***
Минерва МакГонагалл появилась почти в мгновение ока. Она принесла извинения за Дамблдора, который, по-видимому, вернется не раньше пятницы, и она не сможет сразу передать ему сообщение. Тем не менее, она принесла с собой несколько свежих теорий и, что более важно, упакованную в коробки еду, которую, очевидно, заботливо приготовили домашние эльфы Хогвартса, а также большую банку печенья, которую, Сириус был уверен, она испекла лично. С приливом эмоций он понял, как сильно скучал по своему бывшему декану факультета. — Ну что ж, — сказала МакГонагалл, когда стол начал накрываться сам собой. — Где он? — Его комната на самом верхнем этаже, — сказал Сириус, бросив предупреждающий взгляд на Ремуса. — И он прекрасно тебя видит? Но не Ремуса? Сириус кивнул в знак согласия. — Значит ли это, что Фиделиус не сработал? — Нет, у Филиуса было другое предположение, — МакГонагалл взмахнула палочкой, и тарелки полетели с полок, хоть она и посмотрела на них с подозрением. — Чары Фиделиуса изменяют вашу способность воспринимать окружающее. Тех, кто находится под защитой, нельзя увидеть, даже если они стоят прямо перед вашим носом. Вы видите только то, что ожидаете увидеть. Однако это работает только когда Фиделиус накладывается на людей. Последовало коллективное содрогание. — В данном же случае под чарами находится штаб-квартира Ордена Феникса… — И в чем различие? — спросил Сириус. — Это зависит от восприятия, — МакГонагалл бросила на него сердитый взгляд за то, что тот перебил ее. Сириус почти мгновенно закрыл рот. — Для тебя это не просто штаб-квартира. Независимо от того, как ты к ним относишься, это дом твоих предков. Ты воспринимаешь его не так, как остальные из нас. — Значит ли это, что Сириус не находится под действием чар? — спросил Ремус с тревогой в голосе. — Нет, не думаю, что это так, — сказала МакГонагалл, наливая себе шерри из фляжки. — Хоть Сириус и, безусловно, является законным владельцем, дом все же признает последнего живого наследника. Филиус, похоже, думает, что именно это взаимодействие магии крови и восприятия является причиной затруднительного положения. — Что произойдет если, например, Нарцисса заглянет в гости? — осторожно спросил Сириус. — На это, — сказала она так же осторожно, — у меня нет ответа. Однако, если ситуация не представляет срочности, это может подождать до пятницы. В отличие от объяснений твоего брата. Поэтому из-за отсутствия какого-либо другого способа прямого общения тебе придется выяснить, что у него на уме. Сириус покраснел. — Не думаю, что он в настроении разговаривать со мной, — пробормотал он. МакГонагалл прищурилась, пристально глядя на него, затем протянула ему тарелку. — Ты — это единственный способ общения с ним, так что придется постараться. Еда и извинения за глупость, которую ты выкинул, по моему опыту, должны сделать свое дело.***
Несмотря на откровенно детское поведение запереться ото всех в своей спальне (результат пробудившихся привычек, навеянных этими стенами), Регулус расстелил кровать и нырнул с головой в чтение, что немного смягчило основную тяжесть его бурного настроения. Тем не менее легкая дымка раздражения все еще витала в воздухе. Навсегда оставаться в этой комнате было иррационально, и он знал, что, даже если Кричер любезно принесет ему обед, еда так и будет оставаться нетронутой. Регулус никогда не был особенно хорош в преодолении напряжения, которое сохранялось после ссоры, но он не терял самообладания уже несколько лет. (Возможно, следовало отметить, что прошло уже довольно много времени с тех пор, как он находился в одной комнате с Сириусом). Его способность разумно реагировать на конфликты, казалось, резко упала в этом доме, но именно здесь его слабости были так жестко брошены ему в лицо, все еще свежие, как в тот день, когда они впервые ранили его. Франция ничего не знала о его семейном наследии, о бегстве его