Танцы на стёклах

После ночи, когда Чуя столкнулся лицом к лицу с Дазаем, он пребывал в напряжении. На следующий день Чуя впервые не пошёл на работу, сославшись на плохое самочувствие, но оно и вправду было плохим, и дело было далеко не в похмелье. Дазай Осаму, который напугал его и по всем сводкам в новостях и в газетах должен был убить его так же как и тех танцоров, не сделал этого. И этот чёртов поцелуй неожиданный, горячий, что так напугал и опьянил одновременно. Устав бояться неизвестности, он вышел на улицу, просто прогуляться и успокоиться. Бродя бесцельно по улице, он наткнулся на толпу туристов. Размышляя как их обойти, Чуя остановился. Вдруг его резко схватили за руку и развернули к себе. При виде знакомых карих глаз Чуя оцепенел, не зная, что делать в сложившейся ситуации. — Нужно быстро уходить отсюда, — Дазай резко потащил Накахару за собой. Тот лишь молча пошёл за ним. « — Что происходит?», — мысленно спросил Чуя, так и не решаясь спросить это вслух. Свернув за угол, они оказались у чёрной припаркованной машины. — Садись, — командным тоном произнёс Осаму, и Накахара послушно выполнил приказ. Дазай поспешно обогнул машину и, сев за руль, заведя мотор, резко нажал на газ. Долго петляя по городу, путая следы, они, в конечном итоге, приехали в какую-то глушь. При всём желании Чуя не смог запомнить дорогу назад. Выйдя из машины, за руку забрав с собой Накахару, Осаму опять повёл его за собой. Зайдя в ближайший дом, они поднялись на четвёртый этаж и оказались перед квартирой без номера. Дазай открыл дверь ключами и пропустил Чую внутрь. Это была совсем небольшая квартира, где пахло сигаретным дымом. Накахара огляделся: небольшая кровать, рядом с ней видавшая лучшее время прикроватная тумбочка, зашторенное окно, шкаф, маленький столик с двумя стульями и одинокий табурет у двери. — О ней даже брат не знает, — произнёс Дазай. — Снимай пальто и проходи, — Осаму кивнул на стоящий табурет. Чуя снял пальто и, аккуратно сложив его, положил на табурет. Присев на стул возле столика, он стал наблюдать за действиями Дазая. Тот, сняв пальто и предварительно достав из внутреннего кармана нож да пачку сигарет с зажигалкой, кинул всё на кровать. Потом подошёл к шкафу и, открыв его, достал бутылку вина с двумя бокалами. Сходив в соседнюю комнату, по звуку воды Чуя понял, что там расположена ванна. Осаму ополоснул бокалы водой и, вернувшись, поставил всё на стол перед Накахарой. Подойдя к окну, он немного раскрыл шторы пальцами и посмотрел на улицу. Кивнув каким-то своим мыслям, вернулся к столу, повернув стул спинкой к нему, и сел напротив. — Почему я ещё жив?, — выдохнул Чуя, заглянув прямо в глаза Дазая. — А хочешь умереть?, — криво улыбнулся Осаму и потянулся к бутылке, откупорив ее. Он наполнил бокалы до половины и один из них пододвинул Накахаре. — Конечно же, нет, но... — прошептал Чуя. — Но?, — удивленно спросил Осаму, делая глоток. — Ты же должен выполнить свою «работу», — по-прежнему шёпотом произнёс Накахара. — Чуя. Чёрт. Скажу сразу. Ты – мой заказ, но… — вертя бокал в руке, начал Осаму. — Но?, — дрожащей рукой беря свой бокал и немного отпив, поморщился. — Гадость, — скривился Накахара. — Прости. Я не знал, какое ты любишь, — ответил Дазай на реакцию Чуи. — Но я не смог. Впервые. Хотя должен был. — Должен был, но не смог, — повторил за ним Чуя, не веря тому, что слышит. Осаму резко встал и направился к кровати за сигаретами, вытянув сразу две, он прикурил сначала одну, потом вторую. В комнате сразу запахло клубникой. Вернувшись назад к Чуе, он протянул ему уже зажженную сигарету, и тот без колебаний принял её. — Хоть в этом не прогадал, — произнёс Дазай, наблюдая за тем, как блаженно закрыл глаза Накахара. — Знаешь, когда-то я мечтал сбежать от него. Да, он спас мне жизнь, но, черт, лучше сдохнуть, чем жить так. А сейчас я хочу убить его. Просто прирезать, как свинью, — глухо продолжил Осаму. Чуя был в смятении. Что вообще происходит? Может, он не выходил из дома, а просто уснул. « — Да, это