Дорогой Тьмы идущий к Свету

Это был один из самых счастливых дней в жизни Лили. После рождения Гарри она часто представляла, как поведёт его на Косую Аллею, как поможет ему выбрать форму, нести учебники и примерять мантии, как они будут после всех покупок сидеть в кафе, а Гарри будет размахивать палочкой, иногда случайно создавая локальные катастрофы. Она всегда знала, что поведёт его за покупками к Хогвартсу сама. После рождения Иви, в эти грёзы вписалась и девочка. Она, разумеется, должна будет пойти с ними, чтобы познакомиться с этим миром. Она посмотрит, как брат будет совершать свои покупки, а потом и сама, когда достигнет одиннадцатилетия, пойдёт на Косую Аллею с мамой, чтобы выбрать свою волшебную палочку и примерить свои прекрасные мантии. Только одного Лили не учла. Её дочь родилась магглом. В этом для старшей Уэйн не было ничего страшного: пока Гарри в Хогвартсе, она будет отдавать свои любовь и заботу дочери. Покажет ей, что их с братом любят одинаково. Проследит, чтобы они были друзьями и поддержкой друг друга, чтобы их ссоры были только шутливыми. И до этого момента Лили это удавалось. А потом она повела обоих детей на Косую Аллею. Почему бы не показать дочери мир её брата и матери? Лили не особо хотела сюда возвращаться. Она, конечно, будет навещать магическую часть Британии, но маггловская ей всё-таки милее. — У тебя нет совы, но ты могла прислать хотя бы Патронуса. — Северус остановился в дверях, когда остальные уже покинули дом Уэйнов. Он впервые что-то произнёс за этот вечер, и Лили по одному только тону поняла, какую он испытывает боль. Его выражение лица тоже было донельзя жалобным: обычное строгое и пугающее, сейчас оно являло собой эмоции человека, который безмерно страдает. — Я виноват. Я тебя похоронил, приняв труп этой Камиллы за твой. Но ты ушла, как будто разорвав все связи с магическим миром. В такое время, Лили! — Он больно схватил её за плечи и слишком сильно приблизил своё лицо. Она видела только его глаза, полные непролитых слёз. — Могла хотя бы написать, прислать Патронуса — дать знать, что с тобой всё хорошо! — Прости, Северус, — она мягко отстранила его от себя, погладила по волосам и лицу, извиняясь. — Я эгоистично наслаждалась своим счастьем, понимая, что если напишу кому-нибудь, моя идиллия рухнет. Мне никто не писал, меня никто не трогал, и я с облегчением это приняла, не задумываясь о причинах. — И даже теперь ничего не изменится? — Нет. Северус зажмурил глаза и дёрнул подбородком, вырывая своё лицо из её ладоней. Если ничего не изменится, она останется здесь — в маггловском мире, со своей счастливой идеальной маггловской семьёй. Она, разумеется, не покинет их ради хмурого уродца с серой моралью. Ему нечего было и надеяться. Всё это время дело было не в глупом Джеймсе Поттере. А в самом Северусе. Он только дал себе слово, что если этот маггл её обидит, он убьёт его самым жестоким способом, который знает. Лили видела блеск в глазах Иветты и думала о том, что совершила огромную ошибку. Дочка тоже захочет и мантию, и волшебную палочку, учебники с латинскими заклинаниями, а не математическими формулами. Иви бегала от магазинчика к магазинчику, выпрашивая магические мелочи, некоторые из которых в руках маггла будут просто бесполезны. Лили их купит — ей не сложно. И сама даже будет приводить игрушки в действие, чтобы Иветта могла играть и наслаждаться ими. Но ей надо будет как-нибудь объяснить, что она не принадлежит этому миру, а эти игрушки — не для неё. Это было очень жестоко со стороны Лили, как матери: показать своему ребёнку волшебство и сказать, что девочка для него не рождена. У Иви не было за все восемь лет жизни ни одного выброса. Даже в младенчестве, когда у детей-магов это происходит в обязательном порядке. А старшая Уэйн этого как будто не замечала, планируя поход на Косую Аллею и с дочерью тоже. Как будто она не осознавала, что её второму ребёнку на магической улочке делать просто-напросто нечего. Эта слепота может стать причиной фатального разлада в их семье. Она прижала Иветту поближе к себе. Многие маги на них частенько оборачивались украдкой и даже откровенно пялились. Через несколько дней после памятного разговора к ним пришёл Дамблдор и подарил Лили сову, а также сообщил о том, что подписал её на Ежедневный Пророк. Ещё через несколько дней она увидела себя на первой полосе.

«Мать-героиня жива!