брата, об ужасах и ожиданиях. Франция была тихой и безопасной, но их дом даже в тишине не был спокойным. Даже пустой, он больше не казался по-настоящему безопасным. Регулус вернулся домой, чтобы что-то изменить, но было ли в его силах действительно сделать что-то подобное? Как это должно было сработать? Управление неопределенными отношениями утомляло, но, по крайней мере, были вещи, в которых он точно был уверен… какими бы бесплодными они ни казались до сих пор. Древний фолиант по крестражам, который устроился на его руках, также не давал блестящего понимания устройства этой магии. Он просматривал этот том много раз, когда впервые начал свое исследование, но, тем не менее, надеялся, что сможет найти новые детали… Далекое облако мыслей было прервано резким щелчком, за которым последовала гораздо более громкая череда сквернословия. Неспособность Сириуса просто постучать, прежде чем войти в комнату, по-видимому, заставила его столкнуться с проклятой дверной ручкой. Пытался бесцеремонно ворваться, конечно. Как всегда. Регулус вздохнул, его нос слегка сморщился. — Извини, не расслышал. Я слишком занят чтением чего-то гораздо более важного, чем ты, — крикнул Регулус через дверь, не поднимая глаз от страниц перед собой. — Как ты выразился раньше… Я могу видеть эту книгу, а ты нет, так что она на первом месте? Что-то в этом роде. Последовала короткая пауза, а затем какая-то возня. — Я ненавижу извиняться. Ты действительно собираешься заставить меня делать это через дверь? Регулус бросил подозрительный взгляд в сторону голоса своего брата. Извинения не всегда были таковыми в традиционном смысле, но его тон был достаточно искренним. Захлопнув книгу с тихим стуком, он сунул ее обратно в сумку, лежащую рядом с ним. В прошлом Сириус выхватывал из его рук слишком много книг, и хотя его брат вряд ли проявил бы большой интерес к историям магических шахмат, риск зацепиться за страницу о темной магии был весьма существенным. Взяв палочку в руку, Регулус слегка взмахнул ею: дверь еще раз щелкнула и с небольшим скрипом медленно отворилась. Не говоря ни слова, он встретился взглядом с братом. Сириус посмотрел на порог, как будто прохождение через него каким-то образом вывело бы его из строя, но, похоже, он решил рискнуть. Он поставил на стол полную тарелку с печеньем. — Не я его готовил, так что, наверно, не отравлено. Затем он, казалось, пришел к выводу, что не хочет заходить дальше этого, и на мгновение неловко замешкался. — Прости, я был придурком, ладно? — выдал он, почти все слова были произнесены в спешке, как будто смешиваясь воедино. — Я делаю это не специально. Я огрызаюсь не только на тебя, но ты, вероятно, не хочешь об этом слышать. Это не то, что я имею в виду… И я дерьмово извиняюсь, так что тоже прошу прощения за это. Нависло определенное напряжение, которое сопровождалось сожалением и уязвимостью, которую все участники — как правило — предпочли бы полностью избежать. Бросив взгляд на тарелку с печеньем, затем снова на своего брата, Регулус решил не делать ситуацию еще более мучительной, чем она, несомненно, уже была. Как бы ни был разгневан Регулус из-за неосторожного высказывания, признание ошибки и попытка исправить ситуацию были не тем шансом, который он хотел упустить — не тогда, когда все вокруг казалось жутко чужим. Ему было достаточно неудобно и без бессмысленных споров. Регулус изменился, он больше не был ребенком. Как они действительно смогут справиться с этой неразберихой в долгосрочной перспективе, он не знал, но если Сириус продолжит спотыкаться, Регулус предполагал, что тоже будет идти в одну ногу с ним. — Извинения приняты, — согласился он после того, что казалось ошеломляюще неловкой паузой, и когда его собственный голос начал превращаться в тихое бормотание, он добавил: — …мне, наверное, также не следовало нарочно выводить маму из себя. К его чести, Сириус тяжело