***
На работе Хёнджин уже который час сидел в кабинете Чанбина, выслушивая все, что он говорит, изредка Хван перебивал и добавлял свою идею. И вот только сейчас они вдвоём закончили свое небольшое собрание и наконец выдохнули. — Вы закончили? — поинтересовался Чонин. — Практически, но ты свободен, — отвечает Чанбин. А Чонин довольно улыбается. — Тогда я пойду, меня пригласили погулять, если что папа уже дома, — добавил омега перед тем, как закрыл за собой дверь. — Странно, обычно он никуда не выходит на свой выходной, — полушепотом сказал Чанбин сам себе под нос, но Хван смог расслышать его. — А… он был у нас. — Ответил Хёнджин. — Кстати об этом, Феликс сказал, что у вас какие-то проблемы в отношениях, и то что Сынмин переживает, вот и пришёл с Ликсом поговорить. Я, конечно, не хочу вмешиваться, но если судить по тому как выглядел Сынмин сегодня, у вас точно всё хорошо? — Чанбин с удивлением в глазах смотрел на друга, но в душе чувствовался гнев? Он впервые в жизни слышит, чтобы его муж жаловался на их совместную жизнь. Да, может есть своя доля правды и у него с ним правда есть проблемы, но это же не настолько серьёзно, чтобы идти и жаловаться другим людям, которые совсем не причастны к их супружеской жизни, или это Чанбин что-то путает? Но как бы не было, ему не нравится, что об этом знают друзья их семьи. — Со? Всё хорошо? — как в ни в чем не бывало спрашивает Хван, как будто это не он только что проболтался, хотя он тут не виноват ни Сынмин, ни Феликс ведь они не просили не обсуждать это с Чанбином, так что он чист, как бриллиант. — Всё отлично, мне кажется, мы на этом можем закончить, пора по домам, думаю Ликс ждёт тебя, — спокойной ответил альфа, вставая со своего рабочего места. За ним же и последовал Хван. –Ну, тогда до скорого.***
Вернувшись домой с работы и обнаружив Сынмина за мирным просмотром очередной дорамы, альфа не на шутку взбесился. Значит, пока их знакомые обсуждают ИХ личную жизнь, распространитель слухов, как ни в чем не бывало, сидит и спокойно смотрит фильм, даже ни о чем не переживая. Громко прокашлявшись, мужчина привлекает к себе внимание, и ничего неподозревающий Мин поворачивается на звук, мило улыбаясь, однако, завидев недовольное выражение лица мужа, тут же напрягся. — Значит, пока ты тут сидишь, бедный несчастный, люди обсуждают наши отношения?! — возмущается альфа, подпирая дверной косяк. — Чанбин, я… — Что Чанбин?! Тебя не устраивает твоё место жительства, всё, что ты имеешь?! В конце концов тебя не устраиваю я и моё отношение к тебе?! Да ты на себя посмотри для начала, как ты относишься ко мне, — начинает переходить на крик Со, приближаясь к мужу, тот уже встаёт с кровати, чтобы посмотреть этому наглому мужчине в глаза. Встречаясь со взглядом, полным ненависти, больше не горящим той страстной любовью, как это было всегда, на глаза омеги наворачиваются слёзы. Он делает это не специально, просто от такого вида любимого человека действительно становится страшно, но всё-таки в глубине души проскакивает надежда, что вот сейчас альфа осознает, что творит, может в крепкие объятия и попросит прощения, но мужчина остаётся непреклонен. — Чанбин, я… — начинает оправдываться омега, а слёзы, уже не сдерживаясь, текут по щекам, — я… Наши отношения заходят куда-то в тупик. Ты холоден со мной, и я не понимаю, как вести себя с этим, что бы я не делал, всё идёт насмарку… Когда я устаю от этого всего и пускаю на самотёк, ты устраиваешь скандалы, кричишь о том, что ты мне якобы не нужен… Я не понимаю, почему всё так… Бинни, я ведь любил тебя, очень сильно… Но почему ты не можешь понять, что иногда мне тоже есть на что пожаловаться и есть только несколько людей, которым я могу до… — Видимо, ты меня не понял, — не дрогнув ни одной мышцей лица, обрывает его альфа, — никто не должен знать о нашей личной жизни. Никто. Как бы тяжело тебе не было, ты не должен болтать всем подряд, я же молчу. Вот и ты молчи. — Папа, — доносится голос пришедшего с прогулки Чонина, и омега побыстрее пытается привести себя в порядок, пока Чанбин будто и вовсе ничего не слышит, продолжая возмущаться. — … а то вы посмотрите на