернуться в воду, как и просил лидер. Веснушчатый тритон легко справился с ним, несмотря на более хрупкое телосложение, и прижал к своему торсу, выпуская Чонина, чтобы он мог отползти к морю в объятия Чана. — Я сплю? — выдохнул Сынмин, как только его переместили и он смог снова рассмотреть всех тритонов. — Нет. Мы говорили об этом, все довольно быстро согласились. Мы были бы рады видеть тебя частью стаи, даже если ты не можешь быть с нами постоянно. То есть… Если ты хочешь быть частью этого, конечно, — быстро поправился Чан, все еще крепко держась за Чонина. Вся стая, казалось, нервно ждала его ответа, хотя некоторые проявляли больше беспокойства. Чонин смотрел на него самыми большими щенячьими глазами, Хенджин снова и снова накручивал прядь длинных волос на палец. Минхо выглядел отстранённо, но продолжал покачивать плавником вверх-вниз, выдавая свою нервозность. Чанбин, как и Чан, просто вопросительно смотрел на Кима. Джисон покусывал когти острыми зубами, в то время как Феликс нежно обнимал Сынмина, выражая так свою поддержку. — Шутите? Конечно, я бы с радостью стал частью стаи! Это… Это такая честь, спасибо! — слова подвели Сынмина. Он понимал, что мог быть более красноречив, чтобы выразить, как много это для него значит. Но все же он верил, что тритоны увидели и поняли это по его лицу, улыбке и смеху. Они радостно зааплодировали, услышав хорошие новости, смеясь вместе с ним и обнимая друг друга. Хенджин попытался заключить Сынмина в медвежьи объятия, но Феликс зашипел на него, напоминая, что человек ранен и не может сейчас обниматься с ним. Чонин громко хвастался, что с первой встречи с Сынмином знал, что он особенный, напоминал всем, какой замечательной была идея взять его бандану в качестве символа, получая в ответ несколько стонов и брызги воды в лицо от Чана. Сынмин купался в счастье, чувствуя себя очень хорошо прямо сейчас, несмотря на все пережитое ранее. Однако что-то все еще казалось ему странным, он обернулся в поисках источника этого чувства. И встретился взглядом с золотистыми глазами Джисона, сразу понимая, что беспокойство исходит от него. Джисон все еще сидел позади Феликса, глядя на человека через плечо блондина и покусывая губу, словно не был уверен, сможет ли сказать то, что у него на уме, или нет. Наконец, он перестал сдерживаться: — Так, мы тебе нравимся? Напряженное молчание повисло над бухтой. — Джисон! — вскрикнул Минхо, хмуро глядя на тритона. — Ты не можешь просто так спрашивать о подобном! — Почему нет, мне тоже интересен ответ Сынмина, — беспечно возразил Чанбин, хоть и взглядом практически пригвоздил Сынмина к месту. На помощь ему пришел Хенджин, подобравшись с левой стороны и положив когтистую руку на здоровую ногу. — Ты не обязан отвечать, если не хочешь. Мы вывалили на тебя все эти новости про ухаживания всего несколько дней назад, и с тех пор многое произошло. Ты можешь проигнорировать это и просто позволить нам позаботиться о тебе, хорошо? — Джисон, тебе лучше перестать напрягать моего пациента, иначе я выгоню тебя из гнезда, — пригрозил Феликс, свирепо глядя на товарища по стае. В голове Сынмина снова произошло короткое замыкание, не только от вопроса Джисона, но и от осознания того, что тритоны рассматривают эту бухту как гнездо. Он несколько раз моргнул, возвращаясь к реальности, пристально рассматривая каждого тритона. — Вы мне… Нравитесь. Все вы, — честно признается он. — Я еще не знаю, насколько сильно? Я думаю, что это больше, чем я готов полностью понять сейчас, но я знаю, что вы мне очень нравитесь, и что вы все дороги мне. — Он улыбнулся. — Мое сердце сейчас взорвется, — театрально прошептал Хенджин, хватаясь за грудь. — Он слишком сладкий, я хочу его съесть! — Пожалуйста, не надо! — в шутку запаниковал Сынмин, крепче прижимаясь к Феликсу. — У меня уже сотрясение мозга и слишком много синяков, мне не нужна оторванная конечность. — Сотрясение мозга? — спросил Феликс, как всегда наблюдательный. — Ничего страшного, не волнуйся, — спешно успокоил Сынмин. Он не собирался пытаться объяснять тритонам неврологию, особенно когда ему казалось, что он уснет в любой момент. В конце концов, день был насыщенным на эмоции. Он немного поежился, усталость, травмы и полуденный бриз — от всего этого ему стало еще холоднее. Феликс нежно потер руками, сладко напевая: — Что насчет вздремнуть? Мы