вздохнул, как будто ожидал совсем другого ответа. — Похоже, просто не смог проконтролировать свой импульс, — сухо сказал он. — Это не самое худшее, что ты мог сделать, портрет просыпается четыре или пять раз на дню. Люди спотыкаются или звонят в дверной звонок. Это действует мне на нервы не меньше, но… Пауза. — Она достаточно облажалась с нами, пока еще дышала… В будущем, когда я буду вести себя как идиот, есть шанс, что ты просто меня заколдуешь? Уголок рта Регулуса иронично дернулся и искривился. — Физический дискомфорт? Но где в этом страдание? — наклонившись вперед, он сложил руки на груди и испустил медленный и протяжный вздох. Глазами он проследил за линией своего балдахина с драпировкой из слизеринской серебристо-зеленой ткани. Расположенные над его подушкой прискорбные вырезки из «Восстания Темного Лорда» насмешливо висели на стене под их семейным гербом, теперь напоминая о каждой ошибке, каждой потере, каждой причине положить конец этой войне. Комната кричала от индивидуальности, сосредоточенности, уверенности — и все же каждая определяющая линия была размыта, а некогда прочный фундамент пошел трещинами. Это было как в другой жизни, как сидеть в комнате мертвого ребенка, за исключением того, что мертвый ребенок был им самим, и все вокруг принадлежало ему. Сириус проследил за его взглядом и приподнял бровь. — Не фанат нового дополнения к декору. — Статьи? Они довольно ужасны, — признал Регулус, нахмурив брови и наклонив голову. Чувствуя себя неловко, он слегка пожал плечами, задержав взгляд на приколотых вырезках на мгновение дольше — и еще на одно — прежде чем оторваться, опустившись на темно-зеленое покрывало, хотя бы для того, чтобы посмотреть на что-то, что не было его братом. — Сейчас это труднее игнорировать. Реальность моего грандиозного будущего была далека от того, что я тогда представлял (в лучшем случае теоретически), — нахмурив брови с очередным вздохом, он сухо добавил. — Я рассматривал дезертирство в качестве варианта, но никогда не принимал его всерьез. — Я тоже мало что знаю о дезертирстве, независимо от того, что Министерство решило относительно моего участия, — Сириус фыркнул. — Не того брата… Без обид. — Без обид. Но не без иронии, это точно, — ответил Регулус, небрежно переплетая пальцы и бросая косой взгляд. — Просто глядя на эти статьи, я чувствую гнев; я думал о том, чтобы убрать их, но это… помогает чувствовать злость, чтобы не забывать свою ошибку. — Я никогда не думал, что ты из тех, кто хочет продолжать злиться, — признался Сириус. Он поерзал на месте. — М-м… Моя формулировка была неудачной. Дело не столько в желании разозлиться в самом строгом смысле этого слова… Демонстративное забвение того, что Темный Лорд когда-либо существовал, стало менее эффективным решением, чем когда-либо, так что пришло время сменить стратегию, — приподняв бровь, он повысил тон. — В конце концов, я злился на тебя годами. Я могу злиться довольно долго, когда мне взбредет это в голову. Сириус слегка кивнул, но снова сделал паузу, прежде чем заговорить. — Нет ничего плохого в том, чтобы злиться. Это может разжечь огонь в тебе, когда ничто остальное, черт возьми, не помогает. Кроме того, — его рот скривился от отвращения, — забвение о том, что Темный Лорд когда-либо существовал, похоже, является статус-кво магического мира. Я не думаю, что это остановит их от гибели. — Умышленное и стратегически реализованное отрицание не может остановить смертельное проклятие? — Регулус изобразил на лице притворное удивление и разочарование. С мягким цоканьем он наклонил голову и снова вздохнул. — Полагаю, мне все-таки понадобится план Б. — Однажды так и случилось, — Сириус вдруг очень заинтересовался обоями. Скептицизм снова отразился на лице Регулуса. На мгновение его разум застыл в недоумении — Сириус, казалось, действительно имел в виду эти слова, когда произносил их — и с содроганием