Tricks and Spells

Резкие шаги стучат. Пол дрожит у него под ногами. Ткань, которая танцует вокруг него, — красная, плавная, — вращается, то и дело подлетая вверх. Его подошва ударяется о землю, он поворачивается и прыгает. Вдыхает. И смеется. У него смуглая, почти темная кожа, вьющиеся волосы, цвета тысячи лун. Гладкие, дрожащие губы, лиловые глаза, топящие в этом хитрящем взгляде. Маленькие руки с длинными пальцами, такие белые зубы и… Платье? Возможно, это и не платье вовсе, а просто похожая на него одежда, — алая, расшитая экзотическими узорами. Жидкая ткань танцует вокруг него, словно по волшебству, добавляя эффекта каждому его жесту. Короткие ноги, широкая и откровенно выраженная талия — изящество во всей его форме. И его неиссякаемая энергия. Джулиан допивает последнюю пинту, которую потягивает уже десять минут. Горькое пиво заставляет его кривиться, но холодная жидкость усыпляет тоску, что копошится у него в животе. Воодушевляет. На часах уже два. Наступает ночь, принося вместе с собой усталость, но он не собирается возвращаться домой. Только не этой ночью. Не спросив этого пар… Если уж на то пошло, возможно, это и не парень вовсе. Нет, может быть… О, Джулиан не знает наверняка. Ему просто нравится смотреть, как он танцует, и он ищет в себе смелости подойти. И взять его за руку. На протяжении всего вечера Джулиан воображал себе десятки отказов. Он вообразил на этом прекрасном лице смущенную, брезгливую, возмущенную, надменную, польщенную улыбку. Воздушный смех, неуклюжие, откровенные, раздраженные отказы. Джулиан опускает голову, просто прокрутив это в своей памяти еще раз. Он заказывает еще одну пинту. Все его друзья уже разошлись по домам. У его сестры завтра занятия. Он один за своим столиком, в баре, который он слишком хорошо знает, вдали от посторонних глаз. Его дух парит. Пиво расцветает между его нейронами, и он закрывает глаза. Танцуя ногами под столом. Все его друзья ушли, а Джулиан в одиночестве ищет возможность, от которой он убегает каждый раз, когда опускает глаза. Звучит музыка и танцы. И тем не менее, он и сам любит танцевать. Он не раз танцевал на столах в этом баре после того, как выпил слишком много в звучании партитуры. Но сейчас он не осмеливается. Не сейчас, когда там танцует этот парень, за которым он так долго наблюдает. И все еще пьет. Музыка меняется. Он ведет пальцами по испорченным доскам стола. Лак трескается под его обгрызанными ногтями. Круглые липкие следы, оставленные стаканами. Круги, кружащиеся под кончиками его пальцев. Он поднимает голову. И украдкой цепляется взглядом платье, которое на деле и не платье вовсе. Он все еще танцует и не устает, сколько бы времени ни прошло. Еще один глоток. Холодный. Горький. Джулиан вдохновляется опьянением. Он встает, натягивая улыбку, позволяющую увидеть его зубы. Ложь, полная уверенности. Он пересекает зал. Его сердце разрывается, но он уверенно протягивает руку к парню, когда музыка плавно переходит в мелодии сальсы. — Добрый вечер. Взгляд удивленных глаза поглощает его. — Я не представился. Джулиан Деворак. Известный танцор в поисках своего партнера. Незнакомец наблюдает за ним из-под своих белых пушистых ресниц. Его зрачки такие черные, что Джулиан теряется в них. Ему нужны все усилия в мире, чтобы сохранить свою маску. — Я не думаю, что нам представится возможность познакомиться поближе этой ночью. Голос, полный смеха, внезапно очаровал его. — Но что касается танцев, то я могу тебе в этом помочь. И эта улыбка. Джулиан тонет в ней, даже не пытаясь выбраться на поверхность. ХХХ Азра роется в коробке, полной пыли. Позади него серые глаза Джулиана снова скользнули по изгибу его спины. Он наблюдает за своим маленьким любовником? Другом? Парнем? — за его короткими жестами, его