Магсправочник:
сары — чудовища, обитающие на Чайнике, обладают отличным слухом, питаются ритскими пальцами
оковы — заклинание, способное сковать кого угодно на определенный промежуток времени (зависит от мастерства)
— В-вырубить? — проводник поперхнулся и отступил на пару шагов. — Были прецеденты, когда их удавалось связать оковами*, — он потер подбородок. — Барышня, вы… Дэрин что-то записала в тетради. — Правда, что от чии может спасти эвкалипт? — она снова приблизилась. — Правда, — проводник еще на шаг отступил. — Кто проложил Путь*?Магсправочник:
Путь — заклинание, способное указать дорогу заблудившимся путникам в любой глуши; серебряные нити, тянущиеся между двумя установленными точками; кто установил на Чайнике — неизвестно, однако люди пользуются им уже полвека.
— Да кто ж его знает, право слово… — Вода в Водопаде ядовита? — Водопад? — Может вам известно хоть, отчего Чайник зовется Чайником? — Дэрин постучала карандашом себе по виску. С каждым вопросом смущенно отступая, проводник постепенно вскипел: — Умная нашлась? — он деловито поправил свисающие с пояса лисьи хвосты. — Клятый черт, помолчи. И вооружись, — затем похлопал ладонью по ножнам шашки, презрительно глядя на толстую книженцию у Дэрин в руках. — Понаехали, неженки волшебные, — ожидая одобрительных кивков, проводник оглядел остальных из группы. Однако его тирада неловким эхом растворилась в шипении, свисте ветра и бурлении реки. Йон стоял, сложив руки на груди, мужчина в кольчуге был занят созерцанием красот Чайника, а женщина, вооруженная топором и до сих пор сохранявшая агрессивное молчание, стремительно обгоняла всю их маленькую процессию, желая поскорее оказаться в чаще. Не найдя ни в ком поддержи, проводник цокнул: — За мной. — Бесполезно наседать, — Йон шепнул Дэрин, когда они продолжили переправу. — Только если он не захвастает. Группа набралась небольшая, а виной тому был закат туристического сезона: желающих отправиться на поиски приключений с каждым днём становилось все меньше. Кто-то к концу жатвеня уже сполна вкусил опасностей и разочарований, а кто-то, насмотревшись на подвиги первых, решил и вовсе не соваться туда, куда жирными намеками не велит ступать сама природа. — Пройдёте чащу по заклинанию Пути прямиком до пещеры, а в ней найдете следующие инструкции, — проводник затараторил. — Что за?! — чертыхнулся вдруг мужчина в кольчуге, отшатываясь от парапета. Он от неожиданности запнулся о собственные ноги, раздался лязг металла о камень: его мисюрка перекатилась прямо к сапогам Дэрин. Мужчина во все глаза таращился на летающих над Чайником тварей: те кружили в небе, разрезая колючими крыльями облака. Их полет сопровождался треском, будто кто-то затеял бои на спицах и мочил — мочил! — соперника. — Это зенреки, — проводник заулыбался и потёр ладони, почуяв запах прибыли, наваренной на чужом страхе. — А это, — он достал из-за пазухи мешочек, перевязанный шнурком, — обереги и амулеты на удачу! Всего тысяча пакетом штука, и Страсть* пребудет с вами. Дэрин пнула подкатившийся к ней шлем, но её тут же оттолкнул в сторону подбежавший к проводнику мужчина. Он спешно сгребал все побрякушки, что только мог, приговаривая: — Хе-хе… Сокровища. Весь Озмэнс признает меня. Весь Фэлис! Подумаешь, пакеты, что им цена? А больше нету? Ну и ладно, ладно. Женщина с топором сплюнула и поспешила к чаще. Тратить свое время на пакетные поборы она не собиралась. Дэрин на секунду замешкалась: не поступить ли также? Но потом напомнила себе о важности разведки и потраченной сумме на эту горе-экскурсию. Раз уж заплатила, стоит использовать по полной. Она отряхнулась и снова окинула взглядом зенрек. Странные твари продолжали размахивать гладкими крыльями, то набирая высоту, то камнем падая на скалы. — Кости, — прошептала Дэрин, замерев, а потом рванула к краю. Она схватилась рукой за перегородку и задохнулась потоком ветра, что врезался в неё, грубо танцуя между каменных блоков, скал, деревьев и отвесных берегов Буйки. — Одни только кости! — зенреки гаркнули ей в ответ. Этот звук походил скорее на кряхтение лошади, давно сорвавшей голос. То, что издали казалось их кожей, на деле было небесным полотном, сквозящием меж ребер, тощий лап и черепов. — Раз у них нет внутренних органов, они и хищниками быть не могут, — Дэрин потёрла щёки большим и указательным пальцем. — Не должны. — Не д-должны, — Йон тоже подошел к парапету и потянул подругу за рукав. Он подобного восторга от пейзажа с монстро-птицами не испытывал, а периодически откалывающиеся от скал