***
Второй день и новое о здешних ровесниках. Ведьма была права всем своим девичьим волшебным чутьем. Ходячие действительно хотели игнорировать сидячих по не особо понятным Кляксе причинам. Мало того, что в их комнате действительно жили только колясники, а на втором этаже кровати никого не обитало, и только самые отчаянные забрасывали с размаху туда вещи наспор или ещё почему-то. Так и действительно, все словно «находились в своих группах». В коридоре не пересекались, в столовой не сидели за одним столом, будто незримо враждовали. Первое знакомство лично с кем-то из ходячих ровесников состоялось у Кляксы странным способом. Просто однажды, совершенно не понимая опасений, присел рядом с двумя мальчиками на ужине. Хоть и ходячими, но наверняка настрадавшимися. Они поразили Кляксу. Казались будто бы приклеенными друг к другу. Как будто многоглавым существом из какой-то сказки. Одинаковые, отличающиеся лишь одеждой, они сидели настолько близко, что оба стула были похожи издалека на один большой. — А вас, что, суперклеем склеили? — Клякса уставился в глаза мальчикам, не спеша даже притрагиватся к подозрительной котлете. — А тебе что, мозги суперклеем склеили? — Ответил ему один из мальчишек, показав язык. — Ну не знаю, я слышал, что у колясочников с ногами и мозги могут отказать, — пожал плечами второй. — Да я просто спросил! — Надул губы Клякса и присмотрелся к мальчишкам внимательнее. Всё-таки, кажись, они были отрезаны друг от друга, хоть и жались с такой силой, будто хотели стать одним целым. — Не помог суперклей, да? В ответ на это, один из них просто потянулся за солонкой и сразу подал её второму, а тот перед тем как её взять, показал Кляксе средний палец с такой гордостью на лице, будто этот непонятный для собеседника жест значил какое-то членство в таинственном клубе… То, что то зовут их Рекс и Макс, Клякса узнал после, а ещё он так и не смог различить одного от другого, в глубине души считая их действительно одним целым. Близнецы были собеседниками очень взбалмошными, но при этом очень гармоничными, иногда договаривающимися фразы друг за другом. Эти пару десятков минут были скорее не ужином, а странноватым диалогом, начавшимся из-за одного из близнецов, прерывающимся на пережевывание такой себе на вкус еды. Колясник даже удивился, что вышел не монолог, а диалог. Выезжая из-за стола, Клякса даже почувствовал, как в спину ему машет ладонь одного из них. Но его желание познакомиться ещё с кем-то было исчерпано, а правило игнорирования ходячих всё также непонятно. И хотелось посидеть одному. Желательно навсегда…***
День третий. Здесь действительно с благоговением относились к старшим, и тогда, перед крещением, Кляксе это не показалось. Задержавшись в столовой, мальчик направился в спальню уже тогда, когда практически все ушли из места принятия пищи. Там же был небольшой ажиотаж. — А что случилось? — Спросил Клякса, закрывая за собой дверь. — Да так, маврийцы взяли к себе в помощники нашего Дракона, — махнул рукой Вонючка. И он в комнате, удивительно, был самый спокойный. — Чего «Да так»?! Починка, вообще-то почти Левая Рука Мавра! И он лично взял нашего в подручники, — возмутился Бабочка. — А всё-таки, кто такой Мавр? — Спросил Клякса, после чего буквально через секунду Ангел, Бабочка и Дракон, перебивая друг друга, и с горящими глазами, начали рассказывать про старшеклассников. Как оказалось, люди уже выпустившиеся, были под руководством одного вожака. Но те подростки, которые сейчас в Доме, могут выбирать свою сторону, и быть под руководством либо Черепа, либо Мавра, который и берёт себе ровесников Кляксы в помощников, а тем это и на радость. Также, насколько он понял, здесь, к тому, что у старших два вожака, явно воюющих между собой, относились положительно. Сам рассказ даже поразил мальчика, и он даже несколько раз подумал, что наверняка в том, что старшеклассники так странно чувствуется, своя, огромная доля прекрасного. Как будто они, маленькие люди, дети, вложили в них, более старших, свои переживания, а они, под их весом, разломались, их пришлось склеивать. Как будто старшие могут их научить, что же такое это страшное место — Серый Дом, как его называют болтающиеся между собой. Но всё-таки пока чьим-то помощником быть не очень хотелось. Да и, наверное, ему бы вряд ли позволили, раз за Дракона были так рады. Вонючка лишь показательно закатил глаза, после запевая какую-то песню, при этом одновременно и плетя какой-то амулет или подвеску…***
