***
Шах Султан стояла в компании Нигяр в покоях брата. Ее тело трясло не столько от страха, сколько от понимания, что Хюррем и Ибрагима никто не видел уже целых пять дней. Мысль о том, что они сбежали вместе назойливо проскакивала постоянно в ее мыслях, как и в Нигяр собственно. Только что прибывший Сулейман ворвался в покои, грозно смотря на сестру. — Шах Хубан, что за дела? Почему я доверил тебе весь дворец, а ты и не заметила, как пропали двое моих самых близких людей? — Брат, я не знаю, это ловушка. Кто-то подделал записку от Нигяр. — протянув пергамент, она продолжила. — Хюррем конечно же сразу бросилась выручать подругу, как иначе? Ибрагим, по словам стражи, почти сразу отправился к себе, закончив дела здесь. Они были во дворце у Ипподрома, там нашли кольцо Хюррем на полу главного зала, а так же вся охрана была убита. Мысль об их любовной связи уже не казалось такой уж глупой, разжигая костёр злости в сердце мужчины. Возможно, этот пожар успел бы причинить вред кому-нибудь, но Сулейман заметил письмо на своём столе и быстро принялся читать его.«Сулейман Хан Хазретлери, пишет вам Шах Тахмасп, которого вы никак не хотите признавать настоящим правителем и угрожаете пойти на мои земли с войной.
Поскольку, наши силы не равны, но я уверяю вас, это пока что, я решил обезопасить себя и свой народ.
Какое-то время Ибрагим Паша и Хюррем Султан погостят у меня во дворце, будут гарантией безопасности.
Если же вдруг я получу вести о вашем наступлении, то немедленно начну жестокие пытки, чего не желаю.
С наилучшими пожеланиями, Шах Тахмасп»
Передав злосчастное письмо сестре, Султан закрыл лицо руками. Он не мог даже представить себе, что такое возможно. За своё правление он повидал разносортных людей, но похищать девушку таким подлым способом. Ладно Великий Визирь, тут понятно, но какой толк от Хюррем? — Брат, меня вот что интересует. Откуда какому-то лжеправителю знать о твоей привязанности к Ибрагиму и Хюррем? Имя Нигяр даже, чтобы подделать записку, так ещё и знать про Матракчи. Во дворце явно завелась крыса. — Шах, следи за выражениями. — грустно улыбнулся Султан. — Смысл в твоих словах есть, не опровергнешь. Но что делать дальше? — Пока нам надо оповестить Хатидже и Валиде, поспать ночь и думать дальше, ибо сейчас мы ни чем им не поможем. Гюльшах-Хатун стояла за дверью, которая вела в кабинет Хранителя покоев, который пустовал после назначения Мерджана натровую должность. Услышав все, что нужно, она отправилась доложить своей хозяйке. — Было бы удивительно, если бы они не догадались, что кто-то из дворца помог этому Шаху, однако, нам самим нужно будет дать им наводку, отведя от себя подозрения. — Как же, Госпожа? — Всему своё время, Гюльшах, ты все узнаешь… Тихие беседы двух девушек никто бы не услышал, если бы не притаившийся у входа Шехзаде Мустафа, возвращавшийся с тренировки.***
Со стороны наблюдая за дворцом Голестан, что принадлежал Шаху Тахмаспу, Ибрагим даже присвистнул. Конечно, своими размерами он уступал Топкапы, но все равно казался огромным, особенно после ночи в деревянном домике в лесу. Войдя внутрь, пленников почти ослепило золото, которым было украшено большинство пространства. Стража вела их по длинным коридорам, что так напоминала родной дворец в Стамбуле. Оказавшись в ещё более богато украшенном зале, где стоял золотой трон украшенный огромными драгоценными камнями, они увидели зачинщика их похищения. Шах Тахмасп широко улыбался своим невольным гостям, демонстрируя то, как он доволен самим собой. — Я уже заждался вас, дорогие мои. — встав с трона, он подошёл к Ибрагиму. — Неужели передо мной тот самый раб из Праги, который смог стать не только Великим Визирем, но еще и лучшим другом Сулеймана Хана? — Что тебе нужно от нас? — Ибрагим Паша, вы же умный мужчина. Неужели недели в пути было недостаточно, чтобы понять? — смотря на Пашу, как на глупого ребёнка, Шах засмеялся. — Вы гарант моей безопасности. Обернувшись на Султаншу, он состроил грустное выражение лица и обратился к ней. — От чего же ты прикрыла свой прекрасный