булыжники напоминали ему о беспощадности гравитации. — Значит, хищники, — Дэрин позволила оттащить себя обратно. — И ослу ясно, — фыркнул проводник, сбагрив мужичку все побрякушки, что сам же днями ранее и вырезал из дерева. — Ну, чего встали? Зенреки водятся только там, — он махнул рукой в сторону Кубаря*, а потом, встретившись взглядом с Дэрин, приосанился, — хотя… Да будет вам, милейшим, известно, — его голос растерял и намёки на скуку и спешку. Видимо, прибыль от проданных амулетов и оберегов подняла ему настроение настолько, что он напрочь забыл о долгожданных булочках. — Раньше было две пещеры. Одна — та, до которой вам предстоит добраться, и вторая — ныне заблокирована обвалом. Вот она как раз была со стороны Кубаря*. Водопад? Смешная. Скажи еще, озера, поляны… А зенреки — фи! Кроме костей состоят из магии. Как бы они иначе летали? Кто из нас вообще волшебница? — проводник небрежно указал на гримуар, что Дэрин носила на поясе, завернутый в кожаную поддержку. Магхранящие камни, обрамляющие обложку, искрились слишком маняще, слишком дорого. — Хотя, ты ж без лицензии, чему я удивляюсь, — и развел руками.Магсправочник:
Кубарь — отвесный склон Чайника, расположен ближе к Низу
Дэрин стукнула Йона локтем в грудь, ухмыляясь: — Захвастал, — и достала Магсправочник. Долистав до раздела “О Чайнике”, она оставила заметку: “две пещеры, в Верху и в Низу*”, — а затем гордо встряхнула свой фиолетовый плащ. Йон закатил глаза.Магсправочник:
Верх, Низ, Право и Лево — края света, который условились отображать на карте соответственно по четырем сторонам.
Издавна так повелось, что красный цвет ассоциировался у ритов с магией. Это уже потом он стал символом обрядов, жертвоприношений, войн и праздников. А посему и закрепилось в культуре Озмэнса ношение красных мантий в знак принадлежности волшебников к империи. Видишь в толпе длиннющую красную сосику? Это очередной бедняга отучился в Чтельницком Университете, сдал квалификационный экзамен и заковал себя в оковы налогоплательщика. А если тебе довелось проходить мимо макового поля и ты вдруг услышал унисонный плачь, приглядись, возможно ты зашел на мнитинг*.Магсправочник:
мнитинг — это когда за спрос бьют в нос; в Озмэнсе случался дважды: когда волшебники просили снизить налоги и когда озмэне требовали выгнать чертей из университетов; происх. от слова “мнить”
Женщина, ушедшая вперед, скрылась в чаще: её силуэт спрятался в тени деревьев, что своей кроной заслоняли каждый кусочек серого неба. — И заявила однажды Страсть, — проводник на воодушевлении даже припомнил одно из своих любимых сказаний, — “Дом мой огражден пребудет от любого посягательства, а тем, кто разумеет ценность хитрости и знаний, достанется три тонны золотых монет”. — Какой валюты хоть? — Дэрин принялась разминаться и перепроверять, туго ли затянуты ремни сумок. Они наконец подошли к границе: здесь, впереди, каменный тротуар кончался, по ту сторону разрастались трава, желтые, розовые цветы и кустарники с синими ягодами. Старый мост аккуратно, будто бы нехотя касался забарьерной территории, открещиваясь от неё письменами, которые расползались по обе стороны приплясывающими витками и окольцовывали Чайник. Проводник посмотрел на Дэрин с новым приливом раздражения и потёр глаза. Йон отвернулся туда, где ранее летали зенреки и скрестил руки на груди. Дэрин вздохнула. — Сачок, — констатировала она из-за его плеча. — Зато не дурачок. — Камень в мой огород? Йон промолчал. — Золотишко моё, — мужик, обвешенный оберегами, бесконечно поправлял свою мисюрку. — На этом я с вами прощаюсь. Да пребудет с вами Страсть! — откланялся проводник, жестом приглашая путников ступить за барьер. Чайник издали казался обычным возвышением, если не считать драконьих рёбер прямо на пике, и Мертвой земли, чёрно-фиолетовым пятном распластанной со стороны моря, но здесь и сейчас, когда перед Дэрин возвышались деревья дремучего леса, она явно видела перед собой прозрачную, лишь местами переливающуюся светом стену. Наверное, в теплые дни, когда небо не занавешено облаками, её видно получше. — Моё! — мужик с боевым кличем бросился за барьер. Контуры его силуэта слегка преломились, волосы заискрились, будто бы по ним разливался разряд молнии, а крик потух, притупился, точно занавешенный водой. Дэрин обратилась к Йону: — Не грызи губы. Йон вдохнул глубоко-глубоко. — Какой там процент возвращавшихся обратно? — он накинул на голову капюшон. — Мы идём своим путём. У нас все будет иначе. — Конечно. Иначе. Ты же готова. — Мы готовы. — Мы, — Йон