Еще один великолепный бред...

      В Соловце наступило утро. Наступило и прошло, обед подкрался незаметно и тоже прошел, а наши герои все ещё отходили после вчерашнего банкета, завершившегося так неожиданно. Сережа с тоской ожидал сообщений от начальства, но эфир молчал. Олег тихонечко напевал про полковника, которому никто не пишет, пока Сережа не пообещал его стукнуть. Зато газета «Соловецкие вести» писала вовсю. Заголовки пугали своим разнообразием и противоречивостью. Один гласил: «Разгул иностранных захватчиков: Кто защитит нас от тлетворного влияния Запада?», другой утверждал: «Дурные манеры русских принесли свои плоды: позор невоспитанным учёным». Имелось даже интервью с Атаманшей под очень стандартным названием «Куда смотрит полиция?» и, естественно, ее фотографии в количестве двух штук. В общем, свой кусочек славы эта милая дама все-таки отхватила. После этих статей Серёже хотелось то ли пристрелить Пчелкину с Аленой, то ли пристрелить Илью, то ли застрелиться самому. Олег, глядя на его мучения уже не пел, только тихонько вздыхал и варил очередную порцию кофе. Главная неясность была насчёт сегодняшнего вечера. По плану все должны были провести ночь у озера, борясь с чарами специально приглашенных сирен, попротивиться обаянию оборотней-стриптизеров (профессионалов, хватит с нас родного самопала), в общем доказать способность бороться с любовными чарами. Но Янус молчал, и Сережа не знал, в силе ли предварительные договоренности. Только в шесть вечера на телефоны всех участников сказочных испытаний пришли смс от начальников сообщающие, что всем им надлежит прибыть в 20.30 в институт, к зданию под литерой А. При себе иметь тапочки и одежду для сна. Все слегка обалдели, но возражать, естественно, не стали.       Здания института, выходящие фасадами к дороге, были двухэтажными и построенными кто знает когда и кем. Их было два и между ними находился проезд на территорию института, где возвышалось современное многоэтажное здание из стекла и бетона в модернистском стиле, прозванное «Башней». Как раз маленькие здания и проходили под литерами А и Б. Именно туда и явились наши герои в обозначенное время с пакетами в руках и недоумением во взглядах.       Начальники с нетерпением ожидали своих непутевых подчинённых на входе в здание. Они, видимо, успели сходить в салон к визажистам, потому что вчерашние повреждения были уже не настолько заметными. Но ярость просто полыхала в их глазах и провинившиеся непроизвольно ежились и старались выглядеть как можно более незаметными. По команде все прошли в здание и далее, в большую комнату, выходящую окнами на улицу. В ней лежали надувные матрасы, подушки и одеяла, а также стояли два удобных раскладных кресла. Начальники уселись в креслах и Янус начал речь: — Из-за вашей выходки в ресторане мы с мистером Гэндальфом провели весь день то в полиции, то объясняясь с прессой, то извиняясь перед своим непосредственным начальством. Мы устали и хотим отдохнуть, но оставить вас без присмотра не можем. Поэтому мы проведем эту ночь вместе и ровно в 21.00 все ложимся спать. Разрушители в ряд справа, учёные в ряд слева. И предупреждаю — должна быть полная тишина, или мы разозлимся ещё сильнее.       От такой речи начальника у Серёжи начался нервный тик. Он никогда не ложился спать раньше часа ночи, даже в школе ухитряясь тайком читать под одеялом, и теперь даже не представлял что делать в постели, когда на улице ещё светит солнце. Он завопил: — Вы издеваетесь над нами? Это просто изощрённый садизм, я в Совет безопасности Европы напишу! Пытки сном запрещены по всему миру! — А такие вообще существуют? Я только про пытки бессонницей слышал, — задумчиво сказал Волчара. — Так, все заткнулись и улеглись, — заорал в ответ Гэндальф. Все молча начали устраиваться, кто как мог, только Сережа продолжал что-то пыхтеть себе под нос.       Ровно в 21.00 началась попытка уснуть. Все лежали молча, но тут Сережа снова не стерпел: — А ещё лучше написать в ООН, в Комиссию по правам человека. Там на вас найдут управу.       Терпение Януса лопнуло: — Разумовский! Встал и пошел в угол! Не хочешь лежать, будешь стоять!       