Тень императрицы (новелла)

— Ты уезжаешь в академию послезавтра?       Великий князь Фридрих осторожно положил вилку и нож. Вместо этого он схватил бокал с вином, несколько раз покрутил его и поднес ко рту. — Да, отец.       Елена ответила скромно. Она сидела с левой стороны стола к великому герцогу Фридриху. Поскольку это был официальный ужин, на котором присутствовали горничные и шеф-повар, была причина, по которой его рассматривали как отношения отца и дочери. — Прошло два года с тех пор, как вы вернетесь в школу. Не трудно ли будет не отставать? — Я многому научилась у Лив во время перерыва.       Глаза великого герцога Фридриха были прикованы к Лайбрик, сидевшей справа. — Я просто сделала то, что должна была сделать.       Елена слушала разговор и нарезала стейк на небольшие кусочки. «Я не увижу этих отвратительных лиц какое-то время.»       Как правило, студенты академии живут в общежитиях независимо от статуса, например королевской семьи или знати. Если не будет особой причины, она никогда не столкнется с великим герцогом Фридрихом или Лайбрик. Но это не означало, что она собиралась расслабиться, чтобы снять напряжение. План состоял в том, чтобы воспользоваться шансом, когда слежка Лайбрик будет пренебрегаться, чтобы заложить основу для сноса дома великого герцога. «Учитывая ранний выпуск, у меня будет максимум год.»       В принципе, чтобы получить высшее образование, ей придется проучиться еще один год, включая два года, которые она пропустила, но Елена была исключением. Поскольку она была единственной наследницей в семье Великого Князя, у нее была привилегия получить диплом, даже если у нее было достаточно долгов. В конце концов, будет ли ее месть успешной или нет, зависело от того, как она использует этот год.       После официального ужина Елена и Лайбрик вместе пили чай. Это было для проверки вопросов, которые нельзя пропустить перед завтрашним отъездом. — Как вы знаете, вы не так хороши, как другие, потому что вы взяли отпуск в этом году. Я скажу декану, так что бери еще одну специальность и еще один курс. — Хорошо. — Я говорю тебе каждый раз, но не нервничай. Ты должна держать голову прямо. Если есть что-то, с чем ты не можешь справиться, не пытайся справиться с этим в одиночку и сначала скажи мне. Ты понимаешь меня? — Конечно, Лив, не волнуйся слишком сильно. Я смогу сделать это.       Елена кивнула и показала свою волю. Она была довольно надежной, но Лайбрик, видевшая Елену, не избавилась от тревожности. «Ха, я бы не беспокоилась о тебе так сильно, если бы с тобой был лорд Лоренц.»       Если бы она была с опытным мужчиной, она смогла бы в какой-то степени контролировать ее в самой худшей ситуации. Но она не могла. В конце концов, наилучшей мерой было периодически сообщать Энн, которая была назначена сторожевой собакой. — Возьми Анну и Лунарин себе в служанки.       Тон Лайбрик был скорее командным. Это было потому, что она считала, что во многих отношениях хорошо иметь Энн, которая будет служить сторожевым псом, и Лунарин, которая опытна как старшая из горничных. — Лив, знаешь что… Энн хорошая, но нельзя ли взять Мэй вместо Лунарин? — Мэй? — Она научилась работать под руководством мадам, поэтому у нее очень хорошие навыки. Она мне очень нравится и она внимательная.       Лайбрик была не очень довольна, но, учитывая ее дружбу с мадам, она думала, что это тоже неплохо. «Если ты возьмешь Энн, неважно, кто еще составит тебе компанию.»       Не имело большого значения, поедет Лунарин или Мэй. С Энн — сторожем, она могла регулярно получать информацию о деятельности Елены, так что этого было достаточно. — Принцесса хочет этого, так что возьми Мэй. — Сказала Лайбрик с добрыми намерениями. — Я надеялась, что Лив поймет. Спасибо.       Елена по-детски обрадовалась за оказанную ей услугу. «Я бы хотела избавиться и от Энн, но если я попрошу, это только возбудит подозрения Лайбрик.»       Пока Энн сопровождала ее, не было другого выбора, кроме как ограничить ее видение. Ей придется набраться терпения. Вместо этого она искала в этом выгоду для размышлений. «Расслабление скоро приведет к беспечности.»       Лайбрик думает, что держит Елену под контролем, если Энн рядом. Елена, которая послушала достаточно о мерах предосторожности в академии, вернулась в свою комнату. — Заходите.       