сглотнул. Дэрин последний раз оглянулась на утренний, туманный Чири. Черепица крыш замелькала взрывом магических частиц, а вдалеке, там, где здание городской управы боролось с табуном домишек за первенство в высоте, каменный дракон расправлял крылья. Смотрел он прямо на Чайник, но Дэрин казалось, что скорее на Старый мост, на их закуток “пока что не вошедших”. Она подняла правую руку и раскрыла ладонь. Таков был ее любимый ритуал — дожидаться, когда ее же версия из будущего фантомно даст ей пять. И пусть для окружающих смысл жеста не был очевиден, Дэрин из настоящего привыкла хлопать ладонью о ладонь Дэрин из прошлого, каждый раз когда на первый взгляд тяжёлая, неприятная задача была ею решена. Без лишних слов, она рванула за барьер. Секунда? Две? Столько длился переход. Плотность прозрачной субстанции не оправдала её ожиданий. Йон спокойно пошел следом. Лишь коснувшись рукой прозрачной стены, он замешкался, но разглядев, как Дэрин склонилась над красным паучищем с чёрными полосками, чертыхнулся. Барьер поглотил его целиком и выплюнул на Чайник с характерным причмокиванием. Волосы действительно наэлектризовались и стали похожи на отчистивший свое веник. Кожей же Йон не ощутил ровным счётом ничего, будто прошел через дымку, скопление влаги. Перед лицом тут же замаячила огромная бабочка. Её белые крылья отливали жемчугом, но не долго: раз — и милейшее существо оказалось узницей стеклянной банки. Дэрин закинула новый образец для исследований себе в сумку. — Подойди, — она скомандовала, когда в их сторону потянулось ещё больше насекомых. Йон сделал шаг и ощутил, как нога провалилась в мягком грунте. Пригляделся и — о чудо! — чернозём. Сыроватый, податливый, такой бы в их вотчину, хотя бы на десяток шагов в ширину и столько же в длину. Там бы и яблони ярче зацвели, и груши пуще запахли. Дэрин начертила знак прошения, а под ним символы “насекомые” и “обратное действие”. Затем она рассредоточила взгляд и через весь воздух, что её наполнял, пропустила Содержание. — Бррр, — когда акт колдовства свершился, она вернулась к наблюдению за полосатым пауком. Тот же ожидаемо попятился, сползая с засохшего пенька и поспешил укрыться среди люцерн. — А вот и Путь, — Йон приломил размашистый куст. От дерева к дереву, цепляясь за стволы, чередуя высоту с высотой, протягивались серебряные нити. Они светились в темноте, благоухающей сладостью лобулярий. Дэрин положила руку ему на плечо и указала пальцем туда, где кроме сизых лиан сквозь ветви переходили лишь крючковатые побеги маниары. — Вот он, наш путь, — поправила она друга. На ладони у неё вдруг возник крохотный, едва подвижный огонек. Второй рукой Дэрин достала из сумки масляную лампу с ручкой. Фитиль её сморщился, масло замерцало янтарём, стеклянный купол накрыл железный диск, и вся округа вняла свету. Использовать мирик было непрактично: он имел привычку тянуться своим тельцем к небу. В помещениях ему препятствовали потолки, а тут хоть на веревочку вешай — запутается в ветвях. — Веди, — Йон уступил дорогу и с тоской глянул на истоптанную другими приключенцами тропинку. Они сошли с Пути. Проводник тем временем пересчитал пакеты и бережно переложил мешочек с ними за пазуху. Набралось примерно на два килограмма риса и одну нежнейшую булочку. Ах, вот бы поскорее завезли малиновое варенье! А то вблизи Чири растет лишь осточертевшие облепиха да физалис. Проводник замечтался и вприпрыжку пошёл обратно в город, но внезапно услышал неестественное копошение. Оно было похоже на те самые звуки, что издаёт надоедливая крыса, рыщущая в домашнем сене или оленёнок, примятый ветками обвалившегося дуба. Проводник обернулся и увидел, как его бывшие подопечные чхать хотели на правила безопасности, проверенный маршрут и все предостережения, а потому свернули в противоположном направлении от единственной тропинки. — Вы! — проводник от негодования чуть не бросился за ними. — Не надо! Там же… А черт же знает, что там! — он покачал головой. Какое унижение. Зачем он тут по полчаса распинается, если люди делают прямо противоположное всему, что он скажет? Так недалеко опуститься до уровня среднестатистического родителя. — Помрут ведь! Ой, помрут, — не то, чтобы в представлении проводника гостей Чайника ждал иной исход, но между смертью из-за неудачи и смертью вследствие глупости есть большая разница. Для того чтобы найти вторую не обязательно отправляться на поиски сокровищ. Туман тем временем все сгущался.***