он вспомнил репортаж о Турнире Трех Волшебников, статьи, рассказывающие о «Мальчике, который выжил» и его несанкционированном участии. — О, подожди, ты имеешь в виду сына Поттера? История о том, что он победил Темного Лорда просто благодаря своему существованию звучала немного преувеличенно, но я тогда предположил, что Лорд мертв навсегда, так что в то время это не казалось особо важным. Похоже, он все еще фигурирует в газетах, даже сейчас. Поттер-младший действительно обманом пробился на Турнир Трех Волшебников? Хотя из газет было не совсем ясно, как это произошло… На мгновение воцарилась напряженная тишина. На мгновение Сириус стал выглядеть так, как будто собирался ударить его. Затем он сильно выдохнул через нос, явно демонстрируя, что пытается держать себя в руках. — Мой крестник ничего подобного не делал! — сказал Сириус ледяным голосом. — Гребаный Крауч вписал его имя, чтобы воскресить Волдеморта и убить его. Я думал, мы оба согласились, что газеты полны дерьма, потому что ты не мертв, а я не являюсь и никогда не был чертовым Пожирателем Смерти. Инстинктивно Регулус съежился при случайном упоминании имени Темного Лорда, но кроме этого прозвучало еще более неприятное имя. — Крауч? Барти Крауч? — «Мой Барти?» чуть не сказал Регулус, едва удержавшись и остановившись на более подходящем описании, но ни отец, ни сын не имели большого смысла в этом контексте. — Младший? Я думал, он в Азкабане с Беллой, Рудольфусом и Рабастаном. — Его мать поменялась с ним местами и умерла в его облике, — сказал Сириус, пожав плечами, успокаивая себя этим жестом. — Судя по всему, после этого он совсем свихнулся. Неудивительно, учитывая обстоятельства. — Что? — углубив морщину на лбу, Регулус пристально посмотрел на Сириуса, который выглядел абсолютно безразлично. Барти был так близок со своей матерью… Позволить ей умереть?.. Но тогда, если он выжил и сбежал из Азкабана… Глупо было лишать себя надежды на то, что они с Барти могут возобновить дружбу после стольких лет, и все же… — Ты уверен? — Я был там, когда его поймали. Он сошел с ума, ты понимаешь? На моем опыте не так уж часто социопаты кричат о своих матерях, но после более чем десятилетнего заключения в месте, которое они ненавидят… — Сириус поморщился, с отвращением оглядывая комнату. — Я понимаю, как он мог сойти с ума и стать больше похожим на Лестрейнджей и других фанатиков, надеясь получить одобрение за свою лояльность. — Он не социопат, — защищаясь, возразил Регулус, когда страх скрутил его желудок, но слова цеплялись за детали, рисуя картину, которая выглядела все более мрачной… Сириус говорил о безумии, но можно ли было действительно доверять оценке Сириусом ситуации? Он постоянно бросал подобные оскорбления в адрес их мамы, использовал слово «сумасшедшая» так же, как можно было бы использовать слово «пурист», всегда был пропитан предвзятостью… Напряжение натянуло его мышцы, сжало линию рта, и когда он заставил себя снова посмотреть на Сириуса, Регулус снова заговорил. — В газетах ничего не упоминалось о его побеге, в отличие от твоего, поэтому я полагаю, они не в курсе. Ты… знаешь, где он? Думаю, он не мог вернуться домой, учитывая, что его отец… — Он убил своего отца, который некоторое время издевался над ним. Вот почему поступали сообщения о том, что Крауч казался страннее, чем обычно. Когда они узнали, он с радостью во всем признался, и его почти сразу же поцеловали, — Сириусу почти удалось подавить дрожь при этой мысли. Заметно побледнев, Регулус почувствовал удушающую волну накатывающего страха. Если Барти правда был ответственен за возвращение Темного Лорда, по логике, такого человека нужно было остановить любой ценой, но логическое мышление покинуло Регулуса в тот момент, и оно не приветствовалась и в будущем, поскольку все, на чем он мог сосредоточиться — это ужасное осознание того, что Барти сбежал на свободу, но