Еще один великолепный бред...

      Перед прилипшими к окнам участниками тихого часа возникло до боли знакомое зрелище — бригада домовых-дорожников в оранжевых жилетах с какой- то первобытной яростью орудовала отбойными молотками, сдирая с дороги асфальт. Поодаль, в полной боевой готовности урчал бульдозер а рядом, как альфа в гоне, грозно рычал экскаватор.       Дождавшись, пока в грохоте молотков возникла пауза, Янус заорал: — Эй, любезные, будьте так добры, поясните что происходит?       Один из домовых, судя по выражению лица, бригадир повернулся на окрик, и видимо хотел сказать что-то чисто по-русски, но узнав директора института, сдержал эмоции и ответил вежливо: — Так ведь ремонт дороги. Запланированный. Сами жалуетесь на ямы и колдобины и сами же орете теперь. — Уважаемый, с 23.00 и до 06.00 в городе соблюдается режим тишины, — парировал Янус. — Так ведь до двадцати трёх ещё целых двадцать пять минут, вот мы и поработаем. А ровно в двадцать три соберёмся и умотаем, потом в шесть вернёмся и доделаем то, что не успели, — охотно разъяснил домовой, с видом учителя, по пятому разу поясняющему ученику что дважды два четыре. — А все это время люди как ездить будут, дебил ты неумытый! — заорал Алеша. — А по ночам спать надо, а не на машине раскатывать. А за дебила и ответить можно, крыса институтская, — не остался в долгу домовой. Он махнул рукой и бульдозер рванул в бой, бодро оттаскивая в сторонку куски сбитого асфальта. Все стоящие у окон поняли, что сопротивление бесполезно и уныло побрели к матрасам. Большинство достали смартфоны и уставились на них, дожидаясь на экранах заветной цифры 23. Но в эту ночь надежды не сбывались.       Экскаватор натужно взвыл, как будто вытягивал что-то из земли, потом раздался громкий хлопок и за окном вырос столб пламени. Все в который раз дружно подскочили и метнулись к окнам. Картина, представшая взорам, была впечатляющей — в земле что-то горело и пламя достигало высоты второго этажа. Это было похоже на гигантский факел, зажженный в честь какого-то древнего праздника. Впечатление усиливали домовые, которые носились вокруг пламенного столба в своих оранжевых жилетах, крича и размахивая руками. Янус с Гэндальфом переглянусь и полезли из окна на улицу, приказав всем остальным оставаться на местах. Про ложиться спать уже даже не заикались.       Пользуясь временным отсутствием начальства, оставшиеся без присмотра подчиненные тут же заказали пироги и квас с доставкой на дом, точнее в здание института. Они предчувствовали, что эта бодяга с огнем растянется надолго. Оказалось, что контрабанду протащили не только хоббиты и теперь в наличии было несколько бутылок водки, что несколько улучшало настроение. Добрыня продолжал храпеть, но на него махнули рукой, просто перетащив в дальний угол, чтобы освободить место для «поляны».       Минут через двадцать одновременно прибыли пироги с квасом и начальники с домовым-бригадиром Афиногеном. В руках у последнего была куча бумаг, оказавшаяся планами коммуникаций, проложенных в этом месте. Полагая, что эти планы чем-то похожи на военные карты, бойцов позвали на совещание. Сережа ругался с доставщиками пирогов, доказывая, что раз заказ был один, то и чаевые тоже одни. А то, что заказ привезли пятеро не его проблемы, может им просто на пожар захотелось посмотреть. В некоторых случаях рыжик был большим нахалом, поэтому в споре одержал безоговорочную победу. К импровизированному столу позвали военный совет, расположившийся на одном из подоконников, но те не могли оторваться от дела, поэтому им оттащили еду и напитки, включая водку. И от нее, родимой, никто отказываться не стал. — Вот так и спиваются люди, — прокомментировал Гэндальф, вливая в себя стопку. — Да, все беды от стресса, — философски заявил Афиноген, сделав то же самое. Те, кто не участвовали в совещании, пили, ели и галдели в собственное удовольствие. На них уже не обращали внимание.       