него - бедная невинная овечка, — фыркает альфа, вырывая из рук мужа наушники, в которых парень буквально минуту назад смотрел дораму. Вдруг дверь открывается и на пороге застывает младший омега, явно слышавший окончание ссоры родителей. Переведя взгляд с разгневанного отца, на папу, он в шоке застаёт того в слезах и, не понимая, что происходит, вопросительно смотрит на родителей. — Видишь, до чего доводят ваши омежьи дела? Никогда не будь таким, как твой папа, — бросает напоследок Чанбин, прежде чем покинуть комнату, а затем и вовсе квартиру, — я переночую у Хёнджина, —кричит он из коридора, а затем громко хлопает входной дверью. — Что это сейчас было? — подбегая к старшему омеге, спрашивает ненашутку испуганный Чонин, — пап? Как только по всем комнатам раздался этот звонкий хлопок двери, от которого двое омег невольно вздрогнули, колени Сынмина подкосились, он полностью рухнул на край кровати, сжав подол одеяла. — За что мне всё это? — хрипло спросил сам себя омега. Его слезы жгли щеки, всхлипы все усиливались. Через время, отойдя от небольшого шока, Чонин стал слышать тяжёлые вздохи, внутри его охватил зверский страх. Сынмин стал задыхаться в собственных слезах, младший взял папу за руку и почувствовал, как сердцебиение сильно подскочило, и если не успокоить его, то старший мог в любой момент потерять сознание. Чонин не думал ни о чем убежал на кухню, в панике вытащил телефон и стал вбивать в поисковик названия успокоительных средств. Перерыв всю аптечку, ему все-таки удалось найти хоть какой-то препарат. В спальню он уже вернулся с бокалом воды разбавленной успокоительными. Пока старший пьет это, Чонин присаживается рядом, он впервые видит такого беззащитного, сломленного папу. Сынмин всегда был и остаётся для Нини примером для подражания. Сколько он себя помнит, папа всегда был тем человеком, на которого смотришь, как на героя. Чонини с детства хотелось быть как папа, и также хотелось, чтобы его любили так, как любит отец его папу. С ранних лет омега видел прекрасный пример отношений и то, какой баланс должен быть между альфой и омегой в семье. Он считал, что папе очень повезло в том, что он отхватил себе такого прекрасного альфу, как его отец, но… то, что он застал сегодня, до жути отличается от всей той ласки и любви, которую видел Чонини. — Папуль, ты как? — тихо спрашивает омега. Успокоительное стало потихоньку действовать, старший стал расслабляться. Он уложил голову на плечо сыну, прикрыв глаза, только плечи иногда подрагивали. — Устал… очень сильно устал, — прохрипел омега. — Отдыхай, сынок, за меня не переживай… — Чонину ничего не оставалось делать, как послушать папу и уйти в комнату. Надо признать, что эта ночь далась Чонину очень тяжело, сон никак не хотел приходить, в голове всплывали отрывки из сегодняшней картины, в ушах так и гудел этот холодный, пропитанный гневом голос отца, и те его ядовитые слова обвинения в сторону Сынмина. Перевернувшись на спину, омега глядел на потолок, в этой темноте и тишине в голову приходили всякие воспоминания с детства и не только. Омега слегка посмеялся, внезапно вспомнив, как он после совместной поездки с Чаном в Австралию, вернулся домой и объявил родителям о том, что наконец начал встречаться с любимым альфой. Чонин будет всю жизнь помнить это Чанбиново ворчание, мол сын Хванов совсем страх потерял, и то что он Крису голову свернёт, за то, что он охмурил его маленького сыночка, а Сынмин наоборот радовался в тот день за сына и ходил рядом с Бином каждый день и успокаивал его своим любимым «Ну, милый, ты себя для начала вспомни… как ты бегал за мной?» «Они ведь тогда любили друг друга, разве нет? Ты, Чонин, был слишком занят отношениями, что не заметил, как разрушается твоя семья.» — Чонин поник в своих размышлениях. Он винил себя, за то, что вовремя не заметил ничего подозрительного. Заснуть у него так и не получилось.***