при этом исчез навсегда. — Он получил поцелуй дементора?.. — тихое, ползучее смирение проскользнуло в голосе Регулуса, взгляд снова опустился на покрывало, а внимание отключилось от любых подтверждений или комментариев, которые его брат мог бы высказать по этому поводу. Упершись локтями в ноги, он сцепил руки в замок и с тревогой прижал их ко лбу, как будто эту информацию можно было таким образом изгнать из его разума, если только правильно надавить. — Да, — подтвердил Сириус. — Я не очень виню его за убийство отца, Крауч был тем еще персонажем, но он только что обрек весь волшебный мир на страшную участь, потому что хотел посмотреть, как Волдеморт разрывает на части тех Пожирателей, кто остался на свободе. Слова Сириуса прокатились, как дождь, беспорядочно и отстраненно стучащий по широкому зонту над его головой; напряженное внимание Регулуса полностью сосредоточилось под этой импровизированной ментальной защитой. В путанице его воспоминаний мальчик с соломенного цвета волосами рассказывал о невыносимом ожидании результатов ТРИТОНов, свободе после окончания школы, шторме, который они собирались обрушить на волшебный мир… Чрезмерно нетерпеливый, развязный, хватающийся за любую возможность броситься в бой… Сожаление растоптало его разум, на мгновение подавив даже защищенную тайну крестражей, и он пробормотал, едва слышно, себе под нос: — Я должен был убедить его пойти со мной. Несмотря на все обожествление Темного Лорда, люди могли измениться, могли видеть правду, могли сосредоточить эту энергию на чем-то конструктивном, а не разрушительном. (Люди могли предать, могли украсть медальон обратно, могли рассказать Темному Лорду об его обнаружении). — Какой кошмар… — Регулус снова что-то пробормотал, но его тон приобрел более уверенную форму. — Ты снова зашел в тупик, не так ли? — спросил Сириус, критически оглядывая его. Как будто внезапно вспомнив, что его брат до сих пор стоял в комнате и участвовал в этом ужасном моменте, Регулус бросил косой взгляд, все еще прижимая сцепленные руки ко лбу. — Я не вездесущ. Не думай, что я получаю ежемесячную информационную бюллетень от Пожирателей Смерти. — Я не намекаю на всеведение. А указываю на то, что ты пользуешься ситуацией на полную катушку, не тратя времени на то, чтобы выяснить, что произошло на самом деле… Что происходит, — поправил себя Сириус. — Результатом чего стало то, что ты пришел в дом к людям, с которыми не можешь взаимодействовать, но которые прекрасно наблюдают за тобой, и из-за этого ты бесишься. Кроме того сидишь тут вместе с ошибочно осужденным массовым убийцей, в то время как пресса и Министерство продолжают распространять ложь о том, что произошло той ночью. Сириус провел рукой по волосам. — Вчера ты был мертв и мертв с тех пор, как мы были глупыми детьми. Я полагаю, что имею право задать один или два вопроса. — Откуда я мог знать, что в моем доме будут жить невидимые люди? — раздраженно возразил Регулус, закрыв глаза и сморщив нос. — Не понимаю, что ты хочешь от меня услышать… — Скажи, что не собираешься встречаться с Нарциссой, — твердо потребовал Сириус. — Даже если она и будет счастлива тебя видеть, Люциус уже работает на Волдеморта. Он как-то напортачил несколько лет назад, и ему есть что доказать. Не будь им. За исключением тихого стона, Регулус некоторое время ничего не говорил, ненавидя правду об этом так же сильно, как и хотел сделать именно то, против чего советовал Сириус. В какой извращенной реальности у его брата здравомыслия было больше, чем у него самого? Каким бы ужасающим и неприятным ни было осознание этого факта, и как бы тщательно он ни подбирал множество причин, по которым ему следует любой ценой держаться подальше от выживших семьи и друзей, это мало как ослабило желание. — Я видел, у нее появился сын, — сказал он после неловкой паузы. — На гобелене. Сириус уставился на него на мгновение, как