Еще один великолепный бред...

      Для Олега с Вадом эта ночь превратилась в кошмар. По возвращении домой их половинки начали готовиться к завтрашнему дню. Оба гардероба были вывернуты на пол и осмотрены в четыре глаза. Вывод потрясал своим трагизмом и новизной: — Боже, нам совсем нечего надеть!!!       Ещё пара часов ушла на то, чтобы из этого нечего создать хоть что-то. Мужики пытались спрятаться в стыдном уголке, но их нашли, строго отчитали и вернули на место, следить за продолжающейся драмой с первого ряда партера. Правда, все их участие ограничивалось фразами типа «тебе очень это идёт» или «нет, тебя нисколько это не полнит». После того, как костюмы наконец-то были выбраны и одобрены началась вторая часть марлезонского балета под названием «Прическа Алтана». Выбор плетения был наиважнейшей задачей и доставил всем немало мучений. В результате к созданию шедевра приступили где-то в половине третьего ночи. Плели в три пары рук, под аккомпанемент змеиного шипения Алтана, что все делается не так. Когда процесс создания прически закончился, мужики вздохнули с облегчением, но не тут то было. Мальчики вдруг вспомнили, что не подобрали костюмы своим половинкам и рысью рванули обратно к гардеробу. Олег с Вадом обречённо потащились следом. Очень хорошо, что они не были привередами в одежде и процесс их одевания занял гораздо меньше времени.       Ровно в 8.45 все были на местах и расположились согласно диспозиции. Итог — картина маслом. Смотрите и любуйтесь. В глубине комнаты, напротив двери, стояли удобные кресла. В центральных расположились Сережа с Алтаном. Для сегодняшней игры Разумовский выбрал образ демократичного ученого-ботана: обдуманно небрежный хвост, очки в лёгкой оправе, фиолетовый свитер, рваные джинсы. Для полноты впечатления в руках была ручка и бумага, на которой Сережа уже начал что-то нервно рисовать. Алтан, напротив, только усилил свой высокомерный вид — строгий черно-золотой костюм, презрительно прищуренные красные глаза, гордо вздёрнутый подбородок. Прическа, над которой так усиленно трудились, отлично вписывалась в образ. За креслами стояли Вад с Олегом и смотрелись как… как два работника системы безопасности на своих рабочих местах. Олег весь в черном, абсолютно спокоен и невозмутим. Вадим в футболке, выгодно подчеркивающей мышцы, нахальный взгляд, наглая ухмылочка, вечная зубочистка в уголке рта. Все как положено. Справа расположились три богатыря. Образы как под копирку: серые костюмы, невозмутимые лица, на которых аршинными буквами написано: «Любой, кто подойдёт, получит в лоб в стиле за ши бу». Расположившиеся слева два искателя приключений выглядели оригинально — одежда для путешествий, чистая но поношенная, минимум оружия, но подобрано со вкусом и намекает на универсальность в применении. Глаза смотрят холодно и оценивающе. Мальвины видно не было (Сережа не хотел светить его заранее, ведь разрушители ничего пока не знали о проекте) но все понимали, что синеволосый обормот все видит и слышит. Был ещё кое кто, но об этом позже.       Ровно в девять, когда все уже слегка подустали себя изображать, открылась входная дверь и вошли разрушители легенд во главе с Гэндальфом. Сопровождал их Янус Полуэктович, как всегда импозантный и невозмутимый. Все поздоровались, расселись и Гэндальф Белый начал свою речь, в которой сообщил, что пришла пора рассказать все о проекте, дабы разрушители смогли определиться с методами его уничтожения. Сережа в принципе согласился с такой постановкой вопроса, но сообщил, что есть одно но. Оно заключается в том, что вся информация магически закрыта, и откроется после проведения традиционного русского ритуала с участием разрушителей. Гэндальф, видимо, ожидал нечто подобное (все-таки интриган со стажем) ибо без промедления сообщил, что они согласны. И тогда, по знаку Серёжи, игра всё-таки началась. Из-за спины Олега появилась и прошлепала на центр комнаты зловредная старушонка, Наина свет Киевна.       Выглядела она, как всегда, в любимом стиле — ватная безрукавка, валенки с галошами, а поверх пухового платка капроновая косынка с яркими картинками и надписями «Международная выставка в Брюсселе» на всех языках. Сгорбленная, с темной кожей и кривым носом, она, видимо, произвела неизгладимое впечатление на иностранцев. Они поудобнее устроились в креслах и приготовились наслаждаться ритуалом. Наина остановилась в центре комнаты, оглядела внимательно разрушителей и, повернувшись к Олегу, спросила басом: — А они зубом цыкать не будут?       Сережа картинно закатил глаза, а Олег спокойно ответил: — Не будут. — Ну смотри мне, а то однажды приезжал один программист, тоже говорили, что не будет, а он цыкал, нечисть поганая.       