Дорогой Тьмы идущий к Свету

Когда родилась Иветта, это был один из самых счастливых дней в жизни Лили. Она боялась рожать в маггловской больнице, так как в большинстве случаев во время родов у волшебниц случаются выбросы, но Айзек всё время находился рядом, держал её за руку и шептал успокаивающие нежности на ухо. Неизвестно, как ему удалось добиться того, чтобы присутствовать при родах: до этого, когда Лили наблюдалась в больнице, они с ним нередко уточняли, можно ли отцу находится рядом с матерью во время рождения ребёнка, и всегда получали отказ. Она может спросить об этом позже. Важно сейчас было то, что его присутствие помогло ей справиться и с родами, и с бушующей внутри магией, вырывающийся от боли и стресса наружу. Это, к сожалению, всё же плохо повлияло на её здоровье. Врач, который отвечал за неё, сказал ей повременить с нагрузками, тяжёлой пищей, спортом и подобным хотя бы два месяца; предупредил, что если она не последует его указаниям, то до конца жизни будет сидеть на разного рода препаратах и часто болеть. Однако он также отметил, что у неё крепкое здоровье и она с лёгкостью полностью восстановится, если будет соблюдать режим. Потом он долго распинался, что это нормально, что её роды прошли на редкость легко, что они с дочерью обе здоровы и скоро будут полны сил. Лили заверила, что это без сомнения чудесно и замечательно, и покинула больницу через неделю, отказываясь наблюдаться дальше. Проблема была не только в том, что Лили просто не хотела там находиться. Невыплеснувшаяся во время родов магия сама по себе начнёт восстанавливать организм, а поскольку Уэйн ещё и сильная волшебница, то выздоровление займёт чуть ли не в три раза меньше времени. Это могло насторожить врачей. Ладно, если бы была только та магия, которая осталась бушевать в ней, не вырвавшись выбросом. Ладно, если бы её сам по себе волшебный организм применял свои ресурсы для восстановления. Врачи сами сказали, что она здорова и поправится быстрее, чем среднестатистические роженицы, но не за полторы-две недели же! Это было бы слишком быстро даже для самой здоровой и сильной из самых здоровых и сильных женщин. Так что лучше было убраться оттуда и побыстрее, пока доброе удивление врачей её быстрой поправкой не превратилось в необходимость Обливиэйта. Так что ещё через неделю они зашли в местный совет и были… ошарашены. Всё было совсем не так просто, как им представлялось. Во-первых, к счастью, решив подождать до рождения Иветты, прежде чем оформлять усыновление Гарри, супруги сделали правильно — для подобного усыновления, ребёнок должен прожить с ними обоими вместе не менее шести месяцев. Во-вторых, тоже к счастью, присутствие второго биологического родителя не требуется, а все его обязательства по отношению к ребёнку отменяются, когда процедура усыновления будет завершена и заверена во всех соответствующих документах. В-третьих, в течение трёх месяцев, пока суд рассматривает их заявление, будет проходить их оценка на «профпригодность». Проведётся серия занятий по их подготовке к воспитанию неродного — для одного из них — ребёнка, дом и условия в целом проверит социальный работник, их самих подвергнут проверке на судимости в отношении детей в частности, а также они должны будут пройти полное медицинское обследование. Уже после этого суд вынесет окончательный вердикт. Главным неудобством в этой ситуации оказалось время, так как и Лили, и Айзеку было не о чем волноваться и в плане судимостей, и в плане здоровья, а их жильё уже было оборудовано для детей. Также они сообщили социальному работнику и консультантам, что собираются переехать в частный дом, когда дети ещё немного повзрослеют. В целом отчёт соцработника, который будет предоставлен суду для принятия решения, должен содержать о них только положительную оценку. Оставалось ждать.