гибкими пальцами, один за другим поднимающими разложенные по коробке вещи. За его кожей, которая всегда кажется темнее в тени чердаков. Пыль кружится вокруг них безумными танцами в свете единственного окна на этом чердаке. — Ах! Этот. Кажется, это он! — заявляет Азра. С черным диском в руках юноша возвращается к проигрывателю, стоящему в углу. На задворках этого чердака скрывается множество воспоминаний о времени их семейного отдыха. Джулиан поворачивается, чтобы получше его рассмотреть. Он перекатывается по растрепанному матрасу, а его ноги затянуты в обтягивающую ткань сексуальных джинсов. Его обнаженный торс наслаждается теплой лаской солнца, но Джулиан предпочитает ему горячие руки Азры. Руки, слишком занятые, чтобы взмахивать в воздухе, когда звучит музыка. Танцуя у него на глазах, босиком. Под музыкальные композиции, которых он не знает. — Что это? — Джулиан спрашивает между песнями. — Скитер Дэвис. — Не слышал о них. Приподняв бровь, Азра мельком наблюдает за ним. Он возвращается к нему на четвереньках, подползая по матрасу, приближаясь к нему и ложась на его локоть, когда растягивается рядом. — Сестры Дэвис. Дэвис. Сестры. Тебе это ни о чем не говорит? — Вообще нет. — Серьезно? — А должно? — Это повод для разрыва. Разрыв? Джулиан широко распахивает глаза. Хитрая улыбка танцора опровергает его же слова в ту же секунду, но Джулиан решает подыграть, резко прижимая руку к сердцу в театральном жесте и собирается встать. Но ладонь Азры запрещает ему это. — Так и быть. На этот раз я закрою на это глаза. Он подносит тонкие пальцы Азры к губам. Ласкает их. Джулиан фиксирует их собственными, невесомо удерживая. Он такой текучий, теплый, голос Азры течет у него в ушах. — Какая снисходительность. Будущий врач целует самые кончики его пальцев, прижатые к его рту. Не отрывая взгляда от Азры, он обхватывает его руку своими. Касается поцелуями твердой ладони, ее тыльной стороны, суставов его запястья. Кожа Азры пахнет лавандой, которую он подрезал сегодня утром. Это было утром, и тем не менее, он все еще опутан ароматом цветов. Горечью маков, которые он собирает; сладостью роз, которые он сушит на солнце; легкостью жасмина, ползущего по стенам его дома, и хрустящим потоком тяжелой глицинии, занявшей свое место на крыльце. Ароматный указательный палец проходит между его губ, и Джулиан ведет по нему языком. Смыкает пальцы на его нежной коже. Взгляд Азры загорается, растекаясь раскаленным железом на его коже. Джулиан поддается выше, вверх по его фалангам. Чтобы быстрее спуститься вниз. — Могу я узнать, во что ты играешь? Джулиан почти чувствует, как он мурлычет над ним. — А я во что-то играю? — Определенно. Его собственные серые глаза переходят от лиловых радужных оболочек к великолепным губам своего любовника, к его тонким плечам, его торсу, двум шрамам под аккуратными сосками, к его животу и резинке его шаровар. Он скользит языком по его ладони. Тепло Азры распространяется под его собственной кожей. — Вставай. Приказ заставляет его дрожать. Его властный принц выпрямляется и уходит. Солнце высекает золотые пятна на его смуглой коже. И Джулиан тут же встает. Он наблюдает за протянутой ему рукой. И кладет одну из своих на его обнаженную талию. Позади них звучит музыка, и он позволяет Азре вести следующий танец, не беспокоясь о том, куда он их приведет. ХХХ Зазвонил телефон, и Джулиан открывает глаза. Четыре часа. Утра. И имя Азры, высветившееся на экране. Он берет трубку. — Азра? — Ох. Я… Ты не спишь? — Нет. Его сердце бьется между ребер. — Круто. Да. Это хорошо, потому что… Тембр его голоса падает, обрывается и с трудом выравнивается. Джулиан сглатывает. — Ты что, пьян? — Нет, я… Полностью срывается. — Вообще-то, да. Это очевидно. Дерьмо. Джулиан встает. В