Дорогой Тьмы идущий к Свету

Свой стиль жизни Минерва МакГонагалл сделала своим стилем преподавания. Она была строгой и иногда несправедливой, но для неё было важно донести тему или мысль всеми возможными способами. Многие слизеринцы считают, что она слепая старая ведьма, которая не видит, что они подставляют её подопечных, поэтому наказывает невиновных. Но она всё прекрасно видела, всё прекрасно знала. Но всё равно наказывала своих. Северус об этом знал и с уважением на неё поглядывал. Он единственный понял, почему и зачем она так поступает. У него самого были другие методы воспитания и учения, и он прекрасно осознавал и легко признавал, что методы Минервы гораздо эффективнее. Просто она убивала двух акромантулов одним заклинанием: во-первых, получала дополнительное время на работу индивидуально, давая в качестве наказаний задание отрабатывать или изучать новые заклинания, а во-вторых, учила детей самостоятельности, импровизации и скорости мышления. Редко кто попадался на один и тот же трюк слизеринцев дважды, а также её подопечные учились игнорировать подначки. Если бы она наказывала слизеринцев за их подколки и подставы, её львята ничему бы не учились. А так они много времени тратят на то, чтобы обдумать ситуацию, которая привела к несправедливому, по их мнению, исходу, и решить, как лучше всего действовать при её повторении. Такой она была и в жизни: позволяла людям ошибаться и учиться на своих ошибках, мягко направляя и помогая из тени. Она не была согласна с Северусом, который сказал, что из-за этого ей бы больше подошёл Слизерин. Она помогала своими методами лишь тем, к кому хорошо относилась, кому хотела помочь научиться быть самостоятельными и сильными. Она никогда не скрывала своего ни к кому отношения, не действовала против чужой воли, а её помощь, даже из тени, была весьма открытой и прозрачной. Просто иногда она выступала не в роли учителя, а в роли друга, который лучше понял разбираемую тему и теперь подсказывает шёпотом во время самостоятельной работы. Отходить от своих принципов и стиля Минерва не собиралась даже в обучении Гарри Поттера. Годовалый ребёнок, ставший самым популярным магом Британии за одну ночь. Победитель Тёмного Лорда Волдеморта, которому предначертано вновь схлестнуться со своим противником, если Дамблдор прав. На память об убийце родителей у малыша навсегда остался шрам на щёчке. Минерва покачала головой, смотря на спящего малыша. По её мнению, дети никогда и ни за что не должны страдать из-за поступков взрослых. Особенно такие маленькие дети. Они ни в чём не виноваты, их души и руки чисты, они как чистые пергаменты, будущее заполнение которых зависит от взрослых и того, чему они будут учить малышей в первые годы их жизни. Минерва научит Гарри стойкости, спокойствию, уверенности, смелости, упрямству, любопытству и азарту. Мальчик будет знать себе цену, его нельзя будет взять на слабо, он будет тянуться к знаниям. Он будет лидером и примером. Хорошим примером. Гарри Поттер будет достоин своей славы от и до. Родители будут им гордиться, Дамблдор будет им гордиться, Минерва будет им гордиться, и он — собой — тоже. Она позаботится об этом. Но пока что стоило поменять ему подгузники. Что ж, когда-то Минерва мечтала стать матерью.

