В нужном месте в нужный час

— Не встать к утренней мессе! Так крепко дрыхла, видите ли, что Сара не смогла её добудиться. Ну уж это никуда не годится! — воскликнула Лоиза, в порыве возмущения стукнув веретеном о лавку. Сара, чистившая овощи для супа, вздрогнула от неожиданности, а Жакетта, как раз в тот миг склонившаяся над очагом, едва не просыпала угли из утюга. Атмосфера в кухне неуклонно накалялась. — Вечером Катрин поздно легла, какое в том преступление? — пожала плечами Сара, вперив глаза в пол. Цыганка знала о своей любимице такое, что Лоизу, проведай она правду, хватил бы удар от негодования. — Вечно ты ей потакаешь! Она что же, собирается спать до полудня, словно уже вышла за своего казначея? — продолжала разоряться Лоиза, невзирая на предостерегающие взгляды матери. — Пробило девять, а её высочество до сих пор в постели! — Замолчи, Лоиза! — потребовала Жакетта. Однако заставить умолкнуть разозлённую фурию было не так-то просто. Пропущенную сестрой мессу она считала слишком уж большим проступком и не могла успокоиться, не высказав всё, что думает по этому поводу. Бурча себе под нос, Лоиза не прекращала прясть — эта девушка обладала полезной способностью скандалить и работать одновременно. Обстановка её стараниями раскалилась добела. Казалось, под потолком вот-вот ударит грозовой разряд. Сара украдкой бросала обеспокоенные взгляды то на окно, то на дверь. Жакетта недовольно поджала губы, с усилием водя утюгом по простыне в одном и том же месте. — Не тревожь сестру, — увещевала она. — Мессир де Бразе возражает против того, чтобы она выполняла чёрную работу, ведь Катрин пора привыкать к новой жизни, а времени до свадьбы осталось мало. Слова эти произвели эффект воды, пролитой на горячую сковороду. — Ах, он возражает! Конечно, куда уж нам, холопам, до благородной дамы де Бразе, — охотно фыркнула Лоиза, скорчив гримасу при упоминании казначея. — Безделье для принцессы, а работа и молитвы для черни! Жакетта с такой силой шарахнула утюгом по доске, что та едва не перевернулась. — Прекрати, или я… На счастье Лоизы, в наружную дверь постучали. Сара, вытерев руки о передник, бросилась открывать. Не менее, чем через минуту, она вернулась, ведя за собою уже знакомого присутствующим человека. То был Тьерселен, управляющий мессира де Бразе, и сам казавшийся Жакетте важным вельможей. Тьерселен, надо отдать ему должное, умел производить подобное впечатление. Поприветствовав женщин, он объявил, что Катрин Легуа с сегодняшнего дня переселяется под кров дома де Шандивер, где ей привьют светские манеры, подготовят к жизни при дворе, и куда жениху удобнее приходить с визитами к невесте. Жакетта, ошарашенная знатным именем, казалось, только сейчас постигла истинный масштаб перемен в судьбе дочери. Катрин, её дитя, не просто уходит в чужой дом, куда всё равно однажды ушла бы — она навсегда покидает гильдию ремесленников и больше не принадлежит семье! Слёзы показались на глазах, Жакетта поспешно смахнула их тыльной стороной ладони. Она была не из тех, кто возражает, и вызвалась привести Катрин, дабы та выслушала новость из первых уст. — В том нет необходимости, — остановил её порыв Тьерселен. — Госпожа Катрин сейчас находится на Пергаментной улице, у моего господина, и он позаботится о том, чтобы она со всем комфортом поселилась в особняке де Шандивер. Женщины воскликнули с разными интонациями, но одновременно: — Что?! — Катрин не дома? — прибавили мать и дочь Легуа. Сара промолчала, поскольку последнее ей было известно, но вздохнула с облегчением: всё разрешилось удачнее, чем она предполагала. — Вот в чём дело, — смекнула Лоиза. Рот её презрительно скривился, сделав безобразными и без того иссушённые черты. — Ей до того не терпелось прыгнуть в мужскую постель, что она сбежала, опозорив всех нас. А ты, — напустилась она на Сару, — ты всё знала и покрывала её шашни! — Не завидуй, селёдка ты сушёная, — не осталась в долгу цыганка. — Ты прекрасно знаешь, почему Катрин дала согласие на брак. Лоиза, уперев руки в боки, саркастически рассмеялась. Жакетта, красная до корней волос, подскочила к дочери и, схватив за плечи, хорошенько встряхнула. Смех оборвался. Лоиза, всем своим видом олицетворяя оскорблённую гордость, вернулась на лавку и вновь взяла веретено, не принимая больше никакого участия в происходящем. Порядок таким образом восстановился. Тьерселен деликатно подождал, пока утихнут страсти, и продолжил: — Мне поручено перевезти вещи госпожи Катрин, которые пригодятся ей на первое время. И… — он покосился на цыганку, — проводить Сару, поскольку госпожа не хочет расставаться с ней. Цыганка кивком головы выразила согласие со словами Тьерселена. Грядущее настораживало и её. Приблизительно в тот же час в особняке на Пергаментной улице происходил другой разговор, также касавшийся переселения к чете де Шандивер. Катрин, едва сдерживая гнев, выговаривала жениху: — Довольно того, что я подчинилась прихоти монсеньора! Почему мне нельзя остаться здесь? Зачем мне ещё идти к камердинеру и его жене, где надо мною станут насмехаться, презирать меня? Если я вам нужна, Гарен, берите меня такой, какая есть! Она сама не заметила, как назвала жениха по имени, но Гарен заметил и грустно улыбнулся. Он сделал движение, чтобы, как накануне, обнять готовую разрыдаться девушку, успокоить её, но ограничился предупреждающим жестом. — Тише, мадемуазель Катрин, ни я, ни монсеньор не желаем вам зла, — вкрадчиво, как ребёнку, объяснял он. — И я… Я бы тоже очень хотел, чтобы вы остались здесь до свадьбы. Но мнение света — это не болтовня приказчиков в лавке вашего дядюшки, а нам ни к чему множить сплетни за спиной. Катрин заметила, что они заведомо записаны у придворных мужем-рогоносцем и любовницей его светлости. Вряд ли лишний скандал изменит общую картину. Гарен вздохнул, признавая справедливость доводов невесты. — Поймите, мадемуазель Катрин, двор его светлости — это огромный мир с собственными законами и порядками. Госпожа де Шандивер поможет вам постигнуть их. Вы ведь не хотите, — он склонил голову набок, сощурив единственный глаз, — чтобы дамы смеялись над вашим неумением держаться или попрекали отсутствием манер? Катрин застыла в растерянности, приложив пальцы к губам: подобного осложнения она никак не ожидала. Гордость возмутилась в ней. Чтобы какие-то фрейлины потешались над её неотёсанностью?! Будто б она виновата в том, что не умеет поклониться, как надо, или же горела желанием влиться в их компанию! Она смирилась с необходимостью выходить замуж за нелюбимого, даже постаралась найти в этом приятные стороны, однако жизнь навязывала всё новые и новые сюрпризы, которые приходилось принимать. Катрин задумалась. Необходимость пару-тройку месяцев потерпеть общество дамы де Шандивер показалась ей всё же меньшим злом и она согласилась на переезд. Тем более Гарен охарактеризовал Марию де Шандивер как исключительной доброты женщину, чуждую чванливости, вдобавок обещал послать за Сарой. — Хоть мессир де Бразе и чёрствый холостяк, ему не откажешь в умении угадывать желания девушки, — заключила Катрин. — А, может статься, он не такой и чёрствый, каким хочет казаться!