***
Выйдя на причал, Сынмин отключил телефон, предварительно написав родителям, чтобы убедиться в их сохранности. Разница во времени не позволила бы им позвонить друг другу, но по какой-то счастливой случайности его отец все еще не спал и ответил на сообщение, сказав, что все хорошо и что они отлично проводят время в отпуске. Сынмин почувствовал, словно с его плеч свалился груз, убедившись, что его семья в безопасности и далеко от угрожавшего им человека. Он вздохнул с облегчением, направляясь к своему кораблю. Но в подсознании все еще оставался страх, и единственное, что он сейчас мог, это найти стаю и попросить их быть особенно осторожными в ближайшем будущем. Возможно, им даже придется перестать встречаться на некоторое время, на случай, если директор Пак решит проследить за ним. Оглядевшись вокруг, чтобы убедиться, что это на самом деле не так, Сынмин с облегчением обнаружил, что доки пусты. Было слишком рано, чтобы встретить туристов или прохожих, но слишком поздно для встречи с рыбаками, так как все рыбацкие лодки отплыли еще до восхода солнца. Он уже собирался ступить на собственную лодку, как его окликнули. — Эй! Розовый! Сюда! Обернувшись, Сынмин столкнулся с тремя мужчинами, все они были одеты в черные брюки-карго и рубашки. Один был похож на иностранца и зажимал кастет между пальцами, второй — в черной шапочке с металлической трубой в руках, а третий — тот, который окликнул его, — был лысым и держал бейсбольную биту. В общем, это были не те люди, с которыми хотелось столкнуться в семь утра на пустынном причале. Сынмин сглотнул и расправил плечи, стараясь как можно лучше скрыть свой страх. — Кто вы? Что вы хотите? — Тебе не нужно знать, кто мы такие, — сказал лысый, лениво ухмыляясь и небрежно вращая битой в воздухе. — Мы здесь, чтобы передать тебе сообщение. — Сообщение? От кого? Я не думаю, что мы с вами принадлежим к одной компании, так что, возможно, вы меня с кем-то перепутали. — Не-ее, босс был очень конкретным в своем описании, сообщение для тебя. — Мужчина подошел ближе к Сынмину, который сопротивлялся желанию отступить, не желая выглядеть еще более напуганным, чем он себя чувствовал. — Он сказал, что тебе лучше начать работать с ним и рассказать ему все, что ты знаешь. Или же… — Или что? — голос Сынмина дрогнул, но сам он оставался стоять прямо, смотря на человека перед ним, который, кажется, был лидером этой маленькой группировки. Он не собирался отступать перед угрозой, независимо от шансов уйти отсюда на своих двоих. Мужчины рассмеялись над его вопросом, их лидер почти нежно улыбнулся. — О, я думаю, ты понимаешь, что произойдет. Но на всякий случай предоставим тебе небольшой пример того, что будет, если ты откажешься сотрудничать… Мальчики, он весь ваш. — Лысый мужчина отвернулся от Сынмина и лениво зашагал по причалу, в то время как двое других угрожающе нависли над Кимом. Сынмин только успел прикрыть голову, прежде чем понеслись удары. Иностранец нанес два быстрых апперкота кастетом в живот, заставив Кима охнуть и согнуться пополам, когда воздух покинул его тело. Его руки обхватили живот, он резко вздохнул, пытаясь заставить легкие снова работать, но те совсем не желали сотрудничать. Сынмин почувствовал, как краснеет, когда кровь прилила к голове, пытаясь доставить кислород в мозг. Но, прежде чем он успел отдышаться, мужчина в шапочке ударил металлической трубой по коленям, заставив Сынмина рухнуть на деревянный причал. Он едва успел вытянуть руки, чтобы опереться на них, чувствуя, как неровная поверхность впивается в ладони. Он мог только стонать, лежа на животе, прижавшись щекой к шершавому дереву. Тем не менее, это была наименьшая из его проблем, все тело сотрясалось от боли и шока от жестокого нападения. — Подождите… Пожалуйста, что вы… Он даже не успел закончить фразу, как мужчина в шапочке пнул его ногой в бок, сильный замах и стальной носок ботинка сделали удар только сильнее. Сынмин поклялся, что слышал хруст ребер, он перекатился на бок, хриплый кашель сотрясал тело. Он чувствовал