Глава 1
7 апреля 2022 г. в 08:06
(Fly — Ludovico Einaudi)
Лалита вышла на порог больницы и ласково улыбнулась небу.
Такого неба она раньше никогда не видела: пасмурное, гадкое, но по-своему прекрасное.
Весь этот город был чем-то удивительно прекрасен. Он прогнил изнутри, но, казалось, в этом и есть его прелесть.
Прелесть и есть в том, что все города разные. И люди в них тоже разные.
Девушка протянула руку, растопыриваю пальцы, будто бы ища между ними лучики солнца.
Солнце, скрытое за тучами, ненавязчиво осветило ладонь ее изящной руки и тонкие изящные пальцы.
Лиам наблюдал за ней чуть поодаль.
Она знала, что он наблюдает.
Руководствуясь безупречной интуицией, девушка свернула в правильном направлении и двинулась в сторону сада.
Лиам беззвучно ступал по извилистым садовым тропинкам, пока Лалита увлечённо рассматривала кустовые розы.
— Ты какой-то молчаливый. Тебя что-то тревожит? У твоих спутников было ко мне так много вопросов, а ты словно язык проглотил, — рассмеялась она.
Лиам остановился и посмотрел вдаль, откуда надвигались лёгкие серые тучи.
— Знаешь, мне давно снятся сны…. — задумчиво проговорил юноша. — Про дивную долину… Долину Наваждения…у драяд особая культура и быт, они чтят Тара, уважают природу и никогда не убивают других драяд — природа сама забирает их, когда следует. И смерть для них — праздник освобождения.
— Все верно. Ты был в Valle Deliria?
— Нет. В том-то и дело, Лалита, я думал, что это просто сны, потому что это утопия, в реальности так просто не может происходить! — последняя фраза слетела с его губ с криком.
— В какой реальности? — спокойно спросила Лалита.
Лицо юноши отражало полнейший шок и невероятную безысходность. Он не мог найти в себе силы проверить во все это, просто не мог принять, что утопической Долиной Наваждения бредит не только он.
(Lost Memories — Justus Rumenapp)
Лалита наблюдала за его терзаниями со стороны, теребя цветочек несчастной розы и вонзая длинные ноготки в сочные алые лепестки.
— Этого не может быть, это какая-то чертовщина!
— Лиам.
Она позвала его строго, вынуждая смотреть прямо в глаза. Приблизилась, не разрывая зрительного контакта, смотря, будто, в самую душу.
— Ты не душевно больной. Долина Наваждения реальна. Гораздо реальнее, чем тебе кажется.
Каждое слово вселяло в Лиама необъяснимую уверенность.
Лалита коснулась его руки: нежно, подушечками пальцев, будто прикасаясь к чему-то очень-очень ценному.
— Ты очень светлый мальчик…почему же ты такой…несчастливый?
Ей удавалось проникать к нему в самое сердце каждым словом, каждым взглядом, каждым движением. Казалось, с ним разговаривает сама вселенная.
— Ты здесь, как ромашка на морозе.
Она вдруг рассмеялась: так искренне и беззаботно, что по сердцу Лиама расползлось приятное тепло.
— Точно, ромашка! И почему я сразу не догадалась…
Лиам рассмеялся вместе с ней.
— А Жозефина похожа на аруму.
— А Мюррей- на чёрный морозник!
— Точно!
Раздался мощный раскат грома.
Лиам и Лалита притихли, и сдавленно захихикали.
Со вторым раскатом влил дождь.
Лалита вновь расхохоталась.
Лиам улыбнулся ей самой коварной улыбкой, а потом сказал:
— Побежали в поле?
— В поле? В грозу?
— Один раз живем, Лали. Соглашайся.
— Ладно, — весело хихикая согласилась девушка.
(The Dreams of the Time — Chad Lawson)
И вот они уже бегут по полю: мокрые, яркие, счастливые.
Волосы сбились в мочалку, одежда прилипла к телу.
Но отчего-то ужасно свободно и весело.
Обессилев, Лалита падает во влажные колосья и весело смеётся. Ее щеки и кончики ушей покрыты румянцем, легкое платье прилипло к телу, влажные волосы обрамляют лицо в замысловатом узоре.
Лиам замирает на секунду, любуясь девушкой, а потом резко падает рядом с ней.
Их взгляды встречаются.
Лалита ловит себя на мысли, что он кажется ей очень красивым. Она рассматривает его тонкие черты лица, нежные пепельные кудри, острые ключицы, безбожно оголенные в мокрой рубашке.
— Ты очень красивый сейчас, — вдруг бесцеремонно откровенничает она. — И вообще очень красивый.
Лиам смущается, но огонёк в его глазах разгорается только больше. Этого Лали только и ждёт.
— Ты тоже…. Не передать словами, насколько… А ещё с тобой ужасно весело.
Ребячество.
Каждая их фраза, каждый взгляд, каждое откровение здесь и сейчас — чистое ребячество. Оба беззаботно игнорировали ужасную привлекательность друг друга, особенно в таких условиях.
Прятались и убегали от неё, потому что сейчас она бы все испортила.
Сейчас они дети.
Светлые, яркие, наивные.
— Ты веришь в перерождение?
— Перерождение…? — задумчиво протянул Лиам.
— Переселение душ. Быть может, в прошлой жизни я была твоей женой….или ты моей.
Они весело рассмеялись.
— Жозефина говорит, что мама когда-то рассказывала о своей прошлой жизни. Будто помнит ее всю в деталях… и что в прошлой жизни отец тоже был ее мужем.
— Что с вашими родителями?
— Они погибли при пожаре, — с болью в голосе ответил юноша.
Она сжала его пальцы в своей тёплой ладони.
— Смерть — это просто этап. Они сейчас счастливы. Не нужно страдать, они бы этого не хотели.
— Наверное, ты права, — хмыкнул Лиам с тёплой улыбкой.
Он сжал ее ладонь в ответ, переплетая пальцы, и устремил взгляд к небу.
— Пора возвращаться. Сестрица взбунтуется, если узнаёт, что мы сбежали с территории больницы.
— Хорошо.
Она порывисто встала и протянула Лиаму руку.
— Пообещай, что в следующий раз отведёшь меня в поле ромашек.
Он поднялся, принимая приглашение и улыбнулся.
— Почему именно ромашек?
— Чудесные цветы. Они будут ассоциироваться у меня с тобой.
Дождь продолжал лить.
Капли стекали по лицу и одежде Лиама, вычерчивая витиеватые дорожки. Он улыбался.
— Я обещаю, Лали.
Звонкий смех. Тяжелые дождевые капли. Пьянящее солнце, жадно продирающееся сквозь плотные тучи.
Теперь она любит дождливую погоду.
Как много ей ещё предстоит полюбить.