Момент цветения сакуры

      доверие для камисато было подобно яркой молнии. гром символизировал появление в жизни определённого человека и степень его важности. это мог быть громкий звук, почти оглушающий, а мог быть совершенно другим — тихим, глухим, будто прогремело где-то далеко-далеко.       и каким звуком был итэр аято не понимал.       он мог быть тем самым оглушающим звуком с восхитительной громкостью.       а мог испугать своей глухотой. — хм, — произнёс аято, слегка нахмурив брови. они играли в сёги и ему было необходимо объяснить правила игры путешественнику. чего он не ожидал, так это удовлетворения при обучении человека перед собой. — почему ты пошёл сюда? — ты сказал, что эта фигура ходит так, вот я и пошёл.       точно. итэр был подобен грому весеннего урожая, ставя в тупик своей изменчивостью.       бесценное доверие к такой погоде.       но именно такая буря опасна. за далёкими раскатами пряталась та самая пурпурная ярость, и все ждали её появления с замиранием сердца. — верно, — аято переставил фигуру на более выигрышное положение, — но ты можешь поставить её сюда, и тогда мне придётся более детально обдумать свой следующий ход.       итэр посмотрел на перемену на доске и ничего не увидел. пусть аято и сказал, что нет лучше возможности обучения в процессе, ему всё-таки хотелось дойти до конца так, как он задумал изначально.       фигура вернулась на своё прежнее положение. — пусть стоит как было.       как бы ясное небо ни звучало однозначно, с такими переменчивыми тучами не было понятно — появится ли эта ярость? ждать грохота на просторах, дабы понять, нужно ли спасать урожай? стоять и вглядываться в темнеющее небо, чтобы потом услышать ещё один громогласный звук?       так он и сделал.       и он дождался.       сотрясение мира настигло внезапно, будто бы до этого он этого совершенно не ожидал. доверился странному небу, и оно его не подвело. молния ударила рядом с ним, обдав ласковым теплом, и исчезла, словно её никогда и не было. — я выиграл, — несмотря на очевидный исход игры, аято был доволен своей победой, — я покажу тебе несколько схем игры. итэр? — он поднял взгляд и увидел бесстрастное лицо, смотрящее на сёги. — что было бы, если я оставил ту фигуру?       ах, что было бы. — я бы проиграл, — камисато ответил это со странной улыбкой, и итэр интерпретировал её по-своему. так выглядел лис, когда загнал зайца в ловушку. — а проигрывать ты не любишь. — я бы так не сказал. скорее, из проигрыша сложно выкарабкаться. — разве это применимо к игре? — итэр не понял логику аято. — твой король умер бы, из такого ты вряд ли выйдешь.       аято продолжал улыбаться, а после произнёс: — нет, я бы указал на кинтэ, и король был бы спасён. — то есть, ты показал мне запрещённый приём, чтобы указать на моё жульничество? — итэр вновь поставил ту фигуру на место и сжал подбородок. — это не сработает хотя бы потому что я не до конца знаю правил. — тем не менее, ты этим не воспользовался. — нет, — он не был согласен с такой мыслью, — это ты не воспользовался моим незнанием. тебе ничего не мешало использовать... этот кинтэ.       о, так в эту игру играли двое.              аято дважды доверился ему.       молния не ударила его, и пешка не съела короля.       поэтому аято не имел права подвести его.