***
Это был фестиваль, организованный Академией накануне открытия семестра. Цель мероприятия состояла в том, чтобы поднять моральный дух первокурсников и студентов, которые должны сосредоточиться на учебе в течение всего года. В этот день было много вещей, на которые можно было посмотреть и чем насладиться, когда появились киоски, а внутри академии проходили представления. Студенты из аристократии раскритиковали канун как грязное мероприятие. Однако было много студентов аристократического происхождения, которые согласились с фестивалем, потому что это была возможность косвенно познакомиться с жизнью простых людей, не беспокоясь о внешности или авторитете. Напротив, студенты из более простых слоев общества, получившие спонсорскую помощь или принятые на пожертвования, получили огромное удовольствие от праздника. Три основных фестиваля академии — это Фестиваль искусств, Фестиваль фехтования и Академический фестиваль. Однако для простых студентов, которые страдали от давления успеваемости во время учебы, три крупных фестиваля были подобны экзаменам, которые они должны были сдать. Так что для простых студентов это был единственный настоящий праздник. — Миледи, ночная ярмарка, что проводится до фестиваля, уже открыта. Вы не будете принимать участие? Спросила Энн Елену, которая весь день застряла в спальне, когда та посмотрела на нее. В прошлом было немыслимо, чтобы Энн заговорила с Еленой первой. Но после того, как она получила кольцо с рубином, она почувствовала доверие и часто задавала вопросы. — Я не собираюсь присутствовать там только потому, что они зовут это фестивалем. — Пока что… — Это не в моем вкусе. И я не особо — то заинтересована в играх. Елена сказала это и взглянула на Энн. Ее опущенные плечи и выражение лица выражали сожаление по поводу того, что она не смогла пойти на мероприятие. — Почему бы тебе самой не пойти? — П-простите?! Н-нет! Елена ангельски улыбнулась. — Я слышала, что на ночной ярмарке есть на что посмотреть. Ты будешь сожалеть всю жизнь, если упустишь шанс увидеть это. — Я-я и правда могу пойти? — Конечно. Если мне что-нибудь понадобится, это сделает Мэй. Так что иди, развлекись. Когда пришло неожиданное разрешение, Энн поспешила из спальни, выглядя взволнованной. Некоторое время она слышала внизу шумные шаги и видела, как Энн выбегает из окна. — Мэй! Елена, которая подтвердила, что Энн покидает общежитие, позвала Мэй и приказала ей. — Принесите мне то, что ты оставила сэру Хюрельбарду. Елена встала со стула, когда Мэй принесла пакет, завернутый в обертку. — Давай выйдем ненадолго. Елена вышла из общежития с Мэй, не сказав ей места назначения. — Я пойду. Когда Хюрельбард, отвечающий за безопасность общежития, попытался последовать за ними, как будто это было естественно, Елена покачала головой и отговорила его. — Вам не обязательно идти со мной, сэр. Это довольно хлопотно. — Сегодня из-за фестиваля приходит много посторонних. Передвигаться в одиночку может быть опасно. Граждане со всей столицы, не являющиеся нынешними студентами, могут свободно входить и выходить из академии только сегодня. Тем не менее, никому не хватает смелости устроить аварию на мероприятии академии, охраняемое императорской семьей. — Меня не интересует вечер. Я собираюсь почитать несколько книг в центральной библиотеке. — Но… — Думаю, будет неудобно, если ты последуешь за мной. Когда Елена была непреклонна, Хюрельбард больше не мог сделать шаг вперед и ушел в сторону. Хотя это и раздражало, институт мог похвастаться отличной охраной, так что с момента его открытия не произошло ничего неприятного. Хюрельбард решил довериться страже и столичным рыцарям. Елена вышла из общежития и направилась к центральной библиотеке через уличные деревья. В Центральной библиотеке было небольшое количество студентов из низшей знати и простолюдинов, которые продолжали учебу независимо от праздника. Елена миновала читальный зал и поднялась по лестнице на второй этаж. Когда она поднялась на четвертый этаж, за углом в конце коридора был тихий коридор. Мэй недоумевала. Она не могла догадаться, почему Елена пошла в библиотеку. До этого этажа он напоминал библиотеку, тогда как на третьем этаже царила старомодная атмосфера, как будто его перенесли из Императорского дворца. Елена открыла мраморную дверь посреди зала и вошла. Были аккуратно расставлены книжные полки, диваны и деревянные столы из павловнии. Дерево на столе выцвело, как будто это была очень старая вещь, а диван протерся. — Это комната рекордов. Это помещение было передано нашей семье королевской семьей при основании академии. Этот стол — исторический артефакт, которым пользовались мой отец, мой прадед, мой прапрадед и, возможно, даже дед моего дедушки. Тон Елены был скучным, хотя у нее могла быть гордость. Если бы это была ее предыдущая жизнь, она была бы потрясена тем, что живет дочерью такой великой семьи, но сейчас в сердце Елены была только ненависть. Елена подошла к противоположной стене. Там были портреты предков Фридрихов. Среди собак были портреты великого герцога Фридриха в юности. — У вас, ребята, такие уродливые лица. Разве это не так? — … Мэй не знала, что ответить, поэтому закрыла рот. Хотя Елена призналась, что ненавидит своего отца, великого князя Фридриха, она не могла безрассудно согласиться. В сердце Елены осталась только ненависть. — Мэй, открой то, что ты принесла сюда. Мэй быстро открыла оберточную бумагу и разложил купленные вещи на столе. Были разные виды париков, ресниц и декоративной косметики. Елена спросила, касаясь их одного за другим. — Ты хоть представляешь, что я собираюсь сделать? — …Я не знаю. — У меня проблемы, если ты не знаешь. Отныне ты должна помогать. Мэй моргнула, как будто не знала, о чем говорят.***
