Тёмное комбо

      «Сын…С возвращением домой…», — крутится на повторе в голове, прогоняя сон. Кто бы мог подумать…       Аристократ из сильного и богатого клана, да ещё к тому же и пока единственный наследник, украденный в знак протеста и неповиновения мятежным фаворитом, который являлся его отцом и имел безупречную древнюю родословную. Высшая знать, которая посмела оспорить принципы матриархата и отреклась от богини Ллос в пользу Ваэрона. Теперь Тэхен в курсе, кем является. Спасибо «наставнику» успевшему пролить свет на эту тёмную историю, пока сопровождал его до отведённых ему комнат.              Его помещают со всеми почестями в богатые покои, правда, не забыв при этом отобрать всё оружие и выставив охрану у двери. На что Тэхен лишь мысленно хмыкает — любой предмет сгодится для убийства, если знать, как его применить. Тэ знает. И когда подвернётся удобный случай, применит. Вот только сначала выяснит, где прячут Чонгука. Оставаться здесь он не намерен, пламенной любви к матушке он и раньше не испытывал, а теперь тем более.       Может быть, он даже восхитился бы масштабом её мести, не будь сам пострадавшей стороной: перед глазами до сих пор стояли лица убитых соклановцев. Ведьмы — они такие. Выжидать столько лет, чтобы привести план отмщения в исполнение, как только пошатнувшееся величие клана было восстановлено — это многого стоит. Задействовать столько сил лишь для того, чтобы удовлетворить своё униженное эго. И ведь жрицу не волновало, что и её единственный сын мог погибнуть в той битве. Лишь стечение обстоятельств не позволило случиться этому. Хотя Даниэль уверял, что она знала наперёд, что с Тэхеном ничего не произойдёт. Якобы, сама богиня Ллос явилась к ней во сне и предсказала судьбу её сына. Может быть и так, но Тэ не собирался реализовывать мечты главной жрицы, намереваясь как можно быстрее удрать из здешних мест, конечно же, прихватив с собой одного непутёвого вампира.       Как бы ни хотелось оказать сопротивление, но пока придётся поиграть в послушного сына. Да и та фраза, кинутая ведьмой о его покладистости, никак не выходит из головы. Не просто так было это сказано, как пить дать. И холодок предчувствия пробирает изнутри от осознания того, что неприятности уже тут, практически рядом, стоит только протянуть руку и открыть дверь.       И они не заставляют себя ждать…              

