Дорогой Тьмы идущий к Свету

Лондон был столицей Англии, поэтому, как крупный развивающийся город, в котором часто бывают туристы и просто приезжие из других городов, он мог похвастаться большим количеством мест, где можно остановится на неопределённый срок. В зависимости от оплаты Лили могла получить и вид на Биг-Бен, и кричащих под окнами алкоголиков, и средний по благополучию район не слишком далеко от центра города, но и не слишком близко к окраинам. Ни один из вариантов её не устроил. Сначала она думала, что уходит в маггловский мир на не слишком большой срок. Да, она разорвала отношения с Джеймсом скорее всего навсегда, но остаться в магическом мире по окончании всех мероприятий по разводу ей это не мешало. У них и с Джеймсом, и с Камиллой остались нейтральные отношения, которые оба партнёра в новой паре Поттеров хотели бы перевести хотя бы в приятельские, а то и в дружеские. А ещё она могла остаться у Северуса. Это было бы немного неудобно, так как он бы всё своё внимание уделял ей, а это очень сильно утомляет, но они с ребёнком как минимум имели бы стабильную почву под ногами. Но давать надежду Северусу было бы глупо с её стороны. Идти к кому-нибудь из не очень близких друзей с Хогвартса или к Мэри равносильно яростным разбирательствам друзей с Джеймсом, куче вопросов и попойке в стиле «он такой не один, найдёшь лучше». Почему-то, когда кто-то расходился со своим партнёром, по умолчанию считалось, что этот кто-то страдает. Так что все сразу же принимались этого кого-то утешать. Лили это было не нужно совершенно. Она не страдала: она тосковала по неведению и осознавала, что жила бы счастливой жизнью любимой жены и любящей матери, если бы Камилла не забеременела. Лили справедливо подумала, что это может затянуться, поэтому в конце концов выбрала не отель, а съёмную квартиру. В идеале не помешало бы найти продающуюся небольшую квартирку или домик и купить, став полноправной хозяйкой — денег хватало, но это заняло бы гораздо больше времени и сил. На самом деле и снимать квартиру было опасно: мошенники, конечно, не на каждом шагу лапки потирали, но в половине случаев понравившийся вариант оказывался приманкой для денег из карманов глупых съёмщиков. Отель в этом плане был самым хорошим вариантом, но потом начнутся другие проблемы: плач Гарри по ночам и жалобы на него других постояльцев, удалённость от жилых районов, где всё под рукой, туристы. Вообще, отель не располагал к проживанию в нём одинокой матери с маленьким ребёнком. Снова появилась мысль вернуться в магическую часть Лондона, где с этим всё на порядок проще: не зашёл в неблагополучный район вроде Лютного — не нажил проблем. Какова вероятность встречи со знакомыми на улице или ещё где? Ни в одном из миров у Лили не было подспорья в том, чтобы начать устраиваться: ни работы, ни друзей, умеющих держать и себя в руках, и язык за зубами, ни своего жилья. Всё так или иначе связано с Джеймсом. Наладить отношения с сестрой сейчас не получится. Лили в детстве и подростковом возрасте не отличалась благородством: она подшучивала над сестрой, чувствуя своё превосходство и одобрение родителей, которым нравилось, что их особенная девочка развивает свои таланты. Она прекрасно знала, что даже если их любят одинаково, к ней будет больше снисхождения и меньше ожиданий, связанных с маггловским миром. А магический родителям не был понятен в достаточной степени, чтобы знать, какие профессии там считаются престижными. Поэтому Лили жила как избалованная младшая принцесса — с неё спрос был гораздо меньше, чем со старшей, которой она временами шутки ради отравляла жизнь вдобавок к и так имеющимся у неё проблемам. Обида Петунии всё ещё была сильна, и даже когда они обе повзрослеют и поумнеют до опытности и мудрости, именно Лили должна будет сделать первый шаг, так как у Петунии нет на это ни причин, ни поводов. Маленькая Лили, смотрящая на мир через розовые очки, обижала сестру не со зла, а по глупости. Но Петуния помнит юную волшебницу, выставляющую напоказ свою особенность. А ведь в детстве младшая Эванс думала, что это сестра её обижает, тогда как это были отчаянные попытки ребёнка защититься, обратить на себя внимание родителей и почувствовать, что она ничем не хуже. Это были обида и зависть. Как и говорил Северус. Он был прав: обижаться на сестру Лили была не вправе. Она сама сделала из Петунии озлобленную на волшебников и гонящуюся за «правильностью» и «нормальностью» типичную домохозяйку при таком же типичном мужчине. Что ж, она хотя бы была счастлива и муж ей не изменяет. Но понимание прошлых ошибок не сделало её ситуацию лучше — перед Лили всё ещё стоял вопрос временного жилья, работы, маленького ребёнка и дальнейшего существования. На поиск даже съёмной квартиры уйдёт время, и отель пока что казался самым достижимым из вариантов. Когда она заселится, надо сразу же начать поиск: скупить несколько газет, сходить хотя бы в парочку агентств, поискать объявления на улице. В магическом мире с его маленькими поселениями, где все всех знают (в большинстве случаев), с поисками жилья всегда было гораздо проще: платишь трактирщику за комнату, сидишь в этом самом трактире, попивая пиво или что помягче и слушаешь, заводишь новые знакомства. Благодаря магии всё было гораздо проще. Что ж, пока что отель.

