В нужном месте в нужный час

— Не стоит внимания, монсеньор, просто оборванцы не поделили уличную потаскушку, — произнёс один из слуг, с брезгливостью взирая на грязное рубище, в которое превратилось добротное коричневое платье Катрин. Несмотря на всю оскорбительность предположения, Катрин готова была с ним согласиться. Да, пусть мессир де Бразе так и подумает, сочтёт, что его помощь не требуется, и уберётся восвояси. Больше всего на свете ей хотелось уменьшиться до размеров мышонка и юркнуть в щель. Или чтоб земля разверзлась и поглотила её. Она не отвечала на обращённый к ней вопрос, ожидая невесть чего. — Почему, почему именно он? — крутилось в мозгу. — Мадемуазель? — повторил Гарен, тронув девушку за плечо. — Они не успели… вам навредить? Дальше прятаться не имело смысла. А, возможно, всё сложилось как нельзя лучше. Сейчас казначей, спешивший, верно, на помощь лавочнице, к которой ворвались грабители, посмотрит и ужаснётся: хороша же его избранница! И откажется от дальнейших на неё притязаний. По крайней мере не придётся тревожить Барнабе. — Нет, мессир, по счастью, вы подоспели вовремя, — еле слышно молвила Катрин, поднимаясь в полный рост и щурясь от огня факела. Она могла поздравить себя с тем, что вывела Гарена де Бразе из состояния невозмутимости — а такое мало кому удавалось. Он издал изумлённый возглас, его единственный глаз широко раскрылся. — Мадемуазель Катрин?! Вы? Но как вы здесь очутились? — прохрипел Гарен. — Я… Я шла навестить одного старого знакомого, — нашлась Катрин. Слуги казначея украдкой переглянулись: верно, девица спешила к любовнику, что же ещё! Гарен, совладав с собой, протянул девушке руку. Она шагнула, повинуясь его воле, удивившись, какие у него холодные и жёсткие пальцы. Ей стало неловко от любопытных взглядов слуг. Гарен снял с себя плащ и укутал Катрин, на секунду задержав ладони на её плечах. — Идёмте, не разговаривать же, стоя в закоулке среди куч отбросов! Какое счастье, что я задержался сегодня допоздна! Я отвезу вас к себе, вам нужно успокоиться и отдохнуть, а пока ваше одеяние приведут в порядок. Голос казначея действовал успокаивающе. Дрожь унималась, возвращалась способность ясно рассуждать. Катрин поняла, что принимать предложение мессира де Бразе не следует: в особняке на Пергаментной улице ей не избежать неудобных расспросов. И потом, час тому назад она помышляла натравить на него убийц, а он спас её честь, если не жизнь. Лицо пылало от стыда. И до чего наивно было уповать на услуги поножовщиков из Двора чудес! Ведь такие люди, как Гарен, никогда не ездят в одиночку. — Я должна вернуться домой, пока никто из наших меня не хватился, — предприняла она попытку возроптать. — Среди ночи и в таком виде? Чтобы дать соседским кумушкам пищу для сплетен? — криво улыбнулся Гарен. В колеблющемся освещении он казался ей похожим на демона. — Вы останетесь у меня до утра. — Что?! Ведь я ещё даже не дала согласия на брак, уж не говоря об оглашении помолвки. Гарен пожал плечами. — Пустая формальность. Всей улице Грифонов, если не всему кварталу, уже известно о сватовстве, уверяю вас. Покорившаяся Катрин, обуреваемая стыдом и смятением, не найдя, что возразить, позволила усадить себя на лошадь. Казначей и его стражи вновь пересекли площадь и углубились во тьму извилистых улиц. Согревшись под плащом, Катрин разомлела и смежила веки. Ей представилось, что она снова сидит на носу баржи, медленно плывущей по Сене, и что Барнабе, сильный и надёжный Барнабе, вновь рядом с ней, и она, вздохнув, как в детстве склонила голову на его плечо. И ей больше не страшна неизвестность. А баржа всё плывёт, мерно покачиваясь… — Приехали, мадемуазель Катрин! — сказал вдруг Барнабе голосом Гарена. Катрин встрепенулась и растерянно завертела головой, обнаружив, что находится у дверей роскошного особняка. Пергаментную улицу облюбовали владельцы ювелирных лавок, но их жилища не шли ни в какое сравнение с домом Гарена, в ночи казавшимся ещё неприступнее. Катрин знала, что на карнизе высечен девиз, избранный казначеем при возведении во дворянство: короткое и загадочное слово «Numquam», чей смысл оставался ей недоступен. Подоспевшие слуги помогли ей спуститься на землю, затем Гарен, спешившись, вновь взял её под руку и провёл внутрь. Катрин не успела заметить, куда делись остальные их спутники, да они и перестали