***

Свидания с Айзеком проходили просто прекрасно. С каждой встречей Лили чувствовала себя всё более влюблённой: мужчина был галантен, внимателен, обходителен и умён. Он замечал и запоминал слова и реакции Лили, исправлял ради её комфорта собственную речь, выучил её вкусы. Он так отличался от Джеймса. Поттер просто показывал себя таким, как он есть, с разных ракурсов, пока она его таким не полюбила, а Айзек готов был меняться ради неё. Со своей стороны Лили чувствовала некую ответственность за это. Ради Айзека она тоже могла бы поменяться, но никак не могла понять, что может в себе изменить, чтобы стать для него лучше. Через несколько месяцев это ей надоело, и она спросила его прямо, что она может изменить в себе, чтобы нравиться ему ещё больше. — Фамилию и место жительства, — дернул уголками губ он. — Ты мне нравишься такой, какая есть. В моих глазах ты абсолютный идеал, и это я обязан делать всё, чтобы соответствовать тебе. Признаюсь, я не так хорош, как тебе могло казаться всё это время. Иногда я злоупотребляю алкоголем, а мои друзья не самые культурные, добрые и аккуратные люди в мире. — О, знал бы он о Мародёрах. — Я вспыльчив и мало кого могу долго терпеть рядом с собой физически. Это уже части моей личности, без них я не буду целым, не буду самим собой. Если ты согласна смириться… Нет. Если ты согласна принять меня таким, если мы не разбежимся после первой же ссоры… Лили… Ты выйдешь за меня? — В синей бархатной коробочке, которую он раскрыл, сцепив их руки и поставив её в ладони Эванс, лежало очень просто золотое кольцо с маленьким драгоценным камнем белого цвета. — Да! — Было ли достаточно полугода знакомства, чтобы быть уверенным в своём ответе, каждый решал сам для себя. Лили хватило. Даже если они прямо сейчас побегут подавать заявление на заключение брака, рассмотрение длится три месяца, и за это время они уж точно смогут для себя решить, отзывать его или собирать празднество. Трёх месяцев сожительства, да ещё и с маленьким ребёнком, должно хватить, чтобы выявить между ними все проблемы и недомолвки и решить их. Ну или решить разбежаться. Лили Уэйн. Гарри Уэйн. Это звучало так непривычно, будто не звучало вообще, но Лили была твёрдо намерено взять фамилию нового мужа и дать её ребёнку. Айзек знал, почему у Лили и Гарри разные фамилии. Точнее у него была версия для магглов: родила ребёнка, но замуж не выходила, жили вместе, но мужчина нашёл другую. Разошлись без криков и скандалов. У ребёнка фамилия отца, потому что в маленьком городе, откуда она прибыла, их семья имела вес, а также деньги, и сыну лучше было иметь её, чтобы претендовать на наследство. Но сейчас это уже не имело значения, так как они переехали. На деле же при рождении волшебников они также регистрируются и в маггловских документах, однако на этом всё и заканчивается, если маг и дальше не намерен контактировать с немагическим миром. Поэтому по маггловским документам Лили осталась Эванс: они с Джеймсом собирались жить в магическом мире, сведя на минимум контакты с простецами, так что смысла дублировать свидетельство о заключении брака просто не было. Разумеется, у них обоих были свидетельство о рождении и паспорта, но в повседневной жизни этого всегда хватало, а то и не требовалось вовсе. Однако в магическом мире их брак был заключён со всеми формальностями, так что для волшебников Лили — Поттер. И Гарри, соответственно, тоже. К сожалению, в книге Хогвартса фиксировалось то имя ребёнка, которое он получил при рождении. Точнее его магическое имя. Если ребёнок рождался от союза двух чистокровных, то записывалось та фамилия, которая относится к более древней семье. Если от мага и немага, то фамилия родителя-мага. Если от двух магглов, то та, которую выбрали уже сами родители и которую ребёнок сам считает своей; если от двух магглорождённых — так же, как от двух магглов. Но даже если Гарри будет откликаться на фамилию Уэйн и считать её своей, для магического артефакта записи имён он всё равно будет Поттером. Но для них — внутри их образующейся семьи — это не должно стать проблемой. Надо будет просто объяснить Гарри, почему в Школе его фамилия будет