Редакции несколько часов назад стало известно о невероятном обстоятельстве: Лили Эванс — мать Гарри Поттера, Мальчика-Который-Выжил, Избранного, победителя Того-Кого-Нельзя-Называть, — жива! Женщина смогла скрыться в тот ужасный Хэллоуин и всё это время из тени помогала воспитывать Героя.

Но почему же она скрывалась? Чего боялась? От кого она пряталась, ужасно ограничивая себя для сохранения этой тайны? К сожалению, ни один журналист не смог узнать её нынешнее местонахождение и поговорить с ней, но нам удалось узнать, что совсем скоро она открыто покажется нам. Значит ли это, что неизвестная угроза миновала?»

Прохожие задавались вопросом, кто эти дети рядом с Лили Эванс и почему она не ведёт за руку Гарри Поттера. Их с Лили фотографии красовались на всё той же первой полосе Пророка: слева — она сама, справа — сын Камиллы. Она обязательно даст интервью самым читаемым газетам, чтобы развеять все мифы. Альбус пока просил её не общаться с журналистами: нужно придумать достоверную историю, и решить, как представить её родного сына, чтобы не выдать того, что настоящим Избранным должен быть он. Но пока что к их семье никто не лез, и они просто ходили по магазинам, собирая Гарри в школу. Каждый маленький маг мечтает, в первую очередь, о волшебной палочке — за ней они и пошли в первую очередь. Магазинчик Олливандера был точно таким, каким Лили его запомнила: пыльным, тёмным и по-своему уютным. Хозяин его что-то искал за прилавком, ползая по грязному полу на карачках и полностью скрываясь за стойкой. — Мистер Олливандер? — Лили заглянула за прилавок и улыбнулась поднявшему взгляд Олливандеру. — Мисс Эванс! — Гаррик подскочил, попутно отряхивая свою старую одежду. — А я думал, что это всё очередные придумки Пророка! Я так рад вас видеть! 10¼ дюйма, ива, сердечная жила дракона, гибкая. А это… — Это мой сын, мистер Олливандер. Гарри. — Олливандер схватился за лежащий рядом выпуск Пророка, всмотрела в предоставленное там фото, а потом — в мальчика. — На фото в газете не он. Там… всё сложно. Через некоторое время я дам интервью Пророку, где всё будет объяснено. И обещаю, мы с Дамблдором проследим, чтобы была опубликована только правда. — Рад слышать, рад слышать. А теперь… О… Девочка… — Она не… — Да, — Гаррик перебил Лили, не отрывая взгляда от малышки. — Позволь, милая, — он достал палочку откуда из-за прилавка и протянул Иветте. Было видно, что палочке очень много лет, и ей довольно часто пользуются, но при этом очень хорошо за ней следят, благодаря чему она прекрасно сохранилась. Девочка схватила инструмент и, подпрыгнув, с восторженным визгом взмахнула ею, произнося непонятные слова. Окна не вылетели из рам, ящики не повылетали, кончик не засветился, ветер не сбил магов с ног — не произошло ничего. Но Гаррик Олливандер выглядел невероятно счастливым: в его глазах стоял такой же детский восторг, что и в глазах Иветты, он часто похлопал в ладоши, буквально выскочил из-за стойки и подхватил девочку на руки. — Мисс Эванс, ваша дочь рождена создавать волшебные палочки!

