Лекарство - это ты!

Эйдену снился приятный сон. Он лежал лицом вниз на горячем песке под палящим летним солнцем, где-то позади слышался шум прибоя, чужие руки гладили его по плечам и спине. Эти руки мягко оглаживали его лопатки, а после спустились вниз к пояснице, разминая и без того расслабленные мышцы. Волны разбивались о берег с негромким свистящим звуком, разбрасывали на песке пену и темные мохнатые водоросли, откатывались обратно, обиженно шипя. Эйден будто сам качался на этих волнах, ластился к человеку, наслаждался чужими прикосновениями. Человек, поглаживающий его спину, наклонился к нему, щекоча его щеку колючей бородой, и сказал ему на ухо голосом Вальца: - Эйден, просыпайся! Парень резко открыл глаза в своей постели, дыша, как будто убегал от орды прыгунов. Над ним склонился доктор из его сна, и Эйден густо покраснел, пятнами покрылись не только его щеки, жар спустился по шее даже на его грудь и живот. Парень со стыдом понял, что в штанах у него тесно после его странного сновидения. Как хорошо, что он был укрыт хотя бы скомканной простыней. Оставалось надеяться, что Вальц ничего не заметил… Мужчина потрепал Эйдена по голове, как ни в чем не бывало говоря: - Нам пора начинать, малыш. - Дай мне пару минут, - парень все еще пытался успокоить свое частящее от испуга и стыда сердце. - Хорошо, приходи в мою лабораторию. Четвертая дверь слева, помнишь? Эйден подождал пока Вальц выйдет и прикроет за собой дверь, а после медленно и глубоко задышал. Его сон определенно стал для него неожиданностью. Как теперь смотреть Вальцу в глаза? Парень не был уверен, что сможет теперь видеть мужчину и не краснеть как рак. Увы, ему нужно было успокоиться и взять себя в руки, впереди, на пути к разработке вакцины, у них обоих было еще много совместных дел. Мысли о предстоящих испытаниях привели Эйдена в чувство, куда лучше ушата дождевой воды в лицо. Пилигрим сразу посерьезнел, похлопал себя по щекам и поднялся. К делу, лекарство само себя не создаст, к черту стыд, - так подумал Эйден и, отбросив все сомнения, размашисто зашагал в лабораторию. Там его уже ждал Вальц, сменивший свое потрепанное кожаное пальто на белый халат. Он педантично готовился к своей работе, выкладывая на небольшой передвижной столик упаковки с иглами, стеклянные колбочки и перчатки. - Вот и ты, Эйден, - доктор одобряюще улыбнулся парнишке. – Снимай куртку и ложись на стол. Эйден шумно сглотнул, смущаясь, стянул с себя одежду и забрался на жуткий металлический стол, заботливо укрытый простыней, но все равно холодный, как лед. По телу парня прошла волна дрожи. Над ним склонился Вальц, подтянул под правую руку свой столик с приготовленными инструментами и взял ладонь пилигрима в свою. - Для начала я возьму несколько образцов крови и мазки из слюнных и слезных желез. Возможно, чуть позже образцы мягких тканей и спинного мозга, хотя мне бы этого не хотелось в наших ограниченных условиях. - А для чего столько всего? – Эйден с любопытством наблюдал за действиями доктора, пока тот надевал перчатки и протирал смоченной в спирте ватой его руку на сгибе локтя. - Мое объяснение сильно зависит от того, что ты вообще знаешь о нынешнем штамме харранского вируса? - Вальц достал и одной рукой раскрыл пластиковый катетер, похожий на прозрачно-белую бабочку. - Что он существует и что бывает с людьми от него, - парень пожал плечами, а ученый чуть хлопнул его по ладони, призывая не двигаться. - Что ж, тогда это будет длинный рассказ. Первый харранский вирус был одним из искусственно созданных подвидов бешенства. Бешенство – зоонозный вирус, но симптомы и методы распространения с нашим вирусом очень похожи. Этот штамм очень светочувствителен, передается через слюну и кровь, поражает сперва нервную систему, после мозг, вызывая свето- и водобоязнь, неконтролируемую агрессию, галлюцинации и многие другие симптомы, в том числе различные поражения внутренних органов. На последней стадии жертва вируса умирает от асфиксии. Но, в отличие от бешенства, харранский вирус сохраняет в жертве базовые нейронные связи и потребности, а после вызывает различные мутации, в зависимости от среды обитания зараженных. Все понятно? - Я потерял нить еще на слове «зоонозный», - смущенно улыбнулся Эйден. - Это значит, что бешенство передается в основном от