— Дэрин, Дэ-э-эрин, — кричал мальчонка лет двенадцати, сложив у рта ладони. Он то и дело оглядывался. Узкий коридор лишь слегка теплел в тех местах, где его касалось солнце, пробивающееся сквозь щели меж толстых занавесок. Верхняя башня терема была нежилой: здесь хранили огороднические инструменты, старые ковры, тряпки, да меховую одежду, покуда не озолотятся леса. Мальчонка вздохнул и уже собирался было спуститься на второй этаж по винтовой лестнице, как вдруг под потолком заскрипели засовы квадратной дверцы. Люк приоткрылся и из оранжевого пространства чердака показалась каштановая макушка. — Быстро, — скомандовала девочка, сбрасывая веревочную лестницу. Этажом ниже послышались тяжелые шаги. — Йон! — девочка застучала ладонью по полу. — Быстрее! Мальчонка изо всех сил припустил наверх, едва ли не промахиваясь ступнями мимо веревочных перекладин. Раз, два, последняя ступень и! Хлопок, движение защелки, дети повалились на пол. — Тшш, — девочка приложила палец к губам, и Йон задержал дыхание. Звук шагов под ними наполнил чердак духотой тревоги. Послышался скрип дверных петель. Видимо, одна из служанок пришла за вещами. Их не заметили, пронесло. — Дэрин, — Йон потеребил подругу за одежду, когда та облегченно выдохнула, за что схлопотал кулаком по руке. — Тебя хозяйка ищет, — он скривил губы и потер предплечье. — Пф, — Дэрин закатила глаза и, когда шаги под ними совсем стихли, направилась вглубь чердака, к окошку. Там, примкнув к стене, никак не могли запылиться книжные полки, небольшой стол, карта и баночки с различной умерщвленной живностью. Среди них выделялся размерами желтоватый поясохвост* — в длину он достигал целый локоть! Именно поэтому его пришлось запихнуть в вертикальную банку и несколько… скрючить, чтобы помещался. На одной из полок горела масляная лампа. Огонек в ней дрогнул, когда Дэрин встала на столик и сняла с веревок, подвешенных перед окошком, обмотанный джутом камень. Тот обворожительно манил глаз глубоким зеленым отливом и гладкими, холодными гранями, в руках темнея, а на солнечном свету мерцая и отсвечивая во все стороны чердака подрагивающими бликами. Магхранящий.Магсправочник:
поясохвосты — ящерки живущие на Сенном материке
— Матушке просто некого запрячь с бумажками. Опять взялась за сложное дело, — повесив драгоценный камень себе на шею, Дэрин разворошила склад собственных записей и, найдя листок с нужными ей заклинаниями, развернулась к Йону. — Внимай же, посыльный рода чертовщинского! Я волею научного прогресса призываю древнее волшебство! — девочка мысленно досчитала до трех, выдержав драматическую паузу. — Прошу, явись в мир свет не тлеющий! Йон часто-часто заморгал и сжал ладони в кулачки. Пару секунд ничего не происходило, и Дэрин стояла с вытянутой вперед ладонью так, будто просила подаяний на столичной площади. Хозяйка при виде такой картины точно отвесила бы ей подзатыльник. Вдруг воздух вокруг Дэрин замерцал и в ее пальцах засветился бело-желтый шарик, маленькая такая точка. Ее издалека можно было бы спутать со свечой, но последняя имеет обыкновение дрожать, когда ее пугает ветер. — Вау, — Йон округлил глаза. — У тебя наконец получилось! Волшебство! — он захлопал в ладоши. Дэрин гордо задрала подбородок и уняла искрящийся в груди восторг. Месяцы поисков нужных комбинаций Воли и Содержания того стоили. — А ты представь, что было бы, умей волшебники создавать не просто временные вспышки, — она встряхнула ладонь и точка, испускающая ровный, холодный свет, исчезла, — а свечи, которые нельзя задуть? Светушки… Све-... Светильники! Глаза Йона еще больше загорелись. — Я бы использовал их в погребе! Во время уборки. Лицо Дэрин стало похоже на сморщенную сливу. — Ты умеешь думать о чем-нибудь, кроме порядка? — девочка развернулась, уселась за стол и недовольно засопела. Ну сколько можно? Матушка, отец, воспитатели, теперь и Йон. Приземленность их мышления изо дня в день доводит Дэрин до сжатого в зубах негодования. Станет она стараться на благо осточертелого быта, фу! Йон тем временем насупился. Будто у него есть выбор, о чем думать. Он в отличие от некоторых родился с граблями в зубах и без единой идеи о том, чем заниматься в жизни, помимо огородничества и охоты. Спасибо деду, который предложил хотя бы эти варианты. Все еще хмурый, Йон ехидно напомнил: — Хозяйка хочет, чтобы ты перепроверила архив. Дэрин пропустила его слова мимо ушей, лишь на секунду карандаш в ее руке замер. Хмыкнув, она продолжила поиски настроя, который нужен, для того чтобы заставить предметы левитировать. Героический и упаднический себя не оправдали еще вчера. Злость, по