День четвёртый. Помимо старшеклассников, здесь любили Лося. Причём остальных воспитателей, по большей части, явно пытались избегать. Но с ним всё обстояло очень по-другому. Зайдя за каким-то делом, Клякса не особо понял, каким, к ним в комнату, он будто бы заранее был готов к тому, что в ту же секунду его облепят со всех сторон колясники, и к тому же ещё набежавшие невесть откуда мальчишки и пару девчонок. Каждый из них хотел получить свою толику внимания от воспитателя, а он каким-то образом смог её отдать, уделяя какое-то время каждому. Даже с Кляксой, неловко сидящим с альбомом, успел поздороваться. Каждый из них был одновременно рад полученному и печален, когда синеглазый мужчина попросил их отойти на какое-то время от него. Ушёл, кстати, он по ощущениям также быстро, что и пришёл. Несколько детей пошли за ним, несколько просто тихо вышли из комнаты. У Лося ничего не просили, но детей он привлекать к себе умел. Клякса тоже почувствовал некую грусть от ухода воспитателя, хотя и не особо понимал, почему. Наверное, потому что так надо, потому что Лось иначе не умеет…***
Пятый день. Когда стало понятно, что не нужно считать днями, а отец возвращать его не собирался. Клякса не особо звонил отцу, пока находился в Доме один, понимая, что его бы не отдали сюда, будь бы он нужен семье. И, сегодня, он фактически впервые нормально с ним разговаривал за месяц. Или два. Сначала, естественно, были расспросы о том, как дела; как спится на новом месте; чего не брал трубку… Как в больнице, когда мальчик сам туда попадал пару раз, и сыну не хотелось рассказывать о соседях, старшеклассниках, Лосе и прочих странностях Дома. Как будто это какая-то местная тайна, которую не поймёт взрослый папа. И этот факт ни капельки не удручал Кляксу, а скорее раззадоривал, как будто это была игра в шпионов. Клякса не спрашивал, заберут ли его или оставят в Доме, отец сам начал эту тему грустным голосом и без каких-либо подводок, просто внезапно сказал: — Эрик, тебе здесь придётся пожить здесь не до зимы… А год, может, два, — Эрик… Своё имя стало очень непривычным, будто бы чужим. — Ага, — просто ответил мальчик. — Пока, пап. И сбросил трубку. Он как будто знал этот факт заранее, и не мог сказать однозначно, чувствует ли грусть, страх или волнение. Скорее просто, странное ничего… — А тебя во сколько лет сюда отдали родители, Вонючка? — Спрашивает Клякса у мальчика, понимая, что сейчас почему-то хочется поговорить именно с ним. — Честно признаться, я понятия не имею, кто такие родители, — ухмыльнулся ушастый. — И я не понимаю, вот что ты у меня спросил? Когда меня отдали сюда какие-то мужчина и женщина? Клякса, подумав пару десятков секунд, кивнул. — Я — свободный человек! Мне не нужны такие люди, которые привели меня на этот свет и теперь указывают, что я должен делать! — Казалось, будто мальчик набрал в лёгкие побольше воздуха. — А время! Время! Почему ты должен знать конкретный год?! Если тебя устроит такой ответ, то я здесь оказался тогда, когда нужно! Когда птицы пели яркой трелью! Когда Сиамцы были одним целым, а не отражением друг друга! Когда Череп и Мавр влюблённо дружили! Когда Седой крестил людей! Когда Дракон бегал по заднему двору! Когда Прыгуны просили милость у Леса! Когда Р Первый был полон надежд! Когда Лось рассказывал сказки на ночь! Когда мне и нам всем было надо, тогда я здесь и появился! Также как сделал это здесь ты, хоть пока и своей головой до тебя это не дойдёт! Беседа действительно была не очень исчерпывающей, и не так как с отцом. Хоть Клякса и не понимал половину слов, он просто слушал эти возмущения, не отвечая ничего, и не желая убежать, точнее, уехать от этой незнакомой беседы или закрыть уши. — Когда-нибудь до тебя дойдёт, — с улыбкой подытожил Воючка. — А пока, давай тебя хоть в подкидного научу, А то совсем пропадёшь. Слушая напускную ругань ушастого Вонючки про то, как в его тогда маленькие запасы однажды залезли и пометили некоторые карты, мальчик ещё сильнее думал про себя уже иначе. Вонючка, смотря на состояние ученика, улыбнувшись, сказал, что это только начало…