Все милее под водой

Сынмин собирался докопаться до сути произошедшего. Он должен. От этого зависела безопасность стаи и его собственная сохранность. Сынмин хотел выяснить, кем были ныряльщики из пещер и почему они оказались там во время шторма. Надев неопреновый костюм и новую маску, он посмотрел на воду, начиная дрожать. Конечно, Сынмин знал, когда решил нырять в пять утра, что вода не будет теплой. Однако тритоны сказали ему, что водолазы проникли в пещеры ранним утром, во время рассвета. Именно поэтому он был здесь сейчас, наблюдая с лодки за восходом солнца, пока волны с шумом разбивались о скалы впереди. Сынмин поставил лодку на якорь достаточно далеко, чтобы его не унесло течением и он не разбился об острые камни, разбросанные по местности. Он так же удобно спрятался за гигантским валуном, что делало его незаметным для тех, кто придет к утесу с моря. Таким образом, если бы те ныряльщики вернулись, они бы не заметили, что кто-то уже тут побывал. Сынмин включил фонарик, встроенный в маску, понимая, что под водой его ждет темнота, и крепко схватил подводное ружье. Для него было очень необычно на день заменить камеру на ружье. Сынмин хоть и любит океан и защищает его обитателей, но он не настолько глуп, чтобы идти в темноту подводных пещер безоружным. Там может прятаться множество опасных существ, и он также может наткнуться на дайверов, о которых говорила стая. И он уверен, что эти люди будут совсем не дружелюбными. Сынмин предпочел быть готовым ко всему, чем после сожалеть. Бросив последний взгляд на бледное небо и робко поднимающееся солнце, Сынмин спрыгнул в воду. Ему потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к новому окружению и холоду. Как только Сынмин вновь начал различать, где верх, а где низ, он лениво толкнулся ластами, понимая, что течение само выведет его к пещерам. Его целью на сегодня было найти дайверов и шпионить за ними, но было маловероятно, поскольку рядом со скалами не было никаких других лодок, либо исследовать пещеры, найти то, почему дайверы приходили туда, и посмотреть, оставили ли они после себя какие-нибудь следы. Сынмину так же было любопытно, сможет ли он обнаружить следы нахождения русалок в этом месте. Пещеры находились не так уж низко под уровнем моря, но были широкими и глубокими, а главное — многочисленными. Они создавали лабиринт из маленьких и больших подводных ниш, соединенных очень запутанными местами проходами. Чтобы не заблудиться, Сынмин привязал к лодке спасательный трос, который тянулся за ним, позволяя в случае необходимости вернуться назад и не сбиться с пути. Оказавшись внутри пещер, он понял, что там так темно, как он предполагал. Впрочем, в этом не было ничего необычного. Внутри не было ни одного предмета снаряжения, оставленного дайверами, даже намека на их появление. Что касается русалок, то единственным признаком их нахождения в пещерах, который он смог заметить, были несколько плавающих кусочков водорослей. Сынмин вспомнил их прошлую встречу, когда Феликс упоминал гнездо из водорослей. Очевидно, это было их место для сна, и имело смысл поискать в пещерах оторванные кусочки растений, если русалки использовали их для построения чего-то вроде кроватей. Разочарованно вздохнув, Сынмин решил вернуться назад. Он не узнал ничего нового, а темнота и замкнутое пространство начинали пугать его. Сынмин возвращался с помощью спасательного троса, лишь изредка оглядываясь вокруг. Место было опасным из-за острых камней и сильных течений, из-за которых легко можно было врезаться в стену. Тем не менее, флора и фауна этого района процветали. Всюду водоросли, анемоны, изобилующие всевозможными рыбами, маленькие осьминоги, прячущиеся в отверстиях в камне, и морские коньки, сливающиеся с ветвями кораллов. Скопления