результатам сегодняшних попыток, так же оказалась неуместна, она скорее свойственна всем заклинаниям, касающимся соперничества, поединков там, демонстрации силы. — Если не явишься, она опять будет кричать, что ты бездельница, — Йон еще раз попытался достучаться до скрюченной над столом подруги, а сам обиженно сложил руки на груди. Нашлась зануда: бытовые обязанности ей, видите ли, тошны. Будто у слуг много желания стирать белье, полоть грядки и каждый день готовить ей десерты. — Ну не умрешь ты от уборке в архиве, Дэрин! А ма… А хозяйке поможешь, порадуешь. — Безделье! — Дэрин снова взяла в одну руку зеленый камень, в другую листок с заклинанием левитации. — Прошу, седлая ветер, пером иль сором воспари, — пробормотала она, притворяясь, что зевает. Чердак вдруг засвистел многочисленными трещинками, а подвешенные у окна амулеты и драгоценные камни затрепетали, постукивая о сруб. Откуда ни возьмись подул прохладный ветер. Йон поежился, глядя на закрытое окно, а Дэрин ахнула, таращась на повисшую в воздухе книгу. Расчет был, что в воздушное плавание отправится вся стопка, но для первой более менее удачной попытки и такой результат был неплох. Ветер чуть поддел деревянную обложку, разворачивая наружу желтоватые, шершавые страницы, две трети из которых оказались пустыми. Это была скорее не книга, а записная книжка, с чернилами выведенным названием: “Магсправочник”. Дэрин из года в год записывала в него свои наблюдения, результаты экспериментов и сведения, касающиеся подозрительных локаций, таких как Гнилой каньон, Чайник, Священное эльфийское древо. Магсправочник стал ей почти что личным дневником, пускай и достаточно формальным, а теперь он подозрительно косился прямо в сторону своей хозяйки и — видит Драк! — готовился атаковать. — Берегись! — воскликнул Йон, вскакивая и дергая подругу на себя. Подростки повалились на пуфик, наполненный кроличьим пухом, а книжка протаранила полку с коллекцией животных и насекомых. Послышались звон разбивающегося стекла и еще пара глухих ударов. Йон отполз подальше от стола, а Дэрин схватила лежащее на полу сито и воинственно направилась в сторону взбесившегося детища. Переплетенные прутики, сквозь которые девочка наблюдала за забившемся в угол Магсправочником, были окрашены в фиолетовый, местами их покрывала обветренная корочка. Пахло они неприятно, и Дэрин пожалела о том, что забыла их помыть после процеживания неудавшейся сыворотки правды. Осколки стекла захрустели под ее поршнями, а дергающаяся книжка, в последний раз отчаянно подпрыгнув, плашмя упала и наконец замерла. Дэрин неуверенно выглянула из-за сита и подождала минуту. Магсправочник не двигался. — Все? — Йон аккуратно подполз обратно, на всякий случай вооружившись сачком, который нашел на другой стороне чердака. Сачок был раритетный — бамбуковый, а вследствие частого использования — треснутый и надломленный в паре мест. И все равно мальчишка прижимал его к себе, точно серьезное оружие. — Стоять! — Дэрин указала на разбросанные по полу образцы и нога Йона замерла в воздухе, нависнув над ними стеснительной тенью. — Пожалуйста, — добавила она мягче, — помоги собрать. Йон поморщился, разглядывая валяющиеся на полу трупики насекомых и чучела лягушек, змеюк и остальных прелестей. Он предложил сделку: — Тогда ты пойдешь к хозяйке. — Забудь, — Дэрин бросила в сторону сито и присела на корточки, раздраженно хватая руками осколки и швыряя их в прихваченный со стола мешок. Доски под ней заскрипели, а кончик носа укололо обидой. Йон вздохнул и почесал затылок. Окинув взором чердак, мальчик нашел на одной из полок тряпку, сел туда, где вроде бы было чисто, и принялся подметать стекло, застелившее пол, словно колкое покрывало. И вдруг ему в голову пришла идея: а что, если найти колючки не такие опасные, пришить их на подушку и использовать как подстилку. Йон давно заметил, покалывания по затекшим мышцам возвращают им подвижность и пластичность. Но какой материал тогда использовать? Дерево? Придется обратиться к дедушке Ломэсу. А может, метал какой? Так и занозу подцепить меньше шансов выйдет. “Коврик кузнеца” получится, ха! Йон аж просиял от подобных размышлений. — Я же сказала, забудь, — Дэрин сильно разозлила его мечтательная лыба. Причин для нее девочка не находила, разве что парниша решил позлорадствовать ее несчастью. — Ага, — Йон бросил, не задумываясь, и продолжил выдувать из труднодоступных мест едва поблескивающие кусочки. Дэрин нахмурилась и швырнула очередную горсть стекла в мешок. На ладонях засаднили