логично. Мне это снится. Сейчас прозвенит противный будильник, и это всё окажется сном. Ведь с чего вдруг Дазай так себя ведёт? Обычно он или быстро уходил, либо говорил всё с сарказмом», — мысленно убеждал себя Накахара. — Ты напоминаешь мне её, — Осаму поднял взгляд от бокала на Чую. — Хрупкую девушку — Йосано. Точнее сказать не весь ты, а этот взгляд. Кроме неё на меня так смотрел только ты. Прости, что сравниваю тебя с ней, но, блять, она, брат и ты – единственные светлые люди в моей гнилой жизни, — Дазай залпом выпил оставшийся напиток в стакане и налил ещё, проделав то же самое для Чуи. — Дазай, я не понимаю… — не успел Чуя закончить фразу, как Осаму перебил его. — Ты думаешь, я не видел, как ты смотрел на меня в школе? Как ходил по пятам? Наблюдал за мной? Искал глазами, когда выступал, — перечислял Дазай, заставляя щёки рыжеволосого краснеть. — Прости, что был груб с тобой. Я рад, что в тот день Акутагава увёл тебя, тебе и правда мало бы понравилось то, что случилось с тем парнем. Ты бы начал избегать меня, — произнёс Дазай, пряча глаза за бокалом. — Почему?, — тихо спросил Чуя. — Я – монстр, — глухо бросил Дазай и залпом осушил бокал. Повисло неловкое молчание. Дазай, так и не поставив пустой бокал на стол, начал рассматривать Накахару. Замечая, что ярко-голубые глаза Чуи стали нереально синими. Чуя лишь отвёл глаза в сторону и немного нервно выпил из стакана, вновь скривившись. Дазай затушил сигарету в пепельнице и, встав, отправился за новой. Вновь закурив, он прикрыл глаза. Молчание стало почти осязаемым. Чуя задумчиво рассматривал снова и снова интерьер комнаты, затем тоже затушил сигарету, но в отличие от Дазая за второй не пошёл. Задумавшись, что ничего не произойдёт, если он всё же возьмёт вторую, Накахара не сразу почувствовал прикосновение к руке, в которой он держал бокал с вином. Повернувшись, он понял, что Дазай бесшумно подошёл совсем близко к нему. Брюнет забрал из его руки бокал и поставил его на столик. Парень лишь следил за его движениями, чувствуя, как сердце начинает стучать, словно сумасшедшее. Осаму, смотря прямо Накахаре в глаза, сделал затяжку, сел к нему на колени лицом к лицу и выдохнул в сторону сладкий клубничный дым. Чуя слегка смутился, но всё же поднял глаза навстречу и утонул в чёрной бездне глаз напротив. Он до сих пор не верил, что всё, что происходит, сейчас реально. — Это не сон, — стряхивая сигаретный пепел прямо на пол, будто читая его мысли, прошептал на ухо Осаму. И, зажав сигарету губами, освободившимися руками начал расстёгивать рубашку рыжеволосого. Чуя глубоко вздохнул, пытаясь унять бешеное сердцебиение. — Какой ты красивый, — с улыбкой произнёс Дазай, расстегнув рубашку до конца, оголяя торс парня. Отодвинувшись немного от смущённого Чуи, он сделал последнюю затяжку и, затушив сигарету об стул, бросил её на пол. Обратно он сел уже максимально близко, как смог, так, что их бёдра соприкасались друг с другом до болезненных ощущений. Лёгкий стон сорвался с губ Накахары, и он покраснел ещё больше. С этим мужчиной невозможно оставаться спокойным. Рука Дазая прошлась по кубикам пресса, вызвав очередной стон, и дошла до волос. — Мне всегда хотелось узнать, какие они. Блять, это даже лучше, чем я представлял, — хрипло произнёс мужчина, пропуская между пальцев такие длинные и мягкие рыжие пряди. Намотав длинный хвост Чуи на руку, Дазай заставил его быть ближе и поцеловал, как хотел очень давно: властно, обжигающе, слегка покусывая нежные губы, глуша робкие стоны. Взгляды сталкивались, языки боролись за главенство, воздуха стало не хватать. — Сладкий, — хрипло произнёс Дазай, всё же разрывая поцелуй. Сердце Накахары билось, как сумасшедшее, губы горели от поцелуев, кожу раздражала так и не снятая до конца рубашка, а давление джинс с каждой секундой превращалось в пытку. — Ты согласен?, — спросил Дазай, слегка надавливая на бугор на джинсах парня. — Да, — простонал Чуя. Осаму поднялся с его колен и, не дав подняться, сам поднял Накахару на руки и понёс до кровати.