Save those I care about

      Тишина звенела в ушах и тяготила душу. Казалось каждый листик и каждая травинка замерла, наблюдая, как Тигр с Умой шли, низко пригнувшись к земле. Со стороны можно было подумать, что они охотники, выслеживающие подбитую дичь, хотя на самом деле были скорее в роли жертвы. Брошенной на произвол судьбы, выкинутой на обочину жизни и вообще оставленной без всяких шансов на выживание. — Как думаешь чьи… Чьи это могут быть следы? — неожиданно нарушила тишину Олеся. — Мало ли, лесники или лесорубы, — неохотно ответил Савельев, хотя сам предпочёл бы задвинуть этот вопрос куда подальше. — Или охотники. — Или бандиты, — Ума закономерно добавила ещё одну категорию. — Брось, вот что здесь делать бандитам? — Паша развёл руки в разные стороны. — Если только грибы собирать и на кабанов охотиться, а это пока не наш профиль. — Ага, а упали мы, потому что охотники в самолёт из ружья пальнули? — недовольно фыркнула Олеся, хмурясь. — Очень смешно, — Тигр резко остановился, неодобрительно глядя на девушку. — Если не заметила, мы в одной лодке, так что твой сарказм не уместен. Строгость голоса мужчины отрезвляла так, словно на Уму плеснули ведро холодной воды, и она умолкла, не давая новой ироничной реплике вырваться наружу. Паша сжал губы, не готовый продолжать разговор, и кинул на Уманову мимолетный взгляд. Девочка рычала на всех, словно от этого могли исчезнуть все их неприятности разом, но что-то подсказывало Савельеву, что им ещё предстоит вытерпеть много всего, прежде чем бескрайняя тайга останется лишь общим воспоминанием. Если бы он знал, насколько его догадка поразительно близка к действительности, Тигру бы стало ещё больше не по себе. — Извини, — Олеся нахмурилась от собственной глупости и обернулась на него. — Я стала всё слишком остро чувствовать. — Говорят, что если попасть с человеком на необитаемый остров, то со временем узнаешь, какой он на самом деле, — отозвался Паша, пожимая плечами. — Похоже, наш случай. — Намекаешь на то, что на самом деле я истеричка? — Ума усмехнулась собственному предположению, может сейчас она мыслила не очень рационально, но на поводу у эмоций не шла. — Неплохой анализ, мистер Фрейд. — Я не об этом, — Савельев с досадой махнул рукой. — А ведь если так подумать, то ничего и не поменялось кардинально, все мы остались такими же, как были. — Это здорово… — задумчиво протянула Уманова. — Даёт надежду. Значит все мы были честны с друг другом и никто не носил маски, в обычной жизни этого иногда не хватает. — Я в вас никогда и не сомневался, — Тигр подмигнул девушке. Некоторые вещи иногда стоит проговорить, чтобы рассеять смуту, засевшую глубоко внутри сердца. Узнавая кого-то ещё лучше, порой начинаешь понимать, что ты далеко не так одинок, как казалось. Иногда это стоит того, чтобы претерпеть временные трудности, главное, остаться человеком.       Следы топтались на месте, словно их хозяин очень долго раздумывал, куда ему теперь идти, и от нетерпения крутился на месте, как тарелка в микроволновке. Повезло, что земля была чуть влажной и запечатлела все следы, с которыми предстояло разобраться. — Смотри, — Олеся присела к земле и взяла что-то в руки. — Как-то мне это совсем не нравится. Категоричность девушки Паша понял и разделил очень быстро, ведь она подняла с земли сигаретный бычок, сгрызенный со стороны фильтра. От него ещё шёл совсем лёгкий полупрозрачный дымок, который лишь подтвердил опасения Тигра и Умы, заколачивая последний гвоздь в крышку их гроба. Пока что только метафорически. — Ты права, это чертовски херово, — грубо заключил Савельев, рассматривая остатки чьей-то сигареты. — Нам точно стоит идти по следам одним? Судя по всему, мы слишком близко к чему-то. — Мы же только в разведку, — мягко уговорила Уманова. — Только сориентируемся на месте и сразу обратно к нашим! Они выпрямились, собираясь идти дальше, благо цепочка следов наконец распуталась и теперь шла чуть левее. А звуки в лесу сливались воедино в эдакий акустический оркестр имени самой природы, ничего не выбивалось из идеальных тональностей. Птицы пели, деревья шумели, казалось даже у ветра была своя собственная мелодия. Звук щелчка предохранителя казался чем-то настолько знакомым и привычным, что на душе немедленно полегчало. И только после осознания чужеродности звука это стало тяготить опасностью, подстегнувшей организм. Кровь бежала по венам, раскатистым шумом отдаваясь в уши учащённым ритмом пульса. — Стоять! Руки вверх! — крикнул басистый голос позади них. — Кому сказал! Тигр и Ума, как по команде, незаметно переглянулись и в молчаливом диалоге одними глазами решили подчиняться. Ничего поделать против вооружённого врага они не могли, поэтому подчинялись изменчивым правилам этой игры. Их переменчивость всегда зависела от хозяина игры и его склонности к честности. Выстрел распугал птиц на близлежащих деревьях, заставляя их с беспорядочным гомоном лететь прочь. Уманова зажмурилась до боли в глазах, но ничего не почувствовала, пока не услышала звук падающего куда-то в траву тела. Паша неестественно захрипел, и постепенно его хриплый стон смолк, оставляя в тишине место лишь для звука касающихся на ветру деревьев. — Бери девку и пошли, — властно скомандовал всё тот же голос, после чего сплюнул куда-то в траву. И всё-таки для некоторых «честность» — морально устаревший концепт. — Дайте мне ему помочь! Твари! — Олеся билась, извивалась ужом в чужих руках и рвалась к раненному товарищу. — Отпустите меня! Он же может умереть! Подонки! У Савельева перехватило дыхание, а вокруг стало слишком шумно, слух чересчур обострился, и голова теперь разрывалась от всего и сразу. Ранение жгло огнём, заставляя непроизвольно стонать. Боль бежала по нервным окончаниям, как по оголенным проводам, заставляя мучаться до исступления. Тигру стало неуютно, захотелось прикрыть глаза и отдохнуть… Где-то совсем рядом кричала Леся настолько неестественно и надрывно, что у Паши в голове от этого крика всё звенело. Это просто кошмар, а сейчас я проснусь, подумал Савельев перед тем, как окончательно провалился в бредовое состояние.