любом случае, он не мог заснуть. Он хватает уже поношенный тонкий свитер, надевая его поверх футболки, небрежно свисающей по его телу. Нюхает. Ткань не пахнет свежестью, но и не пахнет потом. Это подойдет. — Где ты? — На Понт-Неф. — Еду. Тишина. Задушенный всхлип. И этого достаточно для Джулиана, чтобы захлебнуться слюной. Он сжимает в руке мобильник. — Спасибо, — простонал Азра. Слово оседает в его ушах так тяжело, что он чувствует, как оно ложится на его собственные плечи. Так. Одежда и ключи от его машины. Джулиан спускается по лестнице, хлопая входной дверью и направляется к парковке. Мчится. Не надо думать. Не нужно обдумывать. Просто мчаться вперед. Он падает задницей на кожаные сиденья, которые Азра так ненавидит. Заводит двигатель. Снаружи ночь, и уличные фонари. Джулиан осматривает тротуары. Он знает, что все еще находится слишком далеко, что он не найдет Азру там, но это сильнее его. Джулиан слишком живо себе представляет, как Азра свернулся калачиком где-то там, как он обнимает своими тонкими руками свое же ослабевшее тело, его грязные тусклые волосы, и изодранные кончики его пальцев. Его дрожащий взгляд и эта улыбка, которая появляется на его губах, когда… Когда… Джулиан пересекает город. Он припаркуется, не заплатив — да кто его контролирует в это время? — и вытянул обе свои длинные ноги из машины. «Понт-Неф» — сказал Азра. Понт-Неф. Джулиан торопится. Брусчатка дрожит под его ногами. И он его видит. Сидящим на мостовой. Слишком широкая рубашка распахнулась на его торсе. Его кожа блестит от пота. Его волосы растрепались, а руки обхватили его же тело, в то время как его лоб прижался к коленям. — Азра. Джулиан сокращает расстояние. Юноша резко вскидывает голову. Фокусируется на нем — давай, попробуй сделать это своими туманными глазами, когда разум так далеко отсюда. Словно после долгого сна, который еще не полностью закончился. Или после кошмара. — Я здесь. Джулиан видит, как он цепляется за выступ моста, пытается подняться и шатается в попытках сделать шаг — но тут же путается в собственных ногах, спотыкаясь. Джулиан успевает его подхватить. Не задумываясь об этом. Это делается само по себе, по наитию — его рука обнимает Азру за талию, а вторая — сжимает его запястье. Начало Вальса, который он уже слишком хорошо знает. Который он хотел бы больше никогда не танцевать. — У меня есть… — Осторожно. Джулиан прижимает Азру к себе, двигаясь шаг за шагом. Придерживая одной рукой за затылок. Стараясь защитить его под своим крылом. Но Азра сломан, и слишком поздно пытаться его защищать. — Я провожу тебя. Я припарковался совсем рядом. Он делает шаг вперед, но Азра хватает его свитер — ткань скользит между его пальцев. По телу пробегает долгая дрожь. — Я скучаю по нему. Живот Джулиана скручивает. — Я знаю. — Я вспомнил… — Я знаю, Азра. Джулиан не хочет этого слышать. Все, что причиняет Азре боль, проходит и через него, подгибая ему колени. Он не хочет слышать ни его слез, ни этого беспросветно-черного смирения в его голосе. Эта чертова зияющая рана, которую он пытается залечить, но которая отказывается заживать. — Было слишком поздно. Этот срывающийся тембр. — Когда я вернулся домой, было уже слишком поздно. Я поднялся и… Я… Оставалось только… — Все будет хорошо. Джулиан лжет и прижимает его к себе. Его длинные пальцы зарываются в потускневшие лунные волосы. Он наклоняется, чтобы обнять Азру, завернуть в кокон, закрывающий его от всего мира, и шепчет ему на ухо. Повторяется. — Все будет хорошо. Я здесь. — Если бы я только пришел домой раньше… — Я провожу тебя. — Если бы я мог- — Позволь мне это сделать, хорошо? Джулиан прижимает его, как раненую птицу. И терпеливо ведет: делает шаг — и Азра идет за ним. На этот раз ведет Джулиан. Шаг за шагом к машине.