что-то мокрое на щеках и губах, но мозг был слишком поглощен болью и необходимостью дышать, чтобы он мог осознать, что происходит. Это было даже иронично. Он — один из лучших дайверов в округе, привыкший подолгу задерживать дыхание и обученный сохранять спокойствие при недостатке кислорода. Но это все не помогло ему, стоило оказаться на суше, он барахтался как рыба, вытащенная из воды, желая, чтобы его легкие наконец начали работать как следует. Лидер, тот, что с бейсбольной битой, вернулся к ним и присел на корточки перед Сынмином. Он смотрел на слезы, скатывающиеся по щекам, и кровь, капающую с губ. — Какой позор. Ты должен знать, что когда вышестоящий отдает приказ, ты должен его исполнять, не задавая вопросов. Это в твоих же интересах. Я думаю, ты усвоишь урок, как только мы закончим с тобой, — пробормотал мужчина, склонив голову на бок в притворном сочувствии. Он снова поднялся, возвышаясь над Сынмином, который не мог ничего сделать, кроме как наблюдать за тем, как мужчина наступает на его руку. Обычно приятный и теплый голос Сынмина разлился наполненным болью криком, когда он услышал и почувствовал хруст пальцев левой руки. Хорошей новостью было то, что от этих ощущений его легкие снова заработали. Плохая новость была в том, что мозг получал достаточно кислорода, чтобы полностью осознать боль, терзающую тело, с губ Сынмина срывались пронзительные стоны между хрипами и всхлипываниями. — С… Ст… Оп… Сынмин, гордый, независимый и язвительный Сынмин умолял. Он просто хотел, чтобы боль прекратилась, он не мог до конца понять, почему на него вообще напали. Но он был уверен, это имело отношение к директору Паку. Однако Сынмин не мог понять, чего именно хочет этот человек. Его сотрудничества? Для чего? Он не собирался рассказывать о стае или помогать в обследовании обломков. Директор Пак хоть и был эгоцентричным, но он должен был понять это из их разговора. Итак, какого сотрудничества от Сынмина он хотел? — Ты хочешь, чтобы мы остановились? Ты все еще думаешь, что контролируешь ситуацию? Мы остановимся, когда я скажу, что с тебя хватит. И очевидно, что тебе было мало. Мы только начали. — Лысый мужчина плюнул в Сынмина и переступил через сломанные пальцы. Сынмин издал жалобный крик, слезы сильнее покатились по щекам. Как только ботинок мужчины покинул его руку, он прижал раненую конечность к туловищу, сворачиваясь калачиком, пытаясь стать как можно меньше. Он перестал обращать внимание на окружение и был застигнут врасплох, когда на правую лодыжку пришелся сильный удар, заставивший его снова закричать от боли. Горло саднило от криков, перед глазами все плыло и темнело. Неужели он действительно так закончит? Избитый до потери сознания, — а может, и больше, — кучкой отморозков на безлюдном причале, где нет никого, кто бы помог ему? Ему еще так много нужно открыть, так много сделать и увидеть… Это просто не может произойти, верно? — Осторожнее, босс сказал избить его, а не убить, — раздался низкий голос над головой. Сынмин тихонько заскулил, пытаясь заставить себя открыть глаза. — Он меня разозлил, чего ему делать не стоило! Теперь я собираюсь повеселиться, и никто из вас не остановит меня, или будете следующими. Что ж, это звучало угрожающе. Сынмин наконец смог разлепить глаза и сосредоточился на лидере прямо над ним, его бейсбольная бита нависла над хрупким телом. — Ты все еще в сознании? Все еще думаешь, что отдаешь приказы, малыш? — После фразы последовал маниакальный смех, заставивший Сынмина содрогнуться всем телом, а затем поморщиться от боли в потревоженных ранах. Другой голос, очень громкий, но далекий, прервал речь лидера. — Эй! Вы! Что вы делаете! Отойдите от него! Глаза Сынмина снова закрылись, у него не было сил, держать их открытыми. Он просто лежал и надеялся, что человек вдалеке поможет ему. — Что? Черт… Здесь никого не должно было быть! что нам делать? — похоже, это говорил иностранец с кастетом. — Оставим его, мы должны доложить боссу… Давайте, нельзя терять времени! — Да! Бегите, трусы! — все