мелкие ранки. — Твой выбор, но не вздумай, что я теперь тебе чем-то обязана, — она предприняла еще одну попытку отвадить друга от якобы безвозмездной помощи. А то знаем схему: сегодня я твой преданный помощник, любимый родитель и уважаемый наставник, а завтра начинается: “Как это, не хочешь подменить секретаря?” — Дэрин поежилась, вспоминая упреки матери, — “А я считала, что в нашей семье все друг друга поддерживают”. — Ага, — еще раз кивнул Йон. Он залез под стол, тщательно вычищая даже прощелки меж досками. Невыносимый простак, не умеющий отказывать. Дэрин убрала со лба лезущую в глаза челку и подняла с пола чучело белого крысенка, которое отец привез ей из экспедиции в долину Тиши. Поломанная лапка сложилась под острым углом, а хвост и вовсе отвалился. Придется склеивать. Чешуйчатым бабочкам повезло меньше: их крылышки осыпались, смешиваясь с пылью и сором. Трепетно складывая образцы животных на стол, Дэрин один раз вытерла нос рукавом рубахи и с усилием проморгалась. — Зато удалось. Магсправочник взлетел! — она нашла, как себя утешить, но потом вновь взгрустнула, глядя на опустошенные местами полки. Йон ничего ей на это не ответил, а потому воцарившаяся на чердаке тишина заскребла по душе, точно грабли о сорняки. Снизу послышались чьи-то шаги: видимо снова кто-то полез за вещами в одну из кладовок. Йон вдруг заметил, что к некоторым осколкам приклеены бумажки, а на них корявым почерком значатся клички: “Душ”, “Шиш”, “Хвин”. Аккуратно поддевая их ногтями, Йон отодрал каждую и сложил в отдельную кучку. Банка с поясохвостом пострадала меньше остальных, с нее только крышка слетела, однако аналогичной бумажки нигде не нашлось. — Почему у него нет имени? — Йон заглянул внутрь банки, ее стенки запотели. Дэрин положила Магсправочник на место, кинула мешок со стеклом в сторону и выдернула у Йона из рук целого — хвала Драку — поясохвоста. — Рептилии — потомки драконов. А у драконов не было имен, дурашка, — она одним рукавом рубахи наспех подмела край стола, противоположный недавнему крушению, и поставила поясохвоста точно под картой Правого Материка. — Ты знал, что им стоят могилы? — Дэрин прикрыла глаза ровно наполовину, улыбнулась, и медленно повернула голову в сторону Йона. Йон встряс пуфик, проверяя, не осталось ли на нем осколков и посмотрел на Дэрин так, будто она перепутала кабачок с баклажаном. — Существуй могилы у таких громадин, на них бы строились города, — возмутился он. Дэрин энергично закивала и ткнула пальцем в столицу страны эльфов — Яоину. Она набрала в легкие побольше воздуха и на одном дыхании протрещала: — Один исследователь из Фрама пишет в своих мемуарах о том, как бывал в святилище, таящемся под столичным замком. А пролегающая там пещера в высоту была как три наших терема! Стены формировало ни что иное, как череп дракона. И там, где пасти могли бы смыкаться, не осыпься мощные зубы, по сей день стоит громадное надгробие со словами, — Дэрин откашлялась, посмотрела в далекое, восторгающее “никуда”, — “Тому, кто крыльями срезал с небес светила”. Йон запутался где-то на середине тирады, но суть уловил: — А имени не ма. — Не ма, — Дэрин вздохнула. — А посему, — она погладила банку с поясохвостом, будто та была щенком или молодым, ластящимся барашком, — и тебе нечего нос задирать, потомок. Йон вздрогнул, ощутив под ногами необычные вибрации. Так ни мыши не шуршат, ни жучки не дребезжат, а значит… — Дэрин, — позвал он тихо, с опаской косясь на люк. Черт, ему почудилось, или тот неестественно скрипнул? — И однажды, — Дэрин же погрузилась в мир своих будущих свершений, тыча пальцем в место на карте, где в Мертвое море впадала река Буйка, — мы доберемся до Чайника. А там, клянусь тебе, найдется не только безымянное надгробие, но и подсказка, — она благоговейно провела ладонью вдоль всей Пустоши, — почему магия, что пришла к нам от драконов, строится на чувствах. — Дэрин! — Йон обхватил себя руками, пытаясь уменьшиться в размерах, так чтобы чудище, что лезло к ним из люка, недовольно сплюнуло. Клац! Крышка резко отлетела, а снизу показалась загорелая рука. — Дэрин, — словно удар топором посреди фехтования, прозвучал недоуменный мужской голос. Девочка подпрыгнула на месте, спешно слезая со стола, но чуть промахнулась: одной ногой она зацепилась за ящик, в котором хранились инструменты. Траектория ее приземления резко стала дугообразной, и вскоре раздался грохот: ящик перевернулся, поднимая в воздух облако пыли, а Дэрин распласталась на полу, схватившись за голову. — Добро пожаловать, — она