лик платком? Я хотел бы взглянуть на ту, что сумела приворожить Османского правителя. — Не советую даже касаться ее. Со мной делай все, что вздумается, но ее не трогай. — рыкнул Ибрагим, заставляя хозяина дворца удивлённо обернуться. — Ты так отчаянно готов защищать очередную наложницу своего Господина? Похвально. — Она мать четверых Шехзаде и Госпожи, а не просто наложница и, поверь, я готов отдать за неё жизнь, так же, как и сам Повелитель мира. — Я устал слушать этот бред. Отправьте Пашу в темницу, а Хюррем Султан в отведённую им часть дворца. Султаншу не радовал тот факт, что она останется одна. Понятное дело, что без оружия Ибрагим едва ли себе сможет помочь, а уж ей тем более, но вдвоём было не так страшно. Да и не хотелось ей, чтобы он был в темнице, его здоровье ещё было шатким после отравления. — Шах Тахмасп, простите. — поклонилась девушка, замечая ошарашенный взгляд Ибрагима. — Великий Визирь устал с дороги и не может здраво мыслить. Я бы хотела попросить вас, давайте обойдёмся без темницы, все же мы ваши гости. — Какая же ты отважная девушка, раз заступаешься за чужого тебе мужчину. — хитро улыбнулся Тахмасп. — Так и быть, я не стану расстраивать такую прекрасную Госпожу, на сей раз он прощен. Ибрагим хотел было возразить, сказать, что ему не нужна защита женщины и напомнить всем здесь кто он такой, но увидев предупреждающий взгляд зелёных глаз, тут же прикусил язык. Снова длинные коридоры, которые казались бесконечными. Уже было все равно, что это плен и положение их плачевно, Хюррем так устала, что мечтала лишь о полноценном отдыхе. Вскоре они дошли до части замка, который закрывался на огромный ключ, а так же подпирался деревянной доской. — Здесь вы будете жить. Кухня и небольшая баня имеются. Две комнаты, не ваши покои в Топкапы, но уютно достаточно. — сообщала девушка-служанка. — Если что-то будет нужно, внутри вас ожидает евнух, через него все передавайте. — И что? Нам просто жить, будто ничего не было? — удивилась Госпожа, приподняв бровь. — Пока что да, а там как пожелает наш Господин. Войдя внутрь, парочка услышала лишь скрип железных дверей и то, как повернулся ключ, отрезая им путь к свободе. Тут же перед ними появился тот самый евнух. — Добро пожаловать, Господа. Меня зовут Давуд-ага. Будут ли какие-то пожелания? — Натопи баню для Госпожи и подай еды, мы долго были в пути. — Будет сделано, Паша. Ваши покои слева, а напротив покои Госпожи. — указав на ближайшую дверь, оповестил их слуга. — Позже вам принесут одежду и украшения для Госпожи. — Могу я попросить книг? Желательно на русском языке. — Конечно, Хюррем Султан, мы посмотрим, что можно сделать. Располагайтесь. Даже не взглянув на Пашу, Хюррем поспешила к себе, но мужчину это совсем не устроило. Он ворвался внутрь, не дав возможности девушке даже осмотреть все убранство. — Что ты себе позволяешь? Зачем ты полезла и просила не сажать меня в темницу? — чёрные от злости глаза пугали Султаншу, но она старалась держать себя в руках. — Ибрагим, опомнись. Мы в чужой стране, в чужом замке, помочь нам некому. Конечно мне хотелось бы, чтобы единственное знакомое лицо было рядом, а не где-то делило обед с крысами в подвале. — грубо сказала девушка, указывая Паргалы на его глупость. — Отлично, тебя волнует твоя безопасность, а мою гордость можно растоптать? — А, ну да, я запамятовала, что больше твоей гордости, только твоя самовлюблённость. — девушка начинала злиться. — Не там ты о гордости вспомнил, Паша. Глазами указав последнему на дверь, Хюррем отвернулась от него и стала рассматривать свою «клетку». Ибрагим же уже сам не понимал, на кого он злится. Хюррем выводила его своим спокойствием, но все же ее поведение казалось теперь ему более правильным, им нельзя рисковать, можно и без головы остаться. Войдя в свои покои, он даже не обратил внимания на то, как они были устроены. Ему было плевать. Он сразу лёг на кровать, стараясь выгнать из головы мысли, которые так и кружились вокруг рыжеволосой подруги по несчастью. Паргалы казалось, что он должен ее ненавидеть, моментами он даже думал, что это так, но потом Хюррем снова удивляла его. Кричит, что не пустит его одного в плен, мирно засыпает в его объятьях, не страшится сказать слово поперёк слов Тахмаспа, но при этом ещё недавно он чуть не пал ее жертвой сам, как это сделал его младший сын Мехмед. Но больше вопросов вызывало ее молчание, ведь Султанша уже не отрицала своей вины, но не смогла произнести это вслух. Ибрагим бы хотел верить в то, что ее мучает совесть, но имеется ли таковая у Хюррем Султан, вот в чем вопрос.***