здесь в безопасности, ты можешь отдохнуть. А Джинни, Сонни и я могли бы тебя обнять? Кажется, тебе холодно. — Эй, что насчет меня? — надув губы, нахмурился Минхо. — И я! Я тоже хочу обнять Минни! — Чонин скрестил руки на груди, громко шлепая хвостом по воде. Феликс низко рассмеялся. — Прости, Инни, но ты слишком мокрый для этого. А Минхо мог бы тоже пообниматься с нами. Хотя, если кто-нибудь из вас перевернет Сынмина или сделает ему больно, я отрежу вам плавники и скормлю их крабам, поняли? Веснушчатый тритон очень серьезно относился к своей роли целителя, а остальные, судя по всему, не хотели испытывать на себе его гнев, поэтому очень быстро согласились быть предельно осторожными. Сынмин ценил это внимание и заботу. Он привык быть один, отдельно от семьи, и все это было для него в новинку. Он впитывал все это, пока Феликс осторожно укладывал его на песок, чувствуя, как после тритон свернулся калачиком справа от него, приподнимая поврежденную ногу и перекидывая ее через хвост. Хенджин устроился слева от него, не беспокоясь о том, что будет замаран мазью с ребер Сынмина. Джисон, казалось, колебался мгновение, прежде чем перекинуть руку через Феликса, обнимая одновременно и его, и Сынмина, Минхо довольствовался тем, что сидел у головы Сынмина, успокаивающе массируя кожу головы. Если бы Ким был котом, он бы уже громко замурлыкал. Он позволил глазам закрыться, улавливая тихий разговор Чана, Чанбина и Чонина о проверке периметра и охране бухты, но все быстро утихло, когда Сынмин начал засыпать. В кои-то веки, несмотря на то, что он застрял в неизвестном месте, за ним охотится сумасшедший, угрожая его семье и стае, он чувствовал себя спокойно. Он позволил этому покою укутать себя теплым коконом и удовлетворенно заснул.***
Прежде чем они отправились за припасами для Сынмина, Феликс обмотал туловище человека еще одной повязкой из водорослей, сказав, что это поможет снять синяки и боль. Она оказалась не такой скользкой, как ожидал Ким, и хорошо скрывалась за рубашкой, так что он не возражал и позволил Феликсу и Джисону обмотать его словно мумию. Шина на лодыжке была отдельной историей. Она покрылась песком и вызывала больше раздражение, чем что либо еще, поэтому он попросил Хенджина помочь снять ее. Он бы вернул ее обратно, так как получал от шины небольшую поддержку, но в конце концов в этом не было необходимости. Чан скрылся в воде на несколько минут под предлогом патрулирования местности и вернулся с полосой кожи в руках. Он, краснея, отдал ее Феликсу, после чего вернулся в воду, застенчиво поиграть с парой крабов. Сынмин был сбит с толку этим обменом, но Феликс улыбнулся и объяснил, что это тюленья кожа, и она станет отличной заменой его шине. У них была небольшая заначка, используемая в крайних случаях, так как производство кожи было тяжелой работой, и Чан только что подарил ему один кусочек. Это был невероятно ценный подарок, Сынмин с нежностью смотрел на краснеющего лидера. Выбранный для пополнения запасов город находился в нескольких километрах, простое рыбацкое поселение, в котором почти не было туристов и было всего несколько местных магазинчиков. С наступлением ночи, когда город освещался огнями из пары домов и лавок, звездное небо предстало во всей своей красе, Млечный Путь был виден даже с их места в гавани. Тритоны решили еще раз толкать лодку, чтобы Сынмин не беспокоился об управлении судном, а также чтобы у него остался запас топлива на случай чрезвычайной ситуации. Они оставались в воде, под кораблем, чтобы быть незамеченными, но все равно находились в пределах слышимости, — в основном это был Минхо, — чтобы в случае чего помочь Сынмину. Ким нашел что-то вроде спального мешка в отсеке, где хранилась аптечка, поэтому сейчас его задачей было найти еду, воду и телефон. Последнее будет проблемой, учитывая поздний час, но он сделает все, что в его силах. Выйдя на причал, Сынмин посмотрел в воду, чтобы убедиться, что тритонов не видно, после чего похромал к круглосуточному магазину, стоящему у главной дороги прямо у выхода из гавани. Повязка из тюленьей кожи хорошо стабилизировала лодыжку, но икра все еще болела. По счастливой случайности, внутри магазина была еще и аптека, в которой он решил пополнить свою аптечку, а также купить обезболивающее. Затем он захватил несколько фруктов, хлеб, а так же пару