<Алхимия макияжа>
Это книга, которая больше всего интересовала Елену во время ее пребывания в конспиративной квартире. Были секреты о костюмах, гриме и гриме актеров, в основном в пьесах, операх и мюзиклах. Практические приемы макияжа тоже были важны, но Елена придумала более важный элемент. Атмосфера меняется, когда меняется впечатление. Когда меняется атмосфера, меняются и люди. Как выглядит принцесса Вероника в глазах других людей? Я подошла к этому с мыслью, что если я смогу стереть это, то смогу носить идеальный макияж. — Пожалуйста, нарисуй кончики моих глаз немного опущенными. Впечатление человека зависит от его или ее глаз. — Заштрихуйте линию подбородка. Пусть он потеряет свою тень. Если вы убьете линию подбородка, вы получите мягкое впечатление. — Запомни этот грим. Поняла? — Да. Мэй ответила, но не могла перестать удивляться, почему на ней такой макияж. Макияж скрыл благородные черты характера Елены и произвел на нее обычное впечатление. — Неплохо. Можешь помочь мне с париком? Мэй, туго накрутившая светлые волосы Елены, чтобы ее не беспокоили заранее, схватила стриженный парик и надела ей на голову. Когда внутренняя шпилька была зафиксирована на волосах и прочно закреплена, первоначальная блондинка бесследно исчезла. — Мэй, сними с меня ожерелье и серьги. — Очки. Мэй взяла очки в черной оправе и протянула ей. Реквизит — завершение макияжа. Когда-то очки были популярны среди аристократов среднего возраста, а в последнее время превратились в практичную форму коррекции зрения. В наши дни его носили многие люди независимо от возраста и пола. Елена носила очки. — Что ты думаешь? Это довольно круто, не так ли? Мэй не знала, как реагировать. Удовлетворенная улыбка Елены расплылась вокруг ее рта, когда она посмотрела в зеркало. — Кто посмотрит на меня никогда не подумает, что я принцесса Вероника? Впечатление было не на уровне изменений. Елена в зеркале была как будто совсем другим человеком. Опущенные глаза, которые придавали ей нежный вид. Круглая линия подбородка убивала резкость. Аккуратные, но нежно выпрямленные, подстриженные волосы. Черные очки в роговой оправе, из-за которых она выглядела прилежной. Она была уверена, что даже если барон Фредерик или Чесана увидят ее, они ее не заметят. — …Я не могу приметить ничего, что помогло бы распознать вас, миледи. Вы выглядите, как другой человек. — Хороший ответ. Мэй, наблюдавшая за Еленой, которая была довольна без слов, не выдержала вопроса и спросила. — При всем уважении, могу я спросить вас, почему вы носите эту маскировку? — Потому что мне нужно обмануть их. — Кого? Спросила Мэй, чувствуя себя ответственной за неразгаданную тайну. — Их множество. Вокруг полно непримечательных врагов. Елена, оставившая многозначительное замечание, встала со стула. Может быть, из-за ее изменившейся внешности Мэй почувствовала Елену такой неоднородной. — Ну, раз уж я готова, стоит немного повеселиться на прздновании. — В этом наряде? — Разве я тебе не говорила? У меня много врагов. Имя Вероника, её статус… Все это для меня бремя. Елена оставила бессмысленное замечание, схватилась за ручку двери и вышла. — Ты будешь ждать здесь. — Вам и правда нужно идти одной? Несмотря на то, что охрана учебного заведения хорошая, это был праздник на котором тусовались даже простые люди. Она боялась, что может оказаться замешанной в сомнительном романе. — Охрана учреждения довольно хорошая. Кто еще увидит во мне принцессу в такой день? Не волнуйся и отдыхай. Елена, попрощавшись, развернулась и вышла из комнаты. Она столкнулась с библиотекарем, когда он спускался вниз, но, похоже, ему было все равно. Это связано с тем, что большинство студентов даже не знают, есть ли в центральной библиотеке архивная комната для влиятельных семей, но некоторые студенты часто приходят посмотреть ее на экскурсии. — Это странно. Никто больше не поднимался, кроме вашего высочества и ее горничной… Глядя на спину Елены, которая удалялась все дальше, библиотекарша пробормотала себе под нос. Это было очень короткое слово, но Елена ясно его расслышала. И обрадовалась, как ребенок, что библиотекарша ее не узнала. — Маскировка вполне удалась. Охранники и библиотекари, работающие в центральной библиотеке, должны знать имена и лица, предварительно получив портреты высокопоставленных аристократов. Другими словами, она знала внешность Вероники, но не узнавала Елену как того же человека. — Как давно у меня не было этой свободы? Елена на какое-то время почувствовала себя свободной. Теперь ей было так комфортно, что она могла делать все, что хотела, свободная от надзора, угнетения и правил Лайбрик. Однако такие чувства длились недолго. Она поняла, что тоже притворялась Лючией, а не собой. — Не будем ошибаться. Это не свобода. Настоящей свободой можно наслаждаться только тогда, когда месть окончена. Елена вышла на площадь, где вовсю кипел канун фестиваля, на некоторое время забыв о своем волнении. Издалека было чуть светло, но когда она подошла к площади, стало светло как днем. Есть поговорка, что изюминкой вечера является ночной рынок. Она не ошиблась, когда оглядела ночной рынок. Бесчисленное количество палаток выстроились в ряд, создавая улицу, наполненную едой и развлечениями. — …! Выражение лица Елены, которая двигалась сквозь толпу, ожесточилось. Энн стояла перед ней.