Управление государством легло в руки Визирей, а место Паргалы с радостью занял Айяс Мехмед Паша, правда на время, но сам надеялся, что его конкурент живым не вернётся. Сулейман же постоянно собирал Совет и заставлял своих помощников предлагать новые идеи по спасению его зятя и любимой. Победоносного Падишаха морально убивала мысль о том, что он никогда больше не увидит свою рыжеволосую Госпожу, не прикоснется к ее белой коже, не поцелует алых губ. Дети плакали и спрашивали маму, но отцу нечего было им сказать, кроме того, что мама скоро будет с ними. Что говорить о Хатидже, которая уже чуть ли не траурный наряд носит, обвиняя брата в том, что похитили ее мужа. Валиде старалась сдерживать эти порывы дочери, но это не всегда выходило у женщины. Ей самой приходилось нелегко, заботы о внуках легли на ее плечи, которые помогала делить Шах Султан. Дети капризничали и на руках служанок совсем не хотели оставаться. Лишь искренне любящие их бабушка и тётя могли хоть немного успокоить малышей. Мустафа, оставшись совсем без внимания со стороны взрослых, тихонько шёл за матерью, которая, взяв с собой верную Гюльшах, быстро шагала в сторону сада. Она не знала, что любопытный сын ослушался ее и решил поиграть в шпиона. Десятилетний мальчик уже достаточно много понимал в жизни и видел, что его родительница сама не своя, вечно шепчется с Хатун и решает какие-то неведомые дела, не уделяя ему и каплю своего внимания. И вот сейчас Султанша стояла в глубине дворцового парка, где ее ждала уже одна из рабынь Гарема. — Госпожа, наконец-то мне удалось выйти сюда, чтобы поговорить с вами. — поклонившись, проговорила Фирузе. — Есть указания? — Да, мне необходимо обезопасить себя и найти того, кто сыграет роль виновного. Чтобы были доказательства, мне нужна копия печати Шаха Тахмаспа. — Такое невозможно, Госпожа. Вам в руки я не могу доверить печать, однако, подготовьте бумаги, а я, где сочту нужным, сама поставлю ее. — Это недоверие обижает меня, Фирузе. — прищурив глаза, разозлилась Махидевран. — Мы же на одной стороне. — Безопасность превыше всего. Когда мне следует предстать перед Повелителем? — Скоро, Фирузе, пусть пока он оплачет свою славянскую рабыню. Ночью Гюльшах передаст тебе документы, когда все уснут. Не тяни. Немного резковато, показывая своё недовольство, Махидевран сорвалась со своего места, а Гюльшах-Хатун молча побрела за ней, так и не заметив маленького Мустафу, что слышал весь разговор. Будь он постарше, сразу бы понял в чем дело, но пока было ясно только то, что его мать снова что-то задумала, а ему это совсем не нравилось. Как только Хюррем появилась во дворце, Махидевран стала использовать своего сына лишь для прикрытия, веяно рассказывала масонскому мальчику о том, что он будущий падишах, настраивала всячески, но душа оказалась его светлой. Мустафа любил наблюдать за людьми, за их глазами и жестами. Он знал наверняка, что Хюррем никогда не причинит ему вреда. Она не обделяла его своим вниманием, всегда была рада его приходу к братьям и сестре, а когда мать отправили лечиться, Султанша и вовсе проводила с ним все свободное время, рассказывая о жизни за пределами дворца, сказки и пела песни, когда он долго не мог уснуть. Хюррем любила его словно родного. Валиде, Хюррем и Шах были теми, кому было не все равно на судьбу старшего из Шехзаде. Пока ее ребёнок не спеша возвращался к себе, она отдала ещё один приказ, который нужен был для осуществления ее очередной подлости.***