***

             Первое, что чувствует Чонгук, придя в себя — боль, выворачивающую наизнанку до приступов рвоты пустого желудка. Противный озноб мелкой дрожью сотрясает тело, усугубляя и без того паршивое состояние.        Вампир огляделся: подвальное помещение, где он находится, комфортом и уютом не отличалось. Парень морщится, заставляя своё измученное тело сесть. Тихо звякает цепь, обозначая его нынешнее положение. Пленник.       Гук облизывает пересохшие губы: ужасно мучает жажда, отголоски действия яда на его организм. Интересно, сколько времени прошло с того момента, как он заполучил в своё тело очередной отравленный болт? Предупредить Тэхена он так и не успел, и чем всё закончилось, одному богу известно. Чонгук упорно гонит из головы ужасную в своей простоте догадку о том, что тёмный убит. Нет, только не его Тэ. Он знает, на что способен эльф, и тот, скорее всего, смог уйти, избежав засады. Жаль только, что сам Гук так глупо попался в ловко расставленные сети. Снова подвёл своего эльфа. Вампир тяжко вздыхает и невесело хмыкает: больше Тэхен его точно никуда с собой не возьмёт. Хотя об этом думать пока рано, для начала неплохо бы выбраться отсюда. И желательно живым.       Где-то неподалёку громыхает железная дверь, и слышатся чьи-то шаги. Кто-то уверенной поступью приближается к его темнице. Чонгук поднимается, превозмогая боль — доставлять удовольствие своему тюремщику, демонстрируя слабость, он не собирается. И всё-таки, увидев лицо посетителя, вампир не сдерживает эмоций.              — Ты?!.. — изумлённо выдыхает он.              — Я, — усмехается маг, надменным взглядом окидывая дрожащего от озноба парня. — А кого ты надеялся увидеть?              — Где Тэхен? — цедит Гук, прожигая взглядом стоящего за решёткой мужчину. Неужели это маг устроил им засаду?              — Умерь свой пыл, животное, и веди себя, как положено рабу! — злобно сверкает глазами в ответ дроу. — Иначе твоему хозяину не поздоровится. А мне бы очень не хотелось портить такую красоту…              — Только посмей притронуться к нему! — угрожающе шипит Чонгук, обнажая клыки.              — Готов перегрызть за своего хозяина горло? Похвально. Вот только маленький нюанс: ты ему теперь не нужен. Он больше не хочет иметь ничего общего с Поверхностью.              — Врёшь! — глаза вампира вспыхивают алым.              — Хочешь убедиться в этом? — подозрительно благодушно предлагает тот, кто минутой ранее готов был вонзить меч в наглого раба.              — Да, — твёрдо произносит Чонгук, кипящая внутри злость придаёт ему сил, заглушая слабость.              — Настоятельно советую вести себя прилично, — отпирая дверь решётки, предупреждает дроу. — Иначе сдохнешь, прежде чем успеешь увидеть своего хозяина.              Чонгук дёргает уголком губ в слабой усмешке — он помнит мнение Тэхена насчёт этого мага: сильный и опасный. Не будет он лезть на рожон — пока, для начала ему надо увидеть своего любимого эльфа, а дальше видно будет.                     Его ведут мрачными коридорами, пока не останавливаются у какой-то небольшой, покрытой пятнами ржавчины двери. Петли, на удивление, не издают ни одного скрипа, когда маг толкает тяжёлую створку и делает пригласительный жест рукой. Чонгук пригибается, заходя в помещение, и делает пару шагов вперёд, прежде чем остановиться. А затем поднимает глаза и замирает. Тэхен. Взглядом быстро обшаривает фигуру эльфа, с радостью убеждаясь, что тот цел и невредим. Во всяком случае, на первый взгляд. С трудом сдерживая вздох облегчения, Гук вновь смотрит на тёмного и ловит его внимательный взгляд на себе.       Тяжёлый, словно вспарывающий до самого нутра взгляд эльфа изучающе скользит по бледному лицу вампира, невольно заставляя того слегка поёжиться. Странное ощущение — будто перед ним не его Тэ, а кто-то абсолютно чужой.       Чонгук хмурится, вспомнив недавнюю фразу мага. Неужели правда? Да нет, быть такого не может. Парень даже головой мотнул в отрицании подобной мысли. Краем глаза он улавливает движение у двери и мгновенно напрягается — заходит ведьма с парой воинов, которые тут же занимают места у двери, направив свои арбалеты на вампира. Эльфийка подходит к Тэхену и ласково оглаживает его по щеке, затем оборачивается к магу:              — Всё готово?              — Да, госпожа, — склоняется почтительно тот, — можем приступать.              — Замечательно, — довольно кивает ведьма, — тогда не будем мешкать. Тэхен, ты помнишь про наш уговор?              — Да, — твёрдо произносит тот, не сводя глаз с бледного вампира.              Один из воинов подходит к тёмному и стаскивает с него рубашку, затем завязывает его волосы в пучок, тем самым оголяя шею парня. Татуировка клана отчётливо виднеется на безупречной коже, приковывая к себе внимание всех находящихся.       Красивое лицо ведьмы искажает гримаса ненависти, она шумно втягивает воздух и злобно цедит сквозь зубы:              — Какое богохульство! Мне рассказывали об этом, но видеть подобное собственными глазами — совсем другое. Это недопустимо!              Чонгук с ужасом начинает понимать, к чему всё идёт, отчего бледнеет ещё сильнее. Неужели Тэхен безропотно даст уничтожить последнюю память о своём клане? Да что с ним такое?!       Тем временем маг достаёт из разожжённого очага раскалённое железо, проверяя степень прогрева, и одобрительно кивает. Только не успевает сделать и шага в направлении к Тэхену, как перед ним вырастает разъярённый вампир.              — Не смей! — яростно выдыхает Чонгук, прожигая мага полыхающими алым глазами. А затем неожиданно хрипит, хватаясь за собственное горло в попытке избавиться от удушающих его пут.              Ведьма насмешливо наблюдает, как задыхается наглый раб под действием её чар, пока её не одёргивают за руку, привлекая внимание.              — Отпусти его, — тихо просит Тэхен. — Ты же обещала не причинять ему вреда.              — Только ради тебя, Тэ, — нехотя соглашается эльфийка и небрежным взмахом руки откидывает вампира в другой угол помещения, где тот постепенно начинает приходить в себя.              — Животное, — прилетает презрительное от мага в сторону хрипящего вампира, — не смей вести себя подобным образом! У нас убивают рабов и за меньшие провинности.              Чонгук с трудом встаёт на дрожащие от слабости ноги и с вызовом смотрит на мужчину. Повисает напряжённая тишина.              — Такое рвение дорогого стоит, как ты считаешь, Даниэль? — прерывает затянувшееся молчание ведьма и, бросив быстрый взгляд на Тэхена, подозрительно ласково обращается к вампиру: — Ты, как я вижу, на всё готов ради своего хозяина?              — Да, — глухое в ответ, а взгляд мечется от улыбающейся ведьмы к замершему Тэхену и обратно, в попытке понять, чего ожидать дальше.              — Тогда мы окажем тебе милость и позволим твоим рукам выжечь позорное клеймо с шеи своего хозяина, — продолжая улыбаться, выносит она приговор.              Гук сухо сглатывает и переводит взгляд на Тэхена. На лице того всё та же бесстрастная маска и чужой, словно неживой, взгляд из-под густых ресниц.              — Делай, как тебе велено, — голос тёмного звучит холодно, пресекая протест вампира на корню. — Моя мать всё верно сказала — пора избавиться от позорной метки.              «Мать?» — вспыхивает удивлённое в голове вампира, и отчего-то становиться горько. Значит, маг всё-таки сказал правду — Тэхен действительно решил отречься от всего, что связывало его с надземным миром. Это… обескураживает.              — Скажи, Тэхен-а, пара отравленных болтов поможет твоему рабу стать расторопнее? — с нежностью посмотрев на сына, интересуется жрица, а тот почему-то вздрагивает всем телом.              — Ты заставляешь нас ждать, раб! — резкий окрик от Тэхена действует как крепкая пощёчина. Вампир стискивает зубы и берёт орудие пытки: если не он, то кто-то другой всё равно сделает это, да и сопротивляться приказу «хозяина» не может.              Раскалённое железо с шипением плавит кожу, выжигая чернильный узор на шее. Чонгук второй раз в своей жизни видит, как на его глазах от боли стремительно бледнеет эльф. И видеть это невыносимо, как и осознавать, что причиной этой боли является он сам.       С глухим стоном эльф теряет сознание, сумев сдержать рвущийся наружу крик. Его подхватывают на руки и выносят, а обессиленного вампира вновь запирают в темнице, оставляя в полном одиночестве.