***
Только открыв дверь класса, Чуя тут же перегородил Осаму дорогу, вытянув руку, в которую тот врезался. А буквально через мгновение один из их одноклассников рухнул на пол, ровно перед ними, пытаясь увернуться от пенала, который врезался в стену, а после упал в ведро с водой. Ожидаемо. Перешагнув через одноклассника, Чуя прошёл к своему месту, сел на стул и принялся готовиться к уроку. Не потому что он весь из себя такой отличник, который будет готовиться отвечать, а просто чтобы не заниматься этим после звонка. Дазай в это время, так же перешагнув через паренька, начал разговаривать с другим одноклассником. В кабинете стоит шум над головой и между рядами периодически летают разные вещи. В основном пеналы, но иногда могут пролететь ещё и тряпки для доски, которую Чуя вчера лично драил, потому что была его очередь дежурить. Что ж, ничего нового. Такое у них в порядке вещей вот уже восьмой год. Что там за урок? По расписанию литература. И что там задали? А в прочем какая разница, если её всё равно никто никогда не делает. Ну, только если выучить или что-то письменно, а читать? Я вас умоляю.***
Чуя, сидя на литературе, судорожно переписывал из чьей-то тетради домашнее задание по алгебре, ведь она следующая. Всем же знакома такая ситуация? Дазай ровно по звонку успел умотать в своё любимое место в этом заведении. В столовую, разумеется. И должен прийти уже с минуты... А вот и он. – Вернулся? – спросил, Чуя, смотря на одноклассника подходящего к нему. – Это ужас! – слегка повысив голос говорит Дазай, попутно присаживаясь на чей-то стул недалеко от Чуи. – Такое ощущение, что они ничего не едят два дня и поэтому нажираются в пятницу! Другой причины лицезреть там столько народа я не вижу, – Осаму явно возмущён такому раскладу. – Может и так, – Накахара пожимает плечами. – И тебе что-то там досталось? – с искренним любопытством спрашивает Чуя. – Ну конечно! – явно с гордостью заявляет шатен, попутно закидывая одну ногу на другую. – Чтобы я, Осаму Дазай, и не достал себе еду в школе? – указывая на себя указательным пальцем, говорит Дазай. – Обижаешь, Чуя, – с этими словами Дазай демонстрирует добытую булку. – Ты-то, конечно, достанешь, но вот каким путём - это уже вопрос. До сих пор не могу забыть тот случай, – посмеиваясь, говорит Накахара и немного откидывается спиной на спинку стула. Действительно, забыть такое Чуя уже вряд ли сможет. Примерно полтора года назад Дазай точно так же отправился в столовую, чтобы купить себе что-то, и так и не вернулся. Накахара удивился и заподозрил неладное, ибо эта шпала хоть и ленивая до ужаса, но когда дело касается последней булки в столовой... Ей-богу, разовьёт скорость гепарда и опоздает на урок, но булка будет его. Да и в отличие от своего друга, Осаму довольно быстро бегает. Так что метнуться с четвёртого этажа на первый и обратно для него раз плюнуть, но тогда где он? Прождав ещё минуту, Накахара таки решил спуститься в столовую и проверить, что же там такого, что могло задержать Дазая. А то мало ли там привезли какие-нибудь пирожки с крабами, а у Осаму резко оказалось много денег, и сейчас он стоит и топчет их, не отходя от кассы. Ходить по лестницам уже тогда было непросто, но ещё терпимо. И вот, когда Чуя уже спустился на первый этаж и вошёл в столовую, его глазам предстала просто великолепная картина. Несколько десятков учеников образовали собой кольцо, а в середине был устроен ринг с боями не на жизнь, а на смерть. И как вы думаете, кто был одним из участников боя? Правильно! - Осаму, который сцепился с парнем из параллельного класса за, внимание... Последнюю булку. Двое взрослых, здравомыслящих, тринадцатилетних парней, у одного из которых с минуты на минуту начнётся контрольная по его «горячо любимой» истории, как детсадовцы подрались за булку. Представьте: десятки подростков стоят в кольце, половина из которых болеют и поддерживают бойцов, другая половина стоит с телефонами и снимает это всё, а Чуя просто стоит и старается переварить увиденное. А