***

Минерва МакГонагалл сказала — Минерва МакГонагалл сделала. На следующий день они с сыном пошли на Косую Аллею вместе. Ну и что, что не принято так рано покупать школьные принадлежности? Ну и что, что до начала учёбы ещё с месяц? Зато спокойно и нет других студентов Хогвартса. Гарри не очень любил своих сверстников и тех, кто примерно равен ему по возрасту: такие дети были очень шумными и активными в отличие от него. Он ничего не имел против них, а когда у него было хорошее настроение, и сам напоминал такого же шебутного человечка, но бóльшую часть времени он был не очень активным и не хотел компании, которую склонны навязывать ребята его возраста, в попытках завести друзей на всю жизнь. Впрочем, так в их возрасте все и делают. Кроме детей аристократов, которые просто дружат друг с другом и заводят знакомства с равными по статусу через родителей и их связи. Они были менее громкими и навязчивыми, заметил как-то Гарри, наблюдая за парой таких детей в каком-то дорогом магазине. Зато они строили слишком сложные словесные обороты и слишком часто подчёркивали свой статус и состояние в разговоре. Будто это что-то хорошее, недовольно пробурчал он, будто это не значит, что они глупцы, которые только и знают, что деньги и влияние зарабатывать. По мнению Гарри, это было плохо, потому что такие репутации слишком легко испортить, а настоящие эмоции показывать нельзя. Так мама сказала. Гарри был рад сходить с мамой на Косую Аллею. Только больше всего его интересовали учебники, а не волшебная палочка. Позже выяснилось, что он думал, будто в школе, как на соревнованиях и в школе мастера Сайланса, выдают учебные — с особыми ограничениями. Минерва сказала, что это избавило бы Хогвартс от многих разрушений, а детей — от большинства травм, но в таком возрасте магия начинает набирать темпы своего развития, и ей надо помогать, а то потом будет сложно что-либо исправить, и маг может остаться очень слабым. Это приведёт к проблемам со здоровьем, быстрому — как у магглов — старению, а что-то сильнее бытовых заклинаний может стать причиной истощения. Нет, не магического — такого не бывает, а вполне себе обычного, когда нет сил даже с кровати встать, а энергия на нуле. Мальчик всё это серьёзно обдумал и кивнул: раны можно залечить, мебель — отремонтировать или заменить, а магия должна развиваться. — Рада, что ты согласен со мной, Гарри, — Минерва потрепала сына по голове, что делала весьма редко, так как Гарри это не очень любил. — Многие родители, особенно родители магглорождённых, считают, что лучше хотя бы на первом курсе использовать что-то с ограничениями, а не «крутые палочки, которые подбираются под волшебника, и высвобождают всю его мощь без препятствий». Интересный образ, не так ли? Кажется, та маггла, которая так выразилась несколько лет назад, была писательницей или журналисткой. — В этот момент они дошли как раз до книжной лавки, в которую Гарри очень рвался, так как недавно Ноа посоветовал ему книгу с боевыми заклинаниями высокого уровня и сказал, что на Косой Аллее её легко приобрести. Но Поттер был воспитанным ребёнком и всё-таки дослушал маму, прежде чем рвануть в магазин. — Но одиннадцать лет — это как раз тот возраст, когда колдовать надо как можно больше. Если не колдовать вообще… — Она закончила фразу, и глаза Гарри расширились в страхе, он схватил маму за руку покрепче. — Это понимает каждый. Никто не запретит детям колдовать, если не является глупцом или отъявленным злодеем. Они зашли в магазин. Минерва смотрела, как её ребёнок набирает огромную стопку книг, которая полнится внеклассным чтивом, далеко выходящим за пределы школьной программы. Она точно знает, что ни за что не станет великим зельеваром, что ему, скорее всего, не поддастся Нумерология и что в квиддич он вряд ли будет играть. Но в ЗоТИ, Трансфигурации и Чарах ему точно не будет равных. Колоколчик над дверью переливчато прозвенел, и Минерва обернулась ко входу. Что ж, сегодня закупаются не только они. Это была магглорождённая девочка, который Минерва лично относила письмо — Гермиона Грейнджер. Профессор очень хорошо запомнила эту девочку: она говорила весьма чётко, широко открывая рот, была не по годам и одновременно очень по-детски серьёзна, а ещё слишком напоминала саму Минерву в дестве. Возможно, эта девочка — одна из будущих магических министров Великобритании или директоров Хогвартса. У неё большое будущее. — Здравствуйте, профессор МакГонагалл, — громко произнесла Гермиона. — Хорошо, что вы здесь. Не могли бы вы подсказать, какие книги я могу взять сверх учебников за первый курс? Минерва, весело приподняв бровь, сделала приглашающий жест в сторону стеллажей, среди которых всё ещё копошился её сын. Она порекомендовала девочке несколько книг, кратко описав, для чего они могут ей пригодиться, выделила то, что стоит прочитать в первую очередь и на что стоит обратить внимание только через некоторое время — уже пожив в магическом мире и лучше его поняв. Гермиона всё записала ровным почерком, взяла все рекомендованные книги и коротко поблагодарила МакГонагалл. — Мам, это кто? — Гарри подошёл к маме, только после того как девочка ушла, чтобы не помешать и не показаться грубым. Гарри закончил брать интересующие его книги, до того как Минерва закончила