Дорогой Тьмы идущий к Свету

Рассказ Лили получился не очень длинным. Поссорились, собрала вещи, ушла, встретилась на выходе с любовницей Джеймса, ушла в маггловский мир. Минерва хотела было пожурить Лили за столь опрометчивые действия, за подвержение опасности не только себя, но и сына, за то, что так ни с кем и не связалась — Альбус остановил её. В глазах его было понимание. Мало кто знал его историю, но Лили и Джеймс были в числе таких счастливчиков. Она знала, что он понимает, каково это — испытать предательство любимого человека, он знал, что она чувствовала в тот момент. Он действительно понимал, и она была благодарна. — Но о каком из них двоих тогда говорится в Пророчестве? — озадаченно промычал Дамблдор. — Насколько я понимаю, трижды Волдеморту бросали вызов вы с Джеймсом, но отмечен был сын Камиллы. — Не уверена, — сказала Минерва. — А мне кажется, что говорится всё-таки о ребёнке Камиллы, — нахмурилась Лили. — Камилла ведь тоже из «молодого поколения» Ордена Феникса. Мы не знаем этого точно, но она, скорее всего, вполне могла бросать вызов ему или его людям. — Я изучу историю её жизни получше, — кивнул Альбус. — Я предлагаю никак не привлекать внимания к твоему сыну, Лили. Он всё же может быть ребёнком из Пророчества, и его должно защищать. Разумеется, — сразу добавил он, предвосхищая возражения МакГонагалл, — жизнь каждого ребёнка невероятно бесценна. А также ребёнок Камиллы тоже может являться Избранным. Узнать бы точную дату его рождения. Лили тоже думала об этом. И она была уверена, что не-её-Гарри был рождён в августе. Она сообщила ему о беременности примерно через девять-десять дней, после того как сама узнала об этом. А узнала она — как и о беременности Иветтой — почти сразу. Джеймс тогда сказал «За несколько дней, до того… как ты сообщила мне, что беременна, Камилла связалась со мной.» Как поняла Уэйн, они занялись сексом в тот же день (или вечер), а сама она на тот момент носила Гарри под сердцем уже как минимум неделю. Но не факт, что Камилла носила ребёнка столько же дней, сколько и Лили. Она вполне могла родить на несколько дней раньше. Того же 31 июля. Магия, между прочим, может дать ответ на этот вопрос. В святом Мунго можно сделать тест у колдомедиков и узнать, когда родились оба малыша с точностью до секунд. Это она и предложила. — Можем сходить в Мунго? Или в другую клинику. Специализирующуюся на подобном. — Прекрасная идея, Лили, — чинно кивнула Минерва. — Мы с Альбусом с удовольствием поприсутствовали бы при этом. — Согласен. И надо проверить обоих мальчиков. Если они оба рождены 31 июля, то важно знать точное время. — Что-то не так? — не привлекая ничьего внимания, прошептала Уэйн на ухо мужу. Он сидел с угрюмым видом весь разговор и, кажется, был зол на пришедших магов. — Позже, — так же на ухо шёпотом ответил Айзек и легонько поцеловал Лили в сгиб ушной раковины. Она хихикнула от щекотки, по её спине пробежали мурашки. Северус тоже был угрюм, и за весь полилог не произнёс ни слова. Возможно, это было связано с Лили, с которой он всё это время глаз не сводил. Винил ли он себя в том, что не был достаточно хорошим другом, чтобы она захотела обратиться к нему в тот день? Или, до сих пор в неё влюблённый, мечтал о ней и завидовал её мужу? Лили очень хотела с ним поговорить. Даже не об этом его взгляде и насупленном молчании — обо всём. Он ведь всё-таки её друг. Один из самых лучших, какие у неё были и есть. Несмотря ни на что. — Лили. Гарри знает о том, что он волшебник? — Конечно, Альбус! — удивлённо-негодующе ответила женщина, невольно повысив голос. — Я бы не стала скрывать такое от своего ребёнка! — Знаешь, Альбус, учитывая, что она и мужу-магглу об этом рассказала… — Ты права, Минерва. Прости, дорогая, — обратился он к Лили, — это был действительно глупый вопрос. Ты сама сопроводишь Гарри на Косую Аллею? Внезапно раздался звонкий стук и скрип двери, а потом тонкое «ой». Все обернулись в сторону входа в