бой тем временем всё продолжался. Несчастная булочка уже пару десятков раз перехватывалась из одной руки в другую, а бойцы между попытками выбить друг другу зубы прекрасно протирали своими белыми рубашками полы. Когда же до рыжика таки дошло, что здесь устроили, его порвало. Чуя сел там же, где и стоял, и просто начал издавать звуки умирающей чайки. Половина зрителей повернулась с телефонами уже к задыхающемуся Накахаре, подумав, что у него случился припадок. На такую шумиху в столовую пришли пара учителей, и в том числе их классная, перед которой открылась картина ещё лучше, чем та, которую увидел Чуя. Один из её учеников сейчас дерётся с другим, а второй катается по полу, и у обоих есть свои зрители и операторы. Мальчишек быстро разняли, а Чую привели в чувства, и все быстро разошлись по классам. Конечно, не без криков на весь район и оттягиваний за уши, но разошлись. Итог: Дазай таки отжал булку и съел её, нисколько не задумываясь о том, сколько пыли та собрала. Он и сам был не менее помятый и пыльный. А Чуя, который просто пришёл посмотреть, тоже протёр собой полы и отхватил от учительницы. Осаму же отхватил и от своей учительницы, и от учительницы парня, с которым подрался, а потом ещё и дома, НО! Он победил и это главное! Ирония момента заключается в том, что в тот день тоже была пятница, и сейчас Осаму принёс точно такую же булку. – Бля... до сих пор не могу забыть тот день... – Чуя вновь начинает смеяться, прикрыв глаза рукой. – Ты точно там не убил никого? – сквозь смешок спрашивает подросток. – Чуичка, какого же ты плохого обо мне мнения! – Осаму театрально прикладывает руку к груди. – Во-первых, тогда я добыл её в честном сражении, а во-втор... – Сердце слева, а не справа, – вытирая выступившую от смеха слезу, поправляет Накахара. На самом деле сердце находится посередине, но его верхушка направлена влево-вниз и вперёд. Поэтому возникает ощущение, что сердце слева. Но вряд ли Осаму будет это интересно. – ... вот же отличник, – немного обиженно бурчит Дазай, убирая руку. – Не убивал я там никого! Не хватало мне ещё пачкать об них руки, – после сказанного Осаму таки кусает честно купленную выпечку. Это обычная сладкая булочка без какой-либо начинки, но это совсем не недостаток. Многие, конечно, скажут по другому, мол: «Какая это булка без начинки?», но это уже дело предпочтения. Дазай любит все булочки, лишь бы они были сладкими. Пожалуй, единственным исключением будут булочки с корицей, которые Дазай не купит, даже если они будут единственными. Как бы кто не расхваливал и не пускал слюни рядом с такой выпечкой, голодное сердечко Осаму не дрогнет. Он не любит корицу, а от одного её запаха у него начинает кружиться голова, так что их Осаму предпочитает обходить стороной. Вот и сейчас между вариантом с корицей и обычной, он выбрал вторую. – Хочешь? – Осаму наклоняет голову немного в бок, протягивая ещё тёплую выпечку другу. Для тех, кто сейчас скажут: «Но она же надкусанная!» у Дазая легко бы нашёлся ответ с весьма недоумевающим взглядом. Если вы никогда не пили вместе из одной бутылки, не передавали друг другу свои вкусняшки, чтобы попробовать оба варианта, то у вас явно не было настоящего друга. За всё время, что они знакомы, Осаму не помнит ни одного случая, чтобы его или Чую смущал тот факт, что друг протягивает ему свою еду. Ну вот не видят они в этом ничего противного. Да и сейчас это не смущает ни Дазая, ни Накахару, который смотрит на протянутую выпечку, глотая слюну. Он хочет. Очень хочет сказать «да» и откусить хотя бы кусочек от этой ароматной выпечки. Сладкие булочки без начинки – маленькая слабость Накахары, о которой знают только двое. Он, правда, очень любит такую выпечку без лишней и через чур сладкой лично для него начинки, но... – Нет, – он хочет, но не может взять её. – Уверен? – Осаму знает, как рыжик любит именно такие булочки. – Да, – Чуя кивает, мысленно умоляя свой желудок не начать урчать от этого аромата. – Спасибо Осаму, но я, правда, не голоден, – Чуя