водорослей цеплялись за скалы, делая их похожими на мягкие морские подушки. Эти пейзажи напоминали Сынмину, почему он влюбился в океан. Его сердце почти пропустило удар от увиденного чуть дальше перед ним в мутной воде. Acipenser sinensis, так же известный как китайский осетр, прямо сейчас рылся в песчаном дне в поисках пропитания. Эти рыбы входили в список десяти самых редких видов и обитали в основном в реке Янцзы в Китае, где строго охранялись. Наблюдать одну особь здесь, так далеко от китайского побережья, было невероятно. Сынмин был настолько взволнован этим открытием, что почти пропустил едва заметное движение справа от него. Быстро повернув голову, он увидел длинную фигуру, освещенную его фонариком. Около двух метров в длину, быстро передвигающееся, это существо наверняка было хищником. И, видя, как оно движется к китайскому осетру, Сынмин догадался, кто станет следующей добычей. Свет от фонарика упал под идеальным углом, позволив Сынмину разглядеть острые блестящие зубы и черные отметины на серой чешуе. Это была Sphyraena barracud, самый крупный существующий вид барракуд. Конечно, именно с ним Сынмину пришлось столкнуться сегодня. Эти гиганты были падальщиками, но, как правило, могли принимать блестящие предметы или дайверов за добычу из-за плохо развитого зрения. Сынмин решил, что он в безопасности, пока хищник заприметил другую добычу. Однако разумом Ким понимал, что не может позволить барракуде съесть китайского осетра, пока те считаются таким редким видом, а одному из них каким-то образом удалось попасть в корейские воды. Это могло быть признаком повторного заселения, что было бы хорошей новостью для всего вида. К тому же барракуды были вполне распространены и процветали по всему океану. Он принял решение. Сынмин поднял ружье, потребовалось некоторое время, чтобы стабилизировать прицел и дождаться подходящего момента. Как только барракуда замедлила ход, Сынмин нажал на спусковой крючок. Однако он не учел сильные течения, унесшие его чуть в сторону и сбившие прицел, из-за чего он промахнулся. Гарпун лишь зацепил рыбу, заставляя ее обернуться, сердито щелкнув челюстями. По крайней мере, потревоженный осетр быстро скрылся в мутной воде. А Сынмин теперь застрял в пещерах с разъяренной барракудой, перекрывающей выход наружу. Рыба, по-видимому, заметила блеск фонарика и быстро приближалась к нему. Проблема гарпунного ружья заключалась в том, что у него был только один выстрел. Только один гарпун, прикрепленный к ружью с помощью лески. Предполагалось, что рыбу нужно подстрелить, а затем перезарядить ружье тем же гарпуном. Несмотря на теоретическую пользу, гарпун теперь медленно опускался на песчаное дно, и Сынмин никак не мог притянуть его обратно и перезарядить, чтобы выстрелить в барракуду второй раз. Быстро соображая (наличие гигантской рыбы с оскаленными зубами, двигающейся на него, очень помогало) дайвер достал водолазный нож, что всегда был пристегнут к бедру, и отразил свет фонарика с помощью лезвия. Это отвлекло барракуду, заставив немного отклониться от изначального курса и плыть не прямо на Сынмина, а чуть вправо. Воспользовавшись этим, Ким отклонился в сторону и воткнул нож в барракуду, когда она проплывала мимо, вспарывая брюхо и смертельно раня. Еще несколько ударов, и хищник наконец замер, мертвый. Сынмину потребовалось некоторое время, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, он не ожидал, что ситуация изменится так быстро. Наконец перестав слышать стук крови в ушах, Сынмин намотал гарпун, перезарядив ружье, и направился к тонущему трупу барракуды. Он мог оставить его там, другие падальщики позаботились бы о теле. Но теперь у него появилось время, чтобы все спокойно обдумать, и Сынмин понял, что есть второй вариант. Сынмин, ворча, схватил