гостиную: Гарри в нелепой позе лежал на полу, а на нём в нелепой позе лежала Иветта, их конечности запутались между собой, а девочка, попытавшись поскорее распутаться и подскочить, снова упала и ударила подбородком затылок брата. Лили расхохоталась, Айзек разулыбался во все тридцать два, еле сдерживая смех, Альбус и Минерва прыснули в кулаки, застигнутый врасплох Северус, до этого предававшийся своим безрадостным мыслям, вылупился на детей широкими глазами. — Мама! — Гарри встал и поднял сестру. — Ты говорила, что письма приносят совы! — Сейчас особый случай, Гарри. — На самом деле, это заставило Лили задуматься о том, почему Минерва с самого начала пришла сама. Она же не знала, что идёт к тому самому Гарри Поттеру, который Избранный, и той самой Лили экс-Эванс, которая вроде как мертва. А теперь вспомнилась ещё одна фраза, которую Уэйн до этого в суматохе происходящего и новых новостей оставила без внимания. — Минерва… Второго Гарри, сына Камиллы, воспитываете вы? — На словосочетании «второй Гарри» младший Уэйн с интересом уставился на взрослых, а Иви вцепилась в его руку и спряталась от их взглядов за его спиной. — Да, дорогая. — Какой он? — Лили знала, что этот ребёнок — результат измены, но сам ведь он не был ни в чём виноват. Вообще, это она чувствовала себя виноватой перед ним. Это за её Гарри охотился Волдеморт. Это не он должен был лишиться обоих родителей. Никто не должен становиться сиротой. Лили была уверена, что профессор прекрасно справилась с воспитанием малыша, которого Лили никогда не смогла бы полюбить и вырастить в достаточной степени. — О, он очень серьёзный и целеустремлённый ребёнок. Он учится боевой магии у признанного мастера и изредка участвует в разных турнирах и состязаниях. Правда… Это в своё время стало минусом. Первый раз он участвовал в турнире, потому что его вызвал мальчик, который обижал более слабых детей, а Гарри вступился. Гарри… мстил за других детей, ставил обидчика на место, а в газетах написали, что он «наслаждается чужими страданиями, что присуще только Тёмным Лордам». Я вас умоляю! Настоящее зло — это Рита Скиттер, которая границ не видит! — МакГонагалл распалилась и даже повысила голос. — А ещё он немного неорганизованный и плохо следит за порядком. В детстве его магия была очень мощной, а в четыре года он научился контролировать свои выбросы. Минерва ещё много чего рассказала про мальчика, а Лили уже почти не сдерживала слёзы. Умом она понимала, что не виновата в смерти Джеймса и Камиллы, но вдруг её уход как-то повлиял на Фиделиус? Или деморализовал Джеймса, и он не смог защищать семью. Вдруг это она виновата в том, что их вообще обнаружили? Кажется, директор понял, какие мысли стали гулять в голове бывшей ученицы. — Это было предательство, Лили. Сириус Блэк раскрыл Фиделиус и… — Сириус?! — Лили вскочила. — Он даже не был хранителем тайны! Им был Питер Петтигрю! — Питер мёртв, дорогая, — сказала Минерва. — Убит Сириусом. Быть не может. Лили бессильно опустилась на диван, зарываясь в успокаивающие объятия мужа. Этот разговор приобретал всё худшие обороты, а ведь она думала, что письмо из Хогвартса, встреча с преподавателями и поход на Косую Аллею будут счастливыми событиями и для неё, и для всей их семьи. Она собиралась взять Иветту с ними, даже несмотря на то что она, скорее всего, родилась без магии. Она предвосхищала счастливые крики детей, весёлые сборы чемоданов, смешные предположения о Хогвартсе. Она даже продумывала, как будет себя вести, чтобы не совершить тех же ошибок, что и её родители, из-за которых они с сестрой рассорились. Она представляла идиллию, которую помнит сама, и собиралась показать её всем остальным. Но то, что происходит сейчас… Она посмотрела на Гарри. Он знал, что на днях ему должно было прийти письмо из волшебной школы. Он был радостен и весел. Бегал в смешной остроконечной шляпе и «колдовал» найденной где-то палкой, произнося забавные слова. Но сейчас он смотрел на