***

Ввиду своей занятости на занимаемых постах Альбус Дамблдор не мог сам взять на себя заботу о маленьком ребёнке полностью. Гарри определённо будет жить под его постоянным присмотром, но где и с кем? И стоит ли растить его в атмосфере магического мира, в котором все считают его героем и спасителем? Идеальным вариантом стала бы семья сестры его матери: в ней мальчик не вырастет избалованным или эгоистичным. Но это также было очень опасно: если Лили защитила сына ценой своей жертвы, как он и предполагал, то у него есть кровная защита, которая усилилась бы среди близких родственников миссис Поттер, и Гарри был бы там в безопасности, но… стоит ли доверять ценнейшую жизнь магического мира Британии в руки женщины, которая испытывает к мальчику только негативные чувства и потому не будет относиться к нему с должным вниманием? Палка о двух концах. Истина где-то посередине, говаривали древние. И не просто так. Лояльная Дамблдору семья или даже один верный ему человек, который осознаёт ценность Гарри Поттера, но при этом не разбалует его и не будет делать ему подачек просто за статус — вот золотая середина. И у Дамблдора было несколько прекрасных кандидатур. Правда, одна из них сразу отпадает: Люпин был бы с мальчиком в идеальной степени строг, сдержан и мягок. Ремус был мудр, чтобы не взращивать в Гарри снобизма, научить его жертвенности — уж о ней он много знает — и любви к людям, но при этом поощрять дух авантюризма, непосредственность и учить нестандартному мышлению. Поэтому он также был бы хорош в качестве преподавателя в Хогвартсе. Но убедить его ни на то, ни на другое не было возможности: при всей своей мудрости и жизненном опыте, он был слишком зациклен на своих недостатках, которые от него, к тому же, не зависели и в которых он не был виноват. Он будет слишком бояться навредить Гарри, поэтому ни за что не возьмёт его. Аластор тоже был прекрасной кандидатурой. Он не давал поблажек никому и никогда, был открыт новому и не подвержен стереотипам. Он не научит Гарри лояльности к какой-либо группе людей — магов или простецов — просто по факту наличия или отсутствия у них магии, или нахождения или отсутствия их фамилии в списке чистокровных. Но если Люпин был светлой серединой — любовью и добром ко всем, независимо от статуса, то Аластор — тёмной — настороженностью ко всем, отсутствием доверия к кому бы то ни было, постоянной бдительностью и готовностью. Вырастить Героя-параноика не очень-то хотелось. Возможно, удастся всё-таки убедить Люпина. Или… Или Минерва МакГонагалл. Идеальный вариант, куда ни посмотри. Единственное препятствие на её пути становления наставником мальчика — занятость в качестве преподавателя и декана Гриффиндора. Но она с радостью возьмёт на себя заботу о Гарри, Альбус уверен. Когда он только сообщил ей о своей идее отдать его маггловской семье Лили, она сразу побежала следить за ними, а когда вернулась, уверяла, что не стоит этого делать — лучше они сами о нём позаботятся. Минерва умела быть непредвзятой, могла научить человеколюбию, с удовольствием взялась бы за задачу научить ребёнка думать и анализировать. Также она не была лишена авантюризма и строгости в равной степени, как и Люпин. Она наказывала бы мальчика за проделки или непослушание, грозящее ему опасностью, но спускала бы ему с рук и даже поощряла безобидные маленькие приключения, которые помогают в познании мира и развитии критического мышления. Пока что директор не стал звать Минерву и осчастливливать её ребёнком. Он пошёл к Помфри. Именно на её территории, в Больничном крыле, сейчас находился мальчик. Она с радостью начала хлопотать над ним, когда Альбус его принёс. Следила за питанием, состоянием здоровья, правильностью развития и магическими выбросами, один из которых уже успел случиться. Воистину, очень сильный ребёнок, директор не ошибся, когда решил немного поспособствовать сближению Лили и Джеймса. Поппи выбежала его встречать, но он сделал жест рукой, чтобы она не обращала на него внимания и продолжала заниматься своими делами. Он подошёл к кроватке, в которой лежал Гарри. Он был очень тих и неподвижен, поэтому Дамблдору сначала показалось, что ребёнок спит, но он просто смотрел своими светло-карими, как у Джеймса, глазами. Когда Лили навестила его несколько месяцев назад, мальчик тоже уже был копией отца, но глаза у него были голубенькие — ещё не приобрели пигмент. Что ж, теперь растёт точная копия Джеймса Поттера. Мальчишка был тихий, но капризный. Он отвергал большинство игр, почти всю еду и постоянно требовал к себе повышенного внимания, редко улыбался. Он делал вид, что собирается громко заплакать или даже действительно громко плакал, когда сразу не получал того, что хотел. Но понять, что же ему всё-таки надо, тоже было не так просто: он воротил нос от еды, когда хотел есть, но предложенное было ему не по нраву; выкидывал ненравящиеся игрушки, когда хотел играть; молчал и злобно на всех поглядывал, когда надо было сменить подгузник. Как будто взрослые обязаны были сами догадываться, когда и чего хочет его величество. В большинстве случаев его поведение только забавляло взрослых, ведь они не собирались угождать на каждом шагу капризному младенцу, и он в итоге сдавался. Хотя потом мстил серенадами на весь первый этаж Хогвартса. Это смущало учащихся, которые всё это слышали даже в Большом Зале. Им было некомфортно из-за детского плача, так что с ребёнком всё же нужно было поскорее что-то решать. Следовало уже сегодня поговорить с Минервой.