еще кричал голос, но теперь он был гораздо ближе. Странный ворчащий звук раздался над телом Сынмина, а затем он почувствовал боль. На этот раз она взорвалась в голове, заставляя исчезнуть все, кроме ощущения, что его череп раскалывался надвое, за закрытыми веками вспыхивали пятна света, а нервные окончания загорались сигналами о боли. Однако боль не уменьшалась, только становилась сильнее. Казалось, в голове нарастает давление, и единственный способ избавиться от него — выпустить из тела. Пронзительный свист в ушах почти перекрывая голоса склонившихся над ним людей. — Черт возьми, что они сделали с ним. — Давай, Уен, мы должны отвезти его в больницу, прежде чем… Остальную часть разговора Сынмин не услышал, так как его тело, наконец, сдалось, приняв сладкое облегчение от бессознательности, позволив всему вокруг превратиться в ничто и заставив боль уйти.***
Не прекращавшийся раздражающий писк заставил Сынмина нахмуриться, вырывая из сна. Кровать была жёстче, чем обычно, одеяло не такое мягкое, но он выспался как никогда в своей жизни, чувствуя свое тело расслабленным и вроде как… Парящим? Когда он окончательно проснулся, до ушей дошли остальные звуки: выпуск новостей из телевизора, разговор каких-то людей справа от него, вой сирен скорой помощи, какое-то шарканье слева… Открыв глаза с тихим стоном, он понял, как сильно хочет пить. Кто-то словно прочитал его мысли, к потрескавшимся губам тут же прижалась соломинка, и он жадно всосал предложенную ему воду. Но вода исчезла так же неожиданно, как появилась, Сынмин не смог сдержать разочарованного стона, когда драгоценную жидкость забрали. — Спокойно, ты сможешь выпить еще немного позже. Медсестра сказала, что тебе не стоит пить слишком много, иначе тебя может стошнить. Едва знакомый голос заставил вздрогнуть, Сынмин проследил глазами за рукой, держащей стакан, до лица молодого человека. Он, кажется, был примерно одного возраста с Сынмином, с большими круглыми глазами, темными волосами с несколькими светлыми прядями, под левым глазом расположилась родинка, напомнившая о Хенджине, и широкой улыбкой. — Привет, я Уен, — любезно представился незнакомец. — Мы с моим другом нашли тебя на причале три дня назад. Это новость настолько потрясла Сынмина, что он тут же сел. — Три дня?! Несмотря на то, что он чувствовал себя парящим, тело все еще было не в лучшем состоянии, попытка сесть закончилась тем, что он упал обратно на подушку, вдобавок к этому начался приступ кашля из пересохшего горла. — Воу, притормози, ты был сильно ранен, действуй медленнее, — вмешался Уен, подвигая свой стул ближе к кровати и кладя руку Сынмину на плечо. — Я… Я пролежал три дня? — снова заговорил Сынмин, как только кашель утих, голос звучал грубо, но он хотя бы мог говорить. Ким провел рукой по лицу, чувствуя отросшую щетину. Уен на самом деле сказал правду? — Да, те парни не слабо избили тебя! Из того, что я услышал, у тебя сломано несколько пальцев, ребра, вывихнута лодыжка и даже небольшое сотрясение мозга! Я уверен, что мы видели, как тебя ударили бейсбольной битой по голове, и, на самом деле, тебе повезло, могло быть хуже… — Уен поморщился от воспоминаний. Сынмин оценивал свое состояние, пока Уен перечислял травмы. Три пальца на левой руке были завернуты в гипс, закрепленный вокруг запястья; они точно были сломаны, отпечаток ботинка все еще был виден на тыльной стороне ладони. Ребра болели, но вокруг них не было никаких повязок, так что там, скорее всего, были лишь синяки. Он не мог знать точно, так как для этого надо было снять уродливую больничную рубашку, а он не собирался этого делать перед спасшим его человеком. Правая лодыжка была обездвижена под одеялом, но не сильно, скорее всего там была только шина, без гипса. И, последнее, вокруг головы была обернута повязка, поднеся руку к ней, Сынмин нащупал огромную шишку на затылке. Удивительно, она была почти в том же месте, что и после первой встречи с Джисоном. Он не мог отрицать, у него кружилась голова, череп был словно слоном раздавлен, но