упаковок готовых продуктов: хлопья и кимпаб. Упаковав продукты так быстро, как смог, не желая задерживаться в незнакомом месте больше необходимого, Сынмин спросил у кассира, где он может найти таксофон или купить телефон. Кассир странно посмотрел на него, после чего сказал, что на окаймляющей берег набережной есть старый таксофон. Поблагодарив его, Сынмин направился на поиски телефона-автомата в темноте, без каких-либо точных указаний к местоположению. Его удалось найти спустя пять минут ходьбы, что было благословением, так как лодыжка и икра буквально кричали ему остановиться и просто сесть посреди улицы. Взяв несколько оставшихся в бумажнике монет, он сунул их в таксофон, набрал номер Мины и понял, что звонок не проходит. Аппарат, судя по всему, был слишком старым, у него не было даже звукового сигнала. Вздохнув в отчаянии, Сынмин повесил трубку и ударился лбом о металлическую коробку. — Оу… Ты выглядишь так, будто тебе нужна помощь. — хихикнули рядом с ним, заставляя подпрыгнуть от испуга. Быстро обернувшись, Сынмин расширившимися глазами наблюдал за приближающимся к нему молодым человеком. У него были широкие плечи, острый подбородок и пронзительный взгляд, но он все равно не казался опасным. Зачесанные назад волосы и рубашка без рукавов делали его слишком модным для такого маленького городка, но кто такой Сынмин, чтобы судить? — Да, наверно, я немного в отчаянии, — неловко кивнул он незнакомцу. — Мне просто… Нужно позвонить, а таксофон, к сожалению, не работает, и я не знаю, где искать еще один. — Почему бы тебе не воспользоваться моим? — предложил незнакомец, вместе с улыбкой на его щеках появились ямочки, напомнившие Сынмину Чана. — Правда? Это было бы замечательно, если можно! — Сынмин чуть не подпрыгнул от радости, но вовремя вспомнил наказ Феликса об отдыхе. — Конечно, я не возражаю. Вот. Сынмин еще раз горячо поблагодарил незнакомца и позвонил Мине. Было уже поздно, так что на звонки она не отвечала, но он оставил ей короткое сообщение, объяснив, что был в больнице, а теперь уехал по семейным обстоятельствам, но ей стоит присматривать за директором Паком, потому что он определенно задумал что-то нехорошее. Сынмин не хотел вдаваться в подробности в присутствии незнакомца и отправлять голосовое сообщение, поэтому оставил текст расплывчатым, надеясь, что Мине придет в голову идея провести расследование в отношении директора и найти на него компромат. Затем он отправил короткое сообщение родителям, предупреждая, что какое-то время будет завален работой, поэтому не сможет с ними связываться, но надеется, что отпуск прошел хорошо и что они в безопасности. Наконец, вернув телефон молодому человеку, он поклонился в знак благодарности. — Большое вам спасибо, это огромная помощь! Я никогда не смогу отблагодарить в полной мере… — Сан. Меня зовут Сан, — улыбнулся незнакомец, в его глазах промелькнул странный блеск. Сынмин устал и, вероятно, придумал это, так что он просто снова поклонился. — Большое спасибо, Сан, это было очень любезно с твоей стороны. — Нет проблем. Ты выглядишь довольно измотанным, надеюсь, у тебя скоро все наладится, — сказал Сан успокаивающим, почти чарующим голосом. Сынмин только молча кивнул, чувствуя, как голос проникает в его разум, окутывая усталый мозг облаком сладкой ваты. Понимающе усмехнувшись и улыбнувшись напоследок, Сан пожелал ему спокойной ночи и снова скрылся на темных улицах. Ноги Сынмина словно на автопилоте привели его в доки, к лодке. Он вышел из странного транса только, когда тритоны вынырнули на поверхность, спрашивая, все ли в порядке и нашел ли он нужные вещи. Сынмин улыбнулся им, торжествующе показывая сумку с продуктами. Они быстро вернулись в бухты, Сынмин нашел время для позднего ужина пока еще был на лодке. Как только они добрались до безопасного места, он положил спальный мешок на песок и совсем не удивился, когда минимум три тритона прижались рядом, чтобы согреть его холодной ночью. Он знал, что остальные были в воде, чтобы охранять бухту, и эта мысль успокаивала. Это маленькое место казалось пузырем вне времени, настоящим райским уголком, где он мог расслабиться и наслаждаться моментом. Поэтому без каких-либо колебаний он лег и погрузился в сон, прижавшись к ближайшему тритону, свернувшемуся около него, и наслаждаясь теплом множества надежно обнимающих его рук.