Долина Наваждения

(By Night — Sophia Hutchings) Лалита тихо шла по пустому коридору, обдумывая слова Берта. Он был чертовски прав. В голове возник образ Лилит. Притворяющейся, корыстной, бедной Лилит, которую Лали уже было обвинила во всех смертных грехах… «Нужно с ней поговорить» — подумалось Лали. Вдруг голову резко сдавило и земля стремительно начала уходить из-под ног. Девушка нервно схватилась за стену в поисках спасения, но спасение пришло откуда-то сзади. Незнакомые прохладные ладони аккуратно подхватили ее под руки. — Вздумалось протереть нам полы своим чудесным платьем? — саркастически усмехнулась Лилит. Она аккуратно развернула девушку, заглянув ей в глаза. — Что с тобой? — не без подлинного беспокойства спросила Лилит. — Все в по….рядке… — едва шевеля языком пролепетала Лали. — Не в порядке. Лилит оперативно подхватила ее под руки и отвела в одну из ближайших комнат, усадив на кровать. Открыла окно, принялась развязывать шнуровку на тугом корсете. Свежий воздух начал медленно поступать в комнату, а затем и в лёгкие Лалиты. Слегка придя в себя, Лали огляделась. Комната Лилит была убрана довольно просто, без излишеств, коими изобиловал весь дом Греев. Из общего интерьера выбивались только картины, висевшие на стене вокруг туалетного столика. Некоторые из них напоминали детские рисунки. — Как себя чувствуешь? — Нормально. — Такое было раньше? — Нет. Впервые. Лали перевела дыхание. — Что за рисунки у тебя на стенах? Лилит устало усмехнулась. — Мы с Лиамом рисовали, когда были маленькие. Лалита хмыкнула. — И ты хранишь их на стенах своей комнаты с особым трепетом. Значит вы с Лиамом все-таки близки… — она глубоко вздохнула и развернулась к Лилит лицом. — Ревнуешь? — спросила девушка, глядя исподлобья с бесстыдной улыбкой. — Признаться, я действительно приревновала его к тебе, — рассмеялась Лали. Лилит вздохнула, переводя взгляд куда-то вдаль. — Мы близки, как брат с сестрой. Но это сложная история. Лали заметила состояние Лилит. Она пододвинулась чуть ближе и вкрадчиво попросила: — Расскажи. Пожалуйста. Мне интересно. Лилит усмехнулась. Но за ее усмешкой пряталась боль. — Мы дружили семьями. — собравшись с силами начала она. — После смерти родителей брат стал ко мне холоден… — девушка поджала губы, заметив свой сорвавшийся голос. В глазах застыли слёзы. — Лиам был всегда рядом, он поддерживал меня, любил, принимал со всеми моими грехами. Мы стали друг для друга теми, кого потеряли… Осознание пронзило Лали, словно иглой медицинского шприца. Вот в чем дело: Лилит потеряла родителей. Только почему Берт от неё отвернулся в такую сложную минуту? — Милая, что случилось с твоими родителями? Лилит испуганно глянула ей в глаза. Кто эта девочка? Почему она задаёт такие откровенные вопросы? И почему…так хочется с ней обо всем поговорить?…. Она не понимала, чем манила ее новая служанка Солсбери, но отчего-то Лилит ничего не пыталась от неё скрывать. Казалось, с ней можно быть самой собой. Настоящей. Лилит коротко вздохнула и по ее щеке прокатилась горькая слеза. — Мне было двенадцать. Мы с родителями ехали в дом Солсбери. Отец Лиама купил новую серию картин, которую повесил в западном крыле, и хотел показать нам. Наш отец очень ценил искусство, в этом они с отцом Лиама были схожи. Руки Лилит задрожали. Она заглянула Лали в глаза отчаянно, моля о помощи и спасении… — Лали, он ненавидит меня потому что… потому что в тот вечер я случайно опрокинула факел, и….