он был жив. И, судя по всему, сейчас он принимал хорошие обезболивающие, не дающие чувствовать тело в полной мере. — Мой друг, Хонджун, пытался проследить за теми парнями, но они успели уйти. Надеюсь, ты сможешь опознать ублюдков, чтобы полиция могла их арестовать? — спросил Уен с решительным блеском в глазах. — Я… Я не уверен. Сынмин точно мог бы узнать этих людей, если бы снова встретился с ними, но он знал, что за нападением стоял директор Пак. Однако он понятия не имел, как это доказать, а привести полицию к делу, благодаря которому они могут выйти на стаю, он не мог, об этом и речи не шло. — Ну что ж… Мы с Хонджуном довольно ясно видели их лица, так что, если когда-нибудь увидим их снова, мы позаботимся о том, чтобы больше они так не поступали! Сынмин поднял на него любопытствующий взгляд. — Спасибо. За мое спасение и за то, что приняли мою сторону. Но… откуда вам знать, что в той ситуации я не был плохим парнем? — Я просто знал это, — сказал Уен со странной улыбкой. — К тому же никто не заслуживает в одиночку противостоять троим, так что из этого можно уверенно сказать, что спасать надо было тебя, — фыркнул он. — Что ж… еще раз спасибо, — немного неловко пробормотал Сынмин, но он был искренне благодарен своим спасителям. — Я надеюсь, ты передашь это сообщение своему другу. — Конечно, — кивнул Уен. — Хонджун сейчас на важной встрече с некоторыми людьми, поэтому не смог остаться, но они… Он будет рад узнать, что ты очнулся, — быстро исправив себя, он закашлял в конце предложения. Этот парень определенно что-то скрывал, но Сынмин принял слишком много обезболивающих, чтобы пытаться угадать. — Как долго я должен оставаться здесь? Что говорит доктор? — спросил он, оглядываясь в поисках медицинского персонала. — О, эм… Ну, они сказали, что тебе повезло. Большинство серьезных травм залечили с помощью шин, а остальное — внутренние повреждения, которые заживут сами, главное много не двигаться. — Уен помог Сынмину сесть, подложив под спину несколько подушек для лучшей поддержки. — Они решили оставить тебя в основном из-за сотрясения, но знаешь… Лично я очень верю в домашние средства. Немного теплого супа, хороший отдых и океанский воздух… Эти вещи гораздо лучше помогают в лечении, чем то, на что они тебя посадили. — Он кивнул в сторону капельницы, подключенной к руке, вероятно, давая ему какую-то легкую смесь морфина для обезболивания и питательные вещества для голодающего тела. В конце концов, он не ел уже три дня. — О… Ну, я определенно не буду какое-то время активно двигаться. Сынмин не мог солгать, узнав о том, как долго его не было, он первым делом подумал о русалках. Они, должно быть, волновались из-за того, что он не возвращался. Тем не менее, они были умны, даже во время поисков директора Пака, Чан спрятал стаю и держал их в безопасности. Они успешно скрывали свое существование на протяжении тысяч лет, они должны оставаться в безопасности еще какое-то время, верно? Пока Сынмин был погружен в свои мысли, Уен повернулся к телевизору, стоящему перед кроватью. Он схватил пульт и увеличил громкость, не отрывая взгляда от экрана. — А теперь перейдем к ежедневному отчету о странных звуках, которые непрерывно слышны в течении трех дней. Они начались в понедельник утром и с тех пор не прекращались, их слышали многие жители побережья. Однако, никто не знает, откуда они берутся, несмотря на то, что полиция патрулирует местность на автомобилях и вертолете. В городской совет поступило множество жалоб на шум, во время сегодняшней пресс-конференции, мэр пообещал, что виновные в нарушении спокойствия будут оштрафованы. Мы будем держать вас в курсе событий и изменении ситуации. А теперь о погоде на этой неделе, мы можем ожидать… Взгляд Сынмина так же сосредоточился на телевизоре, его правая рука сжимала и разжимала одеяло. Это были его мальчики. Его стая. Они пели для него, ведь так? Они рисковали быть обнаруженными только для того, чтобы вернуть его обратно к себе, несмотря на то, как неловко закончилась их последняя