занимать её. На секунду в памяти возник дядюшка Матье, уверявший, что после свадьбы особняк — верно, этот самый, будет принадлежать и ей тоже. На что она рассчитывала, думая противостоять таким могущественным людям, как мессир де Бразе и его господин? Это была бы борьба крохотной коноплянки против ястреба. Едва знакомый загадочный мир неумолимо притягивал дочь золотых дел мастера с моста Менял, всё более отторгая от родной среды. Украдкой Катрин рассматривала убранство дома, строгое и сдержанное, под стать хозяину, но облечённое вкусом. Тем временем хозяин дома препоручил гостью заботам горничных и управляющего по имени Тьерселен. Спустя полчаса Катрин, погрузившись в горячую воду приготовленной для неё ванной, старательно тёрла губкой кожу. Ей хотелось уничтожить невидимые, но ощутимые следы прикосновений чужих рук. Покончив с мытьём тела, она при помощи горничной вымыла роскошные золотые волосы. Да, это было совсем не то, что плескаться в городской бане или в бадье на кухне под бурчание Лоизы, что она слишком много расходует мыла, а ведь в семье она не одна. От воды исходил нежный аромат, и Катрин наслаждалась бы купанием, если бы не думы о предстоящем объяснении с Гареном. Опираясь на руку одной из горничных, Катрин выбралась из ванны, завернувшись в поданную её товаркой простыню. Ей насухо вытерли и расчесали волосы, облачили в чистую камизу и простое платье, по-видимому, из гардероба прислуги. Её собственную одежду куда-то унесли. Тьерселен ничему не удивлялся, что добавляло ему ценности на посту управляющего. Мессир Гарен мог привезти ночью девушку — это его дело, хотя, признаться, Тьерселен никогда прежде не видел хозяина в обществе дамы. Однако безошибочное чутьё подсказало управляющему, что в доме де Бразе вскоре появится хозяйка, и он почтительно поклонился Катрин. — Господин распорядился приготовить для вас комнату и ужин. Позвольте проводить вас. Ужин приходился весьма кстати, ибо после всех приключений Катрин изрядно проголодалась. Но, переступив порог отведённой ей комнаты, бедняжка поняла, что трапезу придётся делить с мессиром де Бразе. Он поджидал гостью, расположившись в кресле, чёрная повязка резко выделялась на бледном лице с вечно поджатыми губами. Строгость чёрного одеяния несколько оттеняла золотая цепь с рубинами. Катрин впервые видела Гарена без шаперона и заметила седые нити в коротко подстриженных каштановых волосах. Хотя, кажется, он не старше дядюшки Матье. — Можешь отдыхать, Тьерселен, до утра ты мне не понадобишься, — распорядился казначей. Тьерселен, вновь откланявшись, степенно удалился, бесшумно прикрыв дверь. Ловушка захлопнулась. Гарен жестом указал Катрин на соседнее кресло. Она величественно прошествовала и села, уложив руки на резные подлокотники. Гарен, пододвинув ближе к ней поднос с едой, предложил угощаться. Катрин не замедлила воспользоваться приглашением — от волнения у неё всегда разыгрывался аппетит. Взяв двумя пальцами куриное крылышко, она принялась старательно его обгладывать. — Рад видеть вас в добром расположении духа, — сжатые губы казначея тронула едва заметная улыбка. — Прошу простить за это бедное платье, я ведь не знал, что вы сегодня окажете мне такую честь, и не успел должным образом подготовиться. Но согласитесь, прежнюю одежду никак нельзя было оставить. — Не знаю, как благодарить вас, мессир. Не стоило беспокоиться, простая одежда привычна мне и… И подобает моему положению, — всё-таки решилась добавить Катрин. Она успела заметить лукавый огонёк во взгляде Гарена. — Наберитесь терпения, скоро все суконные лавки и портные Дижона будут к вашим услугам. Покончив с крылышком, Катрин потянулась за вторым, разбавляя трапезу маленькими глотками вина из серебряного кубка. Гарен наблюдал за тем, как она ест, сам практически не прикасаясь к пище. Катрин старалась не смотреть на него, её настораживала непонятная невозмутимость казначея, она не знала, чего следует ожидать и не могла избавиться от странного смятения. Насытившись, она вытерла пальцы салфеткой и замерла в кресле, выпрямив спину, готовая отражать атаку. И действительно, Гарен тихо, но требовательно спросил: — Не желаете кое-что мне рассказать, мадемуазель Катрин? — А именно, мессир? — с невинным видом захлопала она своими лиловыми глазами. — Например, куда и зачем вы стремились попасть в столь поздний час.