***

Это был хороший отель. Постояльцев было не очень много, так как даже самый дешёвый номер мог себе позволить далеко не каждый. В основном здесь останавливались бизнесмены, чтобы совершать сделки на нейтральной территории или проводить время с любовницами в комфорте и без необходимости прятаться. Для Лили, со взятыми ею сбережениями из дома, один из обычных номеров - неплохой и не один из лучших - стоил не так много, хотя она и не выглядела, как человек, у которого есть на это деньги. Тем не менее она подтвердила свою платёжеспособность, заплатив сразу за неделю, а пока менеджер её регистрировал, разговорилась с парой, которая стояла в очереди после неё. Лили специально немного повысила громкость своего голоса при разговоре с ними, когда рассказывала о том, что муж дал ей денег на отдых, пока сам собирался зарыться в работу. Но она забыла дома сменную пару обуви и вернулась примерно через полчаса, застав его с любовницей. Лили сказала, что не стала закатывать скандал, а просто забрала из дома все деньги и ушла вместе с ребёнком. Скосив глаза на менеджера в конце истории, она увидела, что нужный эффект был достигнут: молодой мужчина приподнял брови и спокойно завершил её регистрацию, поставив в книге размашистую дату заселения. Номер ей сразу понравился: чистые простыни, свой санузел и ванна, ковры. В номере было тепло, окна не продували, у одной из стен стояло несколько книжных полок, заполненных книгами всех жанров и стилей. Кровать была двуспальной, потому Лили была уверена, что неспециально Гарри не упадёт, когда положила его посередине. Он уже начинал просыпаться и ворочаться - прошло несколько часов. Оказавшись в безопасности и уюте номера, Лили почувствовала сильнейшую усталость - она не спала почти всю ночь. Эмоции, копившиеся в ней с самого момента признания Джеймса в измене и беременности любовницы, нахлынули на неё за раз одной волной. Она легла рядом с сыном, осторожно обвив его руками, и расплакалась.