встреча… Волна любви накрыла сердце Сынмина, как никогда раньше. Он понял, что должен вернуться к ним, должен убедиться, что они в безопасности, должен сделать все возможное, чтобы они не пострадали. Сынмин бы никогда себе не простил, если бы из-за пения их поймали. С решительным ворчанием, он скинул с себя одеяло и спустил ноги с кровати, ступни в носках коснулись холодного пола. Он думал, что Уен остановит его, позовет медсестру и скажет еще отдохнуть, но тот только смотрел с таинственным блеском в глазах. — Твоя одежда в этой сумке, тебе следует переодеться перед уходом. Нужна помощь? Сынмин покачал головой. — Все в порядке, спасибо тебе за все, что ты сделал. Дальше я сам. — Хорошо-хорошо, я сообщу в регистратуру, что ты уходишь вопреки настояниям врача. Сосредоточься на том, чтобы попасть туда, где ты должен быть, как можно скорее. Уен выглядел гораздо серьезнее, чем был до этого, и эта перемена в настроении заставила Сынмина вновь задаться вопросом: кем был этот человек, в нужное время в нужном месте оказался рядом с ним, казалось, точно зная, что нужно Сынмину? Однако его желание добраться до стаи было сильнее, биолог, прихрамывая, направился в ближайшую ванную, которую смог найти, с одеждой в руках. Ему потребовалось больше времени, чем он хотел, на переодевание, голова сильно кружилась из-за сотрясения мозга, он был неустойчив, все тело отдавало болью при малейшем движении. Надевая футболку, Сынмин обнаружил, что весь его левый бок покрыт черно-фиолетовыми синяками, и любое прикосновение к ним заставляло шипеть от боли. Но ему удалось натянуть футболку-поло, застегнуть шорты и с трудом зашнуровать кроссовки. Выйдя из ванной, он заглянул в палату, в которой находился ранее, а затем направился к стойке медсестры, надеясь найти Уена и поблагодарить в последний раз. Однако его нигде не было, и это заставляло Сынмина чувствовать себя странно. Образ Уена казался сном или призраком, и он бы не удивился, если бы при его упоминании, персонал сказал, что это просто плод его воображения. Сосредоточившись на более важном деле, Сынмин вышел из больницы на нетвердых ногах и поймал такси. Женщина смотрела на него с подозрением, и Сынмин не мог ее в этом винить. Он был бледен, как лист бумаги, зеркало в ванной позволило увидеть, что большая часть лица была покрыта царапинами от падения на причал. Он снял повязку с головы, но на руке все еще оставался гипс, как и шина на лодыжке, заставляющая его ходить, словно робот. Его лицо осунулось из-за отсутствия приема пищи и воды в течении последних трех дней. В целом, он выглядел так, как будто ему все еще место в больнице, а не на улице, но его цель была важнее. — В доки, пожалуйста. Он поморщился от того, как грубо прозвучал его голос, но поездка была отличным шансом, чтобы успокоиться и обдумать дальнейшие действия. Он не знал, где точно находятся мальчики, но надеялся, что сможет добраться до них, следуя пению. Однако другие люди в течении трех дней безуспешно пытались сделать это же. Был вариант посетить все места, где они могли быть (гнездо, риф, затонувшее судно), но они находятся на значительных расстояниях, а Сынмин не хотел бы, чтобы его перемещения кто-то заметил, особенно директор Пак. Хоть он и довольно быстро и незаметно покинул больницу, за ним все еще могли следить, никогда не знаешь, что можно ожидать от этого человека. Ким то и дело поглядывал в заднее стекло, проверяя, нет ли за ними преследователей. Это могло выглядеть как паранойя, и определенно пугало водителя, но успокаивало Сынмина, поэтому он продолжал так делать весь путь до порта. Как только они прибыли, Сынмин расплатился с водителем, к счастью, бумажник все еще был в кармане шорт, а затем, прихрамывая, направился к причалу, где его ждала лодка. Сынмину пришлось остановиться, как только он оказался внутри, опуститься на скамью, обхватив голову руками, надеясь, что головокружение пройдет. Лодыжка сильно болела, казалось, распухла, несмотря на тугую шину. Из-за ушибленных ребер трудно было сделать полный