Объединенные усилия участников совета наконец-то выяснили причину такого стойкого горения. Судя по картам, здесь проходила куча коммуникаций: телефон, уличное освещение, старые и новые прокладки канализации, старые и новые трубы водопровода. Создавалось ощущение, что в этом месте коммуникации дошли до противоположной стороны земли и обслуживают не только соловчан, но и антиподов, кем бы они не были. Короче, судя по картам, здесь было все. Кроме газа. И именно этот отсутствующий газ сейчас ярким пламенем горел за окном. Откуда взялись эти треклятые трубы предстояло выяснить у «Соловецгаза», чья аварийная машина уже кстати маячила у места происшествия, освещая мигалкой размеры катастрофы. Поэтому, выпив ещё на дорожку и прихватив карты, совет отправился на улицу, все так же, через окно. Остальные даже не заметили их отбытия, размышляя кого послать за «Клинским». Главное, непонятно куда посылать, ведь магазины уже закрыты. Рад вспомнил, что у него дома есть пара упаковок пива и пара бутылок водки, и вызвав такси, рванул домой. Через некоторое время все пошло на лад — газ отключили, пламя перестало гореть, все службы, включая дорожную умотали восвояси и теперь, в тишине и покое оставшиеся поспать доедали и допивали все, что успели заказать и привезти. Казалось, ещё полчасика и стратегический момент для сна всё-таки наступит, но… =       Теперь это «но» приняло облик небезызвестного кота Балора. Он жутко обиделся на ребят, ибо во вчерашней драке заработал фингал под глазом, лишился целой кучи шерсти и теперь выглядел как поеденная молью плюшевая игрушка, но никто даже не поинтересовался его самочувствием. Пользуясь темнотой, Балор в одиночестве гулял у института, когда там вдруг загорелся газ. Смешавшись с толпой, кот оценил ситуацию, понял что вчерашние участники банкета ночуют в институте и решил отомстить за пренебрежение.       Дождавшись, пока в комнате погаснет свет, Балор прокрался к бульдозеру, позабытому умотавшими дорожниками, спрятался за него и, набрав побольше воздуха в лёгкие, завел арию «Мартовский кот призывает кошку». Было ощущение, что эти звуки издает сумасшедший демон на каком-то тарабарском языке. Через несколько минут к исполнителю присоединились жаждущие секса коты со всей округи.       Первым отреагировал, конечно, суперэмоциональный Сережа. Высунувшись в открытое окно, он заорал не хуже Балора: — Блин, а ну-ка всем заткнуться! Я наконец-то спать хочу! Что вообще творится?!       Сквозь сумасшедшие вопли Серёжи чуткое кошачье ухо уловило еле слышные шаги — пользуясь воплями, как шумовой завесой, бравая солдатня хотела подобраться к противнику с тыла и набить морду за шум. Кот ехидно ухмыльнулся, замолчал и тенью скользнул к ближайшим кустам, чтоб оттуда полюбоваться на врагов. Вояки вылезли с противоположной стороны, обошли бульдозер вкруговую, никого не обнаружили и вернулись восвояси. Кот выждал немного, вылез из кустов и продолжил концерт. На этот раз в ход пошла лёгкая и тяжёлая артиллерия — в бульдозер из окон полетел весь мусор, что остался после пирушки: банки из-под пива, коробки из-под пиццы и бутылки из-под кваса. Все действия сопровождались пожеланиями скорейшей кончины всем котам мира отныне и вовек. Балор наслаждался ситуацией до тех пор, пока прицельно брошенная мастером-лучником бутылка из-под водки не разбилась со звоном о корпус бульдозера, осыпав кота осколками. С перепугу Балор взвыл так, что все окрестные коты мигом признали в нем Великого и Ужасного Самца и стыдливо заткнулись. На некоторое время воцарилась тишина. Кот обдумывал, стоит ли продолжать, а противники в комнате готовились к атаке — собирали оставшийся мусор по всем углам и складывали его у окон, в зоне шаговой доступности. Время неумолимо приближалось к четырем часам утра. Исключительно для того, чтобы подержать врагов в напряжении, Балор выдал ещё парочку рулад, и, донельзя довольный местью, тихонечко смылся с места преступления.       Тем временем в комнате полусонные и уставшие люди продолжали упорно обсуждать стратегию и тактику борьбы с котами, даже не заметив, что кругом стоит тишина и бороться, в общем-то уже не нужно. Когда этот факт дошел до уставших мозгов, все дружно попадали, где сидели. К храпу Добрыни стали присоединяться храпы поскромнее, сопение и мычание во сне. Наконец-то все угомонились.       В шесть часов утра, как и было обещано, под окном вновь заработали отбойные молотки, зарычал бульдозер и взревел экскаватор, но участникам сонного марафона было уже все равно — они провели такую насыщенную ночь, что теперь никакие звуки извне уже не могли их разбудить. Проснулся только Добрыня и теперь изумлённо оглядывал комнату: сложенный под окнами мусор, перепутанные одеяла и подушки, остатки пирогов в коробках, валяющиеся в художественном беспорядке тела друзей и врагов. На какую-то минуту отупевший спросонок мозг выдал мысль, что все умерли и с перепугу Добрыня чуть не умер сам. Пока воображение рисовало картину зомби-Апокалипсиса, слух уловил стоны, храпы и мычания. Несчастный расслабился и попытался было разбудить хоть кого-нибудь, но все было бесполезно. Тогда Добрыня просто уселся у оставшихся пирогов и принялся завтракать, дожидаясь пробуждения остальных.