калейдоскоп

Как бы это ни было редкостью для Ён Мина, он был обут в замызганные кроссовки — явно признак влияния Сын Така, однако он отвлекся от темы — поспешно откинул назад челку, растрепавшуюся из-за ветра, пока шел от места, где его высадило такси. И вскоре, когда он смотрел на фасад экстравагантного дома, с которым хорошо познакомился в последние месяцы, профессора начала пробирать легкая дрожь от нервов и нетерпения. Как из-за Сын Така, ожидающего внутри, так и потому, что знал, что в этот день будут только они — ну и, возможно, несколько уборщиков, но все же. Мужчина сделал все возможное, чтобы его лицо приобрело непринужденный вид, пока он подходил к домофону у ворот (как будто кто-то вообще мог наблюдать за ним) и остановился всего на долю секунды, чтобы справиться с волнением, прежде чем нажать на кнопку. Та издает звуковой сигнал, и он принимается ждать, поправляя на себе пушистый темно-бордовый свитер — подарок Така — и в последний раз приводя волосы в порядок, после чего начинает раскачиваться на носочках взад-вперед. Из-за участившихся в последнее время дорожно-транспортных происшествий и несчастных случаев на стройплощадках они оба были слишком заняты, чтобы должным образом проводить время вместе и наслаждаться обществом друг друга, все же недели скудного отдыха и натянутых улыбок сказались на них. Сегодня был их первый за достаточно долгое время выходной, а заодно и свидание. Ён Мин считал часы до того момента, когда он сможет наконец видеться со своим вечно витающим в облаках парнем, проводить ленивые утра, смотря с ним телевизор или играя с Манду, устраивать романтические прогулки, фотографируя красивые места... Да все, что угодно. Когда домофон снова подал признаки жизни, из него начало доноситься какое-то шипение, из-за чего профессор настороженно вскинул голову. — Кто это? — говорил явно Сын Так, и Ён Мин закатил глаза, едва сдерживая улыбку. — Ты навел камеру прямо на меня. Только не говори, что не видишь, — притворно резко, но с намеком на веселье ответил он, на что из динамика тут же послышалось мурлыканье. — Ну, на данный момент такой ответ не принимается, поэтому, пожалуйста, господин, назовите свое полное имя и род деятельности. Что ж, раз так… Театрально фыркнув и еще больше закатив глаза, Ён Мин поддался игре Така и выпрямился, прежде чем поклониться. — Добрый день, — вежливо начал он, говоря профессиональным тоном, как на деловой встрече, — я профессор Ча Ён Мин, здесь по служебным обязанностям, касающихся некоего Ко Сын Така. — О? — в ответ раздался озадаченный вздох, — не думаю, что он упоминал о приходе профессора Ча… А вы точно уверены, что Вы — тот, кем являетесь? При любых других обстоятельствах Ён Мин подумал бы о том, чтобы похвалить Така за его относительно правдоподобную игру, но вместо этого оставил свое мнение при себе, и вскоре легкий румянец начал появляться на его шее и ушах. — Вы правы, — признал он, и вскоре его голос стал еще мягче, — сегодня я здесь как Ён Мин, который пришел увидеть своего очень умного, красивого и невероятно драгоценного Сын Така. В динамике снова наступила затянувшееся молчание, и кардиохирург почти забеспокоился, что где-то оговорился или каким-то образом обидел собеседника. Он уже собирался извиниться, когда наконец услышал легкое ворчание.  — Ты как всегда такой слащавый... Перед тем, как мужчина смог полностью расслабиться, он облегченно фыркнул, смотря, как с тихим скрипом ворота из чистого металла величественно открываются, и видя взъерошенного Сын Така, бегущего к нему с таким счастливым выражением лица, что Ён Мин невольно сравнил его с золотистым ретривером. — Мин-а! — с радостным воплем и сияющей улыбкой, способной затмить утреннее солнце, ординатор бросился к ожидающему объятий профессору, крепко обхватывая его всеми конечностями и утыкаясь носом тому в шею. Придя в себя, Ён Мин усмехнулся и быстро ответил на объятия Сын Така, радуясь возможности снова обнять его после их короткой разлуки.  — Я скучал по тебе, — беззастенчиво признался Так, бормоча куда-то в свитер, из-за чего приглушенные слова были еле разборчивы, но он упрямо отказывался отпускать старшего, — а ты? Ты ведь скучал? Неохотно отстранившись, Сын Так посмотрел на своего парня теми самыми глазами олененка, которые неизменно разрушали любую защиту Ён Мина перед желаниями другого. Профессор встряхнулся и поднял руку, чтобы игриво ущипнуть своего мальчика за правую щеку, отчего тот легонько поежился. — Конечно, — усмехнулся он и в последний раз быстренько оттянул чуть покрасневшую щеку, после чего с удовлетворением отпустил ее, услышав несдержанное хныканье, когда парень надулся, начав тереть пострадавшее место. — Угадай-ка, кто оставил меня одного заботиться о детях? При упоминании их семейства кактусов Ён Мин разинул рот: смесь шока и внезапного осознания отразились