Долина Наваждения

(Dance For Me Wallis — Abel Kozeniovski) Больше всего сейчас она боялась не успеть. Не успеть все им рассказать, не успеть предупредить их о самом важном, о единственном важном сейчас здесь…. Она знала, что когда они все вспомнят, их отправят дальше. Может, это будет конец и все вернуться в Долину. А вдруг нет? Вдруг испытание не пройдено и самых дорогих ей людей снова отправят страдать? Лали этого ни за что не допустит. Она должна успеть, обязана. Девушка летела по ступенькам, судорожно обдумывая в голове, как бы быстрее заставить их все вспомнить в нужной последовательности. Завернув за угол, она столкнулась с Жозефиной. — Жоззи, милая, готовь лошадей, нам срочно нужно к Берту и Лилит. — Что случ…. — Просто сделай, как я попросила, я сбегаю за Лиамом и мы поедем. И ты собирайся. Мы должны быть там все. — Лали, в чем дело…. Лиам замер на лестнице, увидев настолько встревоженную Лали. — Лиам…. Она слегка выдохнула, ощутив его присутствие. — Собирайся, мы поедем к Греям. — Почему ты так спешишь? Это так важно? — Это касается Долины. И нас. Нас всех. Лиам понял все без лишних слов. — Экипаж готов? — резко и властно вдруг спросил он. — Да, господин, — отозвался работник. — Пойдём, Лали. Сестрица? Женщина быстро скинула с себя рабочий халат и присоединилась к остальным. Сердце Лали колотилось где-то в горле. Она успеет. Она должна. *** В особняк Греев ураганом влетели неожиданные гости. На шум в прихожей вышла Лилит. Она обрадовалась их появлению, но завидев тревогу в глазах каждого, испугалась. — Что случилось? Лали, не обращая внимания на расспросы Лилит, нервно оглядела картины. — Кто изображён на этих портретах? — Лали, что…. — Ответьте! Мягкая рука Жозефины коснулась ее плеча в попытке успокоить. — Это портреты пациентов, которых мы не смогли спасти… Лалита вздрогнула. — Вы хотели их сжечь? — Да, но рука никак не поднималась… Нужно их уничтожить? — Нет, уже поздно. Лилит, зови Берта. Нужно всем собраться в гостиной. Мне есть, что вам рассказать. Ошарашенная поведением Лали, Лилит на негнущихся ногах удалилась вверх по лестнице. (Queen Mab — Abel Kozeniovski) — Все, что я сейчас говорю, может звучать безумно, но вы должны меня выслушать потому что…потому что у нас осталось очень мало времени. Создателем этого мира является Тар. Этого и всех остальных. Первым созданным миром была Долина Наваждения. Первыми драядами были мы с вами. Мы росли под крылом Тара в гармонии с природой, друг с другом, сами с собой… Пока в один момент из нас не начали вылезать наши пороки. Тар долгое время закрывал на это глаза, но потом понял, что не готов это простить. И отправил в Тотспел. Мы должны все вспомнить. Только тогда нам удастся вынести урок из бесконечных страданий и боли. Я вспомнила, а вот вы… — Лали, я вспомнила. Я сожгла мастерскую Берта. Сердце Лали бешено заколотилось. У неё появилась надежда. — Расскажи чуть подробнее, Лилит. Лилит медленно вздохнула, успокаивая себя. — Мы с Бертом были не в лучших отношениях… Мы не были родственниками, но…однажды он признался мне в любви, и я его отвергла. А потом захотела все исправить, но было уже поздно. Он сказал мне, что я понятия не имею о том, что такое любовь. А я разозлилась и подожгла его мастерскую. Помню только свой разорванный портрет на полу и мое горящее платье. Кажется, я сгорела вместе с мастерской Берта… В груди Жозефины предательски кольнуло. Что это было? Вина? Вина за что? Она резко встала из-за стола. — О, Великий Тар… Что же я натворила…. (Love Letter — Aija Alsina) Лилит сидела, задумчиво крутя в пальцах маленький острый ножик. Девушка водила лезвием вдоль вен на запястье. Холодный металл приятно щекотал нежную кожу. Жозефина вошла без стука и мягко опустилась на колени перед Лилит, вглядываясь в её заплаканные глаза. — Лили, как ты? Девушка неоднозначно мотнула головой, утёрла нос рукавом платья, и продолжила выводить узоры на запястьях, не обращая на Жозефину