Момент цветения сакуры

— Пора спать? — Аято не оторвался от своих клановых бумаг. — Тогда идите, вы свободны. — Ему сейчас совершенно не хотелось разговаривать со слугами, выслушивая их беспокойство по поводу его безрассудной работы с утра до ночи. В преддверии фестиваля Иродори не удивительно, что именно на комиссию Яширо была возложена ответственность за его проведение. Аято решил помочь младшей сестре с организацией праздника скуки ради. Несмотря на другие более важные государственные дела, он предпочёл таким образом отвлечься от давления Тэнсюкаку. — Я ещё не устал, так что… — Аяка попросила передать тебе это, — Итэр опустил письмо на стол, про себя забавляясь с абсолютно потерянного лица комиссара. Он даже гордился собой, что смог вызывать у лидера секретной группировки такое выражение лица. — А ещё Тома сказал тебя прогнать спать. — А, это ты? — удивление проскользнуло через голос, и Аято на секунду растерялся такому гостю, отчего его мысли разлетелись, подобно листьям на ветру, а после вернулись в прежнее положение. Камисато взял контроль над своим голосом, а после глухо посмеялся. — Прямо так и сказал? — Возможно я исказил его слова, но смысл тот же.       Аято усмехнулся. Они, как всегда, беспокоились за него, именно поэтому он не мог их подвести. Итэр присел с другой стороны столика и со скучающим видом смотрел сквозь бумаги. Любого другого, кто сделал бы подобную дерзость, Аято бы выпроводил за территорию клана и запретил приближаться, но это Итэр, ему можно было всё. — Как я тебя понимаю, — комиссар только улыбнулся на эту скуку в глазах путешественника. — Первое время меня самого чуть ли не тошнило от этих бумажек, но обстоятельства требовали от меня тяжёлой работы. Сейчас это в некоторой степени меня успокаивает. — Аяка уже решила вопрос с поставкой аппаратуры из Фонтейна, — Итэр всё-таки смог прочитать что было написано на бумагах, — зачем ты снова это читаешь? — Хм, верно, — согласился Аято, — ныне Иназума свободная для посещения страна, поэтому для меня такие вещи кажутся в новинку. С момента закрытия Иназумы я только украдкой слышал от редких приезжих нелегалов из Фонтейна о новых изобретениях страны справедливости, а сейчас я могу понять, как они работают. Вот, например, этот…       Аято показал ему документ с описанием некого механизма в виде трубки, который выпускал определённое количество мыльных пузырей в минуту, сопровождая это действие незамысловатой музыкой. Итэр не хотел расстраивать человека своими познаниями из других миров, поэтому довольно улыбнулся, хотя он не был впечатлён.       «Они бы все сошли с ума от изобретений других миров». — Моя родина теперь может познать то, что для неё было раньше недоступно. Обогатиться, преумножить свои достижения. Иназумовцы больше не будут считаться враждебными, не такими, как остальные, — Итэр заметил нежность на его лице, и ему кольнуло в груди. Хотел бы он так же кому-нибудь рассказать и о своём доме.       Только вот над Пьёром больше не восстанет солнце. — История не стоит на месте, — Аято сложил бумаги касательно фестиваля отдельно, а остальной беспорядок остался лежать грудой мусора. И, честно говоря, путешественнику это напомнило, как Люмин ругала его за такую неряшливость. — Прятаться вечность не получится. И всё благодаря тебе.       Итэр резко покачал головой. — Не говори так, — ему не понравилось, что Камисато смёл заслуги сопротивления. Жертва Теппея не напрасна. — Я только сражался с сёгуном.       Аято засмеялся. — Дважды!       Итэр со смешком отмахнулся от комиссара, будто тот сморозил глупость. — Мне нужно закончить ещё кое-какие дела, — путешественник не сдвинулся с места. — А вот тебе следует хорошенько поспать… — Прогоняешь? — Архонты, нет. Я не хочу, чтобы ты мучался, сидя рядом со мной.       «Но я хотел, чтобы ты остался».       Аято никогда бы не произнёс такую неестественную для него глупость, особенно путешественнику — он мог не так всё понять. Но Итэр не ребёнок, читать между строк он научился ещё тогда, когда комиссии Яширо не было в помине.       Итэр пересел к нему поближе, слегка соприкоснувшись головой к левому плечу Аято, и закрыл глаза от предательского тепла чужого тела. Камисато на такую смелость только усмехнулся и продолжил выводить иероглифы. Ему стало интересно, какие новые фокусы проделает с ним путешественник. Давление на левой руке не предоставляло дискомфорт, пусть для него это было совершенно новым ощущением. Конечно, раньше рядом с ним сидела Аяка, но сестра держалась на каком-то почтительном расстоянии, не позволяя себе таким образом отвлекать брата. И, честно признаться, в такой неформальной обстановке Аято был бы рад вновь видеть свою сестру игривой.       Но вместо сестры сидел не менее важный для всего клана Камисато человек, прислонившийся почти полностью к его левому боку, чьё мирное сопение почти убаюкивало. Аято осенило. Вот же хитрец. Ничто так не усыпляло как мирно спящий рядом человек.       Что ж, на этот раз он позволит такому случиться.       Особенно если это означало увидеть озабоченные лица слуг, когда завтра утром их найдут лежащими на полу в обнимку.