Лунарин, Джесси, Энн и Мэй стояли в шеренге. — Энн и Мэй пойдут со мной в академию, так что готовьтесь.       Губы Энн дернулись, как будто она взывала к наслаждению. Мэй была задумчива и было трудно догадаться, что она чувствовала. Лица Лунарин и Джесси, которых не выбрали, выражали сожаление. Однако жаловаться было не на что, поэтому они проглотили разочарование. — Все вон. Мэй останется ненадолго.       Когда трех служанок отпустили, в комнате остались только Елена и Мэй. Елена была той, кто прервал неловкое, но тяжелое молчание. — Ты уже принял решение? — …       Елена улыбнулась. В тот день у Мэй не было выбора. Было невозможно определить, что было правильным или неправильным в предложении Елены, которое ломало здравый смысл и предрассудки.       Елена сказала ей уйти, сказав, что даст ей время подумать, и после того, как Мэй вышла из комнаты, она поняла, что дочь отпустила человека, пытавшегося убить ее отца. Это был недопустимый поступок. Какой ребенок отпустит тех, кто убил их родителей? Если только этот ребенок не ненавидел своих родителей. «Ненавидел.»       Мэй размышляла о разговоре, который у нее был с Еленой. И сегодня Елена хотела услышать ответ. — Я думаю, ты еще не решила. Ладно, мы вместе идем в академию, так что не торопитесь с ответом. Я буду ждать. — … — Обязательно запомни. Моя ненависть не лучше твоей. Уходи.       Мэй не пошевелилась, когда ее попросили выйти. Она стояла там, как каменная статуя, крепко сцепив обе ноги. Губы Мэй раскрылись. — …Я понятия не имею. Я не знаю, что за человек Ваше Высочество. Почему вы говорите это? Почему вы держите меня рядом?       Слова, которые с трудом вырывались из уст Мэй, содержали в себе ее смущенные чувства. Елена улыбнулась, чтобы Мэй, сумевшая выговориться, не чувствовала себя обремененной. — Тебе не нужно торопиться. Ты также можешь судить обо мне полагаясь собственным глазам.       Елена ждала, пока Мэй придет сама, вместо того, чтобы торопить ее. Предстояло много работы, если она собиралась поступить в академию. Для этого Елене нужен был кто-то, кто был бы ее руками и ногами.       Даже если бы прошло немного больше времени, Мэй признала бы, что враг врага был товарищем, и Елена ждала решение Мэй.       Наконец Мэй, которая не могла сделать никакого выбора, вместо ответа попрощалась и вышла из комнаты. Елена, оставшись одна, села на оконную раму. Она открыла окно и подняла голову, и увидела полную луну. — Когда уходит луна…       Елена протянула руку и сжала в кулак. — Мое утро приближается.

***

      Перед главной резиденцией Великого князя собралась вся прислуга, чтобы проводить Елену в Пограничную академию. — Ты только недавно вернулась… и уже опять будешь вдали от дома. Я не чувствую себя комфортно.       Великий князь Фридрих нежно обнял Елену и отпустил ее. Его лицо было полно беспокойства по поводу того, что дочь направляется в академию. — Не беспокойся обо мне и береги себя, отец.       Елена также сыграла почтительную дочь, которая очень любила своего отца и вела себя так, будто у них были добрые отношения отца и дочери. Некоторые горничные тоже казались грустными и растрогались до слез. — Лив, я скоро вернусь. — Я с нетерпением жду, когда вы станете более умной дамой, ваше высочество. — Я постараюсь оправдать ваши ожидания.       Елена, попрощавшись, поднялась в карету. Вскоре послышался кнут всадника и карета начала двигаться. Грохот.       Карета, которая медленно начала разгоняться, быстро покинула Великое Княжество. Пограничная Академия, расположенная на окраине столицы Империи, находилась примерно в паре часов пути. Елена сидела, подперев подбородок рукой, и приводила мысли в порядок, глядя в окно на панораму столицы. «Хочу я того или нет, но я увижу людей с глубокими связями.»       Первым, кто пришел на ум, был Рен. В настоящее время он посещал факультет фехтования в Академии, и была большая вероятность, что он каким-то образом примет участие. Потому что он был человеком, который считал издевательства над Вероникой удовольствием жизни.       А еще был он.       «Сиан.»       Император и муж, которого она когда-то любила больше жизни. Они жили как пара, но она не хотела его видеть, даже если бы могла, потому что это были отношения, которые были хуже, чем у других. Потому что вид его сам по себе показал боль. «Это не сработает так, как я хочу.»       