В нужном месте в нужный час

Всякий, мало-мальски смыслящий в женской красоте, при взгляде на Катрин Легуа сказал бы, что на небесах произошло недоразумение. Как иначе объяснить рождение в семье простых ремесленников столь прелестного создания? Безукоризненные черты лица с удовольствием запечатлели бы на своих полотнах признанные мастера-живописцы. К коже словно не приставал загар. Изящные ручки были ручками аристократки. Синие глаза в преломлении солнечных лучей казались фиолетовыми — такими бывают фиалки на поляне в чаще леса. В тембре голоса ничего общего со звонкими голосами торговок из квартала Нотр-Дам. К несчастью, всё это великолепие не принадлежало благородной даме. Девушка, достойная своим присутствием украшать пиры и турниры, прислуживала в лавке суконщика и выполняла всяческую работу по дому. Рукам приходилось держать и веретено, и метлу, и утюг. Роскошные косы прятались под чепцом. Помогая дядюшке Матье, Катрин научилась разбираться в тканях, но ограничивалась лишь мечтами о пошитых из них нарядах. Миланская парча и венецианский бархат предназначались не для племянницы дижонского суконщика. Другая девица на месте Катрин обрадовалась бы возможности исправить ошибку и занять в обществе положение, подобающее ей если не по рождению, то по внешности. Однако Катрин воспротивилась. Предложению руки и сердца самого Генерального казначея она предпочла лавку на улице Грифонов и грёзы о рыцаре. Катрин понимала, что теряет: дядюшка Матье не преминул просветить упрямую племянницу. Мессир де Бразе возглавлял Совет финансов при дворе герцога и водил дружбу с канцлером. Ему подчинялись финансовые интенданты, мэтры монетной камеры, раздатчики денег и всякие прочие чиновники. Он отвечал за сохранность сокровищ герцогской короны, сменив на этом посту Филиппа Жоскена. Вдобавок Гарен де Бразе получил титул почётного оруженосца монсеньора Филиппа, хотя никакого оружия за ним, конечно, не носил. А дом на Пергаментной улице с позолоченными флюгерами в виде дельфинов! А замок в пожалованных герцогом землях в долине Соны! А… Мэтр Готерен мог сколько угодно загибать пальцы, перечисляя неоспоримые достоинства жениха. Все доводы разбивались о единственный предлог, к которому Катрин с успехом прибегала и прежде: — И каждую ночь делить постель с человеком, которого я не люблю? Нет, дядюшка, не настаивайте. Я отказываюсь. — Увы мне, — вздохнул мэтр Готерен, предчувствуя грозу. — На сей раз отвертеться у тебя не получится. Стать женой казначея тебе приказываю не я, а сам монсеньор, а уж ему-то перечить смерти подобно. — Приказ герцога? В самом деле? — усомнилась Катрин, надеясь, что дядюшка, быть может, хитрит с нею. Однако добрый суконщик говорил серьёзно. — Разве я похож на лгуна? Загляни-ка в ту шкатулку на столе. Там ты найдёшь пергамент, скреплённый герцогской печатью. В шкатулке действительно обнаружился свиток, предписывающий девице Катрин Легуа стать дамой де Бразе. Руки девушки дрогнули и строчки заплясали перед её глазами. Матье Готерен плохо знал племянницу, несмотря на восемь лет, прожитых под одной крышей. Он ужаснулся бы, узнав, какие мысли бродят в этой хорошенькой головке. Но мэтр Готерен не отличался проницательностью. Он только велел служанке отнести в комнату Катрин штуку расшитой шёлком парчи для закрепления успеха и на весь день отбыл в лавку. Пока дядюшка разворачивал перед покупателями рулоны тканей, бойко расхваливая свой товар, и скрипел пером за конторкой, племянница тоже не теряла времени даром. Вволю наплакавшись, она призвала на помощь всю ясность ума и строила планы по спасению, отвергая их один за другим. Наконец она пришла к единственно верному решению: нужно просить помощи у Барнабе. Во всяком случае, у него имеются связи, позволяющие