животных к человеку, а харранский штамм – только от человека к человеку, то есть он антропонозный. – Вальц только покачал головой, пока вводил иглу в синеватую жилку на руке парня. – Вот так, сейчас, не двигайся. Доктор приклеил прозрачные крылышки катетера к его коже кусочком пластыря и подставил к нему первую стеклянную пробирку, которая сразу начала наполнятся темно-красной кровью. - Все-таки… зачем столько сравнений с бешенством? – Эйден наблюдал за тем, как Вальц сменил уже вторую пробирку, осторожно придерживая, иногда массируя ладонь парня. - Хочу подвести к тому, что еще до вмешательства ВГМ в естественный порядок вещей, этот вирус был одним из самых смертоносных на земле. Если бешенство переходило из инкубационного периода в первую стадию, спасения, как такового, уже не было. Доктор закрутил катетер маленькой прозрачной крышкой, после того, как наполовину наполнил третью стеклянную колбочку. Он осторожно поставил их все на подставку, и пока оставил руку парня в покое. - Не двигай рукой, хорошо? Нам это еще понадобится. Так вот, - Вальц готовился к следующему отбору, раскладывая уже другие контейнеры, в этот раз пластиковые, наполненные вязкой на вид жидкостью и маленькими палочками под крышкой. – Были случаи выздоровления от бешенства, когда болезнь уже начинала прогрессировать. Один на миллион, наверное. Но таких случаев выздоровления от харранского штамма до этих пор не было. - А что если, это не так? И я не выздоровел, просто не заразился? - Вот это мы и хотим увидеть на анализах, верно, Эйден? Все эти пробы покажут наличие вируса в твоем теле, его активность. Наивысшая концентрация вируса обычно содержится в слюне и крови, так что… Открой рот, - доктор протер той самой маленькой палочкой внутреннюю сторону его щеки, один раз, потом еще один, а после закрыл обе пробирки. - Мне кажется, ты склонен преуменьшать свою важность, но доказательства моей или твоей правоты будут у нас на руках уже через несколько часов. Теперь Вальц наклонился к парню совсем низко, чуть ли не касаясь носом его носа. Эйден покраснел от такой неожиданной близости, пока ученый не глядя доставал с маленького столика новые контейнеры. Мужчина осторожно откупорил две пробирки, а после чуть оттянул нижнее веко Эйдена, не замечая лихорадочного блеска в глазах своего подопытного. Маленькая ватная лопаточка неприятно прошлась внутри века парня, и тому сразу захотелось яростно заморгать. Вальц тем временем оттянул другое веко и точно так же провел палочкой и там. После доктор отодвинулся и тщательно закупорил последние образцы. Эйден сразу же инстинктивно потер пальцами свои глаза, не обращая никакого внимания на неодобрительный взгляд ученого. Парень так и оставил ладонь поверх лица, задрав руку кверху. Он вздрогнул всем телом, когда ощутил прикосновение к своему предплечью, на котором еще красовался совсем свежий, едва покрытый шершавой коркой укус прыгуна. - Сколько раз тебя кусали, малыш? – голос доктора был мягким, а его пальцы, спрятанные за тонкими голубыми перчатками, осторожно пробегали по его раненной руке. Места, где кожи парня касались горячие пальцы, сразу начинали зудеть изнутри. Хотелось потереть их, но Эйден боялся пошевелиться, замерев, как кролик перед удавом. Вальц осторожно повел рукой дальше по коже Эйдена, прослеживая кончиками пальцев чуть выступающие полоски старых шрамов. Он провел по другой руке, где был еще один укус прыгуна, тоже едва подживший. Пошел дальше вверх, поднял рукав футболки и обвел коротким ногтем под перчаткой побелевший от времени след, будто задумавшись о чем-то. Другая его рука, сама собой, задрала вверх ткань на его животе, очерчивая контуры темного синяка, после розоватую и ровную полоску от пореза, а выше – белую рваную рану, судя по виду, от дубинки с вбитыми в нее гвоздями. Вдруг мужчина вздрогнул и отдернул руку, посмотрев на Эйдена, словно впервые его увидел. Щеки парня были алыми, глаза лихорадочно блестели. Парень неотрывно смотрел на Вальца, одновременно желая, что он присмотрится и увидит, как твердо стало у него в паху, и надеясь, что он не увидит. Штаны у пилигрима были мягкие и мешковатые, совсем ничего не скрывающие. Вальц опустил взгляд на живот Эйдена, метнулся чуть ниже и… Все-таки заметил. Парнишка еще сильнее покраснел и отвернулся от