выдавила из себя, криво улыбнувшись отцу. Йон закашлялся, случайно вдохнув долетевшие до него клубы. — Хм, — мужчина с каштановыми волосами и скромно проглядывающей среди них сединой строго посмотрел на дочь, а потом на Йона, который похолодел, потом покраснел, а затем позеленел от страха. Подбородок мужчины тянулся к шее, спина была ровная, взвинченная к полотку. Синяя рубашка с белыми узорами подчеркивала строгость таких же синих глаз. — Хм, — повторил он, и в этом вздохе утонула последняя надежда детей на милосердие. Им ничего не оставалось, кроме как встать, выпрямиться и потупить взор. Еще раз смерив взглядом обоих, мужчина медленно спустился вниз по деревянной лестнице. И где ее только откопал? Дети переглянулись и спустились следом: команда была ясна. В желудке болезненно заурчало. Когда Дэрин, шедшая последней, двумя ногами твердо встала на дощатый пол третьего этажа, мужчина приказал барышне, что обыденно подметает их дом: — Унесите, — и та схватила лестницу под боки, провернула и потащила прочь. В смиренном молчании все трое спустились еще на этаж ниже и оказались в главной части терема. Она представляла собой коридор, устланный красным ковром с вышитыми на нем орнаментами, с окнами по одну сторону и резными дверьми по другую. Свет вечернего, почти закатившегося солнца вскользь касался стен, а слуги торопливо сновали туда-сюда, пока не заметили приближающейся процессии с хозяином вотчины во главе и детьми, что не решались даже понуро шаркать. Чего уж там, они старались лишний раз даже не вздыхать. Отец Дэрин остановился перед самым роскошным проемом с серебряной табличкой на синих дверях. На ней читалось: “Рýфул Варванэ́ш”. Стук, еще один — и все вошли в помещение, называемое кабинетом. Даже не так, Кабинетом, именно с большой буквы. Там целыми днями зарывалась в документы названная табличкой особа… — Ваша честь, — дети поклонились вслед за поприветствовавшим супругу мужчиной и одновременно поджали губы. Всем известно: недовольный родитель стреляет шквалом стрел. Если недовольных родителей два, то один обязательно деморализует. Тогда у мишеней ноги становятся ватными, доводы прозрачными, и все, раунд проигран. — Ваша смерть, погибель и справедливая ка- А! — женщина вскрикнула, когда заметила Дэрин и Йона. — Черт, — стопка бумаг на округлом столе подкосилась и разлетелась по листочку в разные стороны, устилая пол белоснежным ковром отчетов, постановлений и инструкций. Руфул, женщина с еще более каштановыми волосами, чем были у ее супруга и дочери, улыбнулась с такой натяжкой, что, казалось, еще чуть-чуть, и послышится треск мышечной ткани. В Кабинет не попадали лучи засыпающего солнца, но было светло: окна здесь были широкие, а вечера летом могли перетекать в утра, минуя ночь. На стенах висели портреты пожилых людей, предков рода Варванэш, на столе стояли стопки бумаг, закрепленные медными скрепками. — Дети прятались на чердаке, — мужчина перешел сразу к делу. Руфул приподняла брови. — Так вот оно что, — она сложила кончики пальцев вместе, продолжая чуть сгорбившись сидеть на кресле, искусно расшитом синими и серебряными нитями. — Дэрин, — за ласковым обращением таились вьющиеся сорняки усталости и раздражения. От образа растяпы не осталось и следа. Даже стук юных сердец загромыхал отчетливее в этой новой атмосфере. Пум. Пум. — Я звала помочь с почтой, ты не явилась. Я просила перебрать архив, ты избегала любой встречи со мной неделю и в итоге укрылась в Верхней башне. И не смотри на меня так, я всегда знала про чердак, — женщина закашлялась. — Полагаю, профессия судьи тебе тошна, что ж. Отдаю тебя на попечение Старого Ло́мэса. Наверное, уж сельское хозяйство и лесничество тебе придется по душе, — Руфул потянулась, расправляя спину. Продолжавший хмуро молчать отец Дэрин добавил: — И тебе запрещается брать из дома что-либо. А ты… — он косо посмотрел на Йона. — Простите, — попытался вклинить свое раскаяние мальчик, но Руфул перебила их обоих, из стороны в сторону помахав рукой, точно отбиваясь от назойливой мухи. — Как будет угодно, — отчеканила Дэрин, внешне оставаясь абсолютно спокойной, хотя — твою ж дивизию! — перспектива попрощаться с чердаком, а значит и с рабочим-магическим местом, заставляла ее мысленно расплеваться на весь Кабинет, на каждую чертову мамину бумажонку. Отца же просто хотелось скрутить в тряпку и пару раз отжать, так чтобы позвоночник прохрустел раз и на всю жизнь. Мог ведь остаться безучастным. Мог сделать вид, что встретил их с Йоном, когда они уже — вот