Ацуши свернул в переулок, освещаемый одним единственным, почти потухшим, фонарём.
В бар он не пошёл, сославшись на усталость, что отчасти было правдой.
Вдруг за спиной послышались шаги.
Испугавшись, блондин повернул голову назад, но никого не увидел.
«— Может, показалось? », — подумал он и ускорил шаг.
Шаги послышались вновь. Оглянувшись, он увидел мужчину, шедшего за ним.
Сердце парня застучало быстрее, шаг перешёл в лёгкий бег. Но мужчина оказался быстрее.
Не понимая, как это произошло, Ацуши оказался прижат к каменной стене.
— Попался, — прошептал ему на ухо мужчина и нежно поцеловал в шею.
— Ммм… Ты слишком быстрый. Так нечестно, — протянул Ацуши, тая от мягких поцелуев. Тело превращалось в кисель под умелыми губами и пальцами любовника.
— Хм… Мне быть ещё быстрее?, — вместо очередного поцелуя, кусая любовника, спросил мужнина.
Стон Ацуши утонул в жарком поцелуе.
Быстрым движением брюнет расстегнул джинсы парня и развернул его лицом к стене.
— Может, ко мне? Тут всё же люди ходят, — спросил краснеющий Накаджима. Всё же сегодня рабочий день, и в любой момент могут появиться нежеланные свидетели.
— Далеко. И, Малыш, ты же знаешь, что мне плевать на людей, а вот то, что ты можешь говорить такие длинные фразы, мне не нравится, — произнёс мужчина, растегивая пряжку ремня.
Ацуши нервно переступил с ноги на ногу. Борясь со смущением и возбуждением. Адский коктейль. Но покорно остался стоять у стены.
Брюнет тем временем освободил нежную кожу Ацуши от рубашки и рисовал губами известные только ему узоры, заставляя блондина стонать от удовольствия.
— Как прошло последнее выступление?, — хрипло прошептал мужчина, ставя очередную метку на шее парня и как бы случайно задевая игрушку.
— Прекрасно. Правда, я думал, что сойду с ума, — хрипло ответил Ацуши, краснея ещё сильнее.
Ведь знал, что с этим засранцем нельзя играть в карты на желание, а всё равно купился на его сладкие речи. Благо хоть только последнее выступление он отыграл с игрушкой, и никто этого не заметил. Иначе Ацуши сгорел бы со стыда прямо в театре.
— Послушный мальчик и такой отзывчивый, мне нравится, — довольно протянул брюнет, с удовольствием слушая стоны парня, то доставая, то погружая игрушку обратно.
— Пожалуйста, — простонал Ацуши, потираясь о пах любовника.
— Что, пожалуйста?, — откровенно издеваясь протянул мужчина, рассматривая запыхавшегося, забывшего о смущении Ацуши. «— Прекрасная картина», — мысленно произнёс мужчина, запоминая каждую деталь.
— Ты… Мммм… Тра… Ах… — громко простонал Ацуши, когда брюнет заменил пробку на сразу два, холодных от смазки, пальца.
— Что, милый? Я не расслышал, — довольно протянул мужчина. Расстегивая парня ещё сильнее, чем это сделала маленькая пробка.
— Ммм…Ах… Тр… Трахни меня… По… Пожалуйста… Рю… — прерываясь на стоны, произнёс Ацуши. Стараясь удержать себя на трясущихся руках, так как каменная стена совсем не мягкая.
— Хорошо, — произнёс Рюноске и, вытащив под разочарованный стон Ацуши пальцы, вошёл одним резким движением.
Ацуши выгнулся, как кошка, прижимаясь голой спиной к рубашке любовника, стараясь быть ещё ближе.
Толчки стали быстрее, стоны громче.
После очередного сильного толчка Ацуши прижался к шершавой стене лбом, так как руки отказывались подчиняться.
Вдруг Акутагава замедлился и, выйдя под разочарованный стон Ацуши, развернул его к себе лицом.
— Рю? Ой, — пискнул Ацуши, когда мужчина поменял их местами, теперь Акутагава прижимался спиной к каменной стене, а Ацуши задевал её лишь коленями.
— Так-то лучше, — произнёс Акутагава и вошёл вновь, заставляя блондина громко простонать.
— Ммм, — простонал Ацуши, сам толкаясь вперёд, стараясь быть ближе к любимым стальным глазам и мягким губам.
