Страницы жизни

Руки плавным и аккуратным движением легли на талию парня, обнимая и прижимаясь к нему всем телом со спины. Младший не хотел его спугнуть или заставить лишний раз волноваться – именно сейчас это совсем ни к чему и на здоровье украинца хорошо точно не повлияет. Паул делал всё нежно, осторожно, пытаясь принести другу лишь хорошие ощущения и эмоции. Блондин положил подбородок на плечо зелёноглазого и глянул на окно, возле которого они стояли и за которым шёл большой дождь. Украина любил дожди, в отличии от Польши, но последнему не составляло труда переступить через себя и сейчас стоять в обнимку с старшим, смотря на серые и размытые краски города с высоты птичьего полёта. — Я устал, Поль, — вдруг тихо проговорил Юким, не делая ни одного движения. — Я знаю это и пытаюсь тебе помочь.. — его перебили. — Чем? — слегка холодно спросил украинец. — Заботой, поддержкой, и теплом, в целом, — перечислил Паул, а Украина ничего не ответил, оставляя мысли где-то под дождём, снаружи пентхауса. Голубоглазый лёгким движением повернул к себе старшего, заглядывая в зелёные глаза. Они были не такими яркими, как раньше. — Юки, послушай. Ты расстался с Канадой и тебе сейчас очень трудно и тяжело это перенести, но ведь жизнь продолжается дальше, ты найдешь кого-то ещё лучше нашего клёна, поверь мне. Не всё сразу, słoneczko. — Устал искать. — отрезал украинец и повернул голову в сторону. — Сколько ещё людей должны мной воспользоваться или предать, что я наконец-то обрёл счастье? — вопрос был риторическим, однако на него сразу же ответили. — Может, твоё счастье где-то рядом, — Юким украдкой посмотрел на поляка. — Очень близко, просто ты не видишь этого, и поэтому делаешь ложные выборы, — говорил Паул с явным подтекстом. Парень аккуратно подводил к главному, хоть и не до конца был уверен, что это хорошая идея. Украина не ответил, задумавшись над словами Польши. Рядом? Зелёноглазый настолько близко подпускает к себе только одного страну – Польшу, но он ведь просто друг. Моральная поддержка от которого стала самым желанным в подобных случаях, чьи объятья самые тёплые, в чьих руках он ощущает себя наиболее комфортно и защищённо, моменты с которым были наполнены заботой и приятными эмоциями, без которого день ощущается пустым и неинтересным, кто стал для него самым родным душе страной. Точно ведь, Паул просто друг..? Пока Украина витал в своих мыслях, голубоглазый стоял неподвижно и наблюдал за меняющимися эмоциями на лице самого родного для себя страны. Блондин сейчас очень хотел признаться старшему в чувствах. Рассказать всё, о чём он думает: на счёт неудачных попыток Юкима в любви; на счёт того, как Паулу было больно смотреть на слёзы и страдания рыжего, и как презрительно хотелось высказаться о бывших парня; на счёт того, как же сильно младшему приходилось сдерживаться, чтобы не начать трогать Украину так, как не трогают друзья; на счёт того, как хотелось поцеловать независимого. Но блондин был не уверен, что сейчас подходящий момент для того, чтобы сказать эти три слова прямо в лоб – Польша решил помочь Украине самому догадаться о чувствах поляка, и сейчас рыжий уверенно идёт к поставленной ему голубоглазым цели. Зелёные глаза вспыхнули несвойственным пламенем озарения, щёки заалели, а Польша мимолётно улыбнулся – его солнышко догадался, где судьба спрятала его истинную любовь. Да и не прятала она ничего, по сути. Вот же, Паул стоит рядом, и был так близко на протяжении скольких лет. А Юким не видел. — Поль.. Ты всё это время.. — Был рядом – поддерживал, помогал, защищал, советовал – потому, что безумно любил. Любил, как никто другой, — нежно говорил младший, продолжив фразу Юкима, пока тот ошарашенно смотрел в голубые глаза. — Знал бы ты, как мне иногда хотелось встряхнуть тебя хорошенько, и сказать «вот он – я! Я – тот, кого ты так ищешь, твоя любовь и твоя судьба», но тогда бы ты не смог научиться разбираться в своих эмоциях и людях, в целом, — руки поляка легли на поясницу рыжего, обнимая, а светлая голова спряталась за плечом зелёноглазого. — Прости.. — вскоре тихо сказал Юким, обнимая Паула в ответ. — За что? — голубоглазый выпрямился и посмотрел в глаза украинца, где уже скопилась влага. — Я заставил тебя так долго ждать, — всхлипнув, улыбнулся рыжий. — Есть такое, — хмыкнул Польша и аккуратным движением начал вытирать дорожки слёз на красных щеках зелёноглазого. — Я люблю тебя, Украина, и сделаю всё, что бы ты больше никогда не почувствовал что-то в ключе «боль». — Я тоже люблю тебя, Поль, и.. Спасибо тебе огромное, ты лучший, — уткнувшись головой в грудь поляка, всхлипнул в который раз украинец, обнимая блондина за шею. Да, безоговорочно, Польша был тем, кого пытался найти все эти годы Украина. Но ведь, что самое главное, не Юким всегда признавался в чувствах, а