иногда повышающих голос угрюмых взрослых, плачущую маму, сердитого отца; он вслушивался в слова, и в глазах его вставали страх и грусть. Он уже сам прятал Иветту за собой, видя, что она тоже понимает, как нерадостна сложившаяся атмосфера. Положение снова спас Альбус. — И всё-таки давайте о хорошем. О Волдеморте ничего не слышно уже десять лет, магическая часть Британии растёт, на Косой Аллее появились новые магазинчики и лавки, преступность упала, а в Хогвартсе улучшается и преподавание, и внеклассная работа с учениками — открылось много новых кружков и увеличилось количество преподавателей. Люди больше не боятся выходить на улицу, дети колдуют в своё удовольствие, шалят и много играют. Всё ведь хорошо, не так ли? Нам не добиться мира во всём мире, нулевой преступности и исправления нехороших людей вроде Риты Скиттер, но сейчас всё более чем прекрасно и волшебный мир — действительно волшебный. — Ты всегда знаешь, что сказать Альбус, — сквозь грусть улыбнулась Минерва. — Не будем портить детям детство и впечатления о магии и магическом мире. Ещё вырастут и сами всё увидят. Давайте лучше покажем им Косую Аллею, распределим на факультет и сделаем всё, чтобы они выросли сильными и умными. Все приободрённо кивнули. Дамблдор светло улыбался в бороду, смотря на Лили и её новую семью. — Я так рад, что у тебя всё хорошо, девочка моя. Ты заслуживаешь этого счастья, и я обещаю сделать всё, чтобы оно ничем не было омрачено. А твоего сына на распределении мы объявим под фамилией Уэйн.

***

Мама обещала, что совсем скоро вернётся, но её не было до самого вечера. Гарри знает, что мама сильная и умная, но всё равно переживал. Вдруг возникли проблемы с тем, чтобы вернуться в преподавание, и она не сможет быть деканом Гарри? А он не сомневался, что попадёт на Гриффиндор. мальчик не обманывался на свой счёт? он был слишком прямолинеен для Слизерина, слишком агрессивен — для Хаффлпафа и не так рвался к знаниям, как было принято на Равенкло. Он был смел и ценил честность — ему место на Гриффиндоре. Мама пришла ближе к ночи, уставшая, вымотанная, но счастливая. Гарри сразу же накинулся с вопросами: почему так долго? были ли какие-то проблемы? или случилось что-то странное? Ответ поразил: мама встретила человека, которого давно считала мёртвым, и они выясняли, что вообще произошло много лет назад. Рассказывая, мама часто посмеивалась и выглядела весьма довольной, но потом её вдруг одолела грусть. — Мне нужно сказать тебе кое-что важное, Гарри. Весь магический мир долгое время… заблуждался. Твоей матерью, ты знаешь, считали Лили Эванс, но на самом деле это другая женщина. Её звали Камилла. В ту ночь это она защитила тебя, твоя настоящая мама. А Лили ушла за несколько часов до этого вместе со своим ребёнком. — Почему? Почему она ушла? — Они с твоим папой… поссорились. По очень серьёзной причине. Твой папа серьёзно перед ней провинился. Она не простила и ушла. — Минерва видела, что Гарри всё понял. Сложил то, что его считали сыном Лили, с тем, что это на самом деле не так, помножил её уход из-за ссоры. И пришёл к верному ответу. Почти верному. — Но ты не… — ублюдок, — …бастард. Отец признал тебя перед смертью, успел принять в род. Ты законный Поттер. Просто твои родители не успели официально узаконить всё для общества. — Неважно, — тон Гарри был твёрдым, безапелляционным. — Это всё неважно. Ты моя мама. Это важно. Остальное неважно. — Говоря отрывисто, дробя слова и предложения, Гарри скрывал рвущиеся слёзы. Ему было обидно. Его это сильно расстроило. Но он не позволил себе раскиснуть из-за этого, повлиять на собственное достоинство. — Люблю тебя, мама. — И я тебя, Гарри. — По его лицу прокатилось несколько одиноких слезинок, когда он крепко обнял Минерву. Она сделает вид, что не заметила. — У меня есть для тебя кое-что. Это было его письмо из Хогвартса. «Искренне ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора школы.» — Завтра пойдём на Косую Аллею.