Что самое интересное — Сережа послушался, молча встал и побрел в ближайший угол. Босиком, в шелковой пижамке в принтах с танцующими волчатами, с опущенными плечами, поникшими волосами и печалью в глазах он просто являл собой всю мировую скорбь. Олег минутку полежал, потом встал, прихватил Сережины тапочки, одеяло и отправился к нему. — Волков! А ты куда? Тебя в угол никто не ставил. — Так ведь замёрзнет Серый в шелковой пижаме и без тапочек, — с этими словами Олег вручил Серёже тапочки и начал укутывать его в одеяло. Снова наступила тишина, которую нарушало только Сережино мурлыканье. Упакованный в одеяло рыжик уткнулся носом в шею Олегу и притих. Но покой царил недолго. — Янус Полуэктович, а Янус Полуэктович! А Волков с Разумовским целуются в углу! Я сам видел, это же нечестно, их туда не за тем поставили! — вдруг завопил Алтан. Янус нервно вздрогнул. — Ябеда, — прошипел в ответ Сережа. — Завидуй молча. — Дагбаев, отправляйся-ка в другой угол раз молча не лежится, — приказал уже Гэндальф. Алтан подскочил, и бурча под нос о несправедливости жизни, отправился в другой угол. Следом, громко вздохнув, потопал Вад. — И учтите все — ещё два угла свободны, жильцов дожидаются, — саркастически произнес Янус. Гимли, который воспринял его слова как приглашение, подскочил, подхватил Леголаса и ринулся занимать место в третьем углу. — Прямо гей-парад по-соловецки, — захихикал Рад, — в четвертый угол парочки не хватает.       И при этом ехидно посмотрел на Януса с Гэндальфом. — Ещё одно слово Радов и я позвоню твоему деду, расскажу ему обо всех твоих проделках. — А дед то здесь причем? — справедливо возмутился Рад. — Вот зачем старика огорчать телефонными звонками?       Тут Гэндальф достал откуда-то посох и со всей дури стукнул им об пол. Раздался грохот, посыпались разноцветные искры и стоящие в углах испуганно подпрыгнули. — А ну всем заткнуться! — проревел маг. — Вы, угловые, марш по постелям и чтоб ни звука больше. Все закрыли рты, глаза в общем все, что было открыто!       Все стоящие снова улеглись, но полная тишина так и не наступила. Богатыри шепотом обсуждали результаты футбольного матча, Леголас со своего ряда пытался жестами показать Алтану как правильно срезать мяту, Олег подавал какие-то знаки Ваду. Через несколько минут заголосили уже со стороны разрушителей. — Мистер Гэндальф, а хоббиты печенье под одеялом трескают! Нам потом что, на крошках спать? И вообще, продуктов в списке не было, они их контрабандой принесли! — вопил возмущенный Боромир. Хоббиты не остались в долгу: — А от твоих ног воняет так, что мы даже под своим одеялом задыхаемся. — За своими волосатыми клешнями следите, недоростки! — У нас хотя бы ноги волосатые, а у тебя на морде щетина, как у кабана!       Янус тяжело вздохнул и посмотрел на Гэндальфа: — Мне очень интересно, как же родители управляются с детьми?       В это же время перепалка затихла, а Волчара заговорил зловеще-свистящим шепотом: — А вы в курсе, что к хоббитам, жрущим под одеялом печенье, ровно в полночь приходит Черный Лапобрей с черной-черной бритвой и черным-черным кремом для бритья. Он сбривает волосы с хоббичьих ног вместе с кожей и они остаются хромыми на всю жизнь. — Шутишь? — с надеждой поинтересовался Пиппин, высунув нос из-под одеяла, куда все хоббиты уже успели спрятаться. — И вообще у нас не печенье, а чипсы, — пробормотал с набитым ртом Сэм. — У нас не дети, а великовозрастные дебилы, — проворчал маг и снова шандарахнул посохом об пол. Все снова заткнулись и Гэндальф произнес: — Последнее предупреждение. Если кто-то выдаст хоть звук, я наплюю на закон о запрете магии в черте города и зашью этому человеку рот. И не человеку тоже. В буквальном смысле.       В который раз наступила тишина. И в который раз ненадолго.       Неожиданно со стороны богатырей раздался мощный храп. Казалось, что от звуков, вылетающих из чьих то лёгких даже стекла в окнах задребезжали. — Ну все, солнце село и Добрыня Никитин уснул. Теперь будет до утра храпеть, а мы будем слушать. И ведь хрен добудишься, — прокомментировал Илья. Все дружно взвыли и стали думать, что делать. Вспоминали всевозможные советы и рецепты по прекращению храпа, пинали, ворочали и толкали несчастного Добрыню, зажимали ему нос и даже пытались напугать — но все без толку, с таким же успехом можно было пинать деревянное полено. Утомившись, уселись и стали думать, что делать дальше. — Может, и вправду рот зашить, как Гэндальф предлагал? Ведь формально он виновен в нарушении режима тишины, — произнес Сережа. — Тогда тебе его жена Настасья точно задницу зашьет. Ей даже Волков не помеха, любой спецназ скалкой забьет до полусмерти, — прошептал Илья, озираясь, как будто Настасья вот-вот выскочит из-за угла. Волков скептически хмыкнул, но Сережа решил не рисковать. Практичные хоббиты подошли к вопросу с другой стороны- если нельзя ликвидировать храп, то нужно просто заткнуть уши. И немедленно принялись изобретать беруши, для начала разодрав подушку из синтепона. Накатали синтепоновые шарики и принялись за испытания — вначале совали в уши сухими, потом Сэм предложил шарики намочить, для ухудшения проникновения звука. Фродо принялся мочить их в минералке, а Сэм заталкивать себе в уши. Все остальные с интересом наблюдали за их действиями, гадая, как же они эти шарики будут потом из ушей вытаскивать, если вдруг затолкают слишком глубоко. Версии были самые разные, но озвучить их не успели, потому что раздался новые отвратительные звуки, теперь уже с улицы. Все в едином порыве рванули к окнам.