на его лице. — Ох… Мне очень жаль, Сын Так-а, — извинился он (по крайней мере, извиняться стало намного проще, чем раньше) и позволил протащить себя за руку через парадную дверь. — Ничего страшного, дурачок, но я уже подумывал о том, чтобы взять над ними полную опеку, — Сын Так отступил назад, скрестив руки на груди, и наблюдал, как Ён Мин сминает задники кроссовок, снимая их и откидывая в сторону. — У Минни и Нарнии все хорошо? Ча Ён Мин не мог не поинтересоваться, поскольку в последний раз, когда они говорили о двух суккулентах, новость заключалась в том, что их кончики начали становиться коричневыми. Сын Так, однако, был сосредоточен на том, чтобы добраться до маленького внутреннего дворика, пока в рассеянности тянул своего парня за руку. — Сейчас все в порядке, — с опозданием ответил он, а затем помог Ён Мину открыть раздвижную дверь, ведущую в их уединенное убежище, — смотри, они снова ярко-зеленые. Ён Мин пробормотал слова благодарности, отпустив Сын Така, и присел рядом с двумя кактусами, которые несколько недель назад были готовы пожелтеть, но снова стали такими же яркими и живыми, как когда пара впервые купила их. — Ты ждал, пока я их полью? Он заметил, что почва в горшках была немного суше, чем должна была быть. Мужчина быстро пришел к такому выводу, зная, что в противном случае Сын Так всегда придерживался бы своего графика. Такое осознание заставило его уши слегка порозоветь, а сердце забиться чуть чаще. Все эти незначительные мелочи, которые они делали друг для друга, Ён Мин ценил больше всего. — Ну, — Так вывел мужчину из размышлений, заставив того поднять на него взгляд, и с задорной улыбкой присел рядом, игриво толкая его локтями, — я знаю, что ты любишь поливать их вместе со мной, и что я должен был сделать это еще вчера. Так что подождать тебя еще одни сутки было меньшее, что я мог сделать. Несмотря на то, что Ён Мин дико краснел, он, смущенно хихикнув, слабо толкнул другого и поддразнил, ссылаясь на прошлый раз: — Такой слащавый, — и младший фыркнул, закатив глаза. — Да, но признай, что тебе это нравится... Пауза. — Не нравится. — Нра-а-авится. — Нет. — Да. Ён Мин моргнул, отвернулся и направил свою сдержанную улыбку на миниатюрный кактус перед ним, проводя кончиками пальцев по краю его терракотового горшка. — Ладно… Может и нравится- — Эй, Мин-а, смотри сюда. Профессор Ча сделал это на автомате, и вопрос так и остался неозвученным, потому что Так украл целомудренный поцелуй, оставив его ошеломленным и дрожащим от некоторого счастья и волнения. Ко Сын Так вновь улыбался ему, их носы все еще едва соприкасались, и ощущение губ младшего на его губах до сих пор обжигало кожу Ён Мина. Они были окутаны какой-то волшебной тишиной, высокие и надежные стены двора окружали их собственный маленький мир, полный виноградных лоз, растений и их бесчисленных кактусов — все они были названы и расставлены рядами на кованых полках — и солнечные лучи, нежные, как прикосновение любящей матери, и золотые, как мед, струились по каждому изгибу их лиц и окрашивали их волосы светом. Они смотрели, любуясь друг другом: Ён Мин восхищался внешностью своего парня и сгорал от того, насколько любящим был его взгляд, а Так запоминал каждую деталь лица профессора, каждую выбившуюся прядь, каждое пятнышко на его загорелой коже и каждые места, покрытые румянцем. — Хочешь полить их сейчас? — младший говорил едва слышным шепотом, хотя поспешил повысить свой тон до более-менее нормального. — Солнце уже светит не так сильно. Ён Мин запоздало хмыкнул и кивнул, улыбка снова украсила его лицо, и они оба стояли, посмеиваясь, когда первый на мгновение потерял равновесие и инстинктивно схватился за своего парня. Подойдя к маленьким лейкам, стоявшим в углу, Так схватил одну и поставил ее под кран в стене, прежде чем открыть его, пока вода с шумом не хлынула и не ударила по дну, временно нарушив безмятежную тишину между ними. Наполнив канистру на три четверти, Так передал ее старшему, выключив кран. — Держи, детка, — сказал он так небрежно, не подозревая, как сильно мужчине стало жарко от этого ласкового тона, после чего продолжил наполнять другой сосуд. Сначала они стали поливать растения, для которых требовалась большая часть воды, прежде чем начали давать гораздо меньшее ее количество суккулентам. В какой-то момент пара капель как бы шаловливо упали из лейки Сын Така на ногу Ён Мина — хитрый способ спровоцировать водный бой. Парочка уворачивалась и брызгала друг в друга водой, смеясь под солнечными лучами, пока их дыхание не стало тяжелым, и они оба не рухнули в объятия, сдаваясь, а пустые лейки все еще болтались на кончиках их пальцев. Ча Ён Мин вдохнул запах своего парня, позволив опьянить его разум, в то время как его тело постепенно расслаблялось в объятиях его мальчика. В тот момент он был уверен, что это и было настоящее счастье.