бы признавая его отказ пообещать такую малость. — Я видел его. Год или около того назад они с Гарри соперничали на поле. Высокомерный олух, слишком много болтает, совсем как его отец, — он пожал плечами. — И все же неправильно втягивать в эту опасную игру пятнадцатилетнего подростка. Я не желаю ему этого, несмотря ни на что. — Высокомерные олухи, которые слишком много болтают. Интересно, каково это — находиться рядом с таким человеком, — саркастично заметил Регулус. Сириус быстро отмахнулся от него. — Можешь ли ты представить, что один из нас бежит к отцу каждый раз, когда совершает какую-нибудь глупость с неприятными последствиями, чтобы выйти сухим из воды? Или пожаловаться, потому что кто-то был груб с нами? — Нет, это было бы смешно, — Регулус оглянулся и закатил глаза. — Но я полагаю, что ты преувеличиваешь ситуацию, основываясь на собственных предвзятых представлениях. — Возможно, немного, — согласился Сириус, прежде чем указать на стену с вырезками. — Но он, похоже, фанат, судя по его реакции на возвращение Волдеморта. Сопляк он или нет, я бы предпочел, чтобы история не повторялась. И снова, имя Темного Лорда… Регулус застонал, с глухим стуком уронив голову на колени. — Конечно, он фанат, — пробормотал он напряженным и слегка приглушенным голосом. — Но я все же надеялся, что ты этого не скажешь. — Возможно, Нарцисса попытается удержать его от этого, — в голосе Сириуса проскользнули успокаивающие нотки. — Или он решит остаться в стороне, хотя мне говорили, что он часто дуэлирует, кажется, близок со Снейпом из всех преподавателей и Ремус упоминал, что у него стабильно высокие оценки. Это не сулит ничего хорошего. Еще одна причина, по которой я просил тебя не ходить к ней. — Значит, вместо этого я должен стоять в стороне и позволить ему разрушать свою жизнь? — подняв голову, Регулус пристально посмотрел на своего брата, слова нависли над ними, как ржавые лезвия. — Назвать его безнадежным случаем? — Разрушить его жизнь, — мягко повторил Сириус, качая головой со странным чувством недоверия. Ему, похоже, не хотелось вдаваться в подробности того, что Регулус чувствовал по этому поводу. — В последний раз, когда я доверял кому-то в такой ситуации, в последний раз, когда я доверял Пожирателю Смерти, погибли люди. Я разрушил свою жизнь, Регулус. Я боюсь, что ты совершишь мои ошибки так же, как боишься, что он совершит твои. Замолчав, Регулус пристально посмотрел на него, задаваясь вопросом, какому Пожирателю Смерти его брат мог бы довериться. Не было ни одного Пожирателя Смерти, о котором знал Регулус, которому Сириус Блэк оказал бы хоть малейшее доверие, родственник он или нет, и как бы глубоко ни увяз Регулус в трясине, он не думал, что это было отсылкой к нему самому, если только какая-то косвенная трагедия не произошла без его ведома. У Темного Лорда были легионы Пожирателей Смерти, которых он никогда даже не встречал — зашли ли их возможности так далеко, что Сириус оказал одному из них свое доверие? Или он действительно поверил члену семьи, каким бы невероятным это ни казалось? Как бы любопытно ему ни было, в настоящее время это не казалось темой для обсуждения. Покачав головой, Регулус снова нахмурил брови. — Знаю, они тебе не нравятся, никогда не нравились, но они все равно семья… Как я могу оставаться в стороне? Как я могу промолчать, когда понимаю, что он собирается сделать что-то глупое, сам не осознавая этого? Потому что, если Люциус в беде, я слишком хорошо представляю, чем это может обернуться, — помассировав виски, он мрачно добавил. — Я знаю, что это глупо, знаю. Инстинкт самосохранения призывает сократить действия на данном этапе, но это положение вещей беспокоит меня. — Послушай, оставаясь мертвым, ты приносишь больше пользы, чем любые советы, которые ты мог бы дать, — взмолился Сириус. — Ты был любимчиком Нарциссы. Я видел надгробные букеты, которые она