***

Они некоторое время предпринимали попытки… Но найти второго Гарри Поттера пока что не представлялось возможным. Точнее, конечно же, это возможно было сделать с ресурсами Министерства и Аврората, но и Минерва, и Альбус были резко против того, чтобы разглашать им информацию о некоторых… проблемах. Волдеморт терроризировал Магическую Англию весьма продолжительное время, имел огромное влияние, а также грозил в будущем ещё бóльшими проблемами. Военное положение не вводили, волшебники жили и вели свой обычный быт так, будто у них над головами дамокловым мечом не весит сильный и влиятельный анархист. Только в последние пару лет маги всех слоёв начали шевелиться и проявлять активный… страх. Они больше не могли игнорировать опасность. Но вот появился годовалый малыш, прославившийся невосприимчивостью к Аваде, и был тут же провозглашён национальным Героем. Людей же, знающих о Пророчестве, можно было по пальцам одной руки пересчитать, и Дамблдор не планировал посвящать в эту тайну ещё и министра с её приближёнными. Он глубоко уважал Миллисенту, но она обладала одной — на самом деле замечательной — чертой характера, которая в данной ситуации была минусом. Она не имела привычки обманывать народ, активно противостояла жёлтой прессе и тем, кто публиковал сведения, вводящие народ в заблуждение. Не стоит магам знать о возможном возвращении Волдеморта и проблемах с Избранным из Пророчества, которого почему-то стало два. И какой из них настоящий — неизвестно. — Я предлагаю пока никому не сообщать об этом. Мы сможем без посторонней помощи узнать о местонахождении и личности второго Гарри, когда он прибудет в Хогвартс. — Через десять лет… — Всё не так ужасно, Минерва. Нам известны лишь имена. Возможно, кто-то с фамилией «Поттер» решил назвать своего ребёнка «Гарри», когда случилась прославившая малыша трагедия. Я, к сожалению, совсем пропустил момент, когда в книге появился второй Гарри Поттер. Через десять лет — даже немного меньше — всё прояснится. Мы в любом случае узнаем, кто этот второй Гарри, а пока что, — он посмотрел на валко переставляющего ножки по вверенной ему детской территории малыша, — защищай и направляй его. Я помогу, если ты того захочешь. Гарри оторвался от своего неуклюжего хождения и посмотрел на них. А потом просто отвернулся и вернулся к своим важным детским делам. Он вряд ли понимал, о чём так грустно и напряжённо общаются взрослые. Ему было весело на своей огороженной магическим заборчиком территории, которая представляла собой полностью застеленную мягким вихрастым ковром площадь с разбросанными по ней безопасными для него игрушками. Он игрался и с магическими вещицами, и с маггловскими, никаким из них не отдавая предпочтения и любя их одинаково. Это очень умиляло, и некоторое время Минерва и Альбус просто наслаждались играющим Гарри, молча продолжая размышлять о своём. Несмотря на слова Дамблдора, что всё может быть просто и без двойного дна, оба взрослых мага были переполнены тревогой, которую сейчас, наедине, не было смысла скрывать. И малыш заметил, что Минерва выглядит задумчивой и напряжённой, даже немного грустной. Он надул и выпятил нижнюю губу, складывая маленькие бровки домиком, из-за чего его лицо приобрело выражение скорби. Казалось, будто он сейчас заплачет, но его идея была полностью противоположной. Он схватил одну из своих самых любимых игрушек и потопал к Минерве. — Ма-ма, — промямлил он, стягивая на себя рукав протянутой к нему руки. Он протянул ей игрушку. — Ма-ме. Минерва в шоке замерла, уставившись на малыша широкими глазами. Переводила взгляд то на протянутую ей игрушку, то на серьёзное лицо малыша, а в уголках глаз собирались слёзы, которые с каждым мгновением всё сложнее было сдерживать. Она неуверенно приняла мягкого зверька и погладила его по спинке дрожащими руками. Минерва уже не могла сдерживать всхлипов, в носу собрались жидкие сопли, вынуждая срочно зажать ноздри, а первые капельки уже потекли по щекам. Со слезами уходили и забывались печали, она прижала к себе игрушку и выдавила улыбку, утирая солёную жидкость и втягивая в себя вытекающую над верхней губой слизь, пытаясь приказать глазами перестать плакать. Маленький Гарри так захотел утешить её, что впервые за этот год с небольшим с момента трагедии, произошедшей на его глазах, заговорил. Он был так враждебно к ней настроен поначалу. Он ещё помнил, что Минерва не его мама, помнил свою настоящую маму, отдавшую за него жизнь. Он только плакал и капризничал всё то время, что Минерва заботилась о нём; кидался едой, часто устраивал погромы своими магическими выбросами, отвергал многое из предложенной еды и игрушек, и вот он… назвал её мамой., подал для утешения любимую игрушку, с которой так редко расставался. Даже это простое слово он говорил нелепо-неразборчиво, по слогам, когда многие малыши в его возрасте уже знают побольше слов, но именно это после годового молчания воспринялось Минервой самым милым — самой лучшей наградой за её труды, за её старания, за её любовь и заботу, которые она теперь полностью отдаёт малышу. Они неродные друг другу, но их связь будет крепче — она не будет вынужденной из-за кровного родства, она будет настоящей. Настоящей любовью между матерью и ребёнком. Улыбающийся и тоже немного прослезившийся Альбус поспешил покинуть дом подруги и соратницы. У него есть дела на ближайшие девять лет.

***

Айзек несколько раз тряхнул небольшой стопкой исписанных канцеляритом бумажек перед лицом кормящей Иветту Лили и победно улюлюкнул. Лили смешливо улыбнулась, а потом и вовсе рассмеялась тому, как радуется полученным официальным бумажкам Айзек — как величайшей награде своей жизни. Учитывая, что чтобы получить её, нужно быть всего лишь законопослушным гражданином с хорошим достатком. — Гарри, смотри, папа, — ткнула в Айзека пальцем Лили. — Папа! — послушно повторил ребёнок, тоже тыкая пальцем в новоприобретённого отца. Айзек пустил скупую мужскую слезу, подхватил сына на руки и закружился с ним по комнате, иногда невысоко подкидывая и тиская. Гарри смеялся и хлопал в пухлые ладошки. — Ещё! — несколько раз просил он, когда Айзек останавливался и хотел спустить его обратно в его личный детский уголок. — Выше, папа. — Ну всё, хватит, у папы уже голова закружилась, — всё-таки поставил сына на пол мужчина. — Ну ладно, — выпятив губу, недовольно смирился Гарри. Игрушка, с которой он до этого играл, прилетела в его протянутую руку, и малыш вернулся к своим делам. Непривыкший к таким явным проявлениям магии Айзек немного вздрогнул, но ничего не сказал, помня объяснения жены. Лили же одобрительно смотрела на него, видя, как он старается правильно вести себя с ребёнком-волшебником. Она положила засыпающую Иветту в кроватку, взъерошила волосики Гарри и ушла на кухню — у неё обед ещё не готовленный. Айзек остался сидеть в комнате с детьми, внимательно следя за Гарри.