Поцелуи словно укусы, грубые толчки, страх быть пойманными с поличным и одно удовольствие на двоих. Всё это сносило паре крышу, похлеще бутылки хорошего коньяка.
— Я сейчас, — почти шёпотом из-за сорванного от стонов голоса произнёс Ацуши.
— Давай, Малыш, ещё немного, — хрипло ответил Акутагава, делая хаотичные резкие движения, стараясь довести их обоих до блаженства.
Спустя пару движений Ацуши с громким стоном кончил, Акутагава последовал за ним, держа крепко свою ценность, оставляя на бёдрах Ацуши отчетливые следы от пальцев.
Восстановив дыхание, Акутагава аккуратно вышел, опуская парня на землю.
Приведя себя в порядок, он помог всё ещё отходящему от оргазма Ацуши привести одежду в более-менее приличный вид. И не выдержав вида хорошо отраханного, но всё ещё смущённого парня, поцеловал его. Когда воздуха стало не хватать, он разорвал поцелуй под разочарованный стон Ацуши.
— Мне пора, — произнёс Агутагава, мягко целуя на прощание Накаджиму.
— Уже... До свидания, Рю, — расстроенно произнёс блондин, и мягко поцеловав в ответ, развернулся и пошёл домой.
***
Да, это было неправильно. Редкие встречи ради секса или просто ночные разговоры на крыше. Он даже не знал, встречаются ли они. Но это безумие длилось уже год, и Ацуши ни за что не поменяет это на скучные отношения с каким-то парнем.
Он преступник, которого боится весь город, а он –простой балетный танцор. Этих двоих совершенно не должно что-то связывать, но у судьбы совершенно другие планы, как и у распитой когда-то давно на двоих бутылки дорогого коньяка.
***
— Теперь мы – квиты, — произнёс Акутагава, закуривая.
— Ага, — спрыгивая с наблюдательного поста и легко отнимая у брата сигарету, ответил Дазай. — Только ты получил больше, чем простой поцелуй.
— Пф… Не завидуй, — фыркнул Рюноске, закуривая вторую сигарету.
— Нам надо что-то придумать. Я не хочу, чтобы наши мальчики пострадали, — резко бросил Дазай.
— Согласен. План "А" мы продумали до мелочей, остался план "Б", — произнёс Акутагава.
— Угу, — согласился Осаму, выдыхая горький дым, вспоминая какими сладкими были губы Чуи. Его личного ангела, которого он боялся испачкать своей грязью в школе.
Прекрасно видя, что он им заинтересовался, Дазай всячески пытался оттолкнуть яркого, словно солнце, парня от себя. Он оберегал его, как умел, и любил также. Не зная другого отношения кроме пренебрежения и оскорбления.
Парня, который обидел Чую, назвав его шлюхой Дазая, перевели в другую школу со сломанной рукой и разбитым носом.
Мори он соврал, сказав, что он задел его, и не одна шавка не тявкнула, что в этом замешан ещё и Накахара. Ещё бы, никому не хотелось повторить судьбу неудачника.
Осаму прекрасно запомнил урок, который преподнесла ему жизнь и Мори.
Девушку, в которую он влюбился и защитил от издевательств в другой школе, убили. А он просто признался, под пытками Мори, что подрался из-за неё.
Глупец.
Он до сих пор носит лилии ей на могилу, прося прощения. Мори убил её у него на глазах. Назвав любовь мерзкой слабостью.
— Дазай, — Акутагава осторожно тронул его за плечо, понимая, что брат утонул в воспоминаниях.
— Йосано?, — одно имя, буря эмоций, так и не отразившихся на лице, и простой кивок в ответ.
— Мы что-нибудь обязательно придумаем, — произнёс Акутагава, вновь поджигая сигарету. Серый дым смешался с ночной темнотой. Агутагава знал, что случилось с девушкой Дазая, видел это собственными глазами и не хотел, чтобы это повторилось.
Ацуши из обычного парня на одну ночь превратился в дорогого для него человека, за которого он убьёт любого, особенно их с Дазаем приёмного отца.
— Обязательно, — невесело улыбнувшись, произнёс Дазай.
«— Ты будешь захлёбываться в крови, мерзкий уёбок. За Йосано, Акутагаву и меня.»