приносила на могилу, — он остановился и указал на Регулуса. — Во всяком случае, предполагаемую могилу. Ты действительно веришь, что она позволит своему собственному ребенку присоединиться к ним, не смотря на чувства по этому поводу? Зная, что это убило ее любимого кузена, когда он едва достиг совершеннолетия? Она ничего не сможет поделать со своим мужем, он сам решил свою судьбу, откликнувшись на зов, словно бродячая собака, но она может спасти своего сына, если посчитает, что это его убьет. Печально вздохнув, Регулус кивнул. — Полагаю, так и есть, — неохотно признал он, сжав губы в недовольную линию. Все, что сказал Сириус, было поразительно разумным — подозрительно, насколько мудрым внезапно стал его брат — и Регулус даже не мог поспорить с тем фактом, что живая поучительная история гораздо менее убедительна, чем мертвая. Ужасно раздражало осознавать, что Сириус был прав. — Кроме того, — продолжил Сириус безапелляционным тоном, — как только они узнают, что ты жив, сколько пройдет времени, прежде чем кто-нибудь додумается проверить дом? Сколько пройдет времени, прежде чем Волдеморт точно узнает, где ты находишься? Или я, если уж на то пошло, но мне не совсем ясно, знает ли он на самом деле, что я живу здесь. У меня все еще есть нерешенные проблемы с невидимыми людьми. И Сириус снова был прав — вдвойне раздражающе. — Я знаю, знаю. Это не просто плохая идея, это еще и запустит цепную реакцию, — сказал Регулус, махнув рукой. — Я не буду связываться с Нарциссой. Но это все еще казалось наполовину предательством — вернуться домой и ничего не сказать тем, кто оплакивал его — но чем меньше знали его старые друзья и семья, тем было безопаснее для всех… Включая этих самых друзей и семью, а также любую надежду уничтожить оставшиеся крестражи. Слишком многое было поставлено на карту. — Спасибо, — тихо сказал Сириус. Он не решался заговорить снова, открывая и закрывая рот. — Если ты планируешь остаться здесь и хочешь, чтобы Волдеморт исчез, есть кое-кто, с кем тебе следует поговорить, — он сделал паузу. — Единственный человек, которого он все еще боится. Вздохнув, Регулус снова посмотрел на своего брата. — Значит, профессор Дамблдор — один из твоих невидимых друзей? — Я хочу ответить на этот вопрос, но не могу, — Сириус выглядел более чем расстроенным. — Это трудно объяснить. Прошу тебя просто поверь, что тебе нужно поговорить именно с ним. Многое произошло после того, как ты… ушел. Если ты действительно хочешь каким-либо образом победить Волдеморта, тебе нужно быть в курсе. Обдумывая эти слова, Регулус склонил голову в знак понимания, и на его лице появилось задумчивое выражение. Это был любопытный вопрос, секреты и стратегии — витиеватый танец из того, что знаешь ты, что знают другие, что безопасно рассказывать тем, кто когда-то был врагом (и тем, кто может стать таковым)… Мог ли Дамблдор тоже проникнуть в секреты Темного Лорда? Или эта деталь ускользнула из-под его крючковатого носа? — Полагаю, мы увидим. — Вот почему я хотел поговорить с Финеасом, будь он проклят, вечно недоговаривает, — сказал Сириус в качестве объяснения. — Но если мы не сделаем этого в ближайшее время, еще пару комнат придется временно закрыть. — Ты заставляешь меня беспокоиться о нашем родовом доме, когда упоминаешь, что некоторые комнаты «закрыты», — сказал Регулус с оттенком подозрительности. — Я ничего не творю с домом, кроме как пытаюсь снова сделать его гостеприимным для людей! — Сириус фыркнул, выглядя довольно раздраженным этим замечанием. — И проверяю защитные чары. Не хочу больше никакой неожиданной компании. Сомневаюсь, что она будет дружелюбной. — В этом мы можем согласиться, — кивнул Регулус. Подвинувшись, чтобы забраться с ногами на кровать, он легкомысленно добавил. — Должен признать, это прошло менее мучительно, чем могло бы. — Посмотрим, как ты отнесешься к этому в пятницу, — мрачно ответил Сириус.