вдох, но это не должно было доставлять много проблем, пока он не бежал. Сориентировавшись, Сынмин подошел к штурвалу и завел лодку, сосредоточив взгляд на горизонте и прислушиваясь. Он пытался уловить хоть какой-нибудь намек на пение сквозь шум двигателя, волн и ветра. Спеша выйти из гавани, он чуть не врезался в маленькую яхту, но все же выбрался в открытое море без происшествий. Однако оказавшись там он понял, что уже почти полдень, так как солнечные лучи отражались от воды, ослепляя его, сотрясение мозга сердито напоминало, что сейчас он должен отдыхать в темной комнате. Сынмин крепко вцепился в приборную панель, здоровой рукой, другая безвольно лежала на руле, пока он боролся с накатившими головной болью и головокружением. Ему необходимо добраться до гнезда. Когда лодка подплыла ближе, ветер донес до него песню, эхом отдающуюся над водой, словно колыбельная призрака. Сынмин сразу понял, что именно это он искал, и направил лодку по другому пути. Звук доносился словно со стороны утеса на побережье, где океанское дно резко переходило в темную бездну. Не отрывая взгляда от воды, Сынмин заглушил мотор и вслушался в песню. Она звучала так жутко, печально, отчаянно… Ему было интересно, кто из тритонов издает такую грустную мелодию. Он сделал глубокий вдох, чтобы гармонировать с высокими нотами. Его голос был ниже, отчасти потому, что он не мог издавать такие высокие звуки, как русалки, отчасти из-за раздраженного горла, но он постарался соответствовать интонации и чувственности песни. Он надеялся, что его голос сможет стать маяком, как в прошлый раз с Хенджином. Он старался, чтобы голос звучал не только грустно и отчаянно, но и как призыв тритонам найти его, чтобы они воссоединились. Ему так много надо было им сказать, так много прояснить, но в первую очередь убедиться, что они в безопасности. Сынмин прислонился к перилам правого борта, слегка наклонившись, чтобы рассмотреть темную воду. Он не переставал петь, гармонируя уже не с одним, а с несколькими голосами, мелодия эхом отдавалась вокруг него. Это было очаровательно, головокружительно и совершенно ошеломительно. У Сынмина пересохло в горле не только от палящего солнца, но и от предвкушения вновь увидеть тритонов, от желания убедиться, что со стаей все в порядке. Он все больше и больше перегибался через перила, надеясь разглядеть лицо или хвост. Его пение становилось все громче от ожидания одного из них, любого из них. В ответ голоса, поющие из моря, стали более сильными, связанные друг с другом, словно отвечая на его чувства. Наконец, он увидел. Воду, оставляя за собой след из пузырьков, рассекал ярко-оранжевый хвост, приближаясь к лодке с удивительной скоростью, обеспокоенное лицо Чонина мелькало между волнами. — Чонин… Чонин! Сынмин не мог удержаться от крика, размахивая руками в воздухе, словно Чонин уже не плыл к нему. Облегчение заставило Сынмина немного расслабиться, ноги едва держали вес уставшего тела. — Ты здесь… Ты в порядке… — прошептал Сынмин, голос унесло ветром, пока он с улыбкой смотрел на Чонина сверху вниз. Младший был совсем рядом, плывя так быстро, что вот-вот врежется в лодку. Но Сынмину было без разницы, ему было достаточно знать, что Чонин здесь и что он в безопасности. Благодаря гармонизации их голосов и той прекрасной песне, что еще эхом отдавалась под волнами, он каким-то образом знал, что и вся остальная стая в безопасности. Поняв это, тело Сынмина перестало с ним сотрудничать, позволяя себе упасть, наконец узнав, что его самые драгоценные друзья вне опасности. Словно в замедленной съемке, его глаза закрылись, улыбка растянулась на губах, пока песня русалок становилась громче с каждым мгновением, гипнотизируя мелодией. Его голова наклонилась вперед, затем плечи, и, с небольшой раскачкой от ударившей лодку волны, тело Сынмина было отправлено за борт. Сначала о воду ударилась голова, затем, с громким всплеском, остальное тело. И единственное, о чем он мог думать, погружаясь в холодный океан, — под водой песня звучала намного красивее.