старается улыбнуться, надеясь, что друг ему поверит. – Ты никогда не бываешь голоден, – констатирует Дазай, убирая руку. – Как вообще можно не завтракать и ещё семь часов сидеть без еды? – Дазай никогда не понимал, как Чуя может так долго обходится без еды и при этом не страдать от голода. Впрочем, он ошибается. Чуя чувствует голод, пока находится в школе, но, в отличие от большинства людей, ничего с этим не делает. Не потому что не хочет, а потому что искренне верит, что ему нельзя. Чуя давно привык к чувству постоянного голода и держится вполне спокойно, но когда рядом с ним кто-то начинает есть... – Ну, наверное, это потому что я никогда не завтракал, – голубоглазый пожимает плечами. Это, кстати, правда. В его семье никто никогда не настаивал на том, чтобы завтракать. Вот Чуя и не воспитал в себе привычку есть по утрам. Да и если честно, Чуя никогда не понимал, как можно хотеть есть по утрам. А ещё больше он не понимал, во сколько встают те люди, которые готовят завтрак себе и близким? Это уже героизм как минимум. Осаму внимательно осмотрел одноклассника, жуя пока что тёплую выпечку. Что-то его смущает. Вроде бы всё как обычно, но Дазая очень смутила та улыбка. Она не похожа на искреннюю или даже неловкую. Скорее на какую-то... натянутую, что ли, но Осаму старается отбросить свои мысли подальше. Пятнадцать минут перемены подходят к концу, и по звонку ученики начинают расходиться по своим классам. Вот и их одноклассники вваливаются в кабинет один за другим. Кто-то приходит с опозданием, придумывает очередное оправдание и, получив разрешение от учительницы, всё-таки садится на своё место. Этот урок алгебры проходил ровно так же скучно, как и все предыдущие, по крайней мере для Дазая. Он даже толком не слушал, что там говорит учительница. Осаму лежал бы на парте, уткнувшись лицом в руки, и дальше, если бы эта довольно строгая женщина не решила вызвать к доске Накахару. Дазай поднял голову, дабы следить за действиями одноклассника и, если что, помогать, прекрасно зная о математических способностях Чуи. Осаму всегда был тем ленивым раздолбаем, который непонятно как, но хорошо разбирается в математике. Он готов помочь кому-то в меру возможностей, за что сразу получил признание в новом классе несколько лет назад. А уж когда приходит время контрольных! Но сейчас дела обстоят куда проще. Осаму уже успел в уме решить уравнение на доске, над которым сейчас предстоит помозговать Чуе. А сам Накахара набирает в лёгкие побольше воздуха, встаёт из-за своего места и... пошатывается?! У Дазая сердце ушло в пятки от этого зрелища. Он уже видел, как рыжик отключался, но в классе такого ещё не было никогда. У Чуи снова резко потемнело в глазах, но он понимает, что падать в обморок ему нельзя. «Не здесь. Не сейчас...» – голова начала болеть сильнее. – Накахара, с тобой всё в порядке? – спрашивает учительница, тоже успевшая заметить странность в действиях ученика, который смотрел на неё каким-то мутным взглядом. – Да. Просто немного закружилась голова, – Чуя немного улыбается и, стараясь сконцентрироваться, идёт к доске, по пути успев споткнуться об собственные ноги. Дазай, заметивший все эти странности, нахмурился, переключив внимание с уравнения на Чую. Он уже дошёл к доске, взял в руку мел и... выронил его. Тихо шикнув, Чуя присел на корточки, чтобы подобрать его, и снова встал, словив ещё одно потемнение в глазах. Это хорошо заметно по тому, как он сначала щурится, а потом начинает быстро моргать, дабы мушки ушли с глаз. – Ты какой-то рассеянный сегодня, – подмечает женщина. – Не выспался? Накахара тихо угукает, принимаясь рассматривать своё задание. Уравнение оказалось не таким сложным, как могло быть, потому что было всего лишь вторым в номере, где их восемь. Чуя даже смог справиться сам к своему удивлению, но ему всё равно было сложно, ведь мозги никак не хотели собираться в одно целое. Осаму догадывается, почему Чуя такой рассеянный, как сказала учительница, но об этом стоит поговорить с Накахарой позже.