внимания. — Лили, прошу, поговори со мной… — мягко настаивала женщина. Ее сердце щемило от вида подавленной возлюбленной. — Я не хочу говорить, — тихо отозвалась Лилит. Жозефина тихо вздохнула и мягко вынула нож из рук Лилит, сжав её пальцы. Наконец, их взгляды встретились. — Милая, это не конец. Так бывает, но ничего страшного. Нужно идти дальше. — Идти дальше?! — вскрикнула девушка. — Ты в своём уме вообще? Куда я должна идти дальше? Да будь ты проклята, Жозефина, и твои близкие отношения с королевской семьей. Будь. Ты. Проклята. Будешь его выгораживать, да? Да?! Это все из-за Лиама? Чтобы он женился на принцессе? Все из-за него? Отвечай! Разумеется, ты любишь его больше, чем меня. Меня вообще никто не любит и никогда не будет! — Лилит! — Заткнись! Лилит вскочила и попятилась к двери. В ее глазах бушевал огонь. Она отчаянно улыбалась. — Пусть справедливый огонь вершит правосудие, дорогая Жозефина. Он разбил мою душу, а я сожгу его. — Лилит, ты спятила? — яростно крикнула Жозефина. — Спятили здесь вы! Я посмотрю, как вы заговорите, когда огонь доберётся и до вас! — Да лучше бы ты сама в своём огне сгорела! Нет, Лилит не успела обидеться. Она восприняла это как инструкцию к действию. — Ах, вот как…. — прошептали сухие губы, растянутые в нездоровой улыбке. — Твоя совесть будет тебе судом. — Лилит! Лилит выскочила из дома, выхватив по дороге факел. Темнело. Она знала, что будет делать. *** Жозефина закрыла лицо руками. По ее щекам струились слёзы. Она зажала рот ладошками, чтобы подавить всхлипы, рвущиеся из груди. — Я…. — прошептала она. — Я убила тебя, Лилит…. Лилит тоже плакала, но ее слёзы больше были похожи на слёзы освобождения. Она встала и медленно подошла к Жозефине. — Меня убила моя ярость. Не ты. Ты просто подсказала мне удобный путь. — Но я ведь… — Нет. — ее пальцы уверенно сжали руку женщины. — Ты ни в чем не виновата. Объятия, которых им двоим так давно не хватало. Прощение, которого они так давно ждали. Лали любовалась ими с глазами полными слез. Кажется, у неё получилось. У неё и у Тара. Лиам испытывал те же чувства. Он коснулся руки Лали и прошептал: — Вот бы у них был счастливый конец. — А его разве не было? — вырываясь из цепких объятий Жозефины, спросила Лилит. — Нет, — с горечью в голосе ответил Берт. (Crystal Blue — Aija Alsina) Трое стояли напротив Тара: мужчина, которому разбили сердце, женщина, которая сломала жизнь возлюбленной и ее брат, который не мог оставить любимую сестрицу в беде. Рядом с троном сидела юная девушка, поражённая жестокостью людей по отношению друг к другу. Она их любила. Всех их. И боялась за наказание каждого. — Вы двое довели девчонку до самоубийства, — раздался властный голос с трона. Женщина и мужчина резко подняли головы, собираясь что-то сказать, но Тар остановил их жестом. — Довольно. Грубость по отношению к любящим вас людям наказуема. Вы останетесь одиноки, отправившись в Тотспел. Жозефина и Берт послушно опустили головы. — Великий Тар, позвольте мне отправится с сестрицей. Сердце Лали замерло. Не может быть. Он невиновен, он не должен быть наказан! Тар ненадолго замолчал, обдумывая, что сказать. — Жертвуешь личными интересами во благо сестры? Благородно. Отправляйся с ними. Лалита затаила дыхание. — Отец, позволь отправится за ними… — Нет, Лали, ты понадобишься мне здесь. — Отец, прошу тебя! — Нет. Лали в последний раз взглянула на Лиама, а он на неё. В её отчаянном взгляде читалась мольба. Она не могла остаться без него. «Не ускользай от меня…» пронеслась в голове девушки последняя просьба. Глаза Лиама, полные слез, ответили: «Я навсегда поселюсь в твоей душе.» Лали закрыла глаза. Горячие слезы медленно текли по её щекам. Больше всего на свете она сейчас хотела уснуть и никогда не просыпаться, ведь она знала, что когда очнётся, его уже здесь не будет… (Brooklyn Faces — Abel Kozeniovski) Все сидели вокруг стола в гробовом молчании. Лица все присутствующих украшало выражение