загорелось все западное крыло. И самое ужасное…что спастись удалось только мне. Наши родители сгорели в пожаре из-за меня! Лилит разрыдалась. Тихо, но очень больно. По щекам Лали тоже теперь текли слёзы. Она прижала девушку к себе так крепко, как только могла. — Бедная, бедная моя девочка… — шептала Лали. — Как же жестоко с тобой обошлась жизнь… Нежные, трепетные поцелуи рассыпались по волосам Лилит. Она плакала, прижимаясь крепче к той, кто наконец смогла понять ее, принять ее ошибку. — Милая, моя, боже…. Теперь Лалита наконец все поняла: перед ней вовсе не злая, не корыстная и не ужасная девушка — перед ней маленькая девочка, на хрупкие плечи которой взвалили столько вины, сколько не выдержал бы даже взрослый мужчина. Она плакала, прижавшись к груди Лали, прячась от всех, от своего внезапного откровения, от тайны, долгие годы мучившей ее всеми ночами. Она не могла спать, есть, жить — исполосованные шрамами от ожогов руки напоминали ей о содеянном. На ее руках кровь четырех человек. И это ее гнетёт. От тёплых прикосновений Лали Лилит понемногу начала успокаиваться. Она обмякла в руках девушки и, расслабившись и окончательно выбившись из сил, уснула у неё на груди. (Hallelujah — Martin Herzberg) Дверь тихонько приоткрылась и в неё заглянул Берт. Он застыл, разглядывая картину, которую ему пришлось лицезреть: заплаканная сестра лежала в своей кровати на руках у новой служанки Солсбери. Взгляды Лалиты и Берта встретились. Он жестом подозвал ее к себе. Лали кивнула и аккуратно переложив голову Лилит на подушку, уже было вышла. — Лалита? — раздалось сонно и растеряно с кровати. Лали и Берт переглянулись, закатив глаза и тихо рассмеялись. Лилит вгляделась в дверной проем. — Берт? Пусть Лали останется у нас на несколько дней, молю тебя! Она такая прекрасная, пожалуйста! Берт с любопытством посмотрел на Лалиту. — Чем ты успела завоевать доверие моей сестры? Она пожала плечами. — Останешься? — Жозефина просила помочь завтра, так что может только завтра вечером… Обаятельно улыбнувшись Берту, Лалита вернулась к Лилит, укрыла ее одеялом и оставила легкий поцелуй на ее щеке. — Я к тебе вернусь, только попозже, — прошептала Лалита, тепло улыбаясь и вышла из комнаты, тихо закрыв дверь. (Portrait — Daniele Meneghello) — И снова добрый вечер, господин Грей. Берт тепло улыбнулся, оглядывая Лалиту. Его взгляд зацепился за развязанный корсет девушки и он в смятении замедлил шаг. Лали это заметила. — Что-то не так?..ах, да… Она смущенно хихикнула и поравнялась с Бертом. — Это не то, о чем вы, вероятно, подумали… я чуть не потеряла сознание на лестнице, благо, рядом была Лилит. Все никак не привыкну, раньше не приходилось носить тугие корсеты… Берт искоса глянул на неё и улыбнулся. — Снимите его к черту. — Ну нет, что вы, это же предмет эстетической красоты… — замялась Лалита. — Все, что сковывает вашу свободу не является предметом красоты, — посерьезнел он. Нежно развернув девушку за плечи, мужчина очень умело принялся развязывать корсет, позволяя Лали спокойно дышать через тонкий шёлк платья. Его ловкие движения заставили ее вдруг подумать о том, скольких женщин ему довелось раздевать, чтобы обрести подобную сноровку. От прикосновений Берта и её собственных мыслей, щеки Лалиты вспыхнули румянцем. Последняя ленточка высвободилась и корсет упал в руки Берту. Лали спиной чувствовала его довольную улыбку. — Позволите оставить безделушку? В память о вашем визите… Просьба застала ее врасплох, но она не подала виду. — Тогда, мистер Грей, мне бы тоже хотелось что-нибудь оставить в память о нашем визите к вам… — развернулась девушка, смотря на Берта в упор. Мужчина улыбнулся и не говоря ни слова достал из внутреннего кармана блейзера маленькое колечко, полностью сделанное из камня, гладкое, роскошное, цвета темного дуба и бурбона со льдом. Мягко коснувшись руки Лали, надел на безымянный пальчик, и, предвещая удивлённые расспросы, капитулировал: — Это ни к чему не обязывающий вас сувенир, моя леди. Просто напоминание о нашей с вами чудесной встрече. Лалита все стояла, глупо но довольно улыбаясь. — Пойдёмте, — Берт, осторожно касаясь спины девушки, направил ее в сторону лестницы. — Нас уже заждались. Сердце билось, как бешеное. «Моя леди» — то и дело проносилось в ее голове. Лали ещё не успела покинуть поместье Греев, но уже томилась в нетерпении возвращения.