Живя в академическом институте, ей ничего не оставалось, как случайно столкнуться с ним. Особенно, если они остановились в одном общежитии, которое было доступно только для королевской семьи, сыновей дворян герцогского ранга или выше, или потомков тех, кто добился больших успехов в открытии страны, она могла столкнуться с ним случайно. «Я сделаю вид, что не знаю его, даже если случайно наткнусь на него. Вред друг другу закончился в предыдущей жизни.»       К тому времени, как Елена определилась, карета подъехала к главным воротам Пограничной академии. После непродолжительного опознания карета въехала в академию.       Елена смотрела в окно на панораму академии. Она миновала знакомую башню с часами и скульптуры, фонтан и тренировочную площадку отделения фехтования, а стены продолжались вдоль просторной главной улицы. Кроме того, она могла видеть двухэтажные крыши старого здания в западном стиле, похожего на небольшую виллу. — Мы прибыли в общежитие, Ваше Высочество.       Когда Елена показала подбородком наружу, Энн быстро открыла дверцу кареты. Выйдя, она молча поклонилась.       Елена внимательно осмотрелась. Это было похоже на сад в лесу, где хорошо сочеталась гармония между единственным зданием общежития, небольшим прудом с водой и лавровым деревом. — Перенесите багаж. — Да Мисс.       Энн, потрясенная внешним видом здания, поспешно принялась нести багаж. Мэй тоже помогала. Хюрельбард оглядел спальню снаружи, осматривая окрестности. Елена стояла в гостиной и приемной на первом этаже и по очереди показывала на бельмо на глазу. — Шторы старые. Замени это. Когда это было сделано? Сними.       Стирая следы принцессы Вероники, Елена заполнила пространство рамами, портьерами и коврами из Великого княжества. Она была готова вынести столько неприятностей, потому что ей предстояло провести год.       Елена поднялась наверх в спальню. Осмотревшись и проверив пыль, с удовлетворением села на кровать. — В ближайшие дни у нас будет много посетителей. Убедитесь, что ваше гостеприимство на должном уровне. Анна, особое внимание следует уделить чаю и закускам. Разве Мэй не сможет последовать их примеру, если ты подашь пример? — Конечно! Просто поверьте мне, мисс.       Выражение лица Анны сразу же просветлело. Даже если бы она этого не сделала, Энн беспокоил тот факт, что Мэй была старше ее. Когда Елена попыталась разобраться в иерархии, у Анны не было иного выбора, кроме как быть польщенной.       Елена собиралась тренировать Энн без своей помощи. Она собиралась использовать Мэй. Энн, с ее суровым характером, наверняка использовала бы Мэй как своего «предшественника». Несмотря на это, у нее был большой возраст, с ней было трудно иметь дело, и ее энтузиазм был очевиден. «Ты справишься с Мэй?»       Теперь она затаила дыхание, но Мэй была ядовитой змеей. В противном случае она бы даже не попыталась убить великого князя. — Энн, иди вниз и приберись. — Да! Ваше Высочество принцесса.       Энн, которая решительно ответила, вышла из спальни. За закрытой дверью послышался скрип деревянной лестницы. К тому времени, когда звук стих, Елена достала из ящика шкатулки для драгоценностей изумрудную брошь. — Мэй, тебе следует пойти с поручением отдельно.       Елена достала изумрудную брошь. — Иди в академию и узнай, есть ли на первом курсе археологического факультета студентка по имени Лючия. Если есть, найди ее и отдай ей это. — Да, Ваше Высочество Принцесса. — Вы должны знать еще одну вещь. Энн никогда не должна знать об этом. Прямо сейчас, с этого момента и далее. Ты понимаешь меня?       Мэй молча кивнула.       После того, как Мэй выпустили, она так устала. — Подождите минуту. Могу я немного поспать?       Елена лежала на кровати, как будто падала. Сон вылился из-за усталости, накопившейся за всю дорогу в карете. Елена проснулась после долгого сна и открыла глаза. Наступила темная ночь, когда закат растянулся за пределами Сисана. — …Как давно я не спала с таким душевным спокойствием?       Казалось, напряжение спало, когда она покинула Большой Дом, чтобы избежать слежки Лайбрик. Она не могла поверить, что так долго спала среди бела дня. Тук-тук.       Она услышала стук, когда касалась своих грязных волос и одежды. — Это Мэй. — Заходи.       