Сережа, устав закатывать глаза, страдальчески поднял брови, но Наина Киевна уже сменила гнев на милость. Она прошлепала к Гэндальфу, встала перед ним, и покрепче опершись на клюку, завопила басом: — Ой ты гой еси, добрый молодец! Ты по делу пытаешь иль от дела лытаешь?       Произнеся этот монолог, старушка с чувством выполненного долга уставилась на главу разрушителей, явно ожидая ответа. — И что молчишь, басурманин? Язык от счастья проглотил? — не дождавшись ответа, поинтересовалась Наина. Гэндальф посмотрел на Серёжу, пытаясь понять, какой отзыв должен быть у этого пароля. Сережа хотел было снова призвать на помощь все свою мимику, но передумал и начал вещать тоном профессора, читающего лекцию пятиклассникам: — Вы, уважаемый, должны сказать: Ах ты, старая карга! Вначале в баньке попарь, потом накорми-напои, потом спать уложи, а после уж и расспрашивай.       Гэндальф переваривал информацию, а в это время Леголас вдруг поинтересовался: — А пожилая леди не обидится на обращение старая карга?       Наина, видимо, обрадовалась вопросу из зала, потому что мгновенно пригорюнилась и даже вытерла слезинку кончиком платка: — Да вот всю жизнь так, мил человек, все каргой кличут и никто не пожалеет меня, одинокую.       Олег закашлял и старушка сообразила, что вышла из заданного образа. Она приосанилась, насколько это было возможно и сказала: — Магическая формула есть магическая формула. Сказано — старая карга, значит старая карга.       Леголас попробовал было возразить, но Гэндальф уже переварил информацию и потребовал уточнений: — То есть, эта ста… Пожилая леди сначала сводит меня в бассейн, потом на ужин в ресторан, проведет со мной ночь, а потом ещё и всю информацию сольет? Я все правильно понял?       Да, воображению мага можно было только позавидовать. После слов «проведет со мной ночь» Наина покраснела, прикрыла лицо ладошкой и пробормотала: — Вот охальник какой.       Но прозвучало это скорее кокетливо, чем грозно. После этой фразы брови уже всех участников совещания просто взлетели на рекордную высоту. Волчара ехидно прошептал: — Вот уж старички-боровички. На двоих две тыщи лет, а о чем думают…       Янус не выдержал и нетерпеливо сказал: — Да говорите же, как положено а то мы тут скоро все с ума сойдём.       Гэндальф согласно кивнул и четко произнес текст, предложенный Серёжей. Наина облегчённо выдохнула, стукнула об пол клюкой и торжественно произнесла: — Будет исполнено!       Развернулась и прошлепала на выход, перед дверью обернулась и сказала Олегу: — С вас тыща рубликов. — Так договаривались за восемьсот, — напомнил он. — Так ведь инфляция, — бодро сообщила старушонка и ушла. — Вот же божий одуванчик! — громко завозмущался Вадим. — Ее на том свете с фонарями ищут, а она туда же — инфляция! И откуда слово то такое знает! — В России поживешь — ещё и не то узнаешь, — прокомментировал Сережа. — В общем так, господа! Суть этого действа была в том, что вам придется поучаствовать в трёх типично российских испытаниях; первое — сходить в баню, второе — поужинать, третье — провести ночь…- тут Сережа слегка замялся и торопливо сказал, — Ну, о третьем испытании мы поговорим попозже, давайте сначала первые два переживём.       Кто-то разочаровано вздохнул. — Фигня, и не такое переживали, — бодро отмахнулся Боромир, демонстрируя готовность немедленно броситься в бой. Ну, или в баню. Что касается хоббитов, то они были только рады первому испытанию. Ведь бани у хоббитов в принципе есть, хотя нигде не указано, есть ли парилки. Теперь уточнять было уже поздно. Сережа продолжил: — Встречаемся у бани в 17.00. А пока, в качестве тренировки, вам предлагается экскурсия в местный музей, с академиком Выбегалло в качестве экскурсовода. Он, друг сердечный, уже за дверью мается, не дождется никак.       Как по мановению волшебной палочки, в лабораторию тут же влетел сердечный друг Амбруазий Амвросович. «Мон шери» и даже «мон ами» со скоростью пуль вылетали из его рта, и как слюна из того же рта разлетались по всей комнате. Он носился, размахивал рукам, говорил и через пару минут все впали в какой-то гипнотический транс. Самые слабонервные тупо мотали головой, как лошади, отгоняющие мух. — Уж лучше бы та пожилая леди, чем этот милый джентльмен, — тихонько проговорил Леголас, не имеющий возможности (в силу врождённой политкорректности) высказать все, что он думает по поводу Выбегалло и экскурсии с ним. Тем временем академик решил перейти от слов к действию — схватив за руки двух ближайших хоббитов, потащил их на выход. Несчастные обернулись с тоской во взгляде. Остальные гости встали и потащились следом, забыв попрощаться. Наши остались одни. Янус Полуэктович улыбнулся и похвалил Серёжу: — Ты молодец. Вы все молодцы. Продолжаем в том же духе. А я пойду на экскурсию. — Но Янус Полуэктович, Выбегалло прекрасно справиться. — Вот этого я и боюсь, — и с этими словами академик ушел догонять гостей.