совпадение! — шли к матери с поклоном. — Свободны, — постановила Руфул, намекая, что не намерена отвлекаться на всякую ерунду более пяти минут, а ее супруг опять добавил: — Я провожу. Решил проконтролировать, чтобы Дэрин точно не зашла куда попало по пути до Мастерской дедушки Ломэса. Она хмыкнула и вышла наружу первой. О, это будет интереснейший опыт. Родители полагают, что там ей придется заработаться под солнцем, прополоть пять тысяч грядок и исчесать всю кожу из-за надоедливых комаров, а потом напроситься обратно в терем? Черт возьми, они совершенно правы! Дэрин обязательно так сделает, но… как только в Верховном суде пройдет отчетный период. А во время него — ни-ни. Матушка, разгребай документацию сама, я занята, осваиваю плотничество. Хитро потирая ладони Дэрин следовала за отцом. Гинáр Варванэш. Он шёл, заложив руки за спину, а на весь коридор раздавался цокот его каблуков. Йон же то и дело вытирал сопливый нос и спотыкался. Так они и миновали коридор, потом очередную лестницу, что вела в клеть, а затем и вышли на крыльцо. Свежий воздух насытил легкие, а влажность после недавнего дождя заставила блаженно прикрыть глаза. Запах мокрой травы, скошенного сена, спрятавшегося за углом терема в подпоясанных стогах, и персик. Дэрин потянуло носом в сторону их сада. Дедушка Ломэс нашелся как раз на подходе к Мастерской: он кормил сторожевых собак, на время отпущенных гулять по всей территории вотчины. Когда Ломэс увидел Гинара в сопровождении двух подростков, он сплюнул соломинку, что привычно разжевывал, встал со скамьи и поправил смятые штаны. Собаки сначала недовольно тяфкнули, а когда их настоящий хозяин подошел ближе, поджали хвосты и посторонились, уступая каменную тропинку. Гинар неодобрительно посмотрел на кости, что Ломэс минуту назад скармливал животным, отчитал седого дедушку за самоуправство, пригрозил положить собак в его же койку, и, закончив профилактические поучения, разъяснил, зачем привел детей. — О как оное, — Ломэс почесал затылок и печально посмотрел на Йона. — Дурак малолетний. Стыдоба! — До жатвеня поживут у тебя, — Гинар последний раз посмотрел на дочь и удалился. Только легкий ветер и волновал его каштановые пряди и широкие рукава рубахи. С ним испарилась и душащая за шею тревога. Йон всхлипнул, а Дэрин присвистнула и отшатнулась в сторону. Вот уж трагедия! Реву, соплей не вытираю. — Эх, даже мелкие руки никогда не лишние, н-да, — переминулся с ноги на ногу Старый Ломэс и неловко похлопал по плечу мальчишку. Дэрин трогать он не стал: помнил, что за подобное может прилететь точный удар по коленкам. Взяв миску с косточками, над которыми уже начинали кружиться мухи, дедушка отошел за угол мастерской, чтобы продолжить подкармливать лающую животину. Ребенком больше, ребенком меньше, для Ломэса было без разницы. — Прости, — Йон обратился к Дэрин, непонятно за что извиняясь: за выселение? за то, что снова ревет, чуть родителей ее не устроил? Если вдуматься, это она разозлила матушку, она спряталась на чердаке, отлынивая от скучных поручений, и из-за нее теперь им обоим путь в терем заказан. — Ну что с тобой поделать, — Дэрин повторила за Ломэсом и несколько брезгливо похлопала Йона уже по другому плечу. — Хорошо, что из нас двоих я отвечаю за тактику, — она вдруг потянула наружу рубаху, ранее заправленную в штаны, и из-за пояса достала Магсправочник. Йон выпучил глаза и приоткрыл рот. Дэрин стукнула ладошкой ему по подбородку и вытащила из под той же рубаки подвеску с магхранящим камнем. — Друг мой наивный, запоминай: это не нас выгнали из дома, это мы избавились от надзирателей. Хитрый-прехитрый ход. Так и было задумано. Ни одна книжка в воздух не взлетит, если волшебник полный идиот. Йон изогнул бровь, силясь понять столь сложное сравнение, но вскоре сдался: — И что это значит? Дэрин поджала губы, перекинула Магсправочник в другую руку и приобняла Йона за плечо, разворачивая его в сторону занимающегося заката. Пушистые облачка перекатывались с одной стороны небосвода на другой и легкая прохлада освежала горло, щекотала нос. — Если дети никудышные — это родители лажанули. А кроме того… — Дэрин злобно улыбнулась, — их всегда можно засудить. Или хотя бы очернить репутацию. Какой знатный род захочет, чтобы весь дворец обсуждал его жестокость по отношению к наследнице? Выселить в сарай! Это же как надо не любить собственное чадо? Да хватит уже сопли жевать, — она сморщилась, когда услышала очередной всхлип, и отшатнулась в сторону, отряхивая руку. — Прости, — Йон вытер нос. — О Драк.