Поттер, а Айзеку — что существуют волшебники, и его новые жена и сын относятся к ним самым непосредственным образом. Делов-то. Магические выбросы, как показывает практика, хорошо в этом помогают, заодно предоставляя доказательства. Айзек относится к тому типу людей, которые ничему не удивляются и во всё верят. При этом такие люди остаются рационалистами, и почти всегда их разум преобладает над чувствами. Они, конечно, могут ругаться от боли или злости, могут радоваться подаркам, которые давно хотели, могут плакать и грустить, но они чаще анализируют свои действия и чувства с позиции объективизма и рационализма. То есть Айзек удивится или даже будет в шоке, но при этом его мозг будет работать над тем, чтобы взвесить доказательства, оценить последствия и принять решение. Ну, Лили на это надеялась. Айзек, по крайней мере, отреагирует мягче той же Петунии, его можно будет убедить, ему можно будет доказать, что магия — это не опасность и что про неё лучше никому не рассказывать. Хотя бы потому — что тогда Гарри и Лили будут в большой опасности. Но пока что они подали заявление на заключение брака. А потом перевезли вещи Лили к Айзеку. Переезжая третий раз за год, она надеялась, что хотя бы этот раз окажется последним и будет иметь счастливый конец. Это был не небольшой частный дом, в которых всегда жила Эванс — за исключением общежития Хогвартса, — а квартира в недавно построенном доме. Но этот дом был огорожен забором, имел несколько своих дворов, бокс гаражей и даже магазины на своей территории. Лили сначала боялась, что ей будет не хватать места из-за отсутствия собственного личного дворика за окном и второго этажа, но квартира была просторной и светлой. Для Гарри здесь тоже была отдельная комната. Правда осваиваться ей пришлось долго: она давно не пользовалась маггловской бытовой техникой и давно ей не приходилось так ограничивать использование магии в жизни. Лили успела забыть, насколько неудобно без применения бытовых заклинаний. Она часто не могла решить, за что хвататься в первую очередь, ведь с помощью магии можно было делать всё и сразу. Айзек замечал, что она много суетится и ей некомфортно. Он часто спрашивал, всё ли хорошо, что ей может быть не так, может ли он как-нибудь помочь. Объяснить без раскрытия секрета она не могла и всё чаще стала задумываться, не рассказать ли всё Айзеку задолго до письма из Хогвартса. Всё равно у Гарри будут случаться выбросы хотя бы раз в год, ведь это неотъемлемая часть взросления любого мага. Долго тянуть было нельзя. За эти три месяца Айзек должен узнать правду, или Лили будет становиться всё более нервной и беспокойной. Только непонятно, как подступиться, как подготовить, с чего начать. Айзек очень ценил честность и прямолинейность, терпеть не мог намеков и полутонов. Но не скажешь же ему в лоб! Это как минимум будет неправдоподобно. Или нет? Можно просто начать спокойно пользоваться магией в быту и подождать, пока Айзек сам начнёт замечать чудеса вокруг себя — это будет довольно быстро, ведь он наблюдательный. Да, это хороший вариант. Принятое решение подняло волшебнице настроение. У неё будто камень с плеч упал, а будущее перестало казаться таким зыбким и безрадостным. Она приступила к исполнению своего плана в тот же день. Просто помыла посуду, оставшуюся с завтрака, обеда и ужина — она была слишком поглощена своими переживаниями, и приниматься за это просто не было никаких сил, — с помощью магии. Быстро и легко. Это заняло меньше десяти минут, и вот она выходит с кухни и идёт с улыбкой в их с Айзеком комнату. Он уже расстелил постель и лёг под одеяло, устроившись почитать на ночь. Лили переоделась в пижаму под пристальным удивлённым взглядом, тоже легла, поцеловала будущего мужа на ночь и выключила ночник со своей стороны. Айзек ничего не сказал. Возможно, он решил, что она решила не мыть всю посуду сегодня. Проснувшись утром раньше неё и увидев, что вся посуда и вымыта, и убрана на свои места, он только вернул ей её же слова. — Ты волшебница. И очень плохо это скрываешь. — Он обнял её за талию и улыбнулся в макушку. — Вообще не скрываю, — ответила солнечной улыбкой Лили.