Мэй, открывшая дверь, протянула брошь, завернутую в носовой платок. — Я слышала, что она была в школе, но я не могла ее найти. Я пошла в общежитие и встретила ее соседку по комнате, и она сказала, что не видела ее несколько дней. — Действительно? Отличная работа.       Когда Мэй развернулась и вышла из спальни, Елена положила брошь обратно в шкатулку. — Что ты за человек, Лючия?       Елена никогда не видела Лючию. Несмотря на то, что она посещала тот же курс гуманитарных наук, Лючия никогда не посещала его, поэтому у нее не было возможности ее увидеть. Говорили даже, что Лючия была первой, кто записался на занятия и прогуливал лекции круглый год. — Конечно, у нее были какие-то симптомы перед началом курса?       Как она узнала позже, Лючия не могла оставаться в академии и посещать лекции.       Северная лихорадка, известная как местная болезнь северного региона, сопровождается высокой температурой и кашлем, похожим на простуду, с ранним шелушением кожи. Это была редкая болезнь в империи, которая охватывала центральную и южную части континента, но часто встречалась среди трех наций и коренных жителей севера.       Причина, по которой северная лихорадка была такой страшной, заключалась в том, что не было должного лечения. В отличие от обычной простуды, любые лекарства были бесполезны. Врачам достаточно было сказать, что лучшее лечение — это профилактика.       Лючия сказала, что у нее были первые симптомы северной лихорадки, и она бросилась лечиться, не успев взять отпуск. Если бы не обстоятельства, она бы даже не взяла отпуск. Вот почему она так и не смогла присутствовать, несмотря на то, что имя Лючия было записано в журнале посещений лекций.       Елена вспомнила имя, которое было неразлучно вместе с Лючией. Эмилио, лорд верхних уровней Торговой палаты Castrol, который был назван одним из десяти самых высоких уровней на континенте. Впервые она услышала это имя, когда ее только повысили до королевы. Это произошло потому, что распространились слухи о том, что Эмилио из провинции Верхний Дан, который метался между Севером и Империей, тратил огромные деньги на лечение своей дочери Лючии.       Эмилио случайно посетил племя лугов, когда узнал, что некоторые племена восточных лугов полностью излечились от лихорадки. Впечатленное отказом спасти его дочь, племя пастбищ разрешило ему остаться на пастбищах, несмотря на то, что он был незнакомцем.       Достигла ли эта искренность неба? Эмилио нашел лекарство, которое в конечном итоге вылечило северную лихорадку. Лекарственными травами были лепестки ламинергии. В поисках причин, по которым у пастбищных племен не развилась северная лихорадка, он отметил, что они регулярно поедали листья цветков ламинергии.       На севере, где зима была длинной, цветы ламинергии не цвели, поэтому он обнаружил, что цветы ламинергии не съедобны, как травянистые племена. В процессе торговая компания, построению которой он посвятил свою жизнь, обанкротилась, и он потратил все свои деньги, но пока он мог вернуть свою дочь к жизни, этого было достаточно. Разве его богатство могло сравниться с жизнью его драгоценной дочери?       Убежденный в эффективности лекарства, он надеялся, что сможет вернуть свою дочь к жизни. Желая как можно скорее вылечить ее, он поспешил навестить Лючию. Однако Лючия, которая очень долго боролась с болезнью, веря только в уверения отца, что он ее вылечит, не смогла продержаться и одного дня.       Эмилио закричал. Он плакал несколько дней перед могилой Лючии. Когда Эмилио наконец успокоился, он написал письмо врачам о том, что узнал о лечении северной лихорадки. В конце письма он написал, что надеется, что никто больше не умрет от северной лихорадки, как его дочь. Через несколько дней Эмилио, потерявший смысл жизни, тоже испустил дух. Это была действительно прискорбная трагедия.       Елена ненавидела трагедии. Это потому, что она столкнулась с трагическим концом, как и они. — Лючия, в этом смысле ты такая счастливая девушка.       Елена села за свой стол и достала лучший пергамент. Расписав чернила перьевой ручкой, она одним росчерком записала, сложила и положила в конверт. — Твоя жизнь, я ее сохраню. Думай об этом как о плате за то, что я позаимствовала твое имя.       Через год. Елена будет гастролировать по академии со своим именем и статусом.       Единственная дочь купца-Castrol и любящая книги школьница-археолог. Ее звали Лючия.