Шах Султан наблюдала как Эсмахан играет с Михримах и печально улыбалась, сжимая руку сидящего рядом Мерджана. — Я больше не могу, когда же их вернут домой, Мерджан? Когда закончатся все эти беды? — Не грусти, моя Госпожа. Обещаю тебе, мы вернём их, а потом будет наша свадьба, после которой мы уже никогда не расстанемся. — с нежностью смотря в глаза холодной Госпожи, успокаивал ее Паша. — Если бы не ты, дети и Нигяр, я бы уже просто сбежала отсюда. Сама бы отправилась в Персию за своей бедной Хюррем. Как она там? Так ещё и с Ибрагимом, представь какая это мука. — Зато мы знаем, что Паша за неё жизнь отдаст и не позволит к ней и прикоснуться. Да и сама Госпожа руку может откусить, если полезть к ней. — засмеялся глава бостанджи. — Моя Госпожа научила свою подругу показывать зубки, когда того просит ситуация. Лишь он один мог в такой ситуации развеселить ее хоть немного. Тепло и любовь этого мужчины дарили ей спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. — Вообще я кое-что придумал. Одному мне это не сделать, но вместе мы сможем, устроим небольшую радость для наших друзей. — О чем ты, Мерджан? — удивилась Шах Султан. — Пойдём, любимая, я все расскажу по дороге. Подхватив девочек с земли, парочка покинула сад, чтобы вскоре объединить два сердца, которые уже и не надеялись на это.***
Очередной день в заточении уже даже не пугал девушку, ведь каждый раз он был как предидущий. Завтрак, прогулка, обед, свободное время, ужин, баня и сон. Хюррем Султан все больше начинала скучать по интригам Топкапы, там некогда было сидеть на месте. Пока занимаешься детьми или проводишь время с Султаном, враги продумывают, как от тебя избавиться. А тут только мелкие ссоры с задумчивым Пашой и тишина, нарушаемая только по особым причинам. К удивлению Хюррем, этот день станет исключением. — Госпожа, вам принесли завтрак и новые платья, Шах Тахмасп желает видеть вас сегодня на ужине. — оповестил Давуд-ага. — Для чего это? Мы пленники, а не гости. — из неоткуда появившийся Паргалы влез в разговор. — Она никуда не пойдёт без меня. — Извините, Ибрагим Паша, но приказ говорит о другом. — Я сказал… — зло надвигаясь на евнуха, Паша был остановлен бледной женской рукой. — Не надо, Ибрагим. Ты слышал приказ. Один вечер и все, а иначе темница и каждый вечер ты будешь думать, жива ли я. — спокойно говорила рыжеволосая Госпожа, будто тут не он был мужчиной, а она. — Хюррем, если с тобой что-то случится… — он замялся, не зная, к месту ли эти признания. — Повелитель с меня три шкуры сдерет. Где-то в глубине израненой души славянка раздалось неприятное чувство от такой формулировки. — Это тебя не касается, Великий Визирь, я сама за себя в ответе. — хлопнув дверью перед удивлёнными глазами мужчины и ухмылкой евнуха, Султанша тяжело упала на кровать, раздумывая обо всем. И если Хюррем Султан внутри кричала себе, чтобы она остановилась, не привыкала к нахождению Паши рядом, то Александра где-то тихо нашептывала о том, что такой возможности больше не будет, как и такой любви, которую она обрела, войдя впервые в дом Паргалы. Хюррем Султан оказалась сильнее, а потому в голове девушки уже был план, как вывести Пашу из себя.***
Нигяр и Шах Султан прибыли на укромный пляж, где совсем не было людей, что насторожило Калфу. Перед этим Султанша изрядно помучала ее, подбирая ей новое платье и подарив украшения, которых достойна лишь монаршая семья. — Госпожа, зачем мы здесь? — удивленные глаза подруги заставили Шах Хубан по-доброму рассмеяться. — Не переживай, не причиню же я тебе вреда. Взгляни туда. — рукой указала Султанша в сторону, где раскинулся красивейший шатёр. Подходя ближе, Нигяр заметила, что на противоположной стороне приближаются Матракчи и Мерджан. — Госпожа, вы что устроили свадьбу в тайне от всех? — Устроила, но это не наша свадьба, дорогая, а ваша. Теперь-то она прозрела и поняла, почему именно Сюмбюль сидел на месте свидетеля со стороны невесты. Слезы застилали взгляд, а сердце не переставало громко совершать удары. — Но как же приказ Ибрагима Паши? — спросила Калфа у Султанши. — Он же хотел выдать за него Гюльнихаль. — Ну, мало ли чего он хотел, сейчас он в плену, а я здесь. Приедет и обрадуем его. — засмеялась Шах. — Не думай об этом, дорогая, а ступай к своему мужу. Смех и радость ненадолго заполнила души четверых друзей, которые позволили себе немного погулять у вод Босфора. Такие моменты были особо ценны, когда приходила очередная буря.***