мужчины, стыдливо прикрыв глаза. Вальц резко поднялся. И Эйден подумал, что сейчас ученый уйдет, даст ему немного времени, чтобы привести себя в чувство, а после вернется и будет тактично молчать о произошедшем. Он ошибался – щелкнул замок, и Вальц вернулся, стягивая с рук латексные перчатки, отбрасывая их куда-то на пол. Эйден весь подобрался, не зная, чего ожидать от доктора. Тот неотрывно смотрел на него, его зрачки сверкнули в ультрафиолете. За перчатками полетел его белый халат, Вальц остался в одной рубашке. Мужчина положил руки по обе стороны от головы Эйдена, его взгляд был темным, чуть насмешливым и обжигающим. Парень так и лежал в задранной к груди футболке и, как завороженный, наблюдал за доктором. Вальц придвинулся ближе, стоя над парнем, щекотно потерся носом о его нос, наклонился и совсем невесомо провел губами по губам парнишки. Будто давал ему возможность отступить. Будто у Эйдена был выбор. Он уже потерялся в чужих зверино-зеленых глазах и предвкушал… сам не знал, что... но пилигрим был уверен, что сейчас его ждет нечто чертовски приятное и хорошее. Не дождавшись сопротивления, Вальц прикоснулся губами к губам парня. Сначала совсем легко, оставляя невесомые, мягкие поцелуи. Когда Эйден неуверенно и робко потянулся к нему в ответ, мужчина пустил в ход свой язык. Сначала он слегка раздвинул губы мальчишки, после запустил язык в его рот, обвел зубы, коснулся языка Эйдена своим. Его прошиб ток. Парень отвечал ему все увереннее, переплетая их языки, лаская рот Вальца, стараясь делать все тоже самое, что мужчина делал с ним. Мальчишка был жадным до прикосновений, он поднял свою руку выше, обвил пальцами запястье ученого, вцепился ногтями в кожу. Когда Вальц прервал поцелуй, чтобы беспорядочно ткнуться губами в щеку парня, чуть ниже, в подбородок, после шею, ухо, Эйден задышал тяжело, его щеки были горячими, его колотило от возбуждения и смущения. Парень сам потянулся за новым поцелуем, сначала зарывшись носом в волосы Вальца, пока тот терзал губами его шею. От доктора пахло антисептиком, чуть-чуть солью и еще чем-то неуловимо терпким. Эйден чуть прикусил его щеку, потом поймал его губы своими. Руки мужчины легко и щекотно прошлись по его животу. Одна ладонь обхватила лицо парня, палец погладил его скулу, пока вторая рука развязывала завязки спортивных штанов. Горячие сухие пальцы обхватили его член. Вальц начал медленно двигать ладонью, собранной в кулак, вверх и вниз по всей его длине, ни на секунду не отрывая своих губ от губ Эйдена. Мальчишка заскулил сквозь поцелуй. Рука Вальца сжимала его ровно так, как нужно, двигаясь все быстрее. Его поцелуи тоже стали более напористыми и грубыми. От ритмичных движений грубоватой, но такой желанной ладони Эйден с низким стоном кончил, пачкая руку склонившегося над ним Вальца. Пульс барабанил в ушах, ноги и руки дрожали, пока парень отходил от оргазма. Мужчина утер ладони салфеткой и поправил штаны Эйдена. Парень поймал его лицо в свои ладони, запустил пальцы в его растрепавшиеся волосы, взъерошивая их еще больше, и просто смотрел на него, не зная, что сказать. И стоило ли… Вальц смотрел на него мягко, со странной смесью тепла и грусти. Такой же пряной, как и седина в его чересчур отросших волосах – соль с перцем, снег с землей. - Красивый… - прошептал Эйден почти неосознанно. Вальц напоследок прошелся теплыми губами по его запястью и отошел, разрушая наваждение. Пилигрим приподнялся на локтях, наблюдая за ним, и вдруг шикнул, когда катетер в его вене неприятно пошевелился внутри. Доктор обратил внимание на его руки и осторожно отклеил пластырь, вытаскивая использованную бабочку, откладывая ее на металлическую посуду в форме фасолины. Он тут же закрыл ранку кусочком ваты и подклеил его пластырем. - Я с тобой все на свете забыл, малыш. Лучше иди, потому что я хочу сегодня еще поработать. - А ты как же? – Эйден обратил внимание на напряженный бугор в его штанах. - Все хорошо, - Вальц почти издевательски чмокнул его в лоб. – Увидимся вечером? Эйден кивнул ему и на нетвердых ногах сполз со стола, поправляя свою одежду. Он взялся за ручку двери, обернулся на мужчину, бессистемно перекладывающего свои инструменты с места на место, очевидно, чтобы просто заполнить паузу, и сказал: - Увидимся вечером… Это прозвучало, как обещание…