На следующее утро Чонин сразу же написал Чану о том, что хочет встретиться, а после же предупредил отца, что взял срочный, необходимый выходной, Чанбин же возражать не стал. С альфой, омега встретится в их любимом кафе, в том самом кафе, в котором не так давно Сынмин с Чонином сидели и обсуждали переживание младшего насчёт отъезд Чана. А сейчас омега приходит сюда не с папой, а со своим парнем. Он входит в заведение и замечает за небольшим столиком своего любимого альфу, тот глядел в окно, ожидая Чонина. Он решает подойти сзади парня. С нелепой улыбкой на лице младший подходит все ближе, нежно обвивая руками шею Чана, тот слегка вздрогнул и повернул голову назад, встречаясь взглядом с Чонином. — Привет? — произносит альфа, и тут же получает любимый, лёгкий поцелуй в щеку. Омега присаживается на против и тут же тяжело выдыхает. Он не показывает то как ему трудно или того, что он устал, толком не выспавшись. Он ведёт себя как тот Чонин, который всегда улыбается и чарует всех своими глазками. Но так длится не долго, сразу, как только они получили свои заказы, Чонин ни разу не притронулся к своему блюду или ковырял их приборами. Чан понял, что его омега беспокоится, и кажется догадывается почему именно — Лисёнок… поговорим? Ты выглядишь уставшим, — одно только замечание от Чана, как Чонин сдался, чуть громко положив столовые приборы, он зарылся пальцами в свои волосы, прикрывая лицо. — Чанни, я не понимаю, что происходит. Что творится с моей семьёй? Мой отец ночевал у вас, да? — Да… я только вернулся с прогулки с Кками, как увидел его у наших ворот… отец сказал впустить его, кажется они знают, что происходит, потому что папа ходил и долго ругался о чем-то, высказывал все свое недовольство. Но мне сказали не вмешиваться… так что я тоже не знаю, что происходит. — Я виноват во всём… Чанни, если бы я чаще обращал внимание на то, что творится дома, то возможно я как-нибудь, да не дал бы такому произойти. Отец вчера был таким злым, напоследок сказал мне не быть как папа… и то, что наши омежьи дела к чему-то приводят… — Он был под эмоциями, Нини, не обращай внимания, уверен он не хотел такого говорить. Твой отец очень любит тебя и дядю Сынмина, — пытался поддержать Чан. — Я знаю… но… сегодня, когда я говорил с ним по телефону, он даже не спросил, как себя чувствует папа, он даже не в курсе, что папу охватила паническая атака сразу, как только он ушел. Но и папа вёл утром себя так, будто бы не было никакой ссоры. Я боюсь исхода событий, вдруг они решат разойтись? Я же не переживу этого… Чанни… — Чонин не может больше держать бурю эмоций. Альфа только встаёт, поднимает парня с места и заключает в своих объятиях, давая ему выплеснуть весь стресс. — Знаешь, что я думаю? Попробуй их помирить. Если они не хотят идти навстречу друг к другу, ты их подтолкни. — Думаешь сработает? Я конечно могу… — задумался Чонин. — Точно! Я приготовлю для них ужин! И… можно я останусь у вас? — Что за вопросы? Конечно можно! Ты самый желанный гость в нашем доме. — Тогда, я сейчас домой, а потом к тебе, — Чан согласился на такой план. Забежав в магазин и купив нужные продукты, уже дома омега вспоминал всё то, что любят родители. Специально отыскал запасы дорогого алкоголя в отцовских полках, в которые Чонину запрещалось заглядывать, но он уже не тот маленький омега, давно знал, что там хранится. Омега бегал с кухни в гостиную, пытаясь одновременно накрыть стол и следить за головкой. Это его первый опыт готовить столько разных блюд, он, конечно, не претендует на звание самого лучшего шеф повара, но ему хотелось попробовать приготовить что-то необычное. Вокруг него все жарилось, варилось, парилось, тушилось. Он следовал каждому шагу, который писался в рецептах. Около трех часов у него ушло, чтобы все закончить и оформить. Родители должны вернутся совсем скоро, поэтому омеге стоит поторопиться, закончить последние штрихи и уйти к своему парню. Перед уходом Чонин еще раз посмотрел на стол, и ему казалось, что всё-таки чего-то не хватает. Тогда омега отыскал быстро бумагу и ручку. Присев за стол, он стал писать всё что у него накопилось за вчерашнее. «Отец, папа, если вы это читаете, то значит понимаете к чему всё это приведёт. Этот стол я накрыл для вас, в надежде, что вы поговорите и помиритесь… Я вчера стал невольным зрителем вашей ссоры, и скажу вам, это не весело заставать то как мои два самых дорогих человека ругаются, по непонятной мне причине. Отец… я не хочу больше слышать твой строгий голос и грубое выражение в сторону папы. А ты, папа… я не хочу видеть то как тебя накрывает панической атакой. Я совсем не хочу видеть, как вы игнорите друг друга. Я просто хочу, чтобы вы снова любили друг друга, вы мне дороги. Не хочу терять ни одного из вас, не хочу, чтобы наша семья ругалась. Поэтому поговорите, пожалуйста… Ваш сын Нини.»***