Наступал вечер, а значит рыжеволосой Госпоже пора было собираться на ужин. Для такого события она выбрала одно из новых платьев. Само платье было цвета ее глаз, корсет был расшит золотом и множеством бриллиантов, юбка была намного пышнее, чем те, которые были на платьях Султанш в Топкапы, украшенная местами все теми же драгоценными камнями. Небольшой шлейф делал ее настоящей принцессой. Волосы красиво спадали с плеч, сегодня она не стала собирать их, достаточно распущенных локонов. Диадема с множеством камней и колье к ней поставили точку в ее образе. Хюррем Султан довольно оглядела себя в зеркало и широко улыбнулась. Впервые с их приезда она ощущала какую-то радость внутри, но это было не от ужина с Шахом, а предвкушение реакции Ибрагима. — Поиграем, Паргалы. — подводя глаза, шептала Госпожа. — Посмотрим, как ты сам с себя три шкуры сдерешь. Закончив с макияжем, славянка последний раз взглянула в зеркало и покинула свои покои. Увидев, что дверь в комнату Визиря приоткрыта, она нарочито громко произнесла: — Давуд-ага, я готова, где ты? Видимо, в какой-то момент Ибрагим решил вспомнить время, когда он сам был агой и поэтому вылетел быстрее того, кого звала Султанша. Он быстро пожалел о своей несдержанности, когда увидел Хюррем. — Ты чего это нарядилась так, Хюррем Султан? — еле сдерживаясь, спросил ее шокированный Визирь. — Вам какое дело, Паша? Я не собираюсь сидеть постоянно в маленькой комнатушке, надо приспосабливаться к жизни здесь. — пожав плечами, она увидела Давуда, который поспешил увести гостью Тахмаспа, оставляя ужасно рассерженного Ибрагима одного.***
Пока дни тянулись для одних, для других они казались слишком короткими. Махидевран удалось подслушать разговор Шах Султан и Валиде. Сулейман ищет шпиона в стенах дворца, а значит надо действовать быстрее, чем предполагалось раньше. Не обратив внимания на то, что ее сын прошмыгнул в свою комнату, Махидевран продолжила нервно стучать пальцами по столику. В эту же минуту в покои влетела Гюльшах, выуживая из длинных рукавов несколько писем. — Вот, Госпожа, мы все сделали. — Наконец-то, я уже извелась вся. — быстро пробежав глазами по всем трём письмам, она победно улыбнулась. — Отлично, теперь никто не обвинит меня в том, что это я та самая шпионка, сдавшая в плен Ибрагима и Хюррем. — Это хорошо, но поверят ли? На этого человека подумали бы в последнюю очередь. — Поверят, ведь доказательства есть и они неоспоримы. Теперь найди верного агу, который отнесёт это Повелителю, пусть скажет, что нашёл их закопанными в саду. — Как скажете. Обе девушки спешно удалились, так и не узнав, что старший Шехзаде все отчётливо слышал и не верил, что его мать способна на такое.***
Сулейман беседовал с Айясом Пашой в своих покоях, когда раздался стук в дверь. — Скажите, чтобы зашли позже, я занят. — Государь, тут ага пришел, говорит это срочно, касается дела об Ибрагиме Паши и Хюррем Султан. — Впусти. Ага вошёл в покои и склонился перед мужчинами. — Государь, простите, что отвлекаю, но дело срочное. Я проходил по саду, когда заметил свежевскопанную землю. Там, обмотанные тканью, лежали эти письма. Положив скрученные бумаги перед Сулейманом, ага поспешил удалиться. — Ну что же, узнаем, что тут. Быстро развернув пергамент, мужчина начал внимательно изучать письмо. Оно было от Шаха Тахмаспа, в нем говорилось о том, как подловить Султаншу и Великого Визиря. Увидев имя того, кому оно принадлежало, Падишах схватился за сердце. — Не может этого быть. — Государь, что же там такое? Что вас так озадачило? — испуганно спросил Визирь, но ответа так и не услышал. — Немедленно позовите ко мне Валиде Султан! — раздался крик в главных покоях, не предвещая ничего хорошего для его обитателей.