бывшие партнёры, и они же первые разрывали отношения или просто бросали рыжего. А последний всё наступал на одни и те же грабли, мол, «а вдруг в этот раз всё будет по-другому?». По отношению к поляку этой мысли и в помине не было – она тут просто ни к чему. Паул правда был идеалом для старшего. В нем собраны все те качества, которые Украина искал в своих бывших парнях. Буд-то бы именно по поляку и его образу, характеру, судил зелёноглазый всех остальных парней. А истинный, вот он – обнимает сейчас так крепко, боясь отпустить или потерять то, что спустя долгое время обрёл. Блондин посмотрел притихшему и наслаждающимся моментом Украине в глаза, подняв его лицо к себе за подбородок нежным движением. Юким смотрел влюблённо, тепло, заглядывая в самое сердце Польши, что сейчас горело любовью. На немой вопрос Паула рыжий трепетно примкнул горячими губами к губам младшего, соединяясь в сладком поцелуе. Долго себя ждать голубоглазый не заставил, обнимая зелёноглазого крепче и в то же время углубляя поцелуй, делая его более страстным, чувствительным и глубоким. Юким, которого начало накрывать эйфорией, мимовольно прижался спиной к окну, однако его сразу же перехватили на руки, поднимая под таз. Поляк осторожно отпрянул от Независимого, а тот глянул на него вопросительным взглядом. — Окна в здании прочные, не сомневайся, однако на улице всё ещё ходят люди и воплощения, — хмыкнул Паул, а Украина чуть больше покраснел и тихо посмеялся, кивнув. Подхватив рыжего по крепче, Варшавский бессовестно припал губами к шее старшего, выцеловывая её, от чего тот еле слышно что-то довольно промычал, откидывая голову в сторону. Не видя ничего дальше Юкима, поляк нечаянно натыкается на мини-бар, когда шел задком ближе к середине кабинета, от чего тот громко встряхнулся вместе с бутылками дорогого алкоголя там. Польша оторвался от шеи украинца и они обое глянули на мебель, а потом же первый виновато улыбнулся взору Украины. Не имея особого желания слушать о деньгах, которые были выплачены за весь этот бар, который мог разбиться, Паул заткнул старшего поцелуем, накрывая своими губами его. Ох, а как же прекрасно рыжий целуется.. Варшавский бы вечность не отлипал от губ зелёноглазого и его самого, было бы у него такие право и возможность. В порыве страсти Юким с Паулом вовсе и не заметили, как скинули со стола, на котором теперь сидит старший, папку с бумагами и органайзер, который упал с грохотом и вся канцелярия, что была там, разбросалась по полу. Блондин страстно впивался губами то в уста Украины, то в его шею, или же плечи, которые стали более открытыми после того, как младший снял с Независимого его черную толстовку, бросая одежду куда-то на диван, что стоял под стенкой. Рыжий же пытался хоть как-то отвлечь от себя возбужденного поляка, чтобы предостеречь его на счёт стран, которые до сих пор находятся в здании ООН, и на пару минут взять инициативу на себя (что Польша, конечно же, не дал бы сделать). Однако Варшавский был неприклонен и позволил старшему только успеть слезть со стола и направить их обоих к дивану. Но и тут парочка тихо себя повести не смогла – Украина сильно дёрнул на себя голубоглазого и, не рассчитав, слегка споткнулся и опрокинул собой стул, наровя упасть вместе с ним, если бы не Паул, который в тот же миг поймал и подхватил на руки старшего. Вдруг в кабинет врывается Италия, с размаху открывая дверь, от чего та едва не вылетает. — Польша, porca miseria, прекрати шуметь и дай людям нормально поработать, ну твою ж мать! — кричал злой итальянец, пока не заметил удивлённого поляка и испуганного до чёртиков украинца, что находились в недвусмысленной-таки позе. — Dio mio, у вас тут романтик, scusate, уже ухожу, — согнул руки в локтях Итан и с ехидной улыбочкой поспешил удалиться, закрыв за собой дверь. Паул так и продолжал смотреть на дверь, если не услышал тихий украинский мат ниже. Поляк глянул на Украину, что закрывал руками алые щёки и лицо, в целом. — Вечером об этом всё здание говорить будет.. — измученно говорил украинец. — Стыда не оберёшься. — Ну и пусть, — Юким вопросительно посмотрел на Паула. — Пусть знают, что мы с тобой вместе. — Меня посчитают шлюхой, при чём самой настоящей. — Не говори такого, Юким. То, что у тебя было много отношений – не означает, что ты давал каждому из своих партнёров, — пожал плечами голубоглазый. — Ведь так? — А ты сомневаешься, дурбецало? — недовольно и риторически спросил Украина. — Конечно нет, słoneczko, — покачал головой Варшавский и поставил украинца на пол. — Если тебе так будет легче, то я поговорю с Итаном, он поймет. — Да, спасибо, я буду очень благодарен, — покивал рыжий. — Kocham cię, Юки, — признался поляк и обнял старшего. Украина тепло улыбнулся и обнял его в ответ, шепча те же слова на своём родном, украинском.