Как обычно, закончив с работой, Чанбин заезжает за Сынмином. Всю дорогу до дома в машине царила гробовая тишина. Ни один из них не собирался ничего говорить, внутренне оба ругались друг друга по каким-то своим причинам. И вот уже зайдя домой и надеясь, что тут их пути разойдутся, как их встречает накрытый в гостиной стол. Вздохнув, уже представляя, что их ждёт они медленно приближаются к столу, и Сынмин первым замечает небольшой конверт с запиской. Прочитав всё её содержимое, он виновато протягивает её мужу, и тот, вникая в каждое слово, бесцеремонно садится за стол. — Раз он этого хочет, думаю, стоит попробовать, — заключает альфа хоть в его голосе и звучит раздражение и недовольство. Сынмин кивает и присаживается напротив мужа. — Чанбин, я не знаю, как это всё начать и… — замешкался омега, не зная как и вовсе подобрать подходящие слова. Сейчас он больше всего боялся того, что попытки сына помирить родителей приведут лишь к ещё большей ссоре, чего, как минимум, ему не хотелось, а вот учитывая все последние выходки альфы, он уже сомневался, что тот был готов обсуждать всё мирно. — Если ты переживаешь по поводу меня, то я постараюсь быть поспокойнее, — целит сквозь зубы мужчина, наливая себе в бокал вина. Омега кивает. Повисает неловкая тишина, хотя нет, наверное, им обоим комфортно. Альфа внутренне пытается успокоить вдруг разбушевавшееся нутро, отчасти не понимая своей излишней раздраженности. А Сынмин пытается подобрать нужные слова, чтобы не прозвучать грубо. — Знаешь, в какой-то момент я так погряз в работе… Что думаю мы просто успели забыть, что такое домашний уют, — опустив взгляд, произносит Чанбин. Омега согласно кивает. — Мы могли попробовать всё исправить ради Чонина, но я сомневаюсь, что у нас получится… Я уже не понимаю, что я чувствую. — Я тебя понимаю, — соглашается младший, — знаешь, я думаю, нам стоит взять паузу… Чтобы вот так вот не ругаться. Я не хочу, чтобы Чонин переживал из-за нас, да и меня как раз позвала сестра, так что думаю получится обыграть всё так, будто мы помирились, а я просто улечу в гости, — улыбается омега, надеясь на понимание. — Думаю, ты прав, — вздыхает Чанбин, вынужденный согласится. Он до сих пор злиться из-за всего, он не понимает, почему этот гнев настолько сильный и неконтролируемый, но если они возьмут паузу, может это действительно пойдет им на пользу?***
Стоя в аэропорту, Чонин улыбался во все тридцать два. Ему удалось помирить родителей ещё и в качестве подарка от отца, папа летит в отпуск. Счастью большого, но всё ещё ребенка не было предела, поэтому парень мило улыбался, провожая папу. — Жаль, что отец не смог приехать тебя проводить, — разочарованно произносит омега, оглядывая толпу. — У него работа, я его понимаю, — вздыхает старший омега, пытаясь держать невозмутимое лицо, несмотря на то, что они с мужем почти не разговаривали три дня, с того самого примирительного ужина. — К тому же, я ведь уезжаю всего на месяц. — Ну и что? мы с папой всё равно будем скучать. Надеюсь, ты хорошо отдохнёшь, — улыбается Чонин, обнимая папу. — Спасибо. И вы тут с Чаном время зря не теряйте, вы уже совсем взрослые у нас стали… Скоро свадьба, дети… — Папа! — возмущается омега и оба заливаются смехом. Сынмин заключает сына в крепкие объятия, напоследок шепча слова любви. Его мальчик всегда был самым лучшим. Всегда думал о своих родителях, и они сами виноваты, что, К сожалению, но, вот так вот получилось. — Спасибо тебе за всё, сына, — улыбается старший омега, еле сдерживая слёзы, понимая, что врет сыну, даже не краснея и взяв чемодан поскорее уходит, пока его не загрызла совесть. «Всё образуется… » — мысленно успокаивает он себя. Всё образуется…