осознания. Глубокого, буквально осязаемого. Картинка, наконец, сложилась в голове каждого. Лали вспомнила свою первую ночь в этом особняке. Тогда все казалось таким чужим и непонятным, словно ее, не умеющую плавать, толкнули в бескрайний океан. Теперь она ничего не боится, потому что люди, сидящие вокруг стола — её семья. Её дом. Каждый из них уверенно обосновался в её душе и стал её составляющей. Когда-то Тар разлучил их, а теперь снова свёл вместе. Лалита не знала наверняка, встретятся ли они после сегодняшней ночи. Быть может, им повезёт? Ответ на это вопрос знал только Тар. Лали протянула руку под столом и коснулась пальцами руки Лиама. Минуту назад она, словно наяву, прощалась с ним. Нет, она не может проститься с ним снова. Ни за что. Тар не отнимет у неё самое дорогое, что у неё есть. Дверь резко распахнулась. — Господин Грей… Служанка тяжело дышала и, кажется, была очень напугана. — Что, Мэг? — отрешенно спросил Берт. — Картины горят. Все присутствующие мгновенно вскочили. — Как? Кто их поджег? — Мы не знаем, господин Грей, мы никак не можем их потушить! Они загораются снова! Огонь уже расползся на второй этаж… Горло Лали предательски сдавило предчувствие чего-то неизбежного. Она старалась дышать ровно, но у неё ничего не выходило. — Тар…. — прошептала она. — Тар? — с ужасом переспросит Лиам. — Да. Это может быть он. Срочно проверьте двери. Они открываются? Служанка торопливо выбежала в холл и принялась дергать за ручки входной двери. Как Лали и предполагала, дверь была заперта снаружи. — Госпожа, что за чертовщина! — вскрикнула служанка. — Это шутка? Мы заперты! — Да, заперты, — констатировала Лали. — Господин Грей, это она совершила поджег! — остервенело крикнула служанка. — Не смей так говорить, Маргарет! — яростно крикнула Лилит. — Она ни в чем не виновата! — Виновата, ещё как, я слышала…. В одно мгновение с диким грохотом обрушилась огромная люстра в прихожей. Служанка, стоявшая прямо под ней, повалилась на пол, сдавливаемая грузом хрустальной громады. — О Великий! — вскрикнула Жозефина. Кровь и плоть, смешанная с хрустальными осколками заблокировала выход из гостиной. Стены в прихожей вовсю полыхали, заставляя дым валить во все открытые комнаты поблизости. Лали замерла как вкопанная. От дыма щипало глаза, и воздуха жутко не хватало. Лиам с Бертом кинулись к одному из двух окон, подняли дубовый стул и принялись таранить. Стекла не поддавались отчаянному натиску юношей. — Да чтоб тебя! — Это бесполезно, — тихо сказала Лали. — Он нас запер. Мы отсюда не выберемся. — Да ни за что! Я уже сгорела одиножды, не хочу умирать так снова! — в истерике закричала Лилит. Она тоже взяла стул и принялась разбивать другое окно, но безуспешно. Девушка откинула стул в сторону, упала на колени и тихо, но очень горько заплакала. Лали опустилась рядом с ней. — Милая, мы с тобой. Мы умрем все вместе, ничего не бойся. Ты больше никогда не останешься одна, я обещаю! Рядом с ними села Жозефина и обняла обеих, утыкаясь носом в плечо Лилит. Жозефину обнял Берт, к спине Лали прижался Лиам. — Один за всех? — утирая слезы рассмеялась Лилит. — И все за одного, — в один голос ответили остальные. Пламя огибало стены гостиной, где в самом углу сидела семья. Семья тех, у кого настоящей семьи никогда не было. В эту секунду на самом краешке Тотспела оказались люди, которые любили друг друга так, как никого до этого не любили. Они держались друг за друга, как за спасительные соломинки. И соломинки эти были крепче стали. И когда огонь подобрался совсем близко, сознание окончательно проплыло. Перед их глазами всплывали моменты недавнего прошлого. Прошлого, в котором была Лали. Прошлого, в котором они раскаялись. Прошлого, в котором они простили себе и друг другу все ошибки и, наконец, сделали большой шаг к новой жизни. Им казалось, что их жизнь сейчас будет неоправданно рано прервана. Быть может, чтобы начать новую жизнь, нужно сначала расстаться с ошибками старой?….