как-нибудь повлиять на казначея — ведь братство нищих могущественно. Припугнуть, уговорить. Или… Оборвав мысль, Катрин уставилась на стоявшую возле окна клетку с попугаем. Словно почувствовав её взгляд, Гедеон встрепенулся и провозгласил: — Да здр-равствует герцог! Других слов он не знал. А, может, просто был не из болтливых. — Или убить, — мрачно подумала Катрин. И эта мера уже не вызвала в ней ужаса. Ничья смерть не страшнее смерти Мишеля. В час, когда в доме все улеглись, Катрин наспех оделась, заплела косы и, накинув на плечи плащ, выглянула из комнаты. Тишину нарушало лишь похрапывание дядюшки Матье, означавшее, что путь свободен. Бесшумно спустившись по лестнице, Катрин повернула ключ в замке входной двери. Замок, предусмотрительно смазанный Сарой, часто отлучавшейся из дома по своим тайным надобностям, не выдал беглянку ни единым звуком. Очутившись снаружи, Катрин на мгновение прильнула спиной к двери. Сердце билось как бешеное, тело пробирала дрожь — всё-таки июльская ночь была свежа. Кое-как справившись с оторопью, Катрин нырнула в отбрасываемую крышей тень и, стараясь держаться поближе к стенам, пошла по улице Грифонов. Она не могла знать, что приблизительно в то же время мессир де Бразе, задержавшись допоздна за неотложными делами во дворце, собрался к себе домой, на Пергаментную улицу. Катрин весьма приблизительно представляла дальнейший маршрут, да и тьма меняла привычные очертания. Идти приходилось с оглядкой, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза или не ступить ненароком в кучу нечистот. Барнабе обычно ночевал в трактире Порт-д’Уш, принадлежавшем властелину всех нищих Дижона с причудливым прозвищем Жако Морской. Что именно связывало Жако с морем, было непонятно. Разве что синюшностью лица он сошёл бы за утопленника. Остановившись у распятия на площади Сент-Шапель, путешественница перевела дух и осмотрелась. Взошла луна. Длиннющая тень от распятия, как указующий перст, протянулась через всю площадь до самых статуй святой Мадлен и святого Жана, украшавших часовню Сент-Шапель-де Дижон. Катрин стояла напротив герцогского дворца, где следовало остерегаться стражи. Набрав воздуха в грудь, девушка кинулась наперерез через площадь к улице Форж, изобиловавшей кузницами и ружейными мастерскими. Здесь жители, справедливо опасаясь пожаров, держали на порогах вёдра с водой. Об одно из них Катрин и споткнулась впопыхах. Ведро, брякнув дужкой, опрокинулось, расплескав всё содержимое; девушка, поскользнувшись, упала прямо в лужу, ушибла локоть и с досадой выругалась. — Что это тут за бойкая пташка? — весело спросил чей-то голос. Подхватившись со всем возможным проворством, Катрин помчалась вдоль по улице, подгоняемая шлёпаньем босых ног преследователя. Разумнее было броситься обратно на площадь — лучше уж столкнуться с герцогскими стрелками, чем с бродягой, да и вряд ли тот отважился бы последовать туда за ней, но Катрин слишком поздно поняла ошибку. Узость пространства меж рядами домов, кое-где соприкасавшихся крышами, кучи мусора и опасность столкновения с новыми вёдрами весьма замедляли бег. Незнакомцу даже удалось поймать полу плаща. Вывернувшись, Катрин оставила бродяге трофей и почти улизнула, но тут на её беду к противнику прибыло подкрепление. Ещё один нищий, устроившийся ночевать прямо на пороге, укрывшись лохмотьями, пробудился от шума и, мигом смекнув, в чём дело, выскочил беглянке наперерез. — Ух, ух, ух! — гулко заулюлюкал он, подпрыгивая на искривлённых ножках, похожий на большой лохматый шар. — Далеко ли собралась, красотка? Катрин отпрянула и тут крепкие руки преследователя сомкнулись на её талии. Затылок девушки упирался в его грудь. — Ишь, какая ты стройная! — бродяга потянул носом воздух. — И пахнешь чистотой. Куда