помогать Гермионе, так что он некоторое время стоял чуть поодаль и наблюдал за ними. Он отметил, что неизвестная девочка очень внимательно слушает его маму, записывает её рекомендации и задаёт весьма неглупые вопросы. Он подумал, что она одна из тех, к кому приходят за долгими вдумчивыми беседами о темах занятий, за помощью в домашней работе или за советом, а не за шумными играми. В общем, она понравилась ему. — Такая же будущая первокурсница, как и ты, Гарри. Очень умная магглорождённая девочка, очень напоминает меня саму в том же возрасте. Её ждёт великое будущее, если она продолжит в том же духе. — Лестный комментарий мамы только убедил в том, что эта девочка могла бы стать хорошей подругой для Гарри. Со спокойствием Невилла и умом близнецов Уизли — наверное, как-то так? Обычно первое впечатление Гарри было верным. — Идём. Ещё нужны мантии и палочка. Мадам Малкин сняла мерки, но предупредила, что мантии будут не так скоро, ведь она ещё не получила материалы — они пришли слишком рано. Минерва заверила, что всё понимает и не ждёт, что они будут готовы уже завтра. Зато спросила, какие они в очереди на пошив. — Третьи, — женщина как раз заносила их блокнот и повторно сняла пару мерок. — До вас сегодня ещё девочка магглорождённая пришла, а за пару недель до — кто-то из старшекурсников. Рассказали, что куда-то уезжают аж до двадцать восьмого августа, так что после могут просто не успеть. Я закончила, мистер Поттер. — Гарри сошёл с табуретки и вернулся к своему месту совсем рядом с мамой. Ему нравилось держать её за руку, и он не упускал ни одного момента. — Я отправлю вам сову, когда всё будет готово. Следующей на очереди была палочка. Минева знала, что и для детей-магов и для магглорождённых эта покупка является самой волнующей. Многие сразу бежали к Олливандеру, чтобы поскорее получить свою первую — и часто последнюю — палочку. Гарри в этом плане сильно отличался от остальных. Как отличались, возможно, все дети, которые до одиннадцатилетния начинали учиться волшебству. Да, их палочки сильно ограничены, а поскольку магия ещё не стабильна, они также предусматривают в себе защиту и для самого́ маленького волшебника. Но это уже волшебные палочки, а дети уже активно ими колдуют. Так что да, Гарри было почти наплевать — к покупке новых книг с боевыми заклинаниями и стратегиями ведения магической войны он отнёсся с гораздо бо́льшим энтузиазмом. Они зашли в лавку Олливандера. — О, это же сам Гарри Поттер! Какой рукой вы держите палочку? — Он сразу же перешёл к делу, засуетившись вокруг мальчика. — Без разницы, — слегка заторможенно из-за такого напора ответил Гарри. — Хм! Хм! — Старик энергично выложил перед Гарри четыре совершенно разные волшебные палочки, одну из которых достал откуда-то снизу и явно выделил среди других. — Эта палочка, мистер Поттер, близнец палочки Тёмного Лорда. Если честно, я бы очень не хотел, чтобы вам подошла именно она, но вероятность велика. Пожалуйста, отнеситесь к ней, как к самой обычной палочке. И, если вы выберите друг друга, любите её не меньше, чем любую другую. — Старик с любовью погладил древко. — Обещаю, сэр, — поджал губы Гарри. Но начал он не с этой палочки. Его внимание сразу привлекла палочка с белым древком и небольшими чёрными прожилками по всей своей поверхности. — Можно узнать о ней? — Ооо, — с улыбкой протянул Гаррик. — Берёза — очень своевольный материал, и палочки часто просто не получаются, но эта… Её я сделал около семи лет назад в порыве невероятного вдохновения. Её нельзя назвать особенной, разве что уникальной: эта палочка — эксперимент — 9 дюймов, гибкая, берёза и волос фестрала. Такая же сердцевина в… — Бузинной палочке, — закончил Гарри. Мальчик несколько раз взмахнул палочкой, не вкладывая магию. Она была… потрясающей. — Люмос, — неяркий огонёк засиял на конце палочки. — Нокс. Диминуендо, — коробка, в которой ранее лежала палочка, уменьшилась, став размером с ноготь. — Я бы хотел её, сэр. — Даже не посмотрите другие, мистер Поттер? — по-доброму сверкая глазами, спросил Олливандер. — Нет. Старик улыбнулся. — Что ж, эта палочка ничем не лучше и не хуже любой другой.

***

Лили договорилась привести дочь позже. — Мааам, можно её оставить?! — Это надо спрашивать у мистера Олливандера, Иви. — Это твоя палочка, девочка. Я не вправе её забрать, — умиленно произнёс мужчина. — А пока, — он всплеснул руками, будто только вспомнил: — Давайте подберём палочку для мистера… мальчика. Что ж, у меня есть несколько идей. Какой рукой вы держите палочку, юноша? — Правой, — ровно ответил Гарри. — Хорошо… Хорошо… Хорошо! — он достал одну за другой несколько коробок, почти не задумываясь. — Попробуйте эти. — Взмах первой палочки вызвал падения стекла в шкафу справа, вторая палочка будто сама выскочила из рук Уэйна, а третья подожгла ему чёлку. — Хм… А что насчёт, — старик изящным движением поставил перед Гарри ещё одну коробку, явно старее остальных, — этой? Гарри взял её в руку. Небольшие трещины в древке засветились мягким светом и исчезли, будто палочка вдруг помолодела на пару десятков лет, по помещению прокатился бриз, ранее треснувшее стекло снова защищало содержимое шкафа справа. — Остролист, 11 дюймов, перо феникса. — Больше Олливандер про эту палочку не сказал ничего.