барракуду за хвост и перекинул через плечо так сильно, как только смог. Он направился к лодке намного быстрее, не желая, чтобы другие хищники почувствовали кровь и пришли за ним. Вынырнув на поверхность рядом с лодкой, Сынмин закинул ружье на палубу, а затем забрался сам, все еще держа свой приз за хвост. С недовольным ворчанием, он потянул рыбу вверх, откидываясь назад и пытаясь затащить ее на палубу с помощью инерции. Ему пришлось проделать это еще два раза, но наконец Сынмину удалось затащить барракуду с гордой улыбкой. Он тяжело дышал и был сильно измотан, но надеялся, что эти усилия того стоили. Теперь Сынмин мог только молиться, чтобы вторая часть его планов прошла гладко.

***

Во второй раз Сынмин поставил лодку на якорь в привычном месте, прямо над затонувшим кораблем. Из-за утреннего приключения он прибыл позже обычного, но ненамного. И все же он едва успел заглушить мотор, как из воды показалась голова, а затем Чонин с хмурым выражением лица забрался на палубу. Сынмин быстро присоединился к нему, перешагивая тушу барракуды, чтобы добраться до друга. Как только он присел, чтобы оказаться с Чонином на уровне, младший схватил его за запястья, надув губки.  — Сынминни! Ты опоздал! Ты в порядке? Что-то случилось? Почему… — несколько тихих свистков сорвалось с губ тритона. — …В твоей лодке?  — Ты имеешь в виду барракуду? Я ходил плавать этим утром, подумал, что успею сделать несколько кругов до встречи с вами, — объяснил Сынмин. Он ненавидел тот факт, что ему приходилось лгать Чонину, но он не желал пугать друга рассказом о визите в пещеры. — Но встретил ее на обратном пути. — Он указал на рыбу. — Мне пришлось загарпунить ее, но я подумал, что смогу отдать ее вам, вместо того чтобы просто оставить. Вы… Вам нравится мясо барракуды? Глаза Чонина по-особому засияли, делая его похожим на маленького ребенка рождественским утром, полного чистой радости и волнения.  — Ты охотился на бар… ракуду в одиночку? — спросил он, запинаясь на человеческом термине. — Стая в это не поверит… — Он растянул губы в широкой улыбке, сладкое хихиканье заставило сердце Сынмина трепетать. — Давай, ты должен им показать! Они ждут тебя внизу! Ты ведь можешь надеть свои дыхательные штуки сегодня, верно? Сынмин лишь кивнул, уже будучи в неопреновом костюме.  — Да, просто дай мне взять баллон, ласты и маску, и я буду готов. Чонин остался сидеть на палубе, наблюдая за сборами человека, его оранжевый хвост лениво двигался в воде, то погружаясь, то выныривая из нее. Сынмин немного покраснел под пристальным взглядом, но он понимал, что Чонину просто было любопытно, поэтому он поспешил проверить все оборудование, прежде чем наконец надеть маску и настроить ее так, чтобы Чонин его слышал.  — Хорошо, я готов. Мне немного неудобно нырять со всем этим снаряжением, так что не мог бы ты захватить барракуду? К его облегчению, голос сквозь маску звучал громко и ясно, Чонин кивнул, когтистой рукой схватил тушу за хвост и одним сильным рывком оторвал ее от палубы. Сынмин сглотнул от непроизвольной демонстрации силы, так контрастирующей с милым характером тритона. Понимая, сколько времени у него ушло, чтобы затащить эту чертову рыбину на лодку, сколько сил ему пришлось приложить, Чонин одним рывком вернул ее в воду… Сынмину было о чем подумать. Моргнув, он понял, что тритон плавает рядом с лодкой, все еще держа барракуду, склонив голову и наблюдая с любопытством.  — Минни, ты идешь? Остальные не могут дождаться встречи с тобой! И мы так давно не плавали вместе! Вот снова, эти милые надутые губки. Двойственность этого мальчика сведет Сынмина в могилу. Вздохнув, Сынмин направился к краю лодки и позволил себе упасть за борт с оглушительным всплеском. Именно в этот момент он осознал, насколько впечатляющим было то, как стая всегда подкрадывалась к нему со своими гигантскими хвостами, в то время как он не мог шевельнуть ластами и не создать торнадо пузырей. Как только он пришел в себя, Сынмин улыбнулся Чонину и показал знак «хорошо», как в старые добрые времена. Не имело значения, что «старые времена» были всего неделю назад. Сынмин имел право на ностальгию, окей? Чонин взволнованно повторил жест и подплыл ближе, поднимая барракуду, чтобы Сынмин мог ее взять.  — Это твой улов, именно ты должен показать его. Ухмылка Чонина была немного подозрительной, но Сынмин не видел ничего плохого в том, чтобы самому преподнести подарок русалкам, поэтому он взял рыбу, закряхтев от веса, потянувшего его вниз. Барракуда, должно быть, весила не меньше сорока пяти килограмм. Сынмин огляделся в поисках стаи, но никого не заметил.  — Они ждут немного дальше, там, где заканчивается риф, — объяснил Чонин, обхватывая руками талию Сынмина, чтобы он не опустился на дно полностью. Он оттолкнулся хвостом, унося их дальше от места крушения вглубь рифа, на юг, где кораллы и валуны начали встречаться реже, а дно превратилось в смесь песка и скалистых выступов. У Сынмина ушло несколько секунд, прежде чем он заметил других тритонов. Они отлично вписывались в окружающую среду, так что ему пришлось дважды всмотреться, чтобы убедиться, что это тритон, а не камни. Феликс, Минхо и Джисон оставались внутри рифа. Золотисто-песочного цвета хвосты Минхо и Джисона идеально сливались с оранжевыми тонами окружающих их кораллов, в то время как Феликс держался ближе к поверхности, плавая над ними так, что бирюзовый хвост сливался с небом. Темнохвостые — Хенджин, Чан и Чанбин — держались ближе к обрыву, где отмель переходила в более глубокое каменистое дно. Тени от скал позволяли им оставаться незаметными в окружающем свете и темноте. Они действительно были адаптированы к окружающей среде, и Сынмин мог только наблюдать, пока мозг строил научные предположения.  — Я привел его! — крикнул Чонин, маша стае и выводя Сынмина из транса. Однако Чонин не отпустил его талию, что, как ни странно, нравилось Киму. Появился шквал пузырей, и внезапно Сынмин оказался окружен тритонами со всех сторон.  — Эта штука вокруг головы… Позволяет дышать под водой? — первым спросил Чан, разглядывая снаряжение Сынмина.  — Да, и он даже может говорить с нами благодаря ей! — взволнованно объяснил Чонин.  — Человек, говорящий под водой? Серьезно? — усмехнулся Джисон, не веря услышанному.  — Это довольно новая технология, но, да, нам удалось воплотить ее в жизнь, — сказал Сынмин, с некоторым удовлетворением смотря, как расширяются от удивления глаза мальчика-акулы.  — Это очень находчиво, — засмеялся Чан, похлопывая Джисона по плечу, чтобы тот перестал разевать рот.  — О-оо, это что такое? Перекус? — спросил шумный, как всегда, Хенджин, с любопытством подплывая к барракуде, которую все еще держал Сынмин.  — Вообще-то, да. Я поймал ее сегодня утром и подумал, что вам, может быть, понравится? — Сынмин слегка улыбнулся нарвалу. Слева от него раздался вскрик, заставивший обернуться и увидеть покрасневшего Чанбина.  — Ты охотился на это в одиночку? — Взволнованный тритон пытался вернуть себе самообладание, выпрямляясь, но его надломившийся голос выдавал его волнение.  — Хм… Да. Было немного хлопотно, но я справился, — улыбнулся Сынмин. — Я надеюсь, вам это понравится. — Ким с некоторым трудом протянул барракуду в сторону Чанбина, приглашая его попробовать. Однако, вопреки ожиданиям Сынмина, Чанбин поплыл прочь, быстро нырнув под гигантский коралл внутри рифа. Глаза Кима расширились от непонимания, он вновь подумал, что, вероятно, имеет какой-то талант к оскорблению мифических существ. Его можно было заносить в книгу рекордов Гиннеса за количество непроизвольных оскорблений. Раздавшийся рядом смех заставил переосмыслить это, когда он увидел Феликса, держащегося за живот от смеха, и Минхо, прислонявшегося к Хенджину, оба сдерживали хихиканье.  — Эм… Я сказал что-то не то?  — Да, — улыбнулся Чан, подплывая ближе и перенимая барракуду из уставших рук Сынмина. — Ты предложил Чанбину добычу, на которую охотился в одиночку специально для нас. Чонин, это было…?  — Да, не волнуйся, это я предложил принести и предложить всем, — лучезарно улыбнулся Чонин, выражение лица Чана расслабилось, он взъерошил волосы младшего.  — И… ты предлагаешь свой улов всей стае? — уточнил лидер, на этот раз обращаясь к Сынмину. Ким утвердительно кивнул. Что-то странно мягкое промелькнуло в глазах Чана, прежде чем он громко свистнул, обращая на себя внимание. — Хорошо, давайте покончим с этим, пока кто-нибудь еще не учуял и не решил украсть нашу еду! После этих слов они все бросились к Чану, чтобы начать жадно поедать тушку, когтями вырывая куски мяса, справляясь с ними за несколько укусов. Сынмин зачарованно наблюдал за тем, как, несмотря на спешку, они следили, чтобы всем досталось поровну, и менялись кусочками, в соответствии с предпочтениями. По-видимому, Минхо очень нравились плавники, пока Феликс наслаждался головой барракуды. Это напомнило дайверу, насколько смертоносными были эти создания и насколько он беспечен рядом с ними. Но Сынмин всегда был таким, когда дело касалось вещей, которые ему нравятся. Он вздрогнул, когда Чан подплыл к нему с широкой улыбкой, обнажающей клыки. В руке он держал хвост барракуды и протягивал его Сынмину.  — О… Нет, спасибо, я правда не могу есть под водой, — извинился Ким, надеясь, что не обидит лидера. Чан только посмеялся над этим и сунул кусок рыбы в руку Сынмина.  — Это не для тебя, глупышка, это для Чанбина. Он все еще прячется за кораллом. Тебе лучше отдать ему это, а то он весь день будет ворчать, что мы все съели и ничего ему не оставили.  — Но… Но я думал, ему не понравилось? Я имею в виду, я не уверен, что ему не нравлюсь я, или тот факт, что я что-то для вас поймал, или он не хочет есть здесь при мне… Но он точно выглядел так, словно его все это оскорбило.  — Ты действительно ничего не понимаешь? Я думаю, мы не можем винить тебя из-за этого, — вздохнул Чан. — Просто… поверь мне и отдай это Чанбину, он оценит. Наконец сунув хвост Сынмину, он отплыл к остальным членам стаи, наслаждающимся пиршеством. Сынмин чувствовал себя совсем потерянным, когда Чонин поймал его взгляд. Младший лучезарно улыбнулся и ободряюще кивнул, указывая на скопление кораллов, из-за которых был виден темный хвост Чанбина. Решив довериться Чонину, и, что удивительно, Чану, Сынмин медленно поплыл к укрытию Чанбина, не желая его спугнуть.  — Эй, — окликнул он, оказавшись перед тритоном и протягивая ему рыбу. — Я принес кое-что, раз ты не захотел есть с остальными. Будешь? Лицо Чанбина высунулось из-за кораллов, он смотрел с подозрением, но уши при этом все еще были красными. — Зачем?  — Зачем что? Зачем я принес тебе еду?  — Мгхм.  — Ну, что ж… Чан сказал, что ты будешь сердитым, если не поешь. И я бы не хотел, чтобы ты остался обделен тем, что было принесено всем, — мягко признался Ким. — Я знаю, что ты не особенно меня любишь и не доверяешь мне. Я просто… Чанбин прервал его, наконец покинув свое укрытие и приблизившись к Сынмину. Медленность в его движениях заставляла что-то трепетать в груди, сердце забилось сильнее. Это был не страх, но Сынмин не мог понять, что точно чувствовал. Тритон протянул руку и взял хвост у Сынмина, поднес его к губам и несколько раз рассеянно укусил. Спустя мгновение он, казалось, собрался с мыслями, чтобы посмотреть на человека, слегка нахмурившись.  — В глубинах… Охота — действительно важная вещь. Особенно, если охотиться не только для себя, но и для всей стаи. Чем больше улов, тем престижнее. И… Ты охотился в одиночку… Это просто… Удивительно. Я не ожидал от тебя такого, — начал объяснять он. — У тебя не было причин делать это для нас, и все же. Я просто пытаюсь понять, почему?  — Честно? На самом деле я не охотился на барракуду, скорее она неслась на меня на полной скорости разинув пасть. Так что… Это можно считать самообороной, — объяснил Сынмин, слегка поморщившись. — Но я все же убил ее… И я подумал, что вы можете ей перекусить, так зачем же ей пропадать? На самом деле это было не преднамеренно, скорее спонтанно.  — Ты странный человек, Сынмин, — заявил Чанбин, глядя на дайвера после того, как откусил и прожевал большой кусок. — Ты делаешь странные вещи. И не осознаешь, как много они значат для других. Но Минхо сказал, что ты был честен во всем, что говорил нам, и… Не похоже, что ты хочешь чего-то плохого. Итак, сейчас… Я буду наслаждаться едой, — проворчал он, оставив истинный смысл своих слов невысказанным. Теперь я буду доверять тебе. Но Сынмин понял, что ему хотят сказать, и счастливо улыбнулся:  — Спасибо! Это много значит, если… Ты можешь наслаждаться едой, — усмехнулся он. — А теперь, что насчет того, чтобы показать мне риф? В конце концов, именно это было мне обещано вчера.  — Да, давайте поплаваем! — крикнул Чонин, приближаясь к ним с яркой улыбкой на лице. Вздрогнув, Сынмин понял, что, имея очень хороший слух, другие члены стаи, вероятно, слышали весь его разговор с Чанбином. Но при этом все равно давали им видимость уединения, и Ким оценил это.  — О! Можем ли мы показать ему мшистое место рядом с ламинарией? — взволнованно спросил Хенджин, потрясывая головой, чтобы убрать волосы с лица, и чуть не задевая хвост Джисона своим рогом.  — Эй! Осторожнее! Но на мальчика-акулу не обратили никакого внимания. Феликс проплыл под Чонином и Сынмином, глядя на них снизу вверх.  — Да, мы должны привести его к нашему гнезду! А еще рядом есть большая колония морских звезд, на них так приятно смотреть, мы должны привести Минни туда! Сынмин покраснел от такого обращения. Очевидно, от Чонина оно перешло ко всем членам стаи, а Ким понял, что совсем не возражает.  — Эй! Давайте помедленнее, ладно, он все еще человек! — отругал младших Минхо, осторожно приблизившись к Сынмину и постучав когтистым пальцем по воздушному баллону. — Чонин сказал, что он нужен тебе для дыхания. И я предполагаю, что это ненадолго, верно?  — Да, у меня есть воздуха примерно на два часа с этим снаряжением. Если место не слишком далеко, я смогу доплыть, осмотреться и вернуться обратно, — объяснил Сынмин, тронутый тем, что Минхо заботится о нем, думая о человеческих потребностях.  — Место, которое дети хотят показать, находится не слишком далеко, но если тебе надо будет вернуться, просто скажи, — произнес Чан, ободряюще улыбаясь дайверу.  — Я в любом случае буду рядом с тобой, и если тебе нужна будет помощь, ты просто можешь опереться на меня, — мило улыбнулся Чонин, обнимая Сынмина за талию, как уже делал ранее.  — Может мы уже прекратим болтать и поплывем к гнезду? Мой живот так полон, что мне нужно вздремнуть, — проворчал Джисон, таща Чанбина за собой в сторону, где, по мнению Сынмина, было гнездо. Остальные наконец поплыли за ними. Именно в этот момент Сынмин был очень рад, что Чонин держал его и помогал плыть, все же мускулистые хвосты русалок позволяли им двигаться куда быстрее, чем маленькие ласты Кима. Он обхватил одной рукой шею Чонина, чтобы удержаться и позволить тащить себя, наслаждаясь ощущениями от скольжения в воде. Слева к ним подплывает Минхо. Взгляд Сынмина тут же приковывает повязка на его руке.  — Как держатся швы? — спрашивает он, не слишком громко, но достаточно, чтобы Минхо его услышал. Он вопросительно посмотрел на человека, а затем на свою руку.  — Как заживает, ты имеешь в виду? Довольно эффективно. Рана закрытая и чистая, но болит, когда я пытаюсь пошевелить рукой.  — Именно поэтому ты не должен двигать рукой, — невозмутимо сказал Сынмин, заставляя Чонина захихикать.  — Минхо упрямый. Он не позволит травме мешать ему делать что-либо.  — Тц, в любом случае, меня не остановит небольшой порез. Он быстро затянется, если об этом позаботитесь вы с Феликсом. Ты… хорошо поработал над ним, — добавил он мягким голосом после недолгого раздумья, глядя куда угодно, но не на Сынмина.  — И все же не используй руку слишком часто в течение следующих дней, хорошо? Я бы не хотел, чтобы вся моя работа пропала даром, — слегка пожурил Ким, нахмурившись. Минхо что-то проворчал про себя, но ничего не ответил, что Сынмин воспринял как победу. Вскоре к ним присоединился Феликс, проплывший под ними с лучезарной улыбкой.  — Ты особенный, знаешь? Смог приручить Минхо и Чанбина, одного за другим! Я думаю, это подвиг, который удавалось совершить только Чану!  — Эй! Закрой свой рот, рыбья морда! — пригрозил Минхо, бросая угрожающий взгляд на веснушчатого тритона. От плывшей перед ними небольшой группы можно было услышать, как Чанбин кричал что-то вроде: «Какое еще приручение? Меня никто не приручал! Никто не может меня приручить!», но был быстро прерван Джисоном, насмехающимся над этим и быстро уплывающим, что заставило Чанбина ускорить темп, чтобы продолжить спор.  — Мальчики, ведите себя хорошо! — Обеспокоенный Чан помчался вслед за ними.  — Он говорит как отец… — выпалил Сынмин, не подумав, наблюдая за тем, как тритон-касатка проверяет своих младших.  — Ну… Он не совсем отец, но определенно чрезмерно заботливый, — прокомментировал Хенджин, подплывая справа от Чонина. — В конце концов, он сам собрал нас в стаю, поэтому у него есть привычка присматривать за нами слишком пристально.  — Не говори, что тебе не нравится, когда Чан приходит тебе на помощь, после того как ты сделаешь что-нибудь глупое, — невозмутимо произнес Минхо. Хенджин издал несколько щелчков, которые, судя по выражению лица Минхо, были чем-то оскорбительным. Но перед тем, как старший успел огрызнуться, Сынмин спросил то, что было у него на уме с самой первой встречи со стаей:  — На самом деле… Мне было любопытно узнать об этом. О том, как вы собрались вместе. Вы говорили, что до этого были в разных стаях. И вы, кажется, из… Хм… Разных популяций? — Сынмин надеялся, что вопрос не был слишком неловким, но не знал, как спросить иначе. Однако он знал, что с его удачей, он должен этим вопросом обидеть хотя бы одного, но сейчас это не имело большого значения.  — Разве это не очевидно? — с любопытством спросил Чонин, крепче обнимая Сынмина за талию и продолжая двигаться в размеренном темпе. — Я имею в виду, мы все выглядим так по-разному, я думал, будет очевидно догадаться, что мы не из одного места.  — Может, на суше все иначе? — предположил Феликс, обрадованный возможностью больше узнать о людях. — У вас есть разные люди, живущие вместе?  — Да… Так и есть. Скажем так, это ново для нашей истории, но сейчас люди действительно склонны смешиваться. У вас не так?  — Знаешь, стаи очень консервативны, — на этот раз ответил Хенджин. Его лицо на мгновение помрачнело. — Русалки одной и той же группы всегда должны держаться вместе, а виды не должны смешиваться. Многие лидеры считают, что для того, чтобы вписаться в стаю, вы должны вести себя и выглядеть так же, как и остальные.  — Но Чан не такой, — на этот раз Сынмин не спрашивал, он констатировал факт.  — Чан не такой, — подтверждает Феликс, подплывая ближе к Хенджину и беря того за руку, их хвосты начинают двигаться идеально синхронно. Феликс дружески бодает Хенджина в плечо, чем добивается желаемого: нарвал слегка улыбается, после чего Феликс объясняет, что он имел в виду:  — Как сказал Джинни, стаи стараются держаться вместе, виды редко смешиваются. Но наша стая отличается от других. Чан нашел нас, одного за другим, и приютил просто потому, что мы нуждались в доме. Ему было все равно кто мы и откуда. Если у тебя доброе сердце и тебе нужен дом, то Чан приютит тебя. Это во многом инстинктивно для него. — Феликс смеется, смотря на то, как их лидер игриво гоняется за визжащим Чанбином, а Джисон, громко смеясь, висит на его широких плечах. — Это мило с его стороны, — улыбнулся Сынмин, внутри вновь расцвело уважение к Чану. Теперь Ким понимал, почему все относились к нему с таким почтением. Он был тем, кто дал им дом и семью, когда они больше всего в этом нуждались.  — Хорошо, прекратите этот балаган, мы на месте! — громко заявил Минхо. Он хищно посмотрел на человека, Сынмин почувствовал, что снова боится за свою жизнь, хоть и не понимал, что он мог сделать для такой быстрой смены настроения. Но Минхо оказался скорее игривым, чем опасным, когда выхватил Сынмина из рук Чонина и сделал рывок к мшистому ложу прямо под ними, скрытому высокими кораллами и скалами. Сынмин издал полный страха вопль, отчаянно цепляясь за Минхо и чувствуя, как тот хихикает над ним, а остальные громко возмущаются позади. Сынмин продолжал крепко цепляться за тритона, сердце бешено билось в груди, но он все равно старался не касаться раненой руки Минхо. Он был немного сбит с толку тем, что его вот так вот передавали из рук в руки, но вскоре обнаружил себя сидящим посреди огромной кучи водорослей и плауна. Он мог только смотреть на златохвостого тритона, который, казалось, хотел уложить его в постель, обернув ноги Сынмина длинными водорослями, как одеялом. Гнездо было скрыто скалистым выступом, поэтому солнечные лучи не попадали в него напрямую, хотя оно и было построено на относительно небольшой глубине. Оно также было украшено несколькими ракушками, прикрепленными к камням и песку вокруг них. Позади младшие были перехвачены Чаном, и они затеяли что-то вроде игры в догонялки с панцирем краба.  — Минхо… Могу я задать вопрос?  — Ты уже сделал это, — беззлобно усмехнулся Минхо.  — Просто… Мне трудно понять, почему ты так быстро изменил мнение обо мне. Не пойми меня неправильно, я гораздо счастливее, зная, что ты не хочешь меня утопить… — Сынмин сделал паузу, несколько секунд, прищурено смотря на старшего. — Ты ведь больше не хочешь меня утопить, верно? Минхо усмехнулся и дразняще пожал плечами, давая знак, чтобы он продолжал говорить.  — Ну… Тот факт, что в нашу первую встречу ты настаивал на моей смерти, а теперь ты… Ведешь себя так… Это немного сбивает с толку, понимаешь? Я ожидал, что ты не будешь доверять мне гораздо дольше.  — Ты ожидал это несмотря на то, что совсем меня не знал? — отчитал Минхо, приподнимая бровь. — Ты еще многого не знаешь обо мне. Обо всех нас. Однако… Скажем так, твои действия заставили меня довериться гораздо быстрее, чем кто-либо предполагал. А… И помог тот факт, что ты связан с символом Чонина.  — Так это имеет к нему отношение! Я так и знал! Минхо усмехнулся, устраиваясь рядом с Сынмином и поджимая под себя хвост, глядя на остальную часть стаи, плавающую вокруг.  — Я бы предложил сыграть с ними, но зная их безумную энергию, кто-нибудь обязательно ударит тебя плавником по голове. Так что давай останемся здесь, а потом покажем тебе колонию морских звезд, как и хотел Феликс, — тихо промурлыкал он, с любовью глядя на товарищей по стае.  — Знаешь, Минхо, ты не так плох для страшного тритона, — заявил Сынмин, улыбаясь и откидываясь на камни позади.  — Знаешь, Сынмин, ты не так плох для неуклюжего человека, — ухмыльнулся в ответ Минхо.