ты так торопилась в час, когда добропорядочные буржуа дрыхнут в своих постелях? — Н-на свидание… — с трудом произнесла Катрин, чувствуя, что её вот-вот стошнит от смрада давно не мытого тела и дешёвого вина. Следовало, пожалуй, упомянуть Барнабе, его имя пользовалось почтением среди обитателей Двора чудес. Но от страха она плохо соображала. — Тогда считай, что оно состоялось! Не жадничай, кум, поделись девчонкой! — хохотнул второй бродяга. — Подотри слюни, Побирушка! — огрызнулся первый, не забывая ощупывать добычу, словно повар, выбирающий к ужину гуся пожирнее. По-видимому, он остался доволен результатами исследования — о том свидетельствовало нетерпеливое сопение. — Ну, ну, Драчун, брось упрямиться, без меня ты не догнал бы эту прыткую козочку, — настаивал Побирушка, прохаживаясь кругами возле товарища. Его дружелюбный тон почему-то пугал Катрин сильнее рычания Драчуна. Ей казалось, что всё происходит в нелепом кошмаре, ибо наяву благонравная девица Легуа не могла угодить в подобную историю. Она стоит ночью посреди улицы, по иронии судьбы в двух шагах от герцогской резиденции, в мокром грязном платье, и двое оборванцев препираются за право взять то, что предназначалось Арно. А через несколько дней лодочники выловят из Сюзона нагой вздутый труп с объеденным рыбами лицом. В детстве Катрин доводилось видеть утопленника. Её передёрнуло. В то время, покуда она предавалась незавидным прогнозам касательно дальнейшей участи, главные ворота дворца раскрылись, выпустив в ночь нескольких всадников. Они неторопливо ехали по площади. Маленькую кавалькаду возглавлял человек с повязкой на левом глазу. — Отпустите меня, или сам монсеньор герцог спустит с вас шкуры! — пригрозила Катрин. Ответом ей послужил смех Драчуна, а Побирушка, воспользовавшись моментом, сжал ладонями её грудь. — Отпустите, меня ждёт Барнабе Ракушечник! — продолжала Катрин, решив, что подручного Жако Морского злодеи боятся всё-таки больше, чём герцога. — Ракушечник? — с недоверием переспросил Драчун, развернув Катрин лицом к себе. — Откуда ты его знаешь? Почуяв слабину, Катрин собралась нагнать на бандитов ещё большего страху, но кривоногий Побирушка разбил её надежды в пух и прах. — Придумай что получше, крошка, Ракушечника уже три дня как нет в городе, — проворчал он и причмокнул губами. Утомившись переговорами, Драчун повлёк девушку в закоулок меж домом и чьим-то сараем. Катрин извивалась, царапалась, но совладать с крепкими мускулами бродяги оказалось превыше девичьих сил. Тогда она закричала так пронзительно, что в соседних домах задребезжали стёкла. Но ни в одном окне не мелькнуло огня, ни один ставень не распахнулся. Среди обывателей не отыскалось желающих связываться с рыцарями короля бродяг. И всё же призыв не пропал напрасно. Человек с повязкой на глазу потянул поводья, остановив коня. — Слышали? — коротко спросил он у спутников. Катрин задыхалась от зловония, утратив последнюю надежду на спасение. Драчун навис над ней, отпихивая локтем вертевшегося рядом Побирушку. Неожиданно оба вздрогнули. Со стороны площади послышался приближающийся конский топот, сопровождаемый криками. Улица озарилась светом факела. — Стража герцога! Спасайся, приятель! — ухнул Побирушка, первым выскочив из укромного закоулка. Драчун не отставал от него. Обессиленная Катрин сползла по стене, уткнувшись лбом в колени. Часть отряда продолжила преследовать бродяг — впрочем, безуспешно, ибо рыцари Жако Морского досконально знали все лазы и закоулки в Дижоне. И им совсем не хотелось на Моримон. Человек с повязкой на глазу остановился рядом с девушкой и велел поднести поближе факел. — С вами